***
Кастинг закончился четыре часа спустя. Успели выслушать всех кандидатов (а их было не меньше нескольких сотен) за один день. Чувствуя, как желудок сжался до размеров грецкого ореха и вот-вот издаст громкую жалобную арию, Вера поспешила в гардероб, пока там не столпилась огромная очередь. Смысла находиться здесь, когда результаты объявят только завтра, она не видела. Накинув поверх свитера тонкую ветровку и спрятав лицо в пушистом оранжевом шарфе, который мама называла не иначе, как «кошачья шкура», Свешникова поспешила выйти из заполняющегося людьми холла. На улице было прохладнее, чем утром. Изо рта вырывался белый пар при выдохе. Прикольно. — Эй, Вер! Она обернулась. У шикарного серого «Вольво» стояли несколько людей. Прищурившись, она узнала в них Антона, его друга Костю, Ростика и Гордеева. Антон махал ей рукой, подзывая. Помявшись с несколько секунд и разрываясь между тем, чтобы быстрее прибыть домой и слопать чего-нибудь или уделить компании несколько минут, она все же выбрала последнее. — Могу подбросить, если тебе в сторону Петроградки, — предложил Колпаков, как только девушка подошла, — ребята с нами. — Звучит заманчиво, — протянула Вера. В принципе, а чего она теряет? Ничего. Только быстрее домой попадет, без толкучки в метро в час пик и с приятной компанией. — Знаешь, Рост, я, пожалуй, пешком пройдусь, — внезапно произнес Кирилл без объяснения причин. Вера не выдержала и посмотрела на него. Долгим холодным взглядом. Не хотелось признаваться даже себе, что это из-за неё он отказался от поездки на машине с давним другом. Гордеев ответил ей таким же ледяным взглядом. Да за что?! — А мне кажется, что только глупый человек станет при такой погоде «гулять», — фыркнула Вера как бы между прочим, желая уколоть побольнее. — А мне кажется, что только глупая девчонка без вкуса станет носить такой идиотский оранжевый шарф, похожий на шкуру убитого кота, — не остался в долгу Кирилл. И больше не произнося ни слова, кивнул Колпакову на прощание и потопал в сторону заката. Лишь его прямая спина исчезла за углом, Ростислав мрачно сказал всем влезать внутрь. Свешникова сидела у правого окна на заднем сиденье, подперев подбородок рукой, и задумчиво смотрела, как дождевые капли стекают по стеклу автомобиля. В салоне царила непринужденная атмосфера: парни разговаривали о прошедшем кастинге, с жадностью расспрашивали Колпакова о собственных выступлениях и просили оценить их. Сначала Вера с пылом принимала участие в общей беседе, но как только разговор плавно перетек в обсуждение футбольных команд, сникла и потеряла нить рассуждений. Вскоре оба парня высадились на Горьковской, а Вера с Ростиславом поехали на Петроградскую. Выяснилось, что оба, по счастливой случайности, живут не так уж далеко друг от друга. По-крайней мере, на одной станции метро. Странно, но когда вокруг не было посторонних, она даже смогла более или менее разговориться. — В принципе Антон тоже неплохо спел арию Герберта, но таких, как он было, по меньшей мере, человек десять. Вряд ли кто может сравниться с оригинальным исполнением Кирилла, — рассуждал Колпаков, не отрывая взгляда от дороги. Услышав о Гордееве, Свешникова нахмурилась и сникла, пожав плечами. Она действительно не знала, что стоит ответить на похвалу человеку, который непонятно за что возненавидел её. — Послушай, Кирилл правда хороший парень. Просто у него сейчас… трудности, — заметив её реакцию, произнес Ростик. — Мне кажется, он меня ненавидит, — не выдержав, призналась Свешникова, стараясь, чтобы ее тон прозвучал как можно более равнодушно. Видимо, не получилось. Ростик долго молчал, вглядываясь в дорогу, но смысла в этом действии уже не было: они встряли в небольшую пробку, и ещё как минимум несколько минут стояли бы полностью без движения. — Глупости. Ты сама себя накручиваешь, — наконец произнес он, посмотрев на неё, — у бедняги исключительное чувство стиля, и его до глубины души задел твой милый шарфик. Он улыбнулся ей: так чисто, искренне и беззаботно, что и у неё временно отлегло от сердца. Почему-то он был настолько светлым и добрым человеком, что рядом с ним просто не хотелось быть хмурым и мрачным. Да и не получилось бы. Остаток пути пролетел быстро. Оказавшись дома, Вера первым делом кинулась к чайнику, и вскоре уже сидела за столом, поглощая горячий чай с бутербродами и проверяя ленту в инстаграме. Что ж поделать, если на готовку у Свешниковой никогда не хватало терпения, поэтому и перебивалась она всегда такими перекусами. Под столом, у ног, стал ласкаться Сер, надеясь, что и ему перепадет кусочек лакомства. Погладив рыжего по макушке, она встала с места и отсыпала коту корм. Чувствуя, как глаза начинают слипаться, а в голове будто появилась туманная дымка, девушка быстро приняла душ и, не переодеваясь, забралась под одеяло, грея руки своим дыханием. Ночью на постель впрыгнул Сервантес и жалобно мяукнул, требуя, чтобы его пустили под одеяло. Но Свешникова уже спала крепким сном, и коту пришлось довольствоваться местом в ногах хозяйки.***
Солнце уже взошло над Петербургом, в метро появлялись первые толпы людей, спешащих на работу, а Вера все дремала, уткнувшись в подушку. Но дремать ей оставалось недолго. Через минуту прозвонит мобильный, разорвавший ее сон. — Свешникова Вера Владимировна? Рады сообщить вам, что вас взяли на роль Мерседес. Ждем вас на сборе завтра в 15:00 в театре музыкальной комедии. До свидания. Из квартиры раздался громкий радостный визг, а затем — недовольное шипение подкинутого в воздух кота.***
— Гордеев Кирилл Борисович? Рады сообщить вам, что вас взяли на роль Эдмона Дантеса. Ждем вас завтра на сборе в 15:00 в театре музыкальной комедии. Всего хорошего! Из квартиры раздался обреченный стон, а затем — звон бутылок алкоголя.