Проигравшие

      И ведь как назло… Субботнее утро и чуть ли не единственная возможность выспаться и понежиться в теплой мягкой кровати. Впервые за сумасшедшую неделю, но уже не уснуть. И сколько бы Лили не вертелась волчком в своей кровати, но сон к ней не возвращался.       Спасало рассматривание потолка, которое продолжалось уже около часа. И как удачно, что этот процесс показался ей занимательным и отлично отразился на её пунктуальности.       Успев этим утром сделать всё задуманное, Поттер за пару минут до оговоренных одиннадцати спускалась по ступеням Большой лестницы. Почти проскакала, а настроение было на удивление приподнятым. Уходя из гостиной, ей стоило усилий сгримасничать, и хоть каким-то образом дать подругам понять, что от свежих поручений Мегеры она совсем не в восторге.       Была ли тому виной почти сказочная погода? Или последствия тех события вчерашнего вечера, что повлекли за собой её моральную свободу? Или даже то, что уже ближе к одиннадцати, покинув библиотеку в компании Скорпиуса, Лили попала в свою комнату только к полуночи, но всё это время, проведённое за интересным диалогом в одиноком школьном коридоре, пролетело молниеносно. Причину своего настроения Поттер не знала, но придя этим утром на место встречи, коим был порог заснеженного Мощеного двора, она повеселела ещё больше, ведь он… — Опоздал! — обвинительно говорила Лили и при помощи улыбки смаковала его оплошность. Глядя, как молодой человек ерошит торчащие волосы и медленно потирает ладонью затылок. — Ни слова, Поттер, — недовольно пробурчал юноша, пресекая следующие её попытки поглумиться, но всё ещё сиплым голосом и с растущей улыбкой. Он тоже реально оценивал свой вид и действительно выглядел сонно. Лили даже сочла это забавным, ведь было очевидно, что проспал. Об этом свидетельствовало всё. С макушки до пяток: наспех натянутый спортивный костюм, не завязанные, а небрежно засунутые в кроссовки шнурки, зажатая в руках куртка, которую он натягивал по мере приближения к Лили, и то, как он ковырял пальцами уголки словно невыспавшихся глаз. — Бурная ночь? — подтрунивала гриффиндорка. Хотя и знала, что это её шутливое предположение ошибочно, но кто же его знает. Малфой, ссылаясь на то, что у него появились некоторые дела, после их вчерашнего затянувшегося разговора попрощался с ней у портрета Полной дамы и так поспешно удалился, что не глупым было предположить и такое, но Лили об этом думать совсем не хотелось.       Нарочно медленно осмотрела его с кроссовок до надетого на голову капюшона, а смелостью и не присущей ей при обыденном раскладе развязностью своего предположения довела его до короткого, но искреннего удивления. — Поттер, — выдохнул слизеринец, содрогаясь от тихого смеха. Замерев перед ней, сунул одну руку в карман, а второй уперся в стену чуть выше головы Лили. Улыбаясь, он крепко зажмурился, а старшекурсница почувствовала, как аромат Малфоя смешался сейчас со свежими мятными оттенками его дыхания, — сомневаюсь, что темы бурных ночей — твой конёк. Так что давай не будем их начинать. — О, ну, куда уж мне. Я-то по ночам обнимаюсь только с подушкой, — хихикнула Лили, но перед следующей фразой помедлила. Чтобы придать ей значимости:  — Хотя странно. Я думала, что не родилась ещё та, которая бы до такой степени тебя помяла. Это же, наверное, твоя... прерогатива? С таким-то багажом покровительства...       Ловко поднырнула под его руку и легким кивком головы указывала следовать за ней, а предательски растущее внутри желание продолжать в том же духе никуда не девалось. Ну как тут удержаться и не воспользоваться его полусонным, а от того будто немного беззащитным состоянием?       Одной лишь фразой заставила его думать, что с Поттер что-то явно не так, ведь говорит так смело и о таком… Будто её подменили. — Я на тебя плохо влияю... Очень, очень плохо,  — пробормотав это, окрашивая веселье подтекстом очевидности, он поднял к челке брови. Думал и о том, что в её голосе проскакивали мятежные нотки. Она словно скрывала за весельем раздражение, упоминая о его личной и интимной жизни, но на деле так и было. Лили и сама не до конца понимала то, насколько всё-таки ревнует, а Скорпиус это точно замечал. И был мягко говоря доволен. Почти так же, как и от её фразы про подушку, поскольку он, представив на миг нелепый образ обнятой кем-то в постели Поттер, сию секунду заиграл скулами. Понимал, что это лишь мимолётные и нелепые плоды его воображения, но даже они взбесили.       Оказавшись в центре двора, Скорпиус наблюдал, как идущая доселе впереди него гриффиндорка поворачивается и шагает почти вприпрыжку, но вперед спиной. С лукавой улыбкой глянула вверх и резко замерла. — Смотри, — терпеливо подождав, она, повернув Малфоя к выходу, ещё не сводила взор с огромных стрелок замковых часов. Лили явно была во всеоружии, и в каком-то незнакомом ему безумии. В этом сомнений у юноши ничуть не было. Как и в том, что это ему почему-то очень даже импонирует. Поднявшись на носочки, упиралась теперь подбородком в нашедшую сильное плечо ладошку. Это была её маленькая месть. За то, что неделю назад подобное делал он, а на его тихое, хитрое и почти напряженное предупреждение «не надо, Поттер» чуть не засмеялась. Скорпиус, вероятно, уже знал, о чём зайдет речь.       Всего в миг уготовила новую порцию своего игривого, ехидненького, но и до чрезвычайности обольстительного шепота. Теплого, как её губы, которые еле ощутимо касались острой мужской скулы. Медленно, и не поленилась же для этого встать на цыпочки, а пальчиками отодвинула мешающий ей капюшон: — Это называется часы, Скорпиус, — играл на контрасте с морозным воздухом её горячий и продолжительный от медлительности речи выдох, — хотя я не уверена, что ты это знаешь.       Довольствуясь собственной выходкой, девушка легонько провела пальчиками по его щеке. Лишь немного, совсем без нажима, дразнясь. — Думаешь? — слегка повернувшись, иронизировал Скорпиус. И хоть Лили и не видела всего его лица, но о появившемся на нём выражении сложно было не догадаться. Краешек улыбки слизеринца не скрылся от ярко-зеленых и блестящих задором глаз. — Постоянно, — потеряв ещё половину громкости былого шепота, заверила его гриффиндорка. Рассматривала все доступные её взору мимические морщины, и особое удовольствие предоставили те, что возникли у разреза глаз — там, где опускались вниз светло-графитовые ресницы. — И тебе тоже советую, — неспешно шептала ему в ухо безумная проказница. — Попробуй, Скорпиус, тебе понравится.       