Я и мой приятель

Все мы бааабы стервы... И. Аллегрова

Че’Ктаар давно хотел поохотиться на зеру. Эти твари не менее опасны, чем каинде амедха, но до сих пор яуту не доводилось сталкиваться с ними, хотя он не единожды посещал угодья, где водились эти морские ящеры. Зеру живут в открытом океане, выползая на сушу лишь на несколько недель, чтобы спариться, отложить яйца и, восстановив силы, вернуться обратно, в родную стихию. Но на Сельев Охотнику наконец улыбнулась удача… ну, или не совсем удача. Однако, коль скоро он задержался на этой планете, глупо было упускать такой шанс — и Че’Ктаар не упустил. Ему удалось добыть пару прекрасных трофеев, несмотря даже на то, что из-за этой истории с маяком было потеряно несколько драгоценных дней. Цей’ти тоже осталась довольна. Так уж вышло, что настоящий, всамделишный океан, а не какое-то там море, она впервые увидела только на Сельев. Не то чтобы это было ее заветной мечтой, но хоть раз в жизни провести недельку на тропическом побережье очень даже стоило. Правда, лезть в воду было небезопасно — кроме зеру там были еще и коварные течения, острые скалы и свирепые волны, совместными усилиями превращающие купание в специфический способ самоубийства. Однако это ничуть не испортило неожиданных каникул. Уж коль скоро она теперь считалась не балластом, а самостоятельной боевой единицей, то и была предоставлена самой себе большую часть времени, за вычетом обязательных ежедневных тренировок и нескольких совместных вылазок. И ее Охота тоже была удачной. Зеру ее не сожрал и ради разнообразия даже не ранил. Можно было бы задержаться у океана и подольше, однако после того, как яута едва не размазало по скалам внезапно налетевшим штормом, он предпочел вернуться как-нибудь в другой раз. Теперь «Буревестник» держал курс на северо-восток — снова к горам, к широкому скалистому плато, где лес отступал, обнажая выветренную рыжую землю, изобилующую зловонными серными источниками и фонтанами кипящих гейзеров. Все это Цей’ти тоже видела впервые. Она во все глаза смотрела на проплывающий внизу причудливый ландшафт — обточенные ветром камни, десятки озер немыслимых цветов, величественные столбы бурлящей воды, вырывающиеся из-под земли и оставляющие после себя густые, молочно-белые облака тяжелого пара. Че’Ктаар, впрочем, не стал сажать катер непосредственно рядом со всеми этими красотами, направив его дальше на север, к возвышавшемуся над плато скальному хребту. Там «Буревестник», наконец, плавно сбросил скорость. «Сегодня ты», — проговорил яут, застав увлекшуюся разглядыванием пейзажей уману врасплох. Оторвавшись, она недоверчиво уставилась на мерцающие перед ней кольца. — Уверен? — переспросила она, оглянувшись на Охотника. «Более чем», — усмехнулся Че’Ктаар. Встав с кресла, чтобы не тянуть руки, Цей’ти перехватила управление. Яут переключил телеметрию на проекционный экран и снял маску, чтобы тоже видеть. Брошенные им кольца постепенно померкли и втянулись в приборную панель. Возвращаться к ним Че’Ктаар не стал, развернувшись в кресле и скрестив руки на груди. Умана нервно поёжилась. — Эй, а как же страховка? «Обойдешься», — щелкнул клыками Охотник. — «Садись вон там, между двумя столбами». Он указал на ровную площадку впереди. Подходящее место — почти без уклона и ровное, мелкие осколки камней не в счет. И достаточно просторное для корабля, только вот зайти на посадку будет непросто — скалы близко. И ветер, как назло, дует в борт, упрямо пытаясь столкнуть «Буревестник» с курса, а то и вовсе перевернуть кверху брюхом. «А ты думала всегда будет легко?» — насмешливо спросил яут, верно оценив ее замешательство. — «Сделай круг, если сомневаешься, что попадешь сразу». Умана последовала