Дьявол Черного моря

- Я выгляжу... – начала Вайс и замолчала, пытаясь подобрать определение тому, что наблюдала в зеркале. Однотонная короткая курточка, какого-то невнятного грязного темно-фиолетового цвета, мутно-голубая футболка, серые джинсы, белые кеды. Она старательно пыталась подобрать правильное слово для описания этого безобразия, и сейчас все никак не могла выбрать между резким «убожество» и более корректным «неподобающе». - Ты выглядишь как обычная девчонка из бедной, но приличной семьи, которая вышла погулять в выходной день с подругой в простой и удобной одежде. - Обычная девчонка, да? В зеркале она видела и напарницу – привалившись плечом к стене у самой занавески крохотной примерочной, Куру с улыбкой наблюдала за ее реакцией. Справедливости ради – одета фавн была еще проще – в черные спортивные штаны и футболку; вокруг пояса за рукава была завязана теплая ветровка, на случай, если они задержатся в городе допоздна. - Я не обычная девчонка, - нахмурилась Вайс. – Я Вайс Шни, и если меня узнают в таком виде – будет скандал. - Значит, надо сделать так, чтобы тебя не узнали, - Куру протянула ей черную бейсболку, которую держала в руках. – Закрой козырьком лицо, спрячь волосы под курткой, замажь шрам косметикой – я гарантирую, никто тебя не узнает. Никто просто не будет искать. Вздохнув, Вайс послушалась совета, сделала шаг назад, чтобы лучше оценить весь этот, с позволения сказать, дизайнерский образ. - Это ужасно, - вынесла она свой вердикт. – Мой парфюм не подходит к... этому. Куру в ответ на это только закатила глаза: - Ты выглядишь прекрасно, Вайс, также, как и всегда. Даже лучше, если спросить меня. На самом деле, я не знаю, во что еще мне надо тебя нарядить, чтобы на нас перестали оглядываться на улицах. Мешок тебе, что ли, на голову надеть? Наследница благодарно улыбнулась комплименту. Если она и научилась в совершенстве чему-то за свои семнадцать лет, так это распознавать искренность. Вопросы вызывало разве что... - Лучше? Серьезно?.. Как ЭТО может быть лучше моего обычного наряда? - В нем ты не Шни, - пожала плечами Куру, отведя взгляд. - Я всегда Шни. - Я знаю, но... – вздохнув, Куру отвернулась. – Неважно. Просто я предпочитаю Вайс. Так все было бы намного проще... - Ты куда? – спросила наследница, увидев, что напарница потянулась к занавеске. Не оборачиваясь, Куру показала ей зажатые в кулачке ценники: - Платить за все это добро. - Подожди! Я сама! Куру обернулась, с той самой неуловимо знакомой насмешливой улыбкой, которую Вайс очень долго не могла опознать, вспоминая, кого она ей напоминает. Только после рассказа Куру о Проявлении Вельвет, она наконец смогла сопоставить в голове директора Озпина и свою напарницу. - И чем ты собираешься это делать? - Что значит чем? – Вайс потянулась к сумочке, повешенной на гвоздь и вытащила кредитку. – Вот этим. - Платиновой кредиткой с лимитом в миллион и гербом Шни в дешевом магазинчике? Мы здесь вроде как пытаемся остаться инкогнито, Вайс. В Вейл тебя, конечно, не знает каждая собака, как на родине, но уж символ SDC точно определят. - Тогда наличкой? – предположила Вайс, раскрывая кошелек. О том, что лимита у нее не было вовсе, она предпочла умолчать. – Я в курсе, что в этой стране не везде можно расплатиться картой и подготовилась! Насмешливая улыбка стала лишь шире: - Это банкнота на пять тысяч, Вайс, а мы набрали едва на сотню. Я не думаю, что у них найдется сдача. - О... – смутилась Вайс и еще раз оглядела себя в зеркале. – Я не смотрела на цены. - Верю, - фыркнула Куру и, отодвинув занавеску, шагнула наружу. – Расслабься, потом отдашь. Наследница еще раз оглядела себя в зеркале – почти без косметики, в дешевой одежде и крохотной примерочной с грязным полом и низким потолком, она не узнавала сама себя. Куру была совершенно права – в этом образе ее просто никто не будет