Дала Малфою возможность хоть немного обуздать приливающие эмоции, но своим шаловливым настроением довела самолюбие Малфоя почти до пароксизма — усиления болевого припадка до самой высокой степени. Усомнившись в его способности к остроте ума, наступала не то, что на больную, а на запрещенную мозоль. Ему! Тому, кому априори этого говорить нельзя. Даже в шутку. Ещё и так обольстительно.       По его опущенной голове, закрытым глазам и ухмылке догадалась, что безнаказанными её смелые слова, издёвки и интригующую подачу он не оставит. Тем более, что пытался её остановить, но разве это сегодня возможно? Поттер же это понимала, а от того не могла не перестать улыбаться. Лили медленно попятилась назад. Сразу после того, как он потерял благотерпение, а произошло это на его протяжном выдохе: — Ну, всё…. — неторопливо повернувшись, сказал Малфой.       Немая сцена и то, как он смотрел на девушку приподняв подбородок. Секунда тишины, блуждающие улыбки, а у Лили уже не было вариантов, поскольку его переполненные азартом глаза говорили об одном. Это же беззвучно повторили и его светло-розовые губы: «Беги!»       Ринулась с центра двора в сторону деревянного моста. Под собственный же веселый смех и с мгновенно участившимся сердечным ритмом, но слизеринец почти не дал фору и нагнал её уже в начале кривого деревянного прохода.       Невольно повинуясь остановившим её ладоням, Поттер, уже прижатая спиной к перилам, покосилась через плечико на глубины пропасти и подумала о том, что желание перещеголять всех и во всём, и многолетние тренировки всё-таки пошли Малфою на пользу. Хотя это она и раньше знала. Когда видела его полураздетым и тогда, когда сквозь пелену рубашки осмеливалась оценивать его тело. К тому же темнота, обострившая тогда тактильные чувства, развеяла последние её в этом сомнения. — Горячо, Поттер, слишком горячо. Вот же упрямая, с огнём играешь, — весело обвинял он, изобличив девушку в непомерной в его адрес отваге. Ведь должна же бояться, а она даже не справляется с улыбкой. И смотрит на него так, что невольно перенимаешь на себя её настроение. Будто заражает своим чуднЫм помешательством, а он всё это перенимает и вбирает.       Это было неоспоримо. Как и то, что теплые девичьи ладошки мешали его намерениям, но силы-то совсем не равные. Сама ведь напросилась, а он, сочтя нужным остудить пылкий нрав, причём в прямом смысле, быстро сгрёб с перил кромку снега и перетёр в руках.       Красивая лучистая улыбка Лили тут же трансформировалась в истерический, но растерявший все звуки хохот, и содрогнулись, кажется, все клетки тела. Охлажденные ладони ловко пробрались под сразу два слоя её теплой одежды и нашли горячую кожу живота, а Поттер, будто назло себе же, не стала утром заморачиваться и надела те же вчерашние джинсы, что сидели свободно и ниже обычных. В довесок ещё и еле достающий до их пояса ярко-салатовый свитер, но она же не думала, что своим нежеланием даже заглядывать утром в шкаф так облегчит ему задачу.       Проявив милость, но не сразу, молодой человек всё-таки отпустил бы её, но только после уплаченной ею цены, коей стало предельно сбившееся дыхание. Но может уже и не от ледяных и смелеющих в своём напоре прикосновений, а от того, что уж очень быстро они стали обретать совсем противоположный эффект: кожа под ними, по своему обыкновению, быстро накалялась, а от проницательного взгляда, заходившего по её лицу, так и вообще кидало в жар.       Наверно прав, говоря, что с огнем шутки плохи, ведь мысли уходят восвояси. Опять настолько близко и так крепко и властно держит, что не улизнуть. Можно было самой попытаться, но слишком, слишком заманчиво, когда всё вот так вот. Слишком тепло, даже горячо…       Да и ему, наверное, тоже, и Поттер еле сдержалась, чтобы не сунуть нос между пришедшей в движение от сцепившихся зубов точеной кромкой нижней челюсти, и той жилкой на шее, что бесновалась от пульсации под бледной аристократической кожей. Пришлось довольствоваться тем, что хотя бы провела по ней пальчиком.       Повисшее молчание и вертевшуюся в голове цифру номер пять, что несла в себе известный обоим смысл, мгновенно расточали громкие крики и смех тучки шебутных младшекурсников. Они, посыпавшись из исполинских дверей Хогвартса, впервые в жизни направлялись в уже зимний и будто одетый в сказочное снежное убранство Хогсмид.       Оставалось лишь отдалиться, последовать их примеру и направиться в нужную сторону, отвлекаясь на незатейливый разговор о тех планах, которые недурно было бы и выстроить в конструктивный ряд, ведь Мегера с количеством поручений не поскупилась.       Первым на повестке дня было посещение лавки-ателье «Строчка в строчку», где их ждала целая груда новых спортивных форм сразу для четырех школьных квиддичных команд, а дальше всё по списку.       Едва шагнув за пределы школы, Скорпиус, как это уже бывало, протянул девушке свою ладонь. Лили даже немножко улыбнулась. От его попытки стряхнуть с её волос слой больших белых хлопьев. И от той мысли, что неделю назад всё было совсем иначе. Покорно взялась за руку и образ окутанного чистым покрывалом леса начал терять четкость и размываться. — Ты привыкнешь, — мягко заверил Скорпиус, едва они оказались в самом начале знакомой, перегруженной количеством покупателей улицы. — Сомневаюсь, — призналась Лили и немного скривила личико. Выглядела, вероятно, или мило, или потешно. Иначе бы он не улыбнулся. Освободив ладонь, потирала ею шею. Чтобы хоть как-то избавиться от мутного чувства, которое преследовало её почти всякий раз после трансгрессии. Хорошо только то, что оно быстро исчезло.       Представшая перед ними картина не то, что оправдала, а даже превзошла все ожидания и представления Лили. Знакомая ей длинная, извилистая и переполненная волшебством мощеная улица была в этот пасмурный день просто великолепна: отовсюду доносились голоса волшебников, разбавляемые восторженными возгласами и заверениями в радости от внезапной встречи. К этой какофонии звуков добавлялся звон дверных колокольчиков и шуршание новеньких пакетов с только что приобретенными покупками.       