этому совету, развернув корабль и описав широкую дугу над обрывом. Едва завершив маневр, «Буревестник» плавно и изящно начал снижаться к месту посадки. «Слишком резко», — осадил Че’Ктаар. — «Не торопись, иначе не впишешься». Кивнув, умана чуть скорректировала курс, слегка притормозив, но скалы, казалось, все равно приближаются с пугающей быстротой. ИИ одобрительно подсветил на проекционной панели контуры площадки — согласно расчетам компьютера, все шло как надо. Цей’ти продолжила снижение, но неожиданно столкнулась со странной проблемой. Корабль точно сел брюхом на невидимую подушку, упруго толкавшую его вверх, не давая скинуть высоту. «Ты собираешься садиться или будешь летать вокруг столбов?» — насмешливо уточнил яут. Цей’ти раздраженно поморщилась. Вот только его ехидных замечаний сейчас не хватало. Сам же не любит, когда говорят под руку! — Штурвал не слушается, — пробормотала она. «Конечно», — буднично согласился Охотник. — «А теперь попробуй сама догадаться, почему. Ничего не забыла?». Цей’ти мысленно чертыхнулась. Ну конечно!.. Обругав себя, она отключила гравитационный стабилизатор. Корабль вздрогнул, опасно качнув крыльями, и умана почти физически ощутила, как боковой ветер бодает борт. Но все равно было поздно — площадка слишком близко, плавной глиссадой на нее уже не опуститься, а сажать «Буревесник» вертикально она опасалась. Слишком рискованно при таком ветре. Прибавив скорости, Цей’ти задрала нос катера кверху, резко набирая высоту. — Может, попробовать спуститься пониже? — предложила она, заходя на третий круг. — Там не так дует… «Есть во Вселенной места, где везде дует», — меланхолично заметил Че’Ктаар. — «Давай еще раз». Тяжело вздохнув, девушка третий раз развернула корабль на посадку. Корпус ощутимо вело, словно невидимая рука непрерывно давила на левый борт, не давая вектору движения на проекционном экране слиться с линией рассчитанного компьютером курса. Со стабилизатором было проще… Цей’ти подумала о том, что можно снова включить его — хотя бы до начала снижения. «Нет», — откликнувшись на ее мысли, сказал Охотник. — «Снова не успеешь». То есть, придется просто взять левее, чтобы скорректировать курс. Ладно… Вроде бы даже сработало. «Буревестник» снова устремился вниз, неуклюже задрав корму. «Плавно», — напомнил Че’Ктаар, — «Не торопись». — Может ты мне поможешь? — нервно сказала Цей’ти, приглушая мощность основного атмосферного двигателя. «Ты сама справишься», — уверенно возразил Че’Ктаар. — «Успокойся». Его слова вроде бы должны были вселить в сердце уманы столь необходимую сейчас веру в свои силы, но отчего-то возымели обратный эффект. Яут не издевался, а констатировал факт, точно наперед знал, что закончится этот урок благополучно, но Цей’ти уже совсем не была в этом уверена. Порыв ветра ударил корабль по носу, заставив вильнуть. Линии на экране снова разошлись — на этот раз настолько существенно, что компьютер не смог сам рассчитать необходимую корректировку, но зато выдал молчаливое предупреждение — «вероятность столкновения при текущем курсе — 67%». «Не обращай внимания. Обычная машинная перестраховка». Умана прикусила губу. У ИИ «Буревестника», похоже, инстинкт самосохранения работает лучше, чем у его хозяина. Она попыталась выровнять корабль, но снова забыла про чертов ветер… стало только хуже — теперь и без вспомогательных линий стало ясно, что между скал никак не вписаться. — Мы разобьемся, — безнадежно констатировала Цей’ти. Нет, так не пойдет. Надо бросать и эту попытку, иначе они действительно врежутся! Она уже почти потянула кольца на себя, уводя «Буревестник» вверх и вправо, но обнаружила, непривычное сопротивление. На краткий миг сердце сжалось от ужаса — штурвал