искать. Но одно стоило признать хотя бы перед собой – новая одежда была гораздо удобнее вычурных платьев и каблуков. - Значит, вот так бы я выглядела, будь у меня другая фамилия? – пробормотала она. «Так все было бы намного проще...» - вспомнила она слова Куру, произнесенные странно задумчиво, одновременно грустно и мечтательно. Вспомнила она и то, как напарница избегала прикосновений после похорон Озпина, даже самых случайных и невинных, как стала садиться подальше, как даже подходить к ней по вечерам, заглядывая через плечо в домашнюю работу, перестала. - Да, так бы все было намного проще... – согласилась она. Две недели назад, когда все пошло наперекосяк, Куру и Жанна вернулись уже вечером, всего за полчаса до отбоя. Передав бледную, с покрасневшими заплаканными глазами и хлюпающую носом блондинку с рук на руки ее напарнику, фавн резким движением головы указала наследнице на дверь в коридор. Там, на пустой по ночном времени открытой галерее, она рассказала Вайс все: как брат Вельвет присоединился к Белому Клыку, как она безуспешно проискала его почти месяц, завалив собственную сессию... и как в конце концов отыскала, и кто ей в этом помог. В конце она спросила, что Вайс смогла отыскать в сети про Дьявола Черного моря. «Сумасшедший фавн-линчеватель из бедного района» - вот что ответила тогда Вайс. Фавн, который сотрудничает с Белым Клыком – этого ей было достаточно. Они грабили ее компанию, они убивали ее людей, они нападали на непричастных и взрывали невиновных, и Вайс было глубоко наплевать, чем они это оправдывают. Преступники, воры, убийцы – так говорил ее отец, так говорили ее сверстники в школе, это повторяли из раза в раз в новостях, и не было никого, кто хотел бы с этим поспорить. С этим была согласна и Винтер... правда, один единственный раз, когда, подобно отцу и всем остальным, Вайс в разговоре с ней перепутала «преступники, убийцы, воры» и «фавны», сократив для скорости... разочарование, с которым ее обожаемая и боготворимая старшая сестра тогда на нее посмотрела, осталось с ней навсегда. Это произошло на одном из тех редких ужинов, на которых вся семья собиралась вместе – Винтер, посмотрев на отца, долго молчала... Вайс, наблюдая за этим безмолвным спором, за одинаково хмурыми взглядами главы семьи и его старшей дочери, точно определила момент, когда он закончился – Винтер закрыла глаза, вздохнула... и, встав из-за стола, вышла за дверь. Вайс не видела ее почти три месяца... Взгляд, который подарила ей напарница, был почти таким же, разве что разочарования было меньше, а вот грусти и раздражения – больше. Это застало наследницу врасплох: она видела Куру усталой, веселой, сосредоточенной и напряженной, расслабленной и грустной, но никогда ранее не видела в этих карих глазах злости. Раньше ей казалось, что Куру вообще не способна по-настоящему разозлиться – она посмеется и поправит, мягко объяснит и подтолкнет, строго отчитает, а злоба... это просто было не в ее характере. Вайс попыталась отвести глаза – и не смогла, замерев под этим тяжелым взглядом так, будто ей снова было пять, и она разбила безумно дорогую историческую вазу из прошлого тысячелетия. - Не говори так, - сказала она. Тихо, обманчиво спокойно и рассудительно, также, как говорила всегда. – Что бы ты сказала о человеке, который, впервые повстречав ночью на крыше незнакомую девушку, отчаянно палящую из пистолета в воздух, привлекая внимание, без секунды раздумий соглашается помочь ей встретиться с братом, связавшимся с террористами? Помочь ему вырваться, если ей удастся уговорить его на это? Вайс промедлила с ответом и Куру шагнула ближе, почти вплотную, заставив ее попятиться, уткнуться спиной в колонну открытой веранды. - Я высоко ценю тебя, выше, чем ты можешь представить, поэтому не сомневаюсь – ты знаешь, как надо оценивать людей: не по слухам, не по