Откуда им знать

Есфирь была готова убить того, кто когда-то сказал: «За минуту с ним ничего не случится», потом что теперь она точно знала, что это, черт возьми, не так. За минуту ― одну. гребаную. минуту ― внезапно объявившийся Альфа чуть не убил ее, Скотта, Надю и Стайлза; за одну минуту она поняла, что ее сестру, Эллисон и Джексона какого-то черта заманили в школу. Ее, причем, тоже. За минуту этой ночью много разного дерьма произошло, и чёрта Мартин поменяла не раз. Альфа убил уборщика. Дерек, судя по всему, тоже был мертв. Лидия оказалась втянута в это дерьмо. Есфирь сорвалась с третьего этажа. Они все чуть Богу душу не отдали. Есфирь как-то доводилось тонуть. В первые секунды наступает паника от понимания того, что уже не выплыть. Человек начинает беспорядочно двигать конечностями, стараясь вдохнуть побольше воздуха. Конечно же, в таком состоянии он не может никого позвать на помощь. Когда окончательно устают мышцы, человек сдается и уходит под воду, после чего в сознании он пребывает не более минуты. Далее жертва на инстинктивном уровне пытается сделать глоток воздуха, но в итоге глотает воду, закашливается, что приводит к еще большему втягиванию воды. Затем следует спазм гортани ― ларингоспазм. За несколько секунд вода наполняет дыхательные пути и появляется ощущение, похожее на горение, далее следует разрыв легких. По причине того, что тонущему человеку не хватает кислорода, он теряет сознание и умирает. Есфирь чувствовала почти тоже самое, когда бежала от монстра ― паника когтистыми лапами схватила ее за горло, мешая дышать. Спазм гортани. Чувство горения. Разрыв легких от быстрого бега и панического страха. Вчера Есфирь едва ли не умерла. И Скотт тоже. Ей пришлось отвлекать внимание Альфы и она, в поисках спасения, забежала в кабинет на третьем этаже. А потом прыгнула с него, потому что иначе ее бы разорвали на куски. И, что самое интересное, она отделалась только изодранной до мясо рукой, а не переломами. И Есфирь, честно, не помнила, что произошло. Вот она вбегает в кабинет, видит окно, слышит позади рык этого монстра и со всего маху бежит к окну. Видимо действительно сработал адреналин, потому что она с необычайной грацией и ловкостью оперлась о раму окна и прыгнула. Раздался пронзительный крик Нади: «Есфирь!» и вот девушка уже на земле. Приземлилась на ноги, но ударилась рукой о торчащую железку. И ничего. Мартин за эти мгновения полета чуть не отошла к Творцу. Она летела, черт возьми. Убивает не удар, а падение. Смерть человека в первую минуту после удара о землю. Причиной ее смерти могла стать повреждение внутренних органов ― массивный ушиб легких, разрыв сердца ― и внутреннее кровотечение. Если бы она упала на голову с высоты, то шансов выжить у нее были равны ноль, если бы на спину или ноги ― осталась инвалидом, но живой. Падения с высоты ― это самый «верный» и быстрый способ погибнуть. А Есфирь приземлилась на ноги, отделавшись, по сути мелочью и бешеным страхом. А вот Лидия знатно перепугалась за сестру, поэтому попала в больницу с обмороком и нервным срывом. Но Мартин пришла в себя уже скоро, а Есфирь посчитала не лишним отстоять службу в церкви: она осталась жива. Естественно, о Питере она не думала около двух дней. Не думала вплоть до того момента, как увидела на своем стуле сумку, которую в прошлый раз забыла у него в машине и попросила завести. Девушка припомнила, что мать что-то говорила о приходившем мужчине, который искал Есфирь, но в тот момент Мартин было совершенно не до этого. Почувствовала себя слегка виноватой. Она бросила его тогда, ничего толком не объяснив, да и могла ли она это сделать? «Прости, но на моих друзей напала страшная сверхъестественная тварь, я побегу, ладно?» ― так что ли? Есфирь вспомнила, что не дала ему не свой телефон, не узнала его. Девушка слегка огорчилась: видимо, контакту пришел элементарный конец. Но, судя по всему, Питер считал иначе. В кармашке сумки виднелась сложенная пополам салфетка, похожая на те, что были в ресторане, в котором они сидели. Есфирь извлекла ее и увидела лаконичную запись, сделанную ее красной