отказал!.. корабль теперь никак не развернуть, и, значит, катастрофы не избежать!.. «Не разобьемся», — с каменным спокойствием заявил Че’Ктаар, и Цей’ти, опустив глаза, увидела, что он держит ее запястья, не давая провести спасительный маневр. Онемение из-за контакта с полем нейроинтерфейса не давало почувствовать прикосновения. А сама умана была слишком занята разглядыванием мрачных перспектив, чтобы заметить, как Охотник поднялся с кресла и подошел к ней. Да он с ума сошел!.. — Че’Ктаар, я не… — начала было умана, но запнулась, неожиданно осознав, насколько провокационно все это выглядит со стороны. Оч-чень вовремя… Корабль тряхнуло. Цей’ти почувствовала, что теряет равновесие и, что еще хуже — падает, разрывая контакт с кораблем. Но Че’Ктаар как-то умудрился не только устоять на ногах и подхватить за талию ученицу, но и легким движением лапы, точно прилипшей к руке уманы, выровнять и курс, и горизонт. «Спокойно… Плавно», — невозмутимо указал Охотник, как будто ничего и не было. Чертов показушник. — Можно было без этого обойтись? — ворчливо пробормотала Цей’ти, снова погружая в кольцо вторую руку. Хотя, вообще-то, правильнее было бы вовсе выпустить штурвал — и пусть он сам разбирается, раз такой крутой. Но только не сейчас. Момент неподходящий, нельзя терять контроля… Ох! Вот именно — нельзя… «Это у тебя надо спросить», — тихо посмеиваясь, заметил яут. — «У меня-то с нервами все в порядке». Умана фыркнула, но промолчала. Вероятно, Че’Ктаар решил, что она успокоится, если постоять с ней рядом, потому что не ушел и не отстранился. Вот только эффект был прямо противоположным… Все, стоп. Выкинуть глупости из головы. С неловкими чувствами можно разобраться и потом, когда вероятность разбиться в лепешку будет поменьше. Боже, да зачем он это делает?.. «Вот так», — проговорил Че’Ктаар, направляя ладонь уманы. «Не борись со стихией — используй ее…» Корабль плавно скользнул влево, рассекая ветер крылом, а потом с изяществом танцующего листа влился в воздушный поток, стекая вместе с ним вниз по широкой спирали вокруг скалы. Цей’ти нервно кивнула. Перья, вплетенные в ее волосы, защекотали шею Охотника, и он раздраженно мотнул подбородком. Умана вздрогнула, став еще более напряженной, чем прежде. Ее запах изменился. Уже давно, с самого начала, но яут, увлеченный маневром, заметил это только сейчас. Но лучше бы не замечал вообще. Он слишком давно не был с женщиной, раз так охотно реагирует даже на уманские феромоны. Прежде это не создавало проблемы, терпеть вынужденное воздержание не так уж и сложно… было. Но и голод легче переносить, когда не чувствуешь запаха свежего мяса. И Цей’ти тоже… проклятье. Впрочем, Че’Ктаар мог бы и раньше догадаться — уж больно странно она в последнее время на него смотрит… да и он на нее тоже. Ему досталась весьма хорошенькая самочка. Ее красота не имеет ничего общего с признанными в обществе яутов канонами, но глупо отрицать, что смотреть все же приятно. Но сейчас хочется не только смотреть… Проклятье… Че’Ктаар снова мотнул головой, приказывая себе не отвлекаться… хотя бы ближайшие пять минут. Ему еще корабль посадить надо, и неплохо при этом самому не наделать ошибок. «Постепенно снижай скорость», — велел он. Цей’ти послушно убавила мощность, заставив себя полностью сосредоточиться на процессе. «Буревестник», совершив полуоборот вокруг своей оси, плавно осел к подножью скал, оказавшись в защищенном от ветра кармане, и брезгливо поджал к бортам маневровые двигатели. Выпустил «коготки» опорных стоек, чуть задрав кверху хищно загнутый нос. Казалось, что даже воздух загустел из-за повисшего в кабине напряжения. Умана с излишней старательностью завершила посадку, опустив корабль так