Лили, едва они шагнули по каменной брусчатке, почти с приоткрытым ртом рассматривала яркие и повергающие в шок своим размером и необычайностью инсталляции. Они, пестря всеми цветами и переливами, крутились, двигались и оживали за прозрачными стёклами огромных витрин.       Каждая новая соответствовала тематике магазина, лавочки, заведения или аптеки, а из некоторых даже доносились приятные мелодии. Всё это при первом же взгляде привлекало к себе внимание каждого из прохожих, но особенно радовали прильнувших к гладкому стеклу детей. Начинала жалеть, что выпустила его руку. Нащупала манжет куртки и вцепилась в тряпичный край пальчиками, чтобы не потерять Малфоя в такой толпе, но почти сразу же почувствовала, как тот дотягивается до её ладошки и заточает ею в свою. — Смотри, — отозвалась улыбающаяся Лили. Кивнула на самую огромную среди прочих витрину. Возле неё, практически уткнувшись в прозрачную преграду носиками, перетаптывались и обменивались своим детским восторгом с полтора десятков маленьких зрителей. И не удивительно, ведь создавшие эту вот красоту волшебники, вероятно, мастера своего дела. Иначе бы не смогли выстроить из всевозможных видов сладостей многократно уменьшенное, но очень реалистичное изображение целого города, в котором бурлила своя жизнь — большинство его элементов двигались и крутились.       С мантиями для сборных ребята расправились относительно быстро, но покидали магазин под исполинской вывеской с многократно увеличенными ножницами сетуя на Мегеру и весело порицая её дотошность. С почтой было немного сложнее: пришлось не только выждать своей очереди, но и сдерживать рвущийся смешок. По-другому никак, ведь старенький волшебник, облаченный в ещё более древнюю, некогда пурпурную мантию, обладал черепашьим ускорением. Не упускал возможности подмигнуть и улыбнуться Лили всякий раз, когда смотрел на неё, а это заставило обоих старшекурсников переглядываться. Улыбались от того вывода, что есть у этого старика ещё порох в его припорошенных пылью пороховницах.       Старичок потратил не менее получаса, чтобы запаковать их посылки и найти с десяток подходящих сов. Как назло все большие отсутствовали, но нежелание таскать объемные пакеты в руках пересилило. Старостам больше ничего не оставалось, как терпеливо выжидать завершения затянувшегося процесса. Ещё больше повеселила медлительность подсчетов волшебника, а тому, судя по его сморщенному виду, вот-вот, да и перевалит за полтора века. Выставив им счёт в десяток золотых галеонов и парочку серебристых сиклей, он снова улыбнулся, а Скорпиус, не желая, вероятно, тратить время ещё больше, поспешил выгрести из кармана одиннадцать блестящих желтых монет.       По мере исчезновения каждого нового пункта из списка Мегеры настроение становилось ещё лучшим, интересных разговоров и шуток было куда больше, но настрой Поттер достиг апогея тогда, когда они покидали издательский дом «Обскурус», расположенный в южной стороне Косого переулка. Это было одно из самых лучший издательств и не только в магической Британии. Сейчас оно занималось печатью каких-то востребованных Мегерой брошюр, а Поттер, впервые в жизни побывав в его главном офисе, смогла увидеть и по достоинству оценить то, о чём как раз вчера и велся разговор. Не говоря о том, что почти с жадностью вдыхала запах, что исходил из новеньких страниц и смешивался с ароматом свежих чернил. Теперь даже не думала расстраиваться и где-то в глубине души задумалась, что некая толика смысла в словах Скорпиуса всё-таки есть и, возможно, она действительно недооценивает собственный талант и ей стоит попытать удачу.       Подзадоренная собственными рассуждениями, Поттер заглядывала в тот список, что держал в руках молодой человек, но едва отвела взгляд, как уже не смогла вернуть его обратно. По крайней мере, не сразу. — Осталась лавка Бэгда и магазин твоих дядюшек, — почесывал приподнятую бровь староста, глядя в ту сторону переулка, где в отличие от этой его почти пустынной части всё еще было множество людей. — «Вредилки»? Зачем? — немного отвлеченно и даже рассеянно спросила Поттер. Словно половина её мыслей была занята уже совсем другим, и так оно и было. — Заказать праздничный фейерверк, — посмеивался он и почти закатывал глаза, — чёрт, а Мегера хороша. Взяла не шуточный размах: показательные полеты, куча гостей, пресса, Министерские гости. Нас ждет целое шоу. Старуха не довольствуется краями, а сразу вгрызается во вкусную середину, — весело заключил он. Сворачивал список и отправлял его в карман. — Смотри... сюда, — почти приоткрыв рот, девушка указывала пальчиком на противоположную часть улицы, а увиденное просто не могло не завладеть вниманием всех, кому попадалось на глаза. Им было красивое, яркое здание диковинной формы, что одним своим видом противоречило всем законам физики. Сделанное в виде стопки из трех огромнейших и немного косо сложенных друг на друга разноцветных книг, в которых были прорезаны арочные окна. Эту невероятно правдоподобную кипу прикрывала крыша, которая тоже выглядела словно книга. Переплетенная в коричневое, будто раскрытая по середине и водружёная на стопку вниз страницами. Выглядело невероятно и настолько реалистично, что от действительности это всё отличалось только непомерными размерами и тучками серого дыма, что валил из большой каминной трубы. Повергало в восторг даже самые искушенные магией умы, а не догадаться о том, что это новый, огромный и наилучший книжный магазин было просто не реально. — «Ливр он ливр», — передразнивая французское картавое «р», сказал Скорпиус, прочтя вывеску, что висела над входом причудливого здания, — «Книга в книге», — улыбнулся он, — не лишено смысла, — ещё раз осмотрел здание, но тут же перевел взгляд на девушку, а та была вне себя от восторга и нетерпения: хлопала длинными ресницами и переминалась на ногах. Даже растеряла дар речи.— Наверное, совсем недавно открылись. Хочешь зайти, Поттер? — считать её эмоции сродни детского восхищения было не сложно, это и забавляло. — Шутишь? Еще бы!       