ручкой: «Ты должна мне свидание. Заеду за тобой в пятницу в шесть. Питер» Есфирь улыбнулась. Ее можно было легко назвать легкомысленной ― она встречается с мужчиной вдвое старше, ничего о нем не зная. После неудачного ― читать как отвратительного ― романа с Заком она зареклась связываться с представителями противоположного пола хотя бы до двадцати пяти. Повторить ту же историю она не была готова, однако… Однако даже Надя сказала, что ей нужен мужчина, то есть человек старше нее. Опытнее, умнее, как-то уже устоявшийся в жизни. Нет, Мартин вовсе не искала простой жизни, когда ее саму будут обеспечивать. У девушки был жизненный план, разумеется, и цели, к которым она шла. Тогда, возможно будет лучше если рядом будет действительно сильный мужчина. Есфирь тряхнула головой, отгоняя подобные мысли. Честное слово, их ультронеловкое знакомство длится от силы два дня, а она уже планирует их совместную жизнь. Мартин улыбнулась нелепости ситуации, а потом похолодела. Пятница же сегодня! В этой суматохе она совершенно потерялась в днях, а даже если бы и нет ― записку она нашла только сейчас. Бордововолосая глянула на часы. Одиннадцать утра. Хорошо. Девушка пересела со стула на кровать. У Есфирь, как и у Лидии, была огромная спальня. Стены были окрашены в приятный бежевый цвет, в комнате стоял шкаф, на стене висело огромное зеркало во всю высоту. Главное, что бросалось в глаза, это большая кровать под цвет стен с огромным количеством подушек. Возле нее стояли две прикроватных тумбочки, на которых стояли светильники. В комнате было несколько вазонов, это придавало ей уют, а на стенах висели картины, обрамленные в позолоченные рамки. В углу было мягкое кресло, возле которого стояла большая лампа, рядом ― небольшой книжный шкаф. Можно вечерами сидеть и читать книги. А еще в комнате было просто огромное окно, с выходом на балкон, которое украшали красивые шторы с причудливыми узорами под цвет стен. Родители Есфирь и Лидии купили этот дом, когда он был одноэтажным коттеджем и своими силами превратили его в настоящее «родовое поместье», семейное гнездо. У нее не так много времени, чтобы подготовиться ко встрече ― к свиданию ― с Питером. Неосознанно, она подняла руку и взъерошила свои волосы. Еще влажные после душа, принятого минут сорок назад. Вытянув перед собой руку, девушка осмотрела свои ногти. Придирчиво. С пристрастием. Матовый черный лак с едва заметными мерцающими блестками, совсем свежий маникюр. После произошедшего Натали Мартин устроила своим девочкам отдых от школы до конца недели и день в салоне для них троих, в которые входили массаж, спа, эпиляция, маникюр и прочие женские «ритуалы». Что же, ногти в порядке. С одеждой тоже не должно было возникнуть проблем. Лидия всегда приносила ей горы одежды, когда сама ходила по магазинам, называя это «сестринской солидарностью». У Есфирь было полно вещей, в которых можно пойти на свидание с парнем и быть для него самой красивой и желанной. Полно той, в которой можно пройтись с подругой. Была и такая, которая нравилась ее «престарелым» тетушкам. Но сегодня хотелось чего-нибудь особенного. Мешало то, что она понятия не имела, куда повезет ее Питер, поэтому было сложно определиться. Мартин вытащила несколько своих любимых платьев и положила на идеально заправленную кровать. Может — это? Она бережно провела ладонью по мягкой ткани. Мама купила его для нее, когда Стайлз и Скотт пригласили ее на концерт. Это было потрясающий вечер, хотя они и ушли с концерта раньше, не выдержав классическую музыку все положенное время. Они сбежали, и Есфирь гуляла босиком по теплому асфальту, потому что в ее планах не было прогулки в вечернем платье и на каблуках. Платье было символом начала их дружбы. Нежно-голубое, с пышной юбкой, заканчивающимся где-то чуть выше колена, с бантом на плече. Она вспомнила, что теперь это платье ей не подходило. В то время она была еще среднего роста нескладной девчушкой, у которой была приятная легкая пухлость. Поразительно, как за несколько лет она вытянулась, приобрела весьма хорошие формы и сильно похудела. Пухлые розовые щечки заменили