бережно и аккуратно, что, если бы на приборной панели стояла наполненная водой миска, то её поверхность и рябью бы не подернуло. Турбины негромко фыркнули, отключаясь и затихая, словно катер с облегчением вздохнул, оказавшись наконец на твердой земле. Управляющие кольца медленно угасли, телеметрические данные на проекционной панели растаяли. — Все, — негромко проговорила умана. Действительно, все. Идеальная посадка, теперь придраться не к чему. Но Цей’ти застыла, не двигаясь, даже рук не опустила — напряженная, как туго натянутая струна. Ее руки под ладонями яута точно окаменели. От запаха ее кожи можно было сойти с ума. Что делать дальше, никто не знал. На мостике стало так тихо, что стук собственного сердца казался до неприличия громким. Вроде бы ничего и не произошло, однако прервать этот неловкий, но тягуче-приятный момент ни один из них не решился. Одно неверное движение — и все закончится… Или нет… Че’Ктаар очнулася первым. Отпустив ладони Цей’ти, он задумчиво провел кончиками когтей по обнаженным уманским предплечьям легко, едва касаясь кожи — иначе задать вполне логичный вопрос он был не в состоянии. В этом нет ничего предосудительного — просто легкое прикосновение, ни к чему не обязывающее и будто бы случайное. Цей’ти вздрогнула, шумно и прерывисто вздохнув. Но останавливать его не стала… В ее мыслях все перемешалось, и выхватить оттуда хоть что-то однозначное не могла бы, пожалуй, даже она сама. Но, кажется, им обоим было весьма любопытно, насколько далеко можно в этом зайти. Ладони яута скользнули выше, уже смелей и настойчивей. Он провел руками по ее плечам, наслаждаясь бархатной кожей и рельефом крепких мышц, хрупкостью тоненьких косточек выступающих ключиц. Все еще ничего серьезного. Че’Ктаар и не так ее трогал, когда обрабатывал раны. Умана прикрыла глаза, судорожно вцепившись пальцами в его наруч, но не попыталась высвободиться из кольца его рук. Хватило бы и одной мысли, чтобы яут остановился. Пока — хватило бы… Затаив дыхание, Охотник склонил голову к доверчиво-беззащитному горлу. Жадно вдохнул ее запах. Самому не верилось, что он это делает. Никогда бы раньше даже в голову не пришло. За одну только мысль о чем-то подобном его следовало бы однозначно изгнать, не будь он уже изгоем. Как там говорят уманы?.. «запретный плод сладок»? Хотя, с какой это стати он запретный? Никто и никогда не говорил, что категорически нельзя спать с уманскими самками… женщинами. Или хотя бы хотеть спать с уманскими женщинами. Обычно просто как-то не до того… Цетану, да что за бред?.. Цей’ти, тихо охнув, дернулась в его руках, приникнув к нему всем телом. Че’Ктаар почувствовал, что утрачивает контроль над собой, да и Цей’ти, пожалуй, тоже… Но ведь именно этого они и хотели, не так ли?.. Охотник снова провел рукой по ее телу, уже совсем иначе — требовательно, страстно, уже не сдерживая негромкий мурлыкающий рык удовольствия. Ладонь сама легла на ее грудь, и, несколько удивленный, Че’Ктаар чуть сжал ее, прислушиваясь к неожиданно приятному ощущению. Уманы, определенно, не зря уделяют этим частям тела так много внимания… Цей’ти в ответ на его ласку утробно застонала и выгнулась, словно ее ударило током. Ее разум охватило пламя — точно такое же, что бушевало в сознании яута. Универсальный сигнал, не требующий ни перевода, ни разъяснений. Это уже было даже не приглашение — а настойчивое требование. Она тоже этого хотела. Межрасовые различия как-то резко перестали иметь какое-либо значение. Че’Ктаар на миг отстранился, перевернув уману лицом к себе и, подхватив на руки, рывком усадил на приборную панель. Ладони Цей’ти легли на его плечи, робко поглаживая пластину нагрудника. Че’Ктаар торопливо отщелкнул