Лили даже не взглянула на Малфоя. Вместо этого зацепилась за его пальцы и тащила его за собой так старательно, что Скорпиусу только и оставалось, что вышагивать следом по заснеженной улице и тихо над ней посмеиваться, ведь старшекурсница набирала ходу и готова была вот-вот, да и сорваться на бег.       Ещё большие эмоции настигли её едва они шагнули сквозь здешний порог. Наспех отряхнули с себя белые хлопья и пробрались сквозь толпу покупателей, но как только взору открылось внутреннее содержание помещения, Лили замерла, словно вкопанная. — Ого, — тихо комментировал увиденное Малфой, поравнявшись с приоткрывшей сомкнутые доселе губы Лили.       Даже он, будучи искушенным всевозможными интерьерами и красотами, в жизни не видел ничего подобного, а выбор книг просто потрясал: сотни, тысячи, даже десятки тысяч. Летающие, плюющие кусочками страниц, сопящие, кричащие, говорящие, меняющие цвет чернил, размеры и шрифт. Все они, выставленные на огромные, извилистые, чем-то напоминавшие лабиринт стеллажи и шкафы, а особые экземпляры носились между покупателями, сцеплялись между собой в клетках, или же просто похрапывали на бархатных подушках. Невообразимое множество и таких разных и волшебных. От малюсеньких и хрупких до грозных и громадных.       Всё было до отказа набито новенькими изданиями, помещенными в разнообразие цветных обложек и корешков, а витающий запах свежей печати и политуры заставил обоих сделать по глубокому и жадному вдоху, ведь они питали к подобному слабость в одинаковой мере. От этого и обменялись улыбками.       Взгляд широко распахнутых глаз скользил по колоннам, уводящим на второй уровень извилистым лестницам, а оттуда вел их к таким же, что давали посетителям возможность подняться и на третий этаж. Помещение было огромным. Настолько, что вот та самая косая крыша в виде книги возвышалась над головами покупателей метрах в двадцати и никак не меньше.       Везде преобладали теплые деревянные тона, смешиваясь с бледно-коралловым цветом стен и такого же оттенка напольным покрытием, делая интерьер теплым и невероятно уютным. Ко всему прочему добавлялся огромный, расположенный неподалеку от стойки работников камин и масса картин в красивых рамах, что соответствовали книжной тематике. Было великолепно, но особую атмосферу созидали сотни плывущих по воздуху и медленно покачивающихся стеклянных тубусов. В каждый было помещено по одной довольно толстой горящей свечей, а их количество полностью компенсировало недостаток дневного света, что прокрадывался сквозь три уровня здешних окон. — Что-то мне подсказывает, что мы здесь надолго, — озвучил свои мысли Скорпиус. Нарочно тихо, ведь слушательницы рядом уже не было. Он только и успел заметить, как хозяйку яркого бронзового затылка поглощает здешняя толпа, что ждала своей очереди в надежде расплатиться за выбранную книгу.       Пришлось улыбнуться от собственной правоты, ринуться с места и окликнуть её, но нагнать вышло лишь на середине устеленной ковром лестницы, а Поттер уже стягивала с себя верхнюю одежду и будто ничего не видела и не слышала.       Нечто подобное продолжалось ещё с пару десятков минут, которые Лили потратила на изучение более свободного от покупателей второго уровня магазина. Расхаживая мимо полок, она водила по корешкам пальчиком, что-то тихо бормотала, и то и дело тянула какую-то заинтересовавшую её книгу. В особых случаях улыбалась и погружалась в прочтение аннотации. Малфой в большинстве случаев делал то же самое, но в отличие от неё, интересовался уже не только книгами, а к началу третьего этажа так и вовсе растратил к ним интерес.       Полностью сосредоточился на своих наблюдениях за теми эмоциями, что менялись на личике Поттер и делали это с высокой скоростью. — Невероятно, — заговорила, наконец, Лили. Отдернула пальчик от какого-то кусачего корешка и хихикнула. Прокручивалась вокруг себя и немного запрокинула голову. Только сейчас заметила, что тёмный потолок над её головой изображает Млечный путь и несколько увеличенных изображений планет. В одно лишь слово вложила то, каким всё увиденное ей казалось, но любопытство таки заставило шагнуть в соседний и чуть ли не самый дальний угол магазина. Почти мрачный, но и единственный, который они ещё не рассмотрели. — Согласен, — тихо ответил молодой человек. Подпирал спиной соседний книжный шкаф, а Лили, увлекаясь какой-то красивой книгой по астрономии, из которой при повороте страниц сыпалась блестящая россыпь якобы звёздной пыли, даже не замечала, что он при этом улыбнулся. Точно так же не заметила его развязный взгляд. Тот всё ещё следил за ней, но на этот раз наблюдал уже не эмоции.       Мужская любопытная натура ни в чем себе не отказывала, а сосредоточение девушки позволило почти безнаказанно рассматривать не только её красивое лицо, но и уже знакомые ему изгибы стройного тела.       Так оно и было, и обещало продлиться до тех пор, пока и Лили не растеряет интерес ко всему, что напечатано на миллионах здешних страниц, но в поле зрения серебристо-серых глаз уже попал торчавший из её кармана краешек белоснежного листа, а в памяти тут же всплыло, как ревностно Поттер вчера его туда заталкивала.       Успел лишь ухмыльнуться. Недолго думая, сделал пару шагов, нагло запустил туда ладонь и ловко доставал то, что его так заинтересовало, а Лили, ощутив его жест, решила полюбопытствовать и резко повернулась.       Былое умиротворение и ощущение радости оборвались так же быстро, как и сердце, что уже неслось вниз. По резонным причинам и без начальной скорости, а кровь, кажется, не загустела, а вовсе замерла. Руки выпустили книгу и та шлепнулась на пол. Голос будто пропал, но мозг почти вопил единственную нужную команду о том, чтобы сошла с места. Истошно кричал, что самое время не стоять с большими глазами, а начинать что-то делать. — Дай сюда! — Тут же скомандовала Лили. Протянула ладошку, шагнула, но тело подвело: голос дрогнул, а наблюдения за его ликованием отозвалось в ней мелкой нервной тряской. Даже ещё один шаг ему навстречу не особо помог, ведь юноша, исходя из теперешнего её поведения, предчувствовал что-то интересное. Может из-за этого и попятился назад, но Поттер уже не мешкала. — Отдай, — приложив немало усилий, Лили прижала беззвучно засмеявшегося слизеринца к шкафу, но за эту секунду успела сто раз выругать себя за свою оплошность.       