острые скулы, а естественный румянец сошел на нет, уступая место аристократической бледности. Есфирь убрала вешалку с платьем на прежнее место. Столь важный момент был с ним связан, не выкидывать же. Она тяжело вздохнула и посмотрела на оставшиеся платья, в волнении закусив костяшку указательного пальца. ― Сиф, привет, я пришла проверить… ― начала вошедшая в комнату Надя, но сбилась с мысли, увидев грустное, немного растерянное выражение лица подруги. ―Привет, Надя, ― Есфирь обернулась к Стилински, держа в руках очередную вешалку, на которой тоже было совсем не подходящее к случаю платье. ― У тебя что-то случилось? – Стилински-младшая совсем не привыкла видеть Сиф такой. Уныние ― в открытом проявление ― было совсем не свойственно Есфирь. Она всегда улыбалась, даже если на самом деле ей этого совсем не хотелось. И эта ее черта иногда пугало Надю не на шутку. Когда Есфирь билась в истерики из-за подонка Зака, который теперь, Надя надеялась, гниет под землей без могилы, на ее лице была все та же бесящая улыбка. Словно Есфирь верила, что если некоторое время улыбаться через силу, улыбке надоест быть натянутой, и она станет искренней. Надя сама улыбалась только если искренне этого хотела, и вовсе не любила «играть» на публику. ― Ерунда, ― Есфирь улыбнулась. Как раз так — вымученно. ― Просто сегодня я иду на свидание с Питером, ― от этого слово передернуло, и его Есфирь выдавила через силу. ― А мне нечего надеть. Ерунда, подберу что-нибудь, ― она снова посмотрела на кровать и повернулась к шкафу в который раз, с тем же нулевым результатом, стала перебирать вешалки. ― А ты уверена, что дело только в этом? ― неуверенно спросила Надя. Сняв куртку и повесив на спинку стула, она подошла к Мартин, ласково и участливо положила ладонь на ее плечо. Есфирь кивнула, а потом — сразу же — отрицательно покачала головой. ― Конечно, не только в этом, ― призналась старшая, чувствуя, как по щеке поползла предательская слеза и что ее немного знобит. ― Последнее мое свидание закончилось тем, что меня чуть не изнасиловал и не убил человек, которого, как мне казалось, я знаю. А теперь… теперь я иду на встречу с человеком, о котором ничего не знаю. А вдруг он такой же или… ― Или — что? ― Надя не собиралась оставлять свою лучшую подругу наедине с ее горькими мыслями. Есфирь нужно было выговориться, и брюнетка видела это совершенно ясно. Есфирь сколько угодно могла строить из себя сильную и железную леди, но ее до чертиков пугала возможность новых отношений. ― Или все! ― горячо, эмоционально ответила Есфирь, дав себе волю и не боясь показать свою слабость, свои слезы. ― Надс, я же до чертиков боюсь каких-либо отношений, а что если и это закончится так же, ― Есфирь взяла со стола бумажную салфетку и вытерла глаза. ― Я же тогда совершенно в мужененавистницу превращусь. Как утешить подругу в таком состоянии Надя не знала. Она помнила, как расцарапала этому уроду Заку Лифшицу все лицо, пока Стайлз, и отец-шериф не оттащила ее, буквально скрутив по рукам и ногам. А еще она помнила, как Есфирь полгода вскакивала от кошмаров и держалась подальше не только от лучших друзей, но и от родного отца. Но в тот момент Надя поняла, что в Есфирь что-то неуловимо надломилась, поняла, что она вернется к жизни совсем другим человеком. Она думала об этом, когда часто оставалась в комнате Есфирь следить за ней. Поэтому Стилински боялась, что при повторение этой истории, Есфирь просто не выдержит и наложит на себя руки. Надя осторожно убрала прядь волос Есфирь за ухо. Посмотрела на свою подругу со стороны. Так, будто видела ее впервые. Потом — перевела взгляд на шкаф Есфирь и на лежащие платья на кровати. И внезапно улыбнулась, приободрившись. ― Знаешь, давай как мы все-таки что-нибудь поищем! ― бодро предложила Надя, вскакиваю и вытаскивая абсолютно всю одежду на кровать. ― Улыбнись, Сиф, и давай покажем, чего на самом деле стоит Есфирь Мартин! Выбор одежды затянулся на три часа. В мире модельного искусства высокий рост считается эталоном красоты. Однако в жизни высокие девушки часто сталкиваются с некоторыми трудностями при выборе