Не совсем хеллоуинские мотивы.

День первый. 22:10 Итак, на часах уже десять вечера, а мы с Поперечным все ещё не прибыли в место назначения. Мне даже кажется, что мы потерялись. Хотя почему кажется? Так ведь оно и есть! Мы блуждаем уже два часа, на трассе нет ни одной машины, а все, что мы видим за окном - едва проглядывающие сквозь туман поля и леса. Ну, в зависимости от того, где мы едем. Писать жутко неудобно, а я чувствую себя полнейшим придурком. Скорее всего, именно на это и надеялся Кшиштовский, когда в качестве задания велел мне вести личный дневник. Обязательные условия - никакого планшета или телефона. Все должно быть написано от руки. Как видите, я не нарушил ни одно условие. Вы. К кому я обращаюсь? Едва ли кто-то прочтёт это все. Я собираюсь сжечь этот розовый дневник со стразиками и принцессками сразу, как только этот придурок (да, Миша, я о тебе) прочтёт первую страницу, пролистает остальные и, поняв, что я не жульничал, подтвердит, что мое задание выполнено. Да, мы как дети малые. Кстати, о детях... 23:15 Я забыл, что я хотел написать. После произошедшего абсолютно все вылетело из головы. Итак, мы в жопе! У нас нет бензина, мы остановились посреди дороги, вокруг нас только лес, а других машин все ещё нет. А сети тоже нет, кстати. Поперечный пинает меня и говорит, что если я не выключу лампочку, то он, кхм, "выебет" меня. Я не матерюсь. Я цитирую. Миша, можешь не скрывать, что ты в восторге. Твоё альтер-эго в виде маленькой бородатой рыжей девочки в восторге, я знаю. А я вот нет. Я бы предпочёл, чтобы это желание у Дани возникло не от злости. День второй. 9:00 Я уже тоже начинаю паниковать: туман стал ещё гуще, а на дорогах все ещё нет машин. Мы даже не знаем, куда нам идти и стоит ли вообще идти? Пока что ждём. Надеюсь, через несколько часов я буду смеяться над тем, что чуть не ударился в панику. 12:00 Даня ушел искать людей. Искать сеть. Хоть что-то. А мне становится тревожно. Скорее всего, это из-за погоды, изоляции и отсутствия друга рядом. Я хотел пойти с ним, но он посмотрел на меня как на дурака и сказал оставаться на случай, если кто-то все же проедет здесь. Он прав, если честно. На планшете все ещё есть зарядка. Очень ли умно в такой ситуации смотреть Lost? 15:00 Дани нет. Мне стоит бояться того, что его растерзали волки или медведи? 18:30 Подумываю над тем, чтобы выставить этот дневник в сеть, исправив несколько фраз. Поперечный смог найти деревню! Точнее, это скорее его нашли, когда он блуждал по лесу. Нам обещают дать лошадь завтра. Лошадь, понимаете? Мы будто в средние века попали. Хотя... нет. Это даже скорее на древнюю Русь похоже: все дома деревянные, вся одежда самодельная, накормили нас какими-то ягодами и грибами. Про электричество я говорить не буду. Даже рад, что из техники у меня только телефон – они бы и с него сошли с ума, если бы я его не прятал. От него тут толку никакого – ни зарядить, ни позвонить. День третий. Думаю, сейчас где-то семь утра. Может, больше. Телефон разрядился, часы вышли из строя, что у меня, что у Дани. Странно. Спали мы с ним вместе на сеновале и укрывались каким-то тонким тряпьем. Пришлось прижаться друг к другу, чтобы не замёрзнуть. И опять же: я был бы рад, будь ситуация несколько другой. Вчера ночью Поперечный обратил мое внимание на то, что у них нет красных углов. Никто не носит крестики. Странно. Мне сказали, что сейчас три часа дня. Мы спросили, как нам могут тут помочь, а в ответ получили лишь фразу "мы выведем вас, когда лошади вернутся". То есть, мы поскачем до более цивилизованной дороги, так сказать, на лошадях? Серьёзно? Лицо Поперечного надо было видеть. Мое было не лучше, наверное. Мы спросили, можно ли дойти пешком, но на нас посмотрели как на дебилов. Объяснили, что мы заплутаем и пропадём в этих лесах без сопровождающего, а без лошадей дорога будет очень длинной. Ни Дане, ни мне не нравится такой исход, но какой у нас выбор? Мы вроде не так далеко от дороги отошли, а шума машин нет. Мы будто в другой мир попали. Оказывается, мы попали к язычникам. Думаете, меня это должно напрягать? Меня больше напрягает то, что это не древнерусские боги. Я не понимаю, как они их называют: имена неуловимы, я хочу записать - а в памяти провал. Знаю лишь то, что они ничем не отличаются от других богов: якобы требуют жертвоприношений. Я уточнил, каких