застежки, скинув ненужный сейчас доспех и позволил ей прижаться к своей груди. Умана сама подпустила его ближе, чуть раздвинув колени, и Охотник с готовностью прильнул к ней, закинув ногу Цей’ти себе на бедро. Пальцы прошлись по гладкой коже, наткнувшись на едва заметную метину. Шрам от пули. Рана, с которой все началось, и которой едва не закончилось… Маленький изъян, лишь подчеркивающий завораживающее совершенство. Че’Ктаар нежно обвел его когтем, заставив девушку задрожать. Ласкаясь, яут потерся скулой о ее щеку, вслушиваясь в тяжелое, неровное дыхание. Цей’ти не сопротивлялась, но и не отвечала, замерев в его руках испуганным зверьком. Вроде бы она говорила, что имеет какой-то опыт, но сейчас, похоже, напрочь о нем позабыла. О, кажется, и этому придется учить… и это будет самый приятный из всех уроков… Мысль о том, что сейчас он возьмет Цей’ти прямо здесь, на приборной стойке, едва не лишила его остатков рассудка. Но с уманой придется быть очень осторожным, ведь она куда более хрупкая, чем женщина его народа. Это отчего-то заводило еще сильнее — необходимость сдерживаться обостряла чувства до предела. Он представил, как овладеет ей — медленно, осторожно, нежно… ведь с ней можно. С ней не надо соблюдать ритуалы. Не надо бороться, доказывая то, что никому не нужно ради того, чего никто не хочет. Ее он хотел. И это взаимно. Больше ничего и не нужно. Только почему она не отвечает?.. Че’Ктаар уже потянулся рукой к ее поясу, но, заставил себя остановиться, уже ухватив пальцами застежку. Ее безвольная податливость льстила, но все же даже через захлестнувшую его страсть Че’Ктаар смутно осознавал некоторую неправильность происходящего. То есть все вроде бы очевидно, но… он должен убедиться. Дрожа от едва сдерживаемого пыла, яут прижался виском к виску уманы, касаясь охваченного смятением сознания полуоформленным вопросом. Уверяя, что не причинит боли… во всяком случае, постарается. Цей’ти тяжело вздохнула, заметно расслабившись и доверчиво положила голову на его плечо. Она с пронзительной нежностью благодарила его за этот вопрос, но… — Нет. Тихий, измученный шепот, наполненный не меньшим сожалением и разочарованием, чем-то, что эхом отозвалось в груди, едва до яута дошел смысл ее ответа. — Прости. Я… не могу, — шепнула Цей’ти. Она чуть отстранилась, поднимая взгляд. Такая красивая, что дух захватывает. Столько тепла в глазах, сколько Охотник за всю жизнь не видел. Но лицо искажено болью. В мыслях — горечь и страх. И Че’Ктаар неожиданно вспомнил. «Как только это случается, они считают тебя своей собственностью…». Яут с ужасом понял, что в этом переплюнул все человечество — он присвоил себе эту женщину еще до. Она-то, в отличие от, отчаянно боролась со своими желаниями, пытаясь сохранить свою свободу, а он загнал ее, как… добычу. Воспользовался временной слабостью, рассчитывая получить то, на что положил глаз. Впрочем, это вполне в традициях науду. Но вряд ли — правильно. Закрыв глаза, Че’Ктаар на миг позволил ощущениям вновь завладеть его разумом. Тепло маленького тела, сжавшегося в комочек на его груди. Биение уманского сердца, все еще слишком частое. Запах волос, растрепанных, щекочущих подбородок. Гладкая горячая кожа под ладонями. Яут сосредоточился, запоминая все до мельчайших подробностей, и… нехотя разжал руки. Умана растянула губы в болезненной улыбке и тут же отвернулась. Соскользнула со стойки, стараясь вообще не касаться своего компаньона. И сбежала. Охотник отчаянно вслушивался в звук ее легких шагов, пока они вовсе не затихли, резко оборвавшись у входа в грузовой отсек. Резко выдохнув, яут обессиленно оперся руками о приборную панель, все еще хранившую тепло уманского тела. Какой же он идиот!..