одежды. Особенно проблематично подобрать платья для высоких девушек, ведь эта вещь гардероба в основном создается на универсальный рост, и на модельном типе фигуры она выглядит немного непропорционально. Просматривая коллекции модных брендов, может показаться, что девушкам с высоким ростом подходят абсолютно все платья. Однако на деле все оказывается несколько иначе, и выбор самой женственной детали гардероба во многом зависит от нюансов фигуры. Как правило, девушки с высоким ростом отличаются стройной фигурой. Если стройность не пересекает границу чрезмерной худобы, выбор платьев практически безграничен. Девушкам с таким типом фигуры подойдут модели практически любой длины и фасонов. Только через полчаса девушки смогли выработать что-то, похожее на тактику. Есфирь выбрала цвет — платье должно быть черным. А еще — по возможности, сексуальным, но не пошлым. Поэтому Есфирь сама выбирала модели, а Надя следила, чтобы они хоть в чем-то соответствовали заданным критериям. Надя добавила еще кое-что ― платье должно одновременно выполнять несколько задач: во-первых, подчеркивать стройность силуэта, а, во-вторых, наделять фигуру необходимой женской округлостью, при этом, визуально не прибавляя рост. С этими задачами прекрасно справлялись длинные платья в пол, платья длиной миди, а также платья-футляры свободного кроя. Перебирая ворохи одежды, Надя и Есфирь перебрали куче разных тем, начиная от школьных занятий и заканчивая Дереком Хейлом. Надя кратко рассказала о том, что они с Дереком переспали этой ночью. Данный факт ни то чтобы удивляет, но изрядно шокирует мисс Мартин. Она требует выложить подробности. И Есфирь не утверждала, но, кажется, Надя была опечалена, когда думала, что Дерек мертв. Наконец, от всего списка ее первоначальных требований, Есфирь, вычеркнув прочие из своего воображаемого списка оставила только одно — она должна себе на самом деле нравиться в этом черном платье. Это действительно казалось смешным, что они из всей одежды в доме не могут два часа что-то найти. Но пришлось вытаскивать пару вещей из другой комнаты, где была общая женская гардеробная поэтому поиски того-самого-платья длились очень долго. И когда Есфирь начала выдыхаться, Надя с радостным возгласом притащила из гардеробной платье в футляре. Сиф глянула на него без особой надежды, но когда Надс его вытащила, то тут же улыбнулась, понимая, что нашла. Платье-миди было не черным, а темно-синим с рукавами три четверти. Элегантно облегающем, а не обтягивающем как вторая кожа, с круглым вырезом, кажущимся глубоким, но даже не приоткрывающим заветную ложбинку. Есфирь радостно улыбнулась, и едва ли не начала подпрыгивать на одной ножке, выкрикивая победные кричалки. Но когда платье оказалось непосредственно на Есфирь, Надя не удержалась и проделала это. Оставшееся время до свидания она провела, тренируясь делать «небрежную» укладку. Это только на первый взгляд кажется, что девушка просто под сильный ветер попала и все так удачно «само легло». Именно такого эффекта Есфирь и добивалась. И когда и с прической, и с макияжем было покончено, к дому подъехал уже знакомый черный Porsche, Есфирь чувствовала себя совершенно готовой. ― Может все-таки наденешь туфли на каблуках? ― с сомнением спросила Надя, смотря на то, как подруга одевает черные замшевые платформы. Есфирь подмигнула Стилински. ― А если мне придётся бежать от него? На платформе будет сподручнее. ― А так ты можешь забить его каблуками, ― фыркнула Стилински-младшая. Она внезапно посмотрела на Есфирь своими большими, голубыми глазами, наблюдая как девушка застегивает легкую джинсовку. Да, вечернее платье и куртка из светлой джинсы ― так могла сделать только Есфирь Мартин и оставаться совершенно прекрасной. И прежде чем выйти, Мартин внезапно посмотрела на Надю и ласково поцеловала ее в щечку. ― Я люблю тебя, Надс. И спасибо. Надя улыбнулась ― она собиралась еще немного побыть в доме у Мартинов, потому что желания возвращаться домой пока не было. Есфирь разрешила завалиться к ней в комнату и посидеть пару часов. Хейл не мог не признать, что Есфирь была очень