именно. Мне не ответили. Нам показывали их изображения. Самый главный их идол - человек. Чем-то смахивает на Поперечного. Даня тоже это заметил и перед сном пошутил, мол, это все судьба. Просто он не знал, что он бог, а тут нашёл свой народ. В этот момент в сарай зашёл какой-то хмурый парнишка лет шестнадцати. Он ничего не сказал, но было что-то в выражении его лица... Надо будет Дане утром сказать, чтобы он прикусил язык, а то мало ли, мы им хорошей жертвой покажемся. Мне не спится. Пишу благодаря свету луны. У меня мурашки по коже, потому что я впервые вижу настолько явную лунную дорожку. Мне страшно и тоскливо. Кажется, я сойду с ума, не может же быть происходящее правдой? Не знаю. Цепляюсь сейчас, смех, да и только, за храп Поперечного. Пока он где-то неподалёку храпит, можно успокоиться. Мы вместе переживаем этот маленький кошмар. Справимся как-нибудь. Я его разбудил, кстати. Не мог молчать и разбудил, чтобы поделиться всеми страхами и сомнениями. Попросил уйти прямо сейчас. Возможно, Дане показалось, что это сон, потому что он принялся успокаивать меня, убеждать в том, что стоит дождаться утра, а потом поцеловал в щеку и уснул. Точно думал, что это сон. День четвёртый Дани нет. Мне сказали, что он пошёл помогать (???) старейшине. У них, видите ли, сегодня большой праздник. Сегодня же должны вернуться те, кто ушёл с лошадьми. Я спросил, куда они ушли, но мне не ответили на этот вопрос. Мне жутко. Все улыбаются, но блеск в глазах как у помешанных. Все поздравляют друг друга. Спросил, что за праздник. Оказывается, "Он" сегодня вернётся "домой". Если бы Даня был рядом, он бы не выдержал. Даже мне было трудно подавить раздражение. Хорошо, что моя помощь не требуется. Не хочу принимать в этом никакое участие. А ещё надеюсь, что сегодня не будет никаких жертвоприношений День шестой? Восьмой? Какая разница? Нам не стоило приходить сюда. Стоило пойти по дороге. Остаться в машине. Спалить к черту эти леса и тем самым обратить на себя внимание. Нам не следовало искать помощи. Мне только что отдали дневник. Последняя воля умирающего. У Дани даже такой опции не было. Я пытаюсь забыть это, но как? Как это возможно, если он все ещё лежит здесь? Рядом со мной? Я был прав, когда чувствовал страх. Надо было бежать в ту ночь. Умолять Даню уйти, спастись... Сперва все было невинно: странные народные танцы, песни, а потом... А потом они привязали Даню к столбу. Я не успел добежать, я стоял дальше всех. Я видел, как нож прорезал его плоть. Огромный разрез от ключицы до паха. Они... Я ничего не смог сделать, не смог помочь, не смог даже никого убить за это. Отключился, когда меня ударили сзади. Вы когда-нибудь просыпались, привязанные к балке? Вы когда-нибудь открывали глаза и натыкались взглядом на мертвое тело друга? Вы когда-нибудь выблевывали абсолютно все содержимое желудка, когда перед вами висел труп вашего друга? Самого дорогого человека на земле? Я стараюсь утешить себя, что сейчас хотя бы не жарко. Что? Странное утешение? Все его внутренности лежат передовой мной на ровной линии. Его выпотрошенное тело висит передо мной. Здесь ужасный запах. Вы представляете, что бы здесь творилось, попади мы сюда летом? Я тоже скоро умру. Не таким способом... наверное. По-крайней мере, они говорят так, но кто поверит этим психам? Они ведь верят, что убить меня должен Он. Сразу, как он вселится в подаренный ему сосуд. Я пытался спросить, на кой хрен они тогда так изуродовали тело. Теперь, если я когда-нибудь окажусь у стоматолога, мне придётся оставить там кругленькую сумму, чтобы вставить зубы. Не осуждайте меня. Иногда приятно подумать о таких проблемах. Это как впасть в небытие. У меня забирают тетрадку. Так все и закончится? Что мне сказать на прощание вам? Мне вообще надо что-то говорить? Господи Вас же нет. Тут нет никого. Это просто буквы на листе, не больше

***

Руслана будит свечение. Неужели он пережил эту ночь? Ему в глотку влили что-то противное, отчего он моментально вырубился, но теперь яркий свет... Стоп. Это не может быть с улицы, дверь же с другой стороны. Усачев медленно поднимает голову. Губы у Дани окровавленные, а в пустых глазницах с запекшейся кровью чернота. Однако он светится. Это не то свечение, что так любят показывать на иконах, оно будто идёт изнутри. – Даня, – шепчет Руслан и протягивает руки к своему Богу.