Под манговым деревом

      Шел экзамен по зельеварению для первокурсников, когда в Большой зал вошла профессор МакГонагалл, и все взгляды обратились на нее. Она подошла к профессору Слагхорну, и они о чем-то зашептались, оглянувшись перед этим на четырех гриффиндорцев. Ремус лениво задавался вопросом, кто на сей раз что-то натворил – Сириус или Джеймс? Или в переплет попали оба? Профессор Слагхорн кивнул, и профессор МакГонагалл направилась к ним, но внимание Ремуса было уже сосредоточено на пергаменте с вопросами, лежавшем перед ним. Он очень удивился, когда она остановилась возле его стола, мрачно глядя на него, и осторожно покосился на неё. − Мистер Люпин, будьте любезны, пойдемте со мной, − попросила она, её голос звучал непривычно мягко, и его сердце забилось.       Ремус поднялся и пошел за профессором МакГонагалл. Она отвела его в маленькую комнатку, примыкающую к Большому залу. Пока он шел, он чувствовал себя все меньше и меньше. Взгляды всех присутствующих были сосредоточены на нем, отчего у него было ощущение, что роста в нем осталось фута два . Не помогало и то, что профессор МакГонагалл возвышалась над ним, казалось, даже больше обычного. − Ремус, − когда они очутились наедине, тихо произнесла она, снимая очки и протирая их краем мантии. – Боюсь, я должна вам кое-что сообщить, и это… трагическая весть. Ремус тяжело сглотнул, его глаза заранее наполнились слезами. Эта весть должна быть очень важной и очень дурной, чтобы профессор МакГонагалл положила руку ему на плечо так, как она это сделала. − Несколько дней назад ваша сестра, Зева, серьезно заболела. Казалось, что она поправится, но я только что получила сообщение от ваших родителей…       Ремусу не нужно было слышать остального, чтобы понять, что случилось, но профессор МакГонагалл продолжила говорить, и её слова, казалось, разрывали его. − …сегодня утром ей стало хуже, и… мне очень жаль, но она… она не выжила.       Возможно, она говорила что-то еще, Ремус не был уверен, поскольку он перестал слышать – его мир расколотился на тысячу осколков. Возможно, он упал, поскольку внезапно под ним очутилось что-то твердое. Но все его мысли были прикованы к его младшей сестренке. − Мистер Люпин, − мягко окликнула его профессор МакГонагалл, сжав его плечо. – Боюсь, я должна осветить несколько организационных вопросов.       Он тупо кивнул, пытаясь сосредоточиться на её словах. − Разумеется, вы будете освобождены от остальной части экзаменов, и утром вас непременно отвезут домой, − она продолжила: − До окончания экзамена вы можете оставаться здесь, а я пришлю мистеров Поттера, Блэка и Петтигрю к вам, как только они закончат свои тесты. − Благодарю вас, профессор, − тихо ответил Ремус, отворачиваясь от неё, чтобы она не видела катившихся по его щекам слез. − Мне очень жаль, Ремус, − прошептала профессор МакГонагалл, её голос звучал так, будто она сама вот-вот расплачется. Она положила перед ним носовой платок.       Он услышал, как позади захлопнулась дверь, и перестал сдерживать рыдания. Маленькая Зева умерла. Она никогда не поступит в Хогвартс, никогда не узнает, на какой бы она попала факультет. Никаких уроков полета, чар, лучших друзей или первого поцелуя. Она никогда не проживет свою жизнь. Она мечтала быть пилотом, хотя ни разу не летала на самолете. Он хотел умереть вместо неё, ведь это он был монстром, он заслуживал смерти, но не Зева. Ремус уронил голову на руки, его мир рухнул. Он почти хотел, чтобы ему не пришлось ехать домой и видеть опустошение на лицах своих родителей. И сколько бы они не говорили, что любят его, и он знал, что это правда, Ремус знал: в глубине души они тоже будут задаваться вопросом, почему умереть должна была милая маленькая Зева, а не их монстр-сын?       Профессор МакГонагалл шла по Большому залу, стараясь не разрыдаться, и тут же ощутила, что на неё устремлены три пары глаз. Едва она приблизилась, Сириус подскочил, на его лице ясно читалось беспокойство. − Пожалуйста, присядьте, мистер Блэк, − сурово прошептала она. − Не раньше… − Чем вы закончите свой экзамен, − прервала она, но её слова лишь придали ему решительности. − Я уже закончил, − дерзко ответил он, швыряя пергамент в профессора МакГонагалл. − Ремус всегда был самым умным из нас, − медленно добавил Джеймс, вставая и протягивая ей свой лист. − Я уже ответил все, что знал, − сказал Питер, присоединяясь к друзьям. − Как пожелаете, − вздохнула профессор МакГонагалл, забирая их пергаменты. – Мистер Люпин в подсобном помещении.       Три мальчика кивнули и, не теряя времени, бросились собирать свои вещи и поспешили к своему другу. − Мальчики, − тихо окликнула их профессор МакГонагалл, и все трое обернулись. – Он нуждается в вас больше, чем когда-либо.       Сириус мрачно кивнул, ведя двух других в сторону подсобного помещения Большого зала. Она проводила их взглядом и испытала небольшое облегчение. По крайней мере, у Ремуса есть три замечательных друга, которые будут рядом в трудное время. «В этих четырех мальчиках, − думала Минерва, − и в самом деле есть нечто исключительное». Это такие друзья, которые пройдут друг с другом через все, и она увидит их через пятьдесят лет, по-прежнему озорничающими, по-прежнему вместе. Она была уверена в этом.