словам незнакомцев, а по делам их. Поэтому ответь на вопрос: что бы ты сказала об этом человеке, зная только этот поступок? - Что он хороший человек, - тихо ответила наследница. Куру была всего на полголовы выше нее, и в бою Вайс была посильнее, но прямо сейчас, под этим требовательным и рассерженным взглядом чувствовала себя котенком, напрудившим мимо лотка. - Или вот еще... Жанна рассказала по пути, как познакомилась с ним – он поймал ее на кое-чем очень незаконном, за что легко можно сесть в тюрьму, но вместо того, чтобы сдать – взял под крыло, научил сражаться: почти все, что она умеет, ей передал он. Да она почти боготворит его! Как думаешь, Жанна стала бы уважать просто бандита? И вновь – она просто не могла не ответить этим большим глазам, смотрящим на нее сверху вниз почти в упор, решительному лицу, ладоням, что уперлись в колонну по бокам от ее головы. Она была так близко... и пахла шампунем и летним ветром, совсем немного – шерстью и слабым эхом городского смога. - Нет, - хрипло сказала она. На пару секунд они так и застыли, почти касаясь друг друга носами. В мягком желтом свете светильников балкона, на фоне черного неба, злая и решительная, Куру казалась ей совсем другим человеком – незнакомым и маняще опасным. Мелькнула мысль, что кроме них двоих, на балконе нет никого – и волна мурашек пробежала по коже, как-то неправильно сладко споткнулось сердце... В следующий миг фавн шагнула назад, оставив наследницу смятенной и растерянной, крепко сжимая вспотевшие ладони в кулачки. Закрыв глаза, Куру глубоко вздохнула и, отвернувшись от напарницы, оперлась локтями на парапет балкона. - Прости, - тихо сказал она, глядя вниз, на сверкающий ночными огнями город. – Я вспылила. У меня был непростой день – я немного не в форме. Давай просто забудем, хорошо?.. Вайс потребовалось время, чтобы взять себя в руки. Повторив за напарницей ту же короткую дыхательную гимнастику, девушка пристроилась рядом. Опустив взгляд, наследница пару секунд наблюдала, как медленно опадают вставшие дыбом волосы на руках. Что-то подсказывало ей, что дело было вовсе не в прохладном ночном воздухе... Прижав ладонь к груди, она несколько бесконечно долгих секунд ждала, пока успокоится бешено колотящееся сердце. - Да... – медленно сказала она. – Давай просто забудем. Бросив косой взгляд на напарницу, она увидела благодарную улыбку и быстро отвернулась. «О боги, да прекратите уже!» – мысленно прикрикнула она на свои бестолковые волосы, белые некрасивые пятнышки гусиной кожи, и прокляла себя за то, что не догадалась одеть что-нибудь с длинным рукавом. Прикоснувшись кончиками пальцев к щекам, Вайс убедилась – они действительно горели. Склонив голову, она позволила волосам упасть на лицо, скрывая этот ужас. «О Прах, нет.... нет-нет-нет-нет!» Окончательно впасть в панику ей не дала теплая тяжесть, упавшая на плечи. Вздрогнув, Вайс вскинула голову... но Куру уже отворачивалась, оставив на плечах наследницы теплую курточку, в которой приехала из города. Сгорбившись, Вайс замерла, задержала дыхание... и лишь когда уже не могла больше терпеть и сделала новый вдох, поняла, почему поступила так. Куртка пахла шампунем и летним ветром, немного шерстью и этим горьким смогом большого города. Она пахла Куру. - Так что случилось с твоим другом? – вновь резко охрипшим голосом спросила она, пытаясь отвлечься. – Его ранили? «Боги, только не смотри на меня!» Кажется, ее молитвы услышали – Куру и не думала смотреть в ее сторону: уставшая, осунувшаяся, потерянная, она мрачно смотрела прямо перед собой пустым отрешенным взглядом. - Хуже... – тихо ответила фавн. – Его покалечили. Это было как вылитый за шиворот стакан воды, холодной настолько, что острые кусочки льда неприятно царапнули кожу, обожгли арктическим холодом. Все ее непонятное внезапное возбуждение схлынуло, растворилось в одной