красивой. Да, ему было важно обратить ее на этом свидание, чтобы заманить Скотта МакКолла в стаю. Может быть, Надя ― пока еще не бывшая девушка ― подошла бы больше, но ее трогать не хотелось из-за наличие Дерека. Питер мог поклясться, что Надя была его ― как это называется? Истинной волчьей парой, а закон есть закон. Оборотень никогда не убьет волчью пару другого и не позарится на нее. Поэтому Хейл выбрал Есфирь и был приятно поражен. Кроме того, девушка действительно была приятна в общение и если она станет членом его стаи, проникнуться, так сказать, то с МакКолом проблем не будет. ― Тебе знакомы идиома «Английская роза»? ― без приветствий начал мужчина, открывая перед Есфирь дверь переднего сиденья, внимательно следя за ее движениями. Она очаровательно улыбнулась. ― Да, ― сказала Мартин, когда Питер сел на водительское место рядом. ―Это тип девушки или молодой женщины с мягкими чертами лица, бледной кожей, зелёными или голубыми глазами и мягкими каштановыми или светлыми волосами. Этакая типичная героиня Джейн Остин. ― Верно, ― улыбнулся мужчина и ненадолго отвлёкся от дороги, посмотрев на свою спутницу. ― Ты― английская роза. Читаешь Джейн Остин? Резкий переход смутил Мартин, но поданный таким образом комплимент ей понравился. Она знала, что красивая, но считала, что таких девушек все же больше, чем она одна. Надя была очень красивой, Лидия. Им всем подходили подобная идиома, но все равно было приятно. Есфирь сосредоточилась на вопросе и легко передернула плечами. ― Джейн Остин мне не нравится. Лидия заставила прочитать и даже засадила за пару фильмов, но нет. ― И что же ты читаешь? ― поинтересовался Питер. ― Разное. Джоан Бойн, Льюис Стивенсон. Антон Чехов. Питер внезапно хохотнул и с ухмылкой глянул на девушку. ― Чехов? Я зачитывался им, когда учился в школе. Что последнее читала? ― «Три сестры». ― Перевод? ― Оригинал, ― Есфирь легонько улыбнулась. ― У моей мамы была схема на счет меня и сестры. Язык ― музыкальный инструмент ― борьба. Это помимо очевидных литературных, творческих и спортивных секций, на которые нас отдавали каждый год. Питер ей легко улыбается. Есфирь отмечает, что улыбка этого человека выглядит несколько холодной. Когда он улыбается, в его глазах все равно ледники плавают, ничего не меняется. А Есфирь все равно хорошо. Даже очень. ― Ты скажешь мне, куда мы едем? ― интересуется девушка, когда Питер вывозит ее куда-то за город. Мужчина хитро ухмыляется. ― Это сюрприз, ― говорит мужчина. Есфирь легко пожимает плечами, мол, ладно, мне плевать. Но тут же она неуверенно вставляет: ― Просто… платье. ― Да, я вижу, ― засмеялся Питер. ― Ты чудесно выглядишь. И я не собираюсь тащить тебя в лес или в какое-то подобное место, поэтому платье не выглядит лишним. Есфирь шумно вдыхает свежий морской воздух и жмурится, скрывая выступившие от боли слезы — настолько ярко светило заходившее солнце. Набережная встретила их приятной погодой с легким ветерком, и красивыми видами на загадочный океан: такой бескрайний и завораживающий, что девушка не может оторвать глаз. ― Я никогда здесь раньше не была, ― доверительно говорит она. ― Неужели? ― спрашивает Питер. Они неспешно прогуливаются по набережной; Есфирь держит туфли в руках, позволяя накатывающем на берег волнам достигать босых ног. Питер идет сбоку и тут уж ежу понятно, что в воду этот взрослый и серьёзный мужчина не полезет. Сколько ему? Лет тридцать. А Есфирь всего девятнадцать ― ей пока что можно вытворять подобные шалости. ― Нет, ― Есфирь улыбается. ― Мама запрещала мне и сестре бывать здесь, после того как тут разбился мальчик. Они с друзьями прыгали с лианы в воду, и мама думала, что мы с Лидией будем заниматься этим. Есфирь опускает глаза и думает о чем-то своем. Питер смотрит с интересом, присматриваясь к скорому члену своей стаи. Оборотнем Мартин будет еще лучше, несомненно. ― А куда ты вчера так быстро убежала? ― интересуется он, откидывая со лба отросшие за шесть лет волосы. Надо будет подстричься после выполнения плана. Он слышит, как на несколько секунд сбивается стук ее сердца, а еще он вспоминает вчера забавную