Это же надо было так начудить и забыть о том, куда вчера дела свой рисунок? И сегодня… Вообще о нем забыла! Зато радовалась с утра непонятно чему и словно дурочка.       Как назло, ведь могла надеть что-нибудь другое, а сейчас вот приходится вставать на носочки и пытаться дотянуться до этого злосчастного листа. Но рассмотри он содержимое, то считай, что пропала.       Позора не обобраться. Не говоря о том, что просто не выдержит его запредельного ехидства. Сорваться с места и галопом помчаться прочь? Вариант, но вопрос только в том, как попасть назад в Хогвартс. Не говоря уже, что после этого придется научиться растворяться в воздухе или просачиваться сквозь стены. Избегать его везде и всегда, заламывать пальцы на руках и надеяться, что Малфой об этом никому и никогда не разболтает. — Да что же тут такое, Поттер? — подтрунивал над её странным поведением Скорпиус, но от такого ведь ещё интересней.       Не помог даже перебор по его ребрам. Заставил его повеселиться пуще прежнего, а мозг Лили стремиться до знакомого ей состояния агонии, ведь молодой человек, занеся лист высоко над головой, уже развернул один из его отворотов.       Заметав растерянным взглядом по его лицу, Лили облизала уже бледные и потерявшие намек на кровь и влагу губы. — Ну, всё... Сам виноват, — выдохнула Поттер.       Вышло тихо и так, будто снова нервно засмеялась, но посерьезнеть труда не составляло. Точно так же, как и прийти к выводу, что её уже ничего не спасёт. Кроме, конечно, безумия, и она, уничтожив все оставшиеся намёки на расстояние, прижимаясь к Малфою, как раз шагнула на его порог. — Пять... Слышишь? — выпалила Лили, а испуганный взгляд так и метался по глазным орбитам напротив. — Пять! — ещё раз, тяжело дыша, разборчивей и громче повторила она. Засомневалась, вероятно, что в первый раз он её услышал, но на этот раз говорила с подступающей и различимой злостью, а он всё ещё был непреклонен. Скорее всего, это и заставило Лили вцепиться одной рукой в его шею, а второй ладошкой в щетинистый подбородок, который с силой потянула к своему лицу. — Ты слышишь меня?!.. — уравняв свой злой и его недоуменный взгляды, уже через сцепленные зубки шептала Поттер. В непростительно близкие губы. С такой дикой подачей и смелым перебором настойчивости, что вечно уравновешенный и сдержанный Малфой не то, что недоумевал, а очень даже опешил.       И сильно, ведь опускал руки и полностью забывал от преследуемой цели, но ещё больше отвлекал будто бы злобный и неожиданный поцелуй, который нашёл его губы. Резкий, почти болючий, заставивший подпрыгнуть душу. А может это всё от второго? Настигшего через секунду, чуть более нежного, но не менее уверенного, а от этого и казался не иначе, чем страстным. Быть может и от совершенно иного — ласкового, тёплого, трусливого, заставившего желать её третьего, но вот эта вот череда совершенно разных прикосновений её губ вывела его из равновесия. И всего-то за пару ничтожных секунд. И все бы хорошо, но сестрица Ала явно не в ладах с головою! — Ты слышишь?.. — ещё пытается увлажнить губы. Стоя на носочках, сжимает и разжимает пальчиками волосы на его затылке и смотрит в глаза. Впритык и так испуганно, словно кто-то преследовал её, а она со всех ног убегала. — Слышишь меня, Скорпиус? — сгребая его шею в ладони и заточая её в переплет рук, Лили уже и сама не понимала, что делает. Тяжело дышала, шептала, боролась с тяжестью век, порождая и в нём такую же непереносимость воздуха, и упиралась лбом в жемчужно-русую голову. Опустила ресницы и не шевелилась. Будто ждала его вердикт, но на деле уже забывала о рисунке. Ожидание не особо утомляло, ведь Малфой уже…       Сорвался с места словно ужаленный, сжав её талию, а в одной из ладоней громко и различимо хрустнул проклятый лист бумаги. Будь он неладен. Вместе со своей хозяйкой, ведь хватило лишь нескольких коротких невразумительных поцелуев и сказанного ангельским шепотом имени, чтобы так вот дух сперло.       В голове что-то щелкнуло, и он уже терял привычного себя. Стремительно, абсолютно. Казалось, что и бесповоротно и Скорпиус, шепнув, злобно и безжалостно отправлял комок бумаги в карман, а остатки терпения прямо… — …К чёрту…       Святая? Бестия! И не иначе. Ведь вьет верёвки из его силы воли так, будто там не канаты, а тоненькие ниточки. Те, конечно, уже обрываются, а виной тому снова дотошная гриффиндорка. И если бы хоть немного сопротивлялась, так нет же. Даже не думала выпускать его шею, а вместо этого сплела из своих рук ещё более тугое кольцо и решила блеснуть уступчивостью и повиноваться его напористым шагам. И где только нарыла послушание, когда оно больше всего и не нужно? Не время, не место, да и предупреждал, что когда она так близко, то почему-то слишком горячо, а Поттер, видимо, намеков ни черта не понимает. — Лили, что ты?.. Пакостница такая. Ты что делаешь? — ничуть не мило, а нависнув над прижатой к шкафу девчонкой. Почти впечатав её в десятки книг, злобно дыша и пытаясь хоть как-то обуздать наваждение. При помощи прикрытых глаз и ведь почти получилось, но что-то снова пошло не так. После её резкого выдоха. А может и в аккурат очередного её короткого и робкого поцелуя? Или виной то, что упомянутая шкодница спятила и прижалась ещё?.. Ещё сильнее, притянув его к себе, но внутри слизеринца закипело от её пугающе отрывочного шепота, что озвучил обремененное страстью, но в тоже время тихое и будто растерянное: «Я… не знаю». — Не знаешь… — с насмешкой и иронией, он даже не озвучил, а произнес чуждыми к звукам губами.       Впрочем, говорить и не стоило, ведь Лили четко слышала его громкие мысли, что уже превращались в ползущие по её телу прикосновения. Взяли начало на животе и буквально вопили о том, о чём она когда-то угадала. Там, в полумрачной ванной комнате старост, когда сказала, что будет её хотеть. Вот только рациональная во всём и всегда Лили, задержав сейчас дыхание и поморщившись от того, что под его пальцами начинают прогибаться ребра, и подумать не могла, насколько здоровски тогда просчиталась. Скорее недосчитала, ведь чего-то подобного уже хотела и она.       