картинке, зацикленном в памяти куске видео, которое днем показала Жанна: ночь, пылающий склад, тело на земле... женская фигура с горящей рукой. Что бы она не думала о Дьяволе, он все еще был живым человеком, которого ослепили у нее на глазах. Вся эта глупая реакция ее глупого тела – ужасающе неуместна. - Протезы? – без особой уверенности предложила она. – Кажется, я слышала, что дома такие уже делают. Я могу попробовать позвонить разузнать, как можно попасть в очередь. Только вот деньги... Она очень, очень... ОЧЕНЬ не хотела вмешивать в свои отношения с напарницей деньги. Поэтому, даже зная, что Куру, в попытке расширить свои возможности в бою, берет в аренду винтовку у Бикона, даже не заикнулась о том, что может подарить ей новую – самую лучшую, самую современную, и обеспечить боеприпасами до конца жизни. Деньги всегда все портят. Вот только где-то там был небезразличный Куру человек, которому выжгли глаза. Если она попросит... - Протезы? – задумчиво повторила Куру. – Может сработать. Деньги – вопрос решаемый, я уверена, у Дьявола их больше, чем может показаться на первый взгляд. Спасибо, Вайс. - Рада помочь. Только... мне ведь надо будет знать его имя. - Разберемся с этим, когда до этого дойдет. Убедившись в том, что взяла свои эмоции под контроль, Вайс покосилась на напарницу, вновь крутившую в пальцах вытянутую белую флешку. - Что-то надвигается, Вайс, - прошептала Куру. – Смерть Озпина, засада на Дьявола... у меня плохое предчувствие. Признаться честно, сама наследница не видела особых поводов для беспокойства. Смерть директора, нападение на какого-то линчевателя в бедном районе – все это события безрадостные, но Куру говорила об этом так, будто за этим последует чуть ли не Конец света. Пододвинувшись поближе, Вайс легонько толкнула напарницу плечом. - Кто бы ни сделал это, - сказала она, - он совершил большую ошибку. Озпина ему не простят. Они будут искать истину до тех пор, пока не найдут, и охотиться на виновных пока не убьют. Нет никакого другого пути. Белая флешка замерла между пальцев, Куру подкинула ее на ладони и... та внезапно исчезла так быстро, что Вайс даже не успела заметить, куда напарница ее спрятала. - Да, точно, - немного вымученно улыбнулась фавн. – Есть ведь еще запасной план. - Это какой? - Что проблему решат другие. - С каких пор этот план запасной? Эту проблему и должны решать другие – Охотники и полиция. Наше дело – учиться и не попадать в неприятности. - Да, точно, - фыркнула напарница. – Это то, чем должны заниматься девочки в нашем возрасте, правильно? Хорошо учиться и держаться подальше от неприятностей. - Почему ты смеешься? – нахмурилась Вайс. – Я права. - Да... – Куру криво улыбнулась. Вайс очень не понравилась эта улыбка – и горькая, и самоуничижительная одновременно. – Конечно, ты права. Вот только... Я встречалась с Дьяволом лишь трижды, но уверена, что ему нет двадцати. Столько же раз я видела Кошку – и она немногим старше. Где они, эти Охотники и полиция? Почему единственные, кого волнует Черное море – мои ровесники? Знаешь... легко придумывать себе отговорки и оправдывать бездействие, когда все вокруг поступают также. И намного, намного труднее, когда вот он, прямо перед глазами – пример людей, которые не отворачиваются и не бездействуют, а просто делают то, что считают правильным, не спрашивая о цене. Все твои оправдания, весомые и логичные еще вчера, сразу предстают перед тобой в истинном свете, в том голом варианте правды, которая всегда неказиста и неудобна: как оправдания, отмазки – трусливые и лживые. Так что... я думаю, хватит тянуть и говорить себе, что ты сделаешь что-то завтра, если можешь сделать сегодня. Повернувшись к напарнице, Куру похлопала себя по левой груди. - Я кое-что принесла с собой из города. Посмотри в куртке, - когда Вайс извлекла из глубокого внутреннего кармана три