***

Едва створка шлюза бесшумно закрылась, Цей’ти обессилено привалилась к ней спиной и медленно сползла вниз, чувствуя, что дрожащие ноги ее уже не держат. Самообладания едва хватило даже на то, чтобы дойти до своего убежища. А чтобы добраться до застеленного шкурами лежака и не сидеть на холодном и жестком полу — уже нет. Ей хотелось не то прыгать и смеяться, не то рыдать всю ночь, уткнувшись носом во что-нибудь мягкое и теплое. А еще — вернуться обратно. И попросить Че’Ктаара продолжить… Ууух. Ох… Это было так странно. Так страшно. Неловко. Возмутительно. Великолепно… И, вероятно, могло бы быть еще лучше… если бы кое-кто позорно не струсил. Цей’ти опрометчиво попыталась представить дальнейшее развитие событий и тихо завыла. О, как бы это было прекрасно! Тихо млеть в его руках, довериться и расслабиться, получить весьма вероятное (и даже почти гарантированное) удовольствие, в конце концов. Че’Ктаар определенно знал, что делать, был уверен, внимателен и, одновременно, нежен… Вот только помимо этого он еще был чертовым пришельцем с когтями, клыками и весьма сомнительными представлениями о романтических отношениях. Точнее, чертовым пришельцем вообще без малейшего представления об этих самых отношениях. Цей’ти досадливо мотнула головой, сжав виски ладонями. Вероятно, с ней действительно было что-то не так, раз даже в такой момент она умудрилась задуматься о том, что будет дальше. И придти к неутешительному выводу: ничего хорошего. Если бы Охотник в последний момент не спросил, случилась бы катастрофа… Глупо отрицать, что ее уже давно влечет к яуту. Но вряд ли это серьезно. Или, скажем так: вряд ли настолько серьезно, чтобы представить себе, что между ними возможно нечто вроде любви. Че’Ктаар сам сказал, что считает это чушью. Возможно, яуты на любовь в принципе не способны — у них же все до скукоты прагматично. Черт, да они даже к собственному потомству привязанности не испытывают. Существа с отрицательным уровнем окситоцина… Разве наивная идиотка из «мягкого мяса» сможет это изменить? Ага, разбежалась! Так что лучше и не начинать. Проще перетерпеть эту неуместную влюбленность, чем натворить глупостей, из-за которых потом будет больно и плохо. А почти наверняка будет именно так. Любить в одни ворота — крайне порочная практика. И самое поганое в том, что они как пауки в закупоренной банке. Никуда им друг от друга не деться. Если ничего не получится — а ничего не получится — придется либо терпеть друг друга, либо вообще разорвать их странный союз и навек обрести себя на полное одиночество… Нет. Лучше уж оставить все как есть и не поддаваться искушению. Забыть. Так будет разумнее. Правильнее. Мудрее. Только вот как теперь смотреть Охотнику в глаза? Как-то ведь придется… было бы странно, если бы получилось сделать вид, что ничего не было… Черт, как все сложно! А Цей’ти-то надеялась, что на Сельев будет надежно защищена от подобных трудностей и моральных мук! Нет людей — нет проблем… Боже, какая же она идиотка…

***

У желтой пыли был привкус серы. Цей’ти оторвала голову от земли, отчаянно отплевываясь. Частички песка мерзко скрипели на зубах, липли к губам и влажному от пота лбу. Проморгавшись, она поспешно поднялась, опираясь на руки, но прежде, чем успела встать, что-то гладкое и холодное предупреждающе кольнуло шею. Выругавшись, умана дернула головой и покорно замерла, признавая очередное поражение. «Ты мертва», — холодно сообщил яут, шагнув вперед. Его тень на миг заслонила слепящее солнце. Выждав еще пару секунд, чтобы прочувствовать момент, Че’Ктаар все-таки убрал копье от ее затылка. — Замечательно, — пробормотала умана и все-таки поднялась, усевшись на землю. Локоть неприятно щипало — при падении она рассадила