И снова всё не так, как прежде. Вроде бы так же предосудительно и страстно, как и тогда, в темноте, но ведь совсем по-новому и по-другому. Будто он растерял где-то своё любопытство, словно с цепи сорвался, а его объемные, полукруглые, и обтекаемые прикосновения сменились ровными, чёткими и даже грубоватыми прямыми, но от этого ей только хуже. Стали отточенными, пылкими, более возбуждающими и дробящим время на ровные отрезки, а каждый из них был не дольше и не короче секунды.        Подняв и прижав вытянутые руки Лили над её же головой, Малфой потратил на это ровно две устоявшиеся единицы времени, но как же находчив мерзавец. Для этого ему даже не понадобилось отрывать от кожи своих ладоней, а лишь добраться ими под её свободный свитер, скользнув руками в её рукава. Ещё столько же времени ушло на лишение свободы, ведь он… Нашел губами её шею, облизался от витавшей в воздухе сладости и отнял у Лили последние надежды противостоять тому, зачинщицей чего она сама же и стала. Сама ведь виновата, а теперь только и остается, что уповать на какие-то высшие силы. Чтобы послали хоть немножко терпения. Но откуда? — Боже, — выдохнула девушка, опуская уже освобождённые им руки и цепляясь по пути за края нескольких книг, но шаткая опора, которая в теории могла бы хоть немного помочь зацепиться за реальность, сразу же посыпалась на пол. Под глухой стук Лили прикрыла веки и продавливала затылком содержимое полки. Упоминать всуе Всевышнего было в такой ситуации не греховно, ведь адские языки соблазна уже облизывали её душу и обжигали не хуже россыпи его медленных властных поцелуев и череды прикосновений, а те, уверенно пробравшись под тонкое бельё, снова положили начало чему-то запретному.        Теперь и Поттер прибирала всё к своим рукам: приблизилась и сама нашла уже еле различимый холодный мятный привкус, который не удалось попробовать несколькими часами ранее, а от этого вот отнятого волею случая действа и пробудилась неистовая ненасытность.       И Бог им судья за те мысли, что проносились в их головах. И за то, что вот так вот тесно должны, по сути, сплетаться телами только те, кто сплелся душами, но разве они? Лишь зацепились её краями, но так цепко и сильно, что не оторваться. Так липко, сладко и пряно, что её карамель смешивается с его устойчивыми нотами апельсиновой цедры и они оба, словно некогда лишенные конфет дети. Те, которых забыли на ночь в лучшей в мире кондитерской: с жадными взглядами и руками, с восторгом, эйфорией, горящими глазами, и застрявшем в горле приторным щекотливым чувством, но страшно, что случайно нашли среди сотен прочих новый, необычный и полюбившийся сорт шоколадных конфет… Она — с белой солью, а он — с красным перцем. Необычный, но ведь шоколад… Сладкий, покоривший некогда весь мир. И теперь вот чем больше имеешь, тем больше хочется, и ни за что не оторваться!       Совершенно, и несмотря на то, где находятся. Будто забыли, что забились в самый дальний угол переполненного толпами покупателей магазина, что в соседнем ряду уже слышатся чьи-то речи и шаги, но те пока ничуть не громче их яростных, поглощённых друг другом и страстью дыханий. Почти не спасало, что не без труда открывшей глаза Лили, которая часто ими заморгала, пришлось прикусить свою губу. Хоть как-нибудь заставить его от них оторваться, но попытка под его напором терпела крах. И тогда, когда снова и снова шептала ему в губы его же имя. Раз десять, на грани тихих стонов, выдохами. Пыталась отстранить его руками, но те будто растеряли всю силу и не слушались, а единственным, что худо-бедно привело Малфоя в чувство, стал тот её отчаянный поступок, повлекший за собой дозу отрезвляющей боли, ведь ей просто пришлось... Снова пришлось впиться зубками в его губу. — Идем, — словно в полубреду спохватилась Поттер. Дыша так же, как Скорпиус, но испытывая чудовищную вину. За то, что недавно обнимала его и почувствовала, как он немного дернулся от внезапной боли. За то, что его почти озлобило, и за то, что облизывал крошечное алое пятнышко там, где только что были совсем противоположные ощущения — будто бесконечные, приятные и нежные касания её поцелуев. — Идем же!.. Скорее... Отсюда.. — Оправившись, покосившись через плечо в начало книжного ряда, вцепилась в его ладонь. Схватилась за куртки и уже не мешкала.       Всё снова принимало привычные очертания, а буря эмоций только подхлестывала. Словно невидимая плеть, что гнала их из этих стен. Прочь и за дозой спасительного морозного воздуха. А может снова то их безумие? Вынудившее держаться за ладони и обмениваться улыбками и взглядами заговорщиков. — Это ненормально, — выдохнула Поттер, когда они практически вывалились из двери на улицу. И ведь смеялась, пряча горячие розовые щеки в ладонях, которыми теперь потирала всё лицо. Не отняла рук и сквозь пальцы смотрела, как Малфой немного кривится от того кровавого пятнышка, по которому провел большим пальцем. — Прости, — тут же выдавила Лили. Все ещё сбивчиво дышала и шагнула ближе к новой порции его иронии. Позволила себе ту же наглость, что и он: запустила в его задний карман руку и молниеносно стащила оттуда своё. Под его неодобрительный взгляд и беззвучный хохот. — Знаешь, твоя жажда крови начинает настораживать, — шутливо обвинял юноша, наблюдая за тем, как тщательно гриффиндорка заталкивает безбожно мятую бумажку во внутренний карман куртки. До сих пор и понятия не имел что там. Что бы то ни было, но оно того стоило. — Ооо, ты же не собираешься из-за этого в Мунго? — Подшучивала девушка, но за ним не постояло: — Очень остроумно, — ехидничал Скорпиус, — нетушки. Ты в этом виновата, тебе эти раны и зализывать, — весело и чуть пошловато. Развязностью слов и повеселил её, но ненадолго.        