картину. Есфирь спрыгнула с третьего этажа, лишь бы не попасться к нему в лапы, но чудо ― лишь порезала руку. Серьезно так порезала, поэтому сейчас скрывает ее под джинсовой курткой. И он более чем уверен, что причиной столь удачного приземления являлась ее подружка ― Надя Стилински. Что-то в ней было. Что-то, что есть и в Есфирь, но нет в других девушках этого города. ― Друзья попали в неприятную ситуацию, ― ровно произносит Есфирь, ее сердце сбивается всего на секунду, а потом продолжает биться ровно. Она щурится, смотря на заходящее солнце. Питера смешит ее способность врать так правдиво, что даже он, не знай правды, мог обмануться. Хотя нет, не мог. ― Хотя знаешь, забудь, — отмахнувшись от лишних мыслей, что нахально заполняли голову, Есфирь неторопливо пробегает вдоль песчаного берега, не скрывая радости. — Все равно я давно на природе не была. Хейл прибавляет шаг, но не бежит. Бегать по мокрому песку, догоняя друг друга ― забава влюбленных или маленьких детей. Он же сюда Есфирь притащил, чтобы не было риска быть замеченными. Но, впрочем, можно и повременить, проведя неплохой вечер в компании неплохой девушки. ― А ты? ― внезапно спрашивает Мартин, смотря на него. ― Расскажи что-нибудь о себе. Есфирь Мартин ― не оборотень, но смотрит на Питера так, словно видит его насквозь. И Хейл внезапно понял, что ему нравится это в ней. Пережив так много разных взглядов ― доброжелательных и злых, открытых и исподлобья, тех, которые он понимал и тех, которые понимали его, он научился разбираться в людях по их глазам. И глаза Есфирь говорили, что она уникальна. ― Я инспектор. Проверяю больницы, морги, все дела, ― Питер заводит руки за спину, слегка прикрывая глаза из-за яркого солнца. На несколько мгновений Хейл почувствовал себя… живым что ли. Потому что находясь эти шесть лет в коме, он был лишён простых радостей жизни. Есфирь внезапно рассмеялась. ― Ладно, тогда дай мне минутку позвонить матери моего друга. Она работает в местной больнице. ― Тогда мне лучше закрыть уши и отойти. Мартин смеется. ― А семья? ― ненавязчиво спрашивает она. ― Родители-сестры-братья? Питер хмурится. Семья была, пока какие-то долбанутые в край суки не сожгли ее. Он хмурится, и Есфирь ― понимая, что спросила явно что-то лишнее ― виновато поджимает губы. ― Извини? ― Ничего, ― быстро говорит Питер. Она девушка умная, может все быстро сложить и прийти к простому выводу. ― Родители, полагаю, сидят на крыльце нашего дома в креслах-качалках. У отца была семейная ферма и меня, мою старшую сестру и племянников заставляли там работать. А я в восемнадцать взбунтовался и уехал к дяде. С родителями до сих пор так и не общаюсь. Есфирь как-то слишком уж понимающе хмыкнула, никак не прокомментировав короткую историю. Питер взглянул на нее еще один раз, но в этот раз непроницаемая холодная маска закрыла любые эмоции на красивом лице. Но Хейлу было не интересны семейные истории Мартин, поэтому он лишь пожал плечами и не дрогнул, когда она взяла его под руку. Легко и ненавязчиво, словно показывая, что он в любой момент может отстраниться. Или сама хочет иметь такую возможность. Питер вновь глянул на Есфирь и все-таки не смог удержаться от желания, которое съедало его уже давно. ― Можно? ― и, не дожидаясь разрешения, он провел костяшками пальцев по лицу Мартин. Ее сердце тут же ― ожидаемо ― ускорило свой бег. Но внешне она оставалась спокойной, пока мужчина гладил ее по лицу. Это можно было назвать романтикой: заходящее солнце и двое, он нежно проводит по ее лицу. Питер сам себе на секунду удивился: обычно он с силой нажимал костяшками на кожу, проводя вниз, наблюдая за появлением красных полос. Но эту кожу портить не хотелось. Хейл давно сам себе признался, что являлся тактильным маньяком. Все оборотни являлись тактильными маньяками, если уж на то пошло. И сейчас Питеру не хотелось портить это лицо, так походящее на… ― Кварц, ― вслух сказал мужчина. Есфирь удивлённо приподняла бровь. ― Что? ― Кварц, ― повторил он, с неохотой отводя руку. Кожа Мартин была гладкой и холодной. ― Кварц очень твердый и холодный минерал, но очень