сложенные газеты, фавн продолжила: - Помнишь, я сказала, что многое могу рассказать тебе, а ты ответила, что готова слушать? Я долго думала о том, как сделать это правильно. Мне очень не нравится, что я, скорее всего, смогу убедить тебя в чем угодно, если действительно этого захочу и потрачу достаточно времени, поэтому я решила действовать иначе. Я не буду говорить, не стану высказывать свое мнение – ты найдешь все ответы сама и только сама сделаешь выводы. Мы начнем с малого – с самых открытых источников, с самых известных фактов. Эти три газеты: «Королевский вестник» - самое прогосударственное СМИ в стране; «Час-Пик» - вроде как подчеркнуто независимая газета... и «Голос фавнов» - единственное печатное издание, которое говорит от лица моего народа. Я оформила подписку на все три – просто прочитай их и сравни, проверяй озвученные факты любыми способами, хотя я бы не советовала пользоваться ресурсами SDC. И, чтобы ты лучше поняла Дьявола и Кошку... давай сходим на следующей неделе в город – только ты и я. Я хочу кое-что тебе показать. - Я занята на этой неделе, - покачала головой Вайс, пытаясь избавится от вспыхнувшего в голове слова «свидание». – Меня пригласили на один прием, а в воскресенье – открытие нового офиса моей кампании, мы переехали в новое здание. - Ты, кстати, можешь там и начать проверять прочитанное, - пожала плечами Куру. – Поспрашивай там невзначай, кто что думает и знает об этом и посмотри, что тебе ответят. Сходим на следующей неделе, смысла торопиться нет, - поймав взгляд напарницы, фавн внезапно широко улыбнулась и подмигнула ей: - А Жанне скажем, что это свидание! ...Именно этот разговор вспоминала Вайс по пути в Вейл, переодеваясь в выбранную напарницей одежду, и весь день, пока Куру водила ее по городу. Наследница хотела поехать на такси, но напарница настояла на общественном транспорте. Куру отказалась говорить о том, что хочет ей показать – всю дорогу от Бикона до Вейл и уже внутри города они провели, болтая о всем на свете: сокурсниках, учебе, фильмах и музыке, хихикая и понижая голос на пикантных подробностях, будто... будто и правда были на свидании. Правда, в представлении Вайс правильное свидание должно начинаться с театра или оперы, продолжиться в хорошем ресторане или, на худой конец, - одной из тех закрытых вечеринок, что любили устраивать ее ровесники, но... она обнаружила что это, простое и дешевое, нравится ей куда больше, чем те два, на которых она успела побывать. Все было хорошо, но... на них смотрели. Сначала, сразу после того, как они сошли с транспорта на воздушной пристани в центре города, Вайс думала, что это из-за биконской формы. Студенты-Охотники, конечно, приезжали в Вейл каждые выходные, но пара сотен человек на такой огромный город все-таки слишком мало, чтобы они успели примелькаться. После того, как Куру затащила ее в этот убогий магазинчик, Вайс еще какое-то время дергалась, думая, что все смотрят на нее и этот шепоток за спиной – тот самый: ядовитый и ползучий, истово ненавидимый и отвратительный. Очень скоро она поняла: смотрят не на нее. Смотрят на Куру. Когда они сели в автобус, напарница зачем-то потянула ее в самый конец, хотя по пути еще были свободные места. На следующей остановке в автобус села целая толпа, а следующей – еще столько же... но рядом с ними так никто и не сел. Где-то на середине пути до парка, в который хотела отвести ее Куру, какой-то высокий широкоплечий мужчина, под одобрительные возгласы своих товарищей – таких же широких и мускулистых, - решительно направился к ним, но... не дойдя пару шагов, застыл на месте, будто натолкнулся на стену. Озадаченная таким поведением, Вайс вопросительно посмотрела на напарницу... и еще успела увидеть то, что заставило здоровяка отступить: Куру смотрела на него... также, как смотрела на Гримм, с равнодушным расчетом, будто