кожу до крови. Действительно, великолепно. Эта дрянь еще и едкая… «Что с тобой сегодня?» — мрачно поинтересовался Охотник, протягивая ей руку. — «Обычно тебя не так тянет к земле». Цей’ти с сомнением посмотрела на его ладонь и мотнув головой, подняла глаза на лицо Охотника. — А ты не догадываешься? — с досадой спросила она. — Разве ничего не изменилось? «А должно было?» — удивленно уточнил Че’Ктаар. Он так и не убрал протянутой руки. Умана подозрительно прищурилась. Не похоже, чтобы яут издевался — ни в голосе, ни в глазах ни следа насмешки. Хотя мог бы. Тот же вопрос, заданный с немного иной интонацией, сошел бы за ироничную шпильку. Она пожала плечами, и, коротко вздохнув, все-таки ухватилась за его ладонь. А то ведь так и будет стоять, пока компаньонка не отдышится. Да и было любопытно, что он будет делать, если дать еще один повод… Но поводом Че’Ктаар не воспользовался. Подняв девушку на ноги, но разжал пальцы и деликатно отступил назад. — То есть, вчерашнее не считается?.. «Как отмазка от тренировки — нет», — отрезал яут. Цей’ти задумчиво хмыкнула. Она и не собиралась отлынивать, но… мысль была интересная. То есть, теоретически, все-таки можно рассчитывать на особое отношение? Впрочем, неважно. Все равно зарабатывать это отношение таким способом она не собиралась. — Но ты же не будешь делать вид, что все нормально? — озадаченно спросила она. Спокойствие яута совершенно сбило ее с толку. Цей’ти полночи промучилась, тщательно взвешивая и подбирая слова, чтобы расставить все точки над i, разъяснить свою позицию, предложить дальнейший план дружеского сотрудничества и извиниться. Ей потребовалась вся ее храбрость, чтобы выйти из своего логова. И все скрытые резервы, чтобы в ужасе не сбежать обратно при виде компаньона. А Че’Ктаар… даже клыком не дернул, когда с утра они встретились в главном отсеке. Просто по привычке кивнул в ответ на с трудом выдавленное приветствие и сообщил, что сегодня хочет потренироваться. И это был не эвфемизм. Умана ожидала от него какой угодно реакции… или хотя бы в принципе — какой-нибудь. А яут вел себя так, будто вообще ничего не произошло! Либо то, что было вчера, вообще его никак не волнует, либо, напротив, волнует слишком сильно… и трудно сказать, какой из вариантов беспокоил сильнее. Иными словами, или ему вообще плевать, или их хрупкая дружба теперь безнадежно испорчена. Дружба, ага… «Не буду», — невозмутимо ответил Че’Ктаар, невольно подтверждая нехорошие подозрения компаньонки. — «Все и есть нормально». — Уверен? — не отставала умана, тщетно пытаясь по его лицу определить, о чем яут сейчас думает. Дохлый номер… Охотник пожал плечами. «Ты не захотела и отказалась. Это нормально», с нажимом на последнем слове сказал он. — И ты ничего не хочешь спросить? — вкрадчиво предложила Цей’ти. Че’Ктаар посмотрел на нее как-то… странно. «Что я должен хотеть спросить?» — осторожно уточнил он, явно удивившись. — Например, почему я тебя отшила, — мрачно пробормотала Цей’ти, поджав губы. Охотник, фыркнув, смерил ее пристальным взглядом, и умана вдруг поняла, что он прекрасно знает, почему. Что-то странное было в его выражении лица… жалость? Немой укор? Невысказанное «да ты издеваешься!»