красивый. У тебя кожа такая же. ― Ха,― хмыкнула Есфирь, но явно комплимент был ей приятен. Она тоже думала о кварце в последнее время, сравнивая его со своей кожей. Ей казалось, что кто-то говорил ей об этом до этого. Есфирь краем глаза замечает на хрупком кварце ― кто-то так называл ее кожу ― изъян, ожог, который стремительно разрастается. ― Спасибо. Она улыбается и идет вперед. Питер видит тонкую бледную шею, скрытую под волнистыми бордовыми волосами и что-то в голове щелкает. Сейчас. Он быстро ― и бесшумно ― оказывается позади Есфирь, раскрывая рот. Зубы неестественно удлиняются и все лицо перекашивается, а глаза загораются красным. Альфа хочет ее. Волк хочет ее. Надю Стилински буквально подбрасывает. Она делает глубокий вдох, падая на колени и хватаясь за грудную клетку. Рядом с ней тут же оказывает живой Дерек Хейл, с которым ― черт ее дернул ― она согласилась пойти в сгоревший дом Хейлов, покинув укрытие в виде комнаты Есфирь. Он берет Стилински за плечи и встряхивает. ― Ты чего? ― жестко, в своей излюбленной манере говорит Хейл. А Надя сплёвывает в пожелтевшую листву темно-бордовую кровь. Кровь. Слово жуткое, терзающее, пропитанное отчаянием. Слово, что люди используют в разных целях и контекстах: будь то рана, или просто обсуждение человеческих особенностей и пристрастий. Слово, которое пугало Надю: девочка жмурила глазки, закрывала уши и пряталась за отца, что только посмеивался над её реакцией. Питер не успел. Телефон Есфирь зазвонил раньше. Ему пришлось мгновенной взять себя в руку, почувствовав, как рванулся Волк к желанной добычи. Есфирь виновато на него оглядывается, поджимает губу, но все-таки достает надрывающийся аппарат, одними губами шепча извинения. Слегка отходит, но даже сейчас оборотню не проблемно услышать человека, прерывающего его. ― Надя, ― ровно произносит Есфирь, стараясь не звучать недовольный. Но едва она слышит голос лучший подруги, ей тут же становится плохо. ― Есфирь? Есфирь, у тебя все хорошо? ― голос Стилински дрожит, словно она вот-вот заплачет, но Мартин понимает, что та просто до смерти напугана. Кем? Или чем? ― У меня ― да. Ты как? ― тут же спрашивает Есфирь, забывая минутное недовольство. ― Что с тобой? ― Со мной все хорошо, ― жестко говорим Надя. ― Дерек со мной. Просто… просто мне так страшно за тебя вдруг стало. Прости, ― Мартин даже не язвит по поводу фразы «Дерек со мной», и не удивляется, что Хейл жив. ― Что случилось? ― быстро интересуется Есфирь, придавая голосу максимальную холодность. Но она в панике. ― Ничего, ― говорит Стилински и, кажется, понемногу успокаивается. ― Меня вдруг всю затрясло, как в лихорадке. Я почувствовала странное чувство, словно внутри меня все сжалось и продолжает сжиматься. А потом… я словно увидела тебя. Как во сне. Ты лежала на земле и плакала и… я просто не удержалась, прости. ― Ничего, я все понимаю, ― спокойно выдыхает Мартин. Что ж, Надя в порядке, это уже хорошо. ― Ты где? ― На пляже, мы с Питером… что-то типа официального свидания. ― Ясно, ― тянет Надя, а потом ― хотя Есфирь этого не видит, она точно знает ― улыбается. ― Постарайся быть осторожнее. Вернись куда-нибудь в людное место, ок? ― Ок. Я позвоню, как приеду домой, ― обещает Мартин. Надя «угукает» и отключается первая. Есфирь возвращается к Питеру, который стоял чуть поодаль, смотря на спокойное море и немного виновато говорит: ― Не одно наше свидание не проходит без вмешательства друзей. ― Здорово, что у тебя есть такие друзья, ― говорит он, с легкой улыбкой поворачиваясь к Есфирь. Альфа внутри скребется, требуя взять ее прямо сейчас, но Питер медлит ― ее подружка волнуется, а значит что-то может заподозрить. Возможно, чучуть попозже, но теперь взять ее в стаю словно игра. Он подставляет ей локоть и заявляет, зная, что может очаровывать: ― Тут недалеко есть один маленький ресторан. Тебе должно понравиться. ✪★☆✫✬✭✮✯✰✧✩✵ ― Что интересного ты смотрела в последний раз? Питер остановил машину около ворот ее дома, но ни он, ни Есфирь не собирались прерывать беседу хотя бы еще минут пять. Зато теперь Хейл мог полностью повернуться к девушке, а не бросать