***

− Хочешь, чтобы мы завтра поехали с тобой к тебе домой? – спросил Сириус, обнимая Ремуса в спальне Гриффиндора для мальчиков. − У вас же экзамены, − еле слышно шмыгнул носом Ремус, уткнувшись лицом в рубашку Сириуса. − Уверен, что профессор МакГонагалл поймет, − ответил Джеймс. − Я их все равно провалю, так что могу и пропустить, − добавил Питер. Его слова вызвали слабый смешок у Сириуса. − Я могу поговорить с ней, если хотите, − вызвался Джеймс, бегло осматривая комнату в поисках обуви. − Да, мы хотим быть с тобой, дружище, − продолжал Сириус, крепче сжимая Ремуса в объятиях. − Если ты этого хочешь, − сказал Питер, чувствуя, чего на самом деле хочет его друг. – Но ты не должен проходить через это в одиночку.       Питер был единственным, кто заметил, как Джеймс тихонько выскользнул из спальни, бесшумно хватая ботинки на ходу. Остальные мальчики с их курса сидели в общей гостиной и провожали его взглядом. Слухи быстро распространились по башне Гриффиндора, но все, казалось, достаточно хорошо знали Ремуса, чтобы ничего ему не говорить и позволить предаваться горю в одиночестве. Фирмин О’Фригхилл даже сказал Джеймсу, что они с Лэнсом Кэмпбеллом останутся со старшекурсникам, чтобы ребята могли побыть одни ночью. Джеймс, проходя мимо, кивнул и поблагодарил его за понимание, затем выскользнул из общей гостиной и пошел по пустынным коридорам.       Было уже поздно, давно начался комендантский час, но Джеймсу было все равно. Он был уверен, что даже если Филч попытается посадить его под домашний арест, профессор МакГонагалл этого не допустит. Но он не встретил ни Филча, ни кого-то еще на своем пути. Он не мог даже вообразить ту боль, которую сейчас чувствует Ремус, переживающий потерю. Ведь у него никогда не было братьев или сестер. Но Джеймс мог вообразить потерю любого из трех своих лучших друзей, и эта мысль заставила его содрогнуться. Он не хотел даже думать об этом, не говоря уже о чем-то, что могло к этому привести. Это сокрушило бы его, он бы попросту не смог жить без своих друзей. Вот почему ему нужно было убедить Ремуса в том, что он никогда не был и не будет одинок.       Джеймс постучал в грубую деревянную дверь профессора МакГонагалл. Спустя мгновение она открыла, облаченная в клетчатый халат, но еще бодрствующая. − Мистер Поттер, что я могу для вас сделать в столь поздний час?       Её голос был сдавленным, будто большую часть вечера она провела в слезах, и Джеймсу захотелось протянуть руку и обнять её, чтобы утешить их обоих. − Мы – я, Сириус и Питер – хотим отпроситься с экзаменов, чтобы сопровождать Ремуса домой, − осторожно объяснил он. – Мы не хотим бросать его одного, тем более вы сами сказали, что мы ему понадобимся. − Вы хороший друг, мистер Поттер, произнесла она с печальной улыбкой. – К сожалению, поскольку речь идет не о вашем родственнике, я не могу освободить вас от экзаменов. – Джеймс опустил голову, чувствуя себя побежденным, но профессор МакГонагалл продолжила: − Я думаю, что мистер и миссис Люпин… подавлены, а на них в период траура свалятся еще три мальчика. Тем не менее, я могу устроить, чтобы вы трое сдали экзамены пораньше, скажем, в течение следующих двух дней, а затем отправить вас домой к вашим семьям. Они могут сопровождать вас к Люпинам, чтобы отдать дань памяти. Это звучит разумно? − Да, профессор, спасибо вам, − признал Джеймс.       Это было не то, чего он хотел, но компромисс был справедливым. И профессор МакГонагалл совершенно права: незачем обременять родителей Ремус лишними детьми, ошивающимися в их доме.

