«Это абсурд, вранье: череп, скелет, коса. Смерть придет, у неё будут твои глаза»
В воскресенье, 13 июня 2017 года во втором часу пополудни случилось странное происшествие. Коренной петербуржец Кирилл Борисович Гордеев потерял свой носок. И самый ужас происшествия состоял не в том, что носок пропал, и что придется его искать. А в том, что он просто не мог пропасть. Уже вторую неделю Кирилл почти не менял одежды, засыпал в том, в чём приходил и не разбрасывал вещи. Когда рядом была Кристина — смысл был. Она упрекала его, хмурила бровки, но всегда убирала. Господи, как же Гордеев обожал её черты. Хмурая, радостная, в замешательстве, в гневе — он любил её любую. Целовал в искривленный возмущением уголок рта, и тот поднимался в довольной улыбке. Теперь же никто не упрекнет и не уберет за ним. А значит и разбрасываться смысла не было. Порассуждав ещё пару минут над странной дилеммой с носком, Гордеев задумчиво почесал макушку и направился на балкон — единственное приемлемое место для курения. Вообще, говоря по-честному, он бросил уже давно. Но то было до того, как произошло то, о чём вспоминать абсолютно не хотелось бы. В кармане брюк завибрировал мобильник. Кирилл вздрогнул и, перехватив сигарету между указательным и средним пальцем левой руки, приложил смартфон к уху. — Гордеев, мать твою, где тебя черти носят?! — С кем имею честь?.. — Не строй из себя аристократишку. Сегодня кастинг в музкоме, тебя уже две недели не слышно — не видно. Хочешь работы лишиться? — Ростик, я ухожу. На том конце «провода» замолчали. Колпаков пытался переварить полученную информацию. Кирилл же будто наслаждался его замешательством, недопониманием и, возможно, недовольством. Именно, недовольством. Уже отсюда, за десятки километров от музкома, он с легкостью представил возмущенную моську Ростика. — Не трынди мне тут, — наконец нарушил молчание коллега, — оторвал задницу от дивана и приволок её сюда. Если через двадцать минут не будешь на месте — клянусь богом, сам приеду к тебе и за шкирку приволоку. Отбой. В трубке послышались быстрые гудки, а в квартире Гордеева — отборные матюки. Чего только он не желал бедному Колпакову в эту минуту…***
Свешникова бежала по улице, сверяясь с картами гугла на экране старенького смартфона. Красная точка приближалась к пункту назначения. А время поджимало. Перед хрупкой девушкой вскоре предстало желтое старое здание Санкт-Петербургского театра музыкальной комедии. По обе стороны от двойных дверей висела доска с фотографиями актеров, сцены из спектаклей, объявления. Всего на минуту она засмотрелась на эти известные всем лица. Ожогин, Гордеев, Новицкий, Газаева, Кроль, Матвеев, Суханов, Колпаков, Гогитидзе… Вера знала почти всех. Со своих семнадцати копила деньги, чтобы раз в месяц обязательно посетить хотя бы одно представление, а потом с горящими глазами и пустым кошельком вернуться домой. Но время поджимало. Утерев шмыгающий нос рукавом зеленого свитера, она проскользнула внутрь. Спокойно пересекла главный холл, прошла мимо гардеробной, дошла до фойе, открыла дверь в зрительный зал с табличкой «Кастинг». И вот тут ее накрыло волнение. Почти половина огромного зала была заполнена людьми. Молодые, взрослые, даже подростки. Некоторые старше её. Кто-то распевался, кто-то растягивался, а кто-то настраивал инструмент. Дыхание участилось. И как бы ни убеждала она себя в том, что большинство из присутствующих надеется пройти в ансамбль, оркестр или балетную группу, паника все равно не проходила. — Вы кто у нас будете? Девушка обернулась. Перед ней стояла женщина в очках, строгом костюме и с папкой в руках. Почему-то Вера почувствовала себя перед ней школьницей, не выполнившей домашнее задание. — Вера Свешникова, — пробормотала она кое-как. — Свечникова… Свечникова… — задумчиво протянула женщина, ища её фамилию в списке. — Свешникова, — поправила ее Вера. — Простите, что? — Фамилия моя Свешникова. — Я не слышу вас, девушка! — СВЕШНИКОВА!!! В зале воцарилась тишина. Сидящие рядом стали выворачивать шеи и оборачиваться, желая увидеть произошедшее. Вера покраснела, понимая, что сейчас-то ее уж точно выгонят отсюда. — И незачем так кричать, я все услышала с первого раза, — фыркнула и закатила глаза «строгая тётя», как окрестила её девушка. Затем пометила галочкой её фамилию и удалилась. Секундная заминка. А затем послышались смешки и громкий хохот тех, кто мог слышать или наблюдать за ситуацией. Вера слабо улыбнулась и помахала трем парням, сидящим в креслах рядом с ней. Один из них призывно махнул ей, подзывая к себе. — Жестко ты с Оксаной, — хмыкнул самый крупный из них, хлопая по пустому месту рядом с собой. Свешникова, помедлив, опустилась в кресло. Не сразу, далеко не сразу признала она в этом мускулистом мужчине Ростислава Колпакова. А как только признала — с трудом удержалась от того, чтобы не вытаращить глаза и не наблюдать за каждым его движением. — Нам тут Ростик лайфхаки раздает, — поделился с ней второй парень. Слишком молодой, чтобы быть другом Колпакову. «Скорее всего, тоже пришел на кастинг» — верно определила девушка. — И какие же лайфхаки? — поинтересовалась она. — Ну, я обычно перед каждым выступлением пью чай. Помогает голосу согреться, а… — Пф, тоже мне лайфхак. Нам это еще в музыкалке на начальных классах говорили, — фыркнул парень. — Придержи коней. Не простой чай, а с ма-а-аленькой порцией коньяка. И голосу помогает укрепиться, и перед сценой раскрепощает, — подмигнул Ростик. — Гениально… — пробормотал парень, с восхищением глядя на Колпакова. Тот цокнул языком, мол, «то-то же». Затем открыл было рот, чтобы еще что-то добавить, как увидел кого-то за спиной Веры. И махнул рукой, совсем как ей недавно, подзывая присоединится к компании. Свешникова резко обернулась. У входа стоял очень высокий молодой человек лет двадцати пяти-тридцати. Увидев Колпакова, он улыбнулся. А затем его взгляд метнулся к Вере. И зеленые глаза обожгли ее лютой злобой, оставив лишь напоследок вопрос: «за что?».