? «Уверен, у тебя была причина», — после минутной заминки тактично проговорил Охотник. — «Но не думаю, что уместно это обсуждать». Очень… дипломатично. Не похоже на Че’Ктаара… Цей’ти прикусила губу. Зря она это затеяла… надо было последовать его примеру — сделать вид, что все это просто приснилось. — И все? — удивленно спросила умана. — А как же… уколотая гордость? Или уязвленное самолюбие? Честь образцового самца? Яут, наклонившийся было за вторым шессом, замер, снова одарив ее странным взглядом. Цей’ти с трудом удержалась, чтобы не обернуться — вид у Че’Ктаара был такой, словно еще один слепец вылез из-под земли за спиной его компаньонки. Он выпрямился, склонил голову к плечу, словно желая рассмотреть девушку под другим углом и… расхохотался, аж согнувшись пополам от безуспешно сдерживаемого смеха. «Честь самца?.. Ты это серьезно?», — спросил он, опираясь на свой шесс. — Ну… эээ… да, — совершенно обескураденная его реакцией, пролепетала Цей’ти. — Просто, я подумала, что… я, наверное, виновата, что обидела тебя. Охотник неожиданно перестал смеяться — веселье ушло даже из его мыслей, взгляд стал холодным и серьезным. Умана невольно втянула голову в плечи, ожидая, что сейчас Че’Ктаар взорвется от ярости — уж больно сумрачный был у него вид. Цей’ти, может, и не слишком продвинулась в изучении его расы, но одно успела уяснить — если яут вот так на тебя смотрит, прямо, чуть наклонив голову и сжав все клыки — лучше заранее уносить ноги. И все, что к ним прилагается. «Нет. Не обидела», — наконец, ответил Че’Ктаар, покачав головой, — «У тебя было право отказаться — ты им воспользовалась.» Девушка удивленно моргнула. Похоже, она окончательно перестала что-либо понимать. Это что, какая-то проверка?.. типа экзамена на стойкость? Сначала он чуть не довел ее до нервного припадка с этой посадкой, потом пытался соблазнить и едва не добился успеха, а теперь просто так отступает, даже не пытаясь завершить начатое? Какой же он после этого Охотник? Ах, да. Благородный. Цей’ти поджала губы, отводя взгляд. Ладно, хорошо, что он не злится. Но почему ей тогда так из-за этого так обидно? Возможно, потому, что если бы Че’Ктаар злился, был бы повод его утешить. Даже больше — не осталось бы иного выхода, кроме как смиренно позволить ему «утешиться», при этом не испытывая угрызений совести и не мучаясь из-за принятия решения… Черт. — И ты не жалеешь?.. — глянув на яута исподлобья, с предательской надеждой в голосе спросила умана. «Жалею», — кивнул Охотник, — «Но я не буду спать с женщиной, которая хочет отдаться мне из чувства вины из-за того, что не отдалась». Цей’ти поморщилась, чувствуя, что еще и краснеет. Ну да, конечно, надо думать потише… интересно, как много оформленных мыслей он сумел выудить из бурлящего котла в ее голове?.. Че’Ктаар невесело усмехнулся, вздернув верхние клыки. «Как разберешься в дебрях своего сознания — свистни», — сказал он, — «Я буду рядом». Умана встрепенулась, вскинув голову. — То есть, ты все еще… ну?.. Черт. Ее щеки, похоже, сейчас пылали, что огневкин цвет. «Тебе нечего бояться — скрестись под твоей дверью я тоже не собираюсь», — с достоинством проговорил яут, — «Но… да, я все еще… да» Дыхание застыло в горле, точно воздух вдруг стал плотным, как сливочное масло. Какая-то часть сознания с мрачным недоверием разглядывала слова яута, пытаясь отыскать в них подвох, но зато другая ликовала, охотно подсовывая внутреннему взору весьма провокационные образы и мысли… Цей’ти, опомнившись, в ужасе уставилась на компаньона, искренне надеясь, что он не успел их считать, но Че’Ктаар, похоже, сейчас сам был слишком занят наведением порядка в собственном разуме. «Ладно, хватит», — строго сказал он, неодобрительно морщась и мотая головой, точно надеясь таким образом вытряхнуть из нее навязчивые идеи. Подобрал с земли шесс и, лихо крутанув его в руке, бросил компаньонке. Цей’ти поймала копье за древко, очнувшись буквально в последний момент, прежде, чем получить по носу своим же оружием. — «Соберись! Продолжаем». Цей’ти мрачно глянула на яута, собираясь сказать что-то еще, но тот уже перетек в боевую стойку, и ей пришлось сделать то же самое. Тренировка продолжилась, точно и не прерывалась. Еще никогда они не сражались так яростно.