Перетирал между пальцами крошечную яркую багровую капельку, но сейчас смотрел на Лили так, как и она: немного завис, задумался, а шум вот этих странных мыслей породил онемение. Молчание и ступор. О способности двигаться ещё несколько секунд напоминали только вздымающиеся от воздуха грудные клетки. Пока он не сделал медленный шаг и не замер, но всего в десятке сантиметров. — Прости... Я больше так не буду… наверное… — выжала из себя Лили и прикусила губу. Причем очень сильно. Будто сама себе мстила за то, что сделала. Давала детское обещанием и с таким же наивным трепетом и волнением, но очень настороженно. Ведь есть разница вот так вот периодически сходить с ума по темным закоулкам, но вот это вот, творившееся в эту минуту, уже совсем не здоровая ерунда. И даже хотелось бы, чтобы он снова в своём репертуаре и какую-то гадость, но Скорпиус лишь облизывает небольшую отметину на губе и смотрит в глаза так, что не только тело, а и душа немеет. — Наверное, — тихо повторил замерший совсем рядом слизеринец, а Поттер опустила от греха подальше голову. Боялась того, что могло прийти в следующую секунду — очередной оплаты по счету. Лишь бы не здесь, не среди бела дня, ни при случайных прохожих, ведь если так, то это всё перестанет быть их обоюдным безрассудством и станет реальным. Просто не выдерживала того, что било по голове не хуже обуха — одна совершенно непозволительная мысль о том, что крепко облажалась. Глубокий и продолжительный вдох ничуть не помог, но получилось хотя бы изобразить такое желанное умиротворение и повести взглядом по заснеженным красотам улицы. Даже кивнуть в выбранную сторону, а подобие покоя начало приходить только после того, как и Скорпиус отвлекся.       Даже о чем-то разговорились. Что-то о какой-то ерунде, школе, несколько шуток и снова это приподнятое настроение, а ненужные мысли о нём удалось-таки затолкать подальше. Даже несмотря на то, что глаз с Малфоя почти не сводила, но по мере окончания улицы и их прогулки это Лили всё-таки удалось.       Оба изумруда буквально прилипли к тому изделию из черного королевского бархата, что виднелось из-за стекла дорогого магазина, и Скорпиус осознанно проследил за этим вот её неосторожным взглядом. — Нравится? — остановившись, спросил он, кивнув в ту сторону. С тоном разоблачения, посмеиваясь от собственного суждения сродни: «Ох уж эти девчонки». — Еще бы, — с непозволительным восторгом, но честно отозвалась Поттер. Нашла в себе силы отвлечься теперь и от этого, а от его широкой мимолётной улыбки глубоко вдохнула и сдерживала свою, но более продолжительную и смущенную. Покосилась напоследок на витрину ещё раз и подтолкнула застывшего на месте молодого человека в нужную сторону, но тот теперь не спешил. — Идём, — бодро сказал юноша и ничуть не растерял былого выражения лица. Скорее наоборот. То стало ещё игривей, а хозяин его будто предвкушал что-то. И ясно что, ведь теперь шагнул он совсем не в ту сторону, где сновали туда-сюда толпы покупателей, а туда, где под красивой золотистой вывеской «Твилфитт и Таттинг» находились такого же цвета двери дорогого бутика волшебной одежды. — Сюда? Нет, — хихикнула Поттер, разгадав его намерения, но молодой человек уже тащил её за руку. И так настойчиво, что Лили пришлось разжимать свободной ладошкой его пальцы, чтобы освободиться от пленивших прикосновений. — Я, нет… не пойду, — запротивилась гриффиндорка, и за пару шагов до входа ей всё-таки удалось остановить его. Перемялась с ноги на ногу, робко заправила за ухо прядь волос и смотрела, как в собеседнике растет удивление. — Это ещё почему? — удивлялся Скорпиус. Ещё улыбаясь, но уже по-другому. Словно его умиляло настигшее Лили смущение. Опять.       Поттер, оказавшись перед огромным стеклом в пол, рассматривала сквозь него шикарный, будто напитанный лоском просторный интерьер, визуально разделяющий магазин на мужскую и женскую половину: темную дорогую дубовую мебель, что сочеталась с такого же цвета полками на стенах. Те были раздроблены на ровные квадратные сектора. В каждом отдельном по левую сторону от девушки лежали дорогие ткани для пошива мужских костюмов, а по левую — шелка, атлас, бархат и прочие материалы, но уже для платьев и других женских одежд.       Никогда прежде не была здесь, но слышала, что именно этот магазин считается одним из самых наилучших, но и самых дорогих. Лили ничуть не удивил тот факт, что он не кишел толпами покупателей, ведь очевидно же, что работал на определенный высший слой магического общества. Позволить себе одеваться в нём мог далеко не каждый, а Лили хоть и знала, что достаток её семьи мог бы позволить ей подобную покупку, но всё же считала подобное приобретение в некой степени расточительством. Но дело-то даже не в деньгах. — Уверена, что не хотела бы пойти в нём?.. — повел бровью слизеринец, предпринимая последнюю попытку уговорить её, но нарочно не договаривал. Тем самым порождал в собеседнице неловкость, ведь с кем, а с ним подобным разговорам о нарядах для бала уж точно не место. Даже несмотря на то, что перед Лили как раз находился один из немногих, кто обладает действительно изысканным и достойным похвалы вкусом. — Можем зайти к Малкин и ты выберешь другое. Или к Бэрнис?       Лили уверенно закачала головой и даже тихо рассмеялась. Её не очень-то это и интересовало. И хоть он и прав, и наряд всё-таки купить придется, но более бессмысленной траты времени она сейчас себе не представляла. Как будто ей подруг мало, но дело-то снова не в этом, а в том, что грядущее расточительство драгоценных минут отнимет у неё возможность побыть рядом с Малфоем. Вот только от этой странной мысли почти дёрнуло. — Давай лучше к Флоришу и Блоттсу, — предложила оживленная Лили, упомянув ещё один из книжных магазинов. Вот эту возможность упускать не хотелось, но она же не знала, что её отказ повлечет за собой такую его странную реакцию: прижав ладони к щекам, Скорпиус неторопливо и с нажимом потер ими лицо. Словно из него сейчас вырвется рык негодования, а глаза метнулись на миг к небу, но венчала это всё вскоре странная улыбка.— Что? — удивилась увиденному Лили. Причём действительно взаправду, поскольку теперь всё в его виде гласило о том, что её настигнут воспитательные речи. Малфой выглядел точь-в-точь, как тогда, когда в коридоре четвертого этажа школы советовал ей позволять себе безумия, но Лили же не знала… До той поры, пока юноша не открыл рот, она думала, что тот насмехается над её нерешительностью, но смысл сказанного развеял эти её суждения: — Поттер, мы потратили больше часа, перелопатив сотни книг, — будто обвинял он, но сопровождалось это нервной ухмылкой и приличной дозой чего-то странного. Сродни смеси отрицания собственных слов и шока. — Да любая другая сбежала бы оттуда через четверть часа и ринулась бы шерстить по магазинам, чтобы выбирать себе платье.       