***

      В ту ночь они почти не спали, и тот кратковременный отдых, который они все же урвали, был беспокойным. Они рухнули в постель к Ремусу, обнимая его и друг друга, как могли. Были и слезы, и кошмары, не раз Ремус просыпался посреди ночи из-за душивших его рыданий, но в конце концов наступило утро, четыре мальчика оделись и вместе спустились в вестибюль. Профессор МакГонагалл уже ждала их, и выглядела она уже сдержаннее, чем накануне. − Я отвезу вас к вашим родителям, − ласково обратилась она к Ремусу, прежде чем заметить остальных. – А вы поедете Хогвартс-Экспрессом через два дня. С вашими семьями связались, вас встретят на Кингс-Кросс. Я оставлю вас на минутку.       Она встала у больших дубовых дверей, но это была ненужная предосторожность. В тот момент они не могли сказать друг другу ничего такого, что не сказали накануне вечером. Слов больше не осталось, только тяжелая пустота в сердцах. − Мы приедем, как только сможем, − наконец, нарушил тишину Сириус. − Если тебе что-нибудь понадобится, просто пошли сову, − добавил Джеймс, неловко переминаясь с ноги на ногу. – Мы с радостью выберемся, чтобы навестить тебя, если ты этого хочешь.       Ремус слабо улыбнулся. Конечно, горе взяло свое, но было и еще кое-что, подрывающее его силы. Он вспомнил, что до полнолуния осталось два или три дня, но с этим уж ничего не поделаешь. Он мог просто отослать друзей на ночь, а потом… списать затянувшиеся симптомы на горе.       По крайней мере, он больше не будет волноваться, что может причинить вред Зеве. Когда эта мысль пришла ему в голову, он почувствовал такое отвращение к себе, что захотел разорвать себя. Каким же нужно быть ничтожеством, чтобы хоть на мгновение благодарить небо за то, что его сестра умерла. Это лишь укрепило его в мысли, что умереть должен был он, поскольку это он был чудовищем. − Мне надо идти, − сказал Ремус, не в силах смотреть ни на одного из друзей, и поспешил к профессору МакГонагалл.       Несколько мгновений они шли молча, затем Ремус несколько раз вздохнул, пытаясь удержаться от слез, его взгляд блуждал по деревьям. − Ваши друзья очень о вас заботятся, мистер Люпин, − через некоторое время произнесла профессор МакГонагалл. − Лишь потому, что они не все знают, − тихо ответил он, все еще не глядя на неё. − Думаю, вы им недостаточно доверяете, − осторожно ответила она, и Ремус обернулся, его глаза стали размером с блюдца. – Нет, мистер Люпин, я не думаю, что они разгадали вашу тайну. Но я думаю, что они бы приняли вас. − Я не могу им признаться, − его голос звучал менее уверенно, чем ему бы того хотелось. − Возможно, это ваше решение, − признала профессор МакГонагалл, хотя было очень похоже, что она с этим не согласна. – Но не думайте, что отталкивать их – единственный выход.       Он вопросительно посмотрел на неё, не зная, как она догадалась о том, что именно об этом он думал каждый день и сильнее всего – в полнолуния. − Вы не первый в своем роде, кого я знаю, − пояснила она. – Это не делает вас плохим человеком. − Большинство людей не согласились бы с вами, − ответил он. − Большинство людей не знают вас так, как я, − улыбнулась профессор МакГонагалл. – Вы думаете, ваша семья видит в вас монстра, Ремус?       Он не ответил. Они могли не признавать этого, но ответ был «да», в глубине души он это знал. Они оплакивали потерю сына в ту ночь, когда его укусили. − Думаете, ваша сестра так вас воспринимала? – продолжала она, когда он замолчал. − Нет, − он задохнулся от подступивших слез. – Но она была особенной. − Она любила вас, и видела вас таким, какой вы на самом деле, Ремус, как и многие другие, − сказала профессор МакГонагалл, когда они миновали ворота Хогвартса. – Постарайтесь это запомнить.