на нее мимолетные взгляды, ведя машину. ― В последний? ― Есфирь чуть задумалась. Последний фильм она посмотрела всего пару дней назад, но смотрела его невнимательно, хоть реконструированные там события и факты и были весьма интересны. ― Не помню, как назывался фильм. Это цикл о египетских фараонах. Я смотрела выпуск о царице Хатшепсут. Несчастная женщина. ― Несчастная? - переспросил Питер и не сдержал смешка. ― Одна из величайших цариц Египта? Ну ты даешь. ― Несчастная, ― уверенно и упрямо повторила Есфирь. ― Она, может, и была великой царицей, но цена за это оказалась слишком большой. Ее выдали замуж за сводного брата, чтобы она могла править государством. Из двоих ее родных дочерей пережила детство только одна. А потом, после всего того, что она сделала для развития Египта ее предали. Люди крайне эгоистичные твари. Питер хмыкнул, будто соглашаясь с девушкой. На ее щеках появился лихорадочный румянец, потому что в этот раз вино выбирал он, а у приличных девушек от виски JohnnieWalker отказывают ноги. Но видимо Мартин была далеко не приличной девушкой, либо могла дозировать свою норму алкоголя ― выглядела она вполне вменяемой. ― Черт, моя сумка, ― пробормотала девушка. Она наклонилась, чтобы поднять выскользнувший из ослабевших рук клатч. Хейл решил рискнуть еще раз. И еще раз был прерван. Потому что Есфирь подняла голову и перевела на него слегка смутные изумрудные глаза. И в тот момент Питер понял, что видел в ней все это время. ― Что? ― с улыбкой шепчет Мартин. Питер протягивает руку и касается ее губ. Весь туман словно моментально уходит из разума и глаз Есфирь, теперь она смотрит более осознано. Хейл цокает языком. ― У тебя губы холодные, надо согреть. Есфирь даже ничего не успела сказать, как Питер ее поцеловал… Нежно, мягко… Его руки опустились на тонкую талию, прижимая к себе. Поцелуй выходил все более страстным, Есфирь невольно обняла его за шею, отвечая на его поцелуй, вкладывая в него все свои чувства к нему. Питер отстранился и довольно улыбнулся, хотя где-то в его кристально-холодных голубых глазах было немалое удивление и даже шок. Есфирь открыла дверцу машины. ― Мы еще встретимся? ― интересуется девушка. Питер улыбается и гладит ее по лицу. Мягко, нежно. ― У меня есть твой номер. Я позвоню завтра, хорошо? ― Хорошо. Есфирь улыбается и, абсолютно счастливая, направляется домой. И только когда она исчезает в доме, Хейл что есть силы сжимает руль и уезжает, буквально вдавливая педаль газа в пол. Природа одарила эту девушку всем, что ― как иногда говорят ― пожелай она захватить трон, ей бы это удалось: живописность лица и тела, острый ум, прелестный голос, умение распоряжаться своим шармом. Но вот, чего Есфирь еще не заметили, а Питер только сейчас осознал столь важную вещь, которая зачастую восполняет недостающее, а в случае с Есфирь ― и дополняет. То, чем Венера вооружила прекрасную половину тварей божьих ―запах женщины. Это самое сильное средство, что только может быть ― он проникает туда, куда не в состоянии проникнуть изящность тела и его движений, лица и его отдельных черт, или даже чары голоса. Дар Афродиты может использовать себе во благо. Но, как и любое оружие, сие может нести опасность и для владелицы (особо если та не знает, как с оным управляться). Так что дар может моментально стать проклятием. Ее ошибки не было, а вот его была огромна. Он задержался рядом с ней многим дольше, чем следовало. И упущенную возможность превратить ее можно было списать на тот момент, когда она резко подняла голову ― и именно в тот момент его ноздри улавливают иной аромат, нежели запах недавно заканчивающего дождя и салона. Аромат, отличный от разномастного запаха в больнице. Аромат, исходящий от Есфирь ― в одно мгновение опьянивший её оппонента. И было не только это. Волк захотел ее многим раньше. Потому что для определения своей пары нужно мало времени. Ты долго будешь ее искать, но увидев ― узнаешь сразу. И Питер узнал. Он холодеет. Этот проклятый дурманящий запах открыл ему правду. Есфирь его Пара. Истинная, мать его, Волчья пара, в мгновение связавшая его по рукам и ногам.