Он начинал злиться и сильно потирал ладонью поджатые от эмоций губы. Даже потоптался на ногах и потупил взгляд. Тот в следующую же секунду пропадал в прищуре и впился в лицо совершенно недоумевающей Лили. — И я уже молчу о том, что… Чёрт, — запнулся, а на нетерпеливом выдохе указывал на неё пальцем, сильно взъерошил ладонью затылок и тихо выругался.       О чём? О том, что ко всему своему внешнему превосходству над многими ещё и чрезвычайно добра, умна, интересна, талантлива, мила, терпелива и отзывчива? Или о том, что другие бы от такого к ним отношения и малфоевской неучтивости сбежали бы еще в первый день и без оглядки, а она находит в себе силы дать отпор? Причём неслабый.       Девушка совершенно не понимала, чем заслужила такую немилость, а Скорпиус… Разве вечный циник и темнила мог сказать, что его раздражает то, что такой вот он просто раньше не встречал? Что вместо привычных пустоголовых и безинертных идиоток напротив именно та, о которой как раз такое сказать и невозможно. Что начинает сходить с ума от уймы собственных неотвеченных вопросов, а холодный разум и все устоявшиеся принципы рядом с ней теперь больше напоминают карточный домик, но зачем же именно Поттер? Ведь каким-то странным липким и ощутимым комом в горле начинает казаться её фамилия и то, что она лишь предмет его с Альбусом спора. И снова злобило, что растратил попусту почти всю сегодняшнюю ночь, рьяно отрицая именно ТО, что вот сейчас окончательно понял. Ещё утром был до жути доволен собой, думая, что искренне считает странное наваждение бредом. — А впрочем, да… — тише и задумчивей визировал он, а случилось это после затяжной паузы. Нахмурившись, молодой человек до ужаса медленно осмотрел Лили с ног до головы, а потом та же участь настигла и наряд. Вернув взгляд к её лицу, он немного дольше задержал его на распахнутых зеленых глазах, но свои снова прищурил. И больше прежнего. Вероятно, от настигшей его, но более значимой задумчивости, — ты права, — почти шепнул он, а Лили даже не шевелилась, когда его бледные пальцы заточили локон её волос и легонько откинули его за спину, — оно тебе не нужно. Не такое вот.       Кивнув на наряд, сделав такой вывод, юноша отвел взгляд, но медленней обычного. Словно это стоило ему неких усилий. Спрятал руки в карманы и кивнул на улочку, что уходила немного влево — туда, откуда смогут вернуться в школу. — Это ещё почему? — переварив его странность, хмыкнула старшекурсница, но с толикой возмущения. Ушло пару драгоценных секунд на то, чтобы осознать его жест и попытаться не придавать ему смыслового значения. Покосилась напоследок на наряд и нагнала Малфоя уже через пару метров. Будто упрекала его в том намеке, что таили его слова. — Потому что, — уклончиво сказал он, но стал намного серьезней. Потёр сморщенный лоб, даже закусил щеку и увлеченно высматривал каменную кладку под ногами. — Скоро узнаешь.       До вот этой вот картины Лили подумала, что Малфой не изменяет себе: насмехается и имеет в виду её несоответствие такому шикарному платью, но на деле же это было не так. И Лили прекрасно это осознавала. Только никак не находила нормального объяснения его странным словам и судорожному обмозговыванию чего-то ей неизвестного.       И если бы не её приподнятое настроение, то не поленилась бы на какие-либо остроты, но от этого оградило внутреннее чутье и будто пушистый теплый житель, что пошевелился от прикосновения его руки. Та в очередной раз нащупала её ладошку. В последнем жесте на уже безлюдной части улицы смысла не было. Точнее был, но ведь многозначительный. — Не забывай, что я за тебя отвечаю, — строже сказал Малфой, и сжал пальцы девушки чуть сильнее. Как только разгадал её порыв освободиться, а это у Поттер было скорее на автомате. Словно мозг ещё способен бороться с его прикосновениями, но глупо же предполагать, что даже в этой мизерной по своей сути схватке ему удастся выстоять. Конечно нет, а старшекурсник, игнорируя её внимательный взгляд, на секунду создал для Лили иллюзию свободы: ослабил хват, но на деле лишь для того, чтобы сцепить их руки в замок и сжимал его теперь ещё более ревностно.       Не соизволил даже взглянуть на неё, но породил в ней целую кучу домыслов. Да и странное чувство волнения. Оно не пропало, а по истечению пары молчаливых минут о себе напомнило ещё и предательское чувство голода. И даже очень ощутимо, ведь оба отправились сюда толком не позавтракав. Лишь перекусили вкусным творением из местной пекарни, но будто сто лет назад. К тому же недавно снова просеменили мимо «Сладкого королевства». На этот раз не безнаказанно, ведь от такого изобилия сладостей Лили прямо чувствовала, что вот-вот, да и начнет давиться слюной.       Остановившись возле глухой кирпичной стены, оглядели напоследок снежную улицу. Лили робко закусила губу, а Скорпиус взялся свободной рукой ещё и за девичье предплечье, но беспокойное сердце Поттер уже предчувствовало, что что-то в его взгляде не так, а поплывший Косой переулок тут же превратился в знакомую ей заснеженную дорогу. — Зачем?.. — спросила растерянная Лили. Медленно поворачивалась, оценив новую порцию ощущений, и хотела услышать объяснения. Почему снова всё так, как неделю назад? Опять их поместье, но сейчас их путешествие сюда напрочь лишено смысла. — Идём, Лили Поттер, — мило улыбнулся юноша, кивнув в сторону огромного одинокого дома, — не сомневаюсь, что Парту ещё в тот раз не терпелось накормить тебя. И чую я, что предпочитаешь ты стейки с кровью, — уже веселей сказал Малфой. Опять на автомате облизал уже почти неощутимую рану на губе. Снова пробудил в ней вину и жуткое смущение, а сам не поскупился на плутоватую и до безумия загадочную улыбку.       Такую, что разволновала Лили, ведь до чёртиков же боялась… Перспективы пробыть с ним ещё пару часов, спрятавшись в полумраке уютной и до отказа набитой всевозможными книгами комнате. Наедине, и говорить обо всём на свете. И, вероятно, не только говорить. Конечно боялась, но ещё больше того, что ей вот этого как раз больше всего и хотелось, а под длинными яркими локонами сжавшей его ладонь девушки билось лишь одно. Сродни громкому колоколу и доводящее до внутренней истерики: «Совсем спятила, Лили, а назад теперь точно дороги нет, ведь уже во все тяжкие… »