решала для себя очень важный вопрос – как именно лучше всего убить цель. Может быть, свернуть ему шею? Вырвать кадык? Вбить переносицу в мозг? Больше их никто не беспокоил, и они спокойно вышли из автобуса. Куру, казалось, совершенно не задетая инцидентом, потянула ее в парк и там испорченное настроение наследницы быстро вернулось в норму. Аккуратные тенистые аллеи, зеленые декоративные ограды из кустарника – все вокруг дышало жизнью, энергией, весной. Вайс всегда любила природу и сейчас она оказала на нее тот же эффект, что и всегда – прогнала все тревоги и печали, ей захотелось улыбнуться, рассмеяться, схватить подругу за руку и утянуть куда-нибудь за пределы выложенных хрустящим гравием дорожек вглубь парка, подальше от посторонних глаз, залезть на дерево, на самую верхушку, найти надежную ветку и просидеть там весь день, подальше от глаз, и статуса, и обязанностей... Разумеется, ничего из этого она не сделала – такое поведение неприемлемо для Шни. Основными посетителями парка были семьи с детьми и Вайс решила было, что здесь от этих досаждающих взглядов удастся избавиться... она ошибалась. Наследница попыталась отстраниться от этого, чтобы не портить настроение, но сложно было не обращать на это внимание. Она видела, как родители придерживали за шиворот своих непоседливых чад, что горели желанием осмотреть и ощупать все необычное, и в глазах их была настороженность и удивление: «Что здесь делает это?» И вновь Куру с успехом делала вид, что ничего особенного не происходит – с расслабленной улыбкой она рассказывала о том, что мама Вельвет работала старшей садовницей в этом парке по ночам, как менялось здесь все с годами, почему здесь посажен этот цветок, а вон там – другой, без труда отвлекая наследницу, всегда любившую сады и принимавшую участие в реконструкции парка поместья, втягивала в разговор... В конце концов, уже почти у выхода из парка, их догнала парочка полицейских. Полный патрульный, тяжело отдуваясь после быстрого шага, потребовал у них документы. При этом на Вайс он даже не посмотрел – все его внимание занимала Куру. Наследница обратила внимание, что его напарник, крепкий усатый мужчина за сорок, держал руку на рукояти дубинки у пояса. Разумеется, проблема разрешилась в тот же миг, когда они увидели студенческую карту Бикона. Вытянувшись по струнке, оба полицейских горячо извинились за ошибку, пробормотали объяснения в духе «служба у нас такая» и попытались быстро ретироваться, но Вайс остановила их, спросив, а в чем, собственно, было дело. Уныло переглянувшись с напарником, усатый, явно бывший в этой паре старшим, ответил что-то неопределенное, мол, в участок позвонили обеспокоенные жители с жалобами на нарушение спокойствия. Когда наследница, уже сообразившая в чем дело, едко поинтересовалась, могут ли они как-то помочь с поимкой подозреваемого вандала, ее торопливо заверили, что в этом нет нужды, и вообще – это не самый лучший парк в городе, Королевский парк всего в трех станциях метро к северу... Когда патрульные торопливо удалились, Вайс посмотрела на Куру, ожидая какой-нибудь реакции, но фавн только безмятежно улыбнулась, задумчиво пошевелила ушами и предложила продолжить прогулку. Покинув парк, они оказались на бульваре Капуцинок, и все вернулось к тому, что было раньше. Устав и проголодавшись, Куру затащила ее в небольшую кафешку. Официант, хмуро оглядев их с ног до головы, указал им вглубь заведения, в самый угол, почти невидимый от входа, хотя добрая половина остальных столиков, в том числе у окна, была свободна. Вайс нахмурилась и собиралась уже сказать, что не намерена ютится в углу, но Куру взяла ее за руку и утащила за собой прежде, чем наследница получила шанс. И вновь нахмурившуюся Вайс отвлекла напарница. Когда им принесли заказ, она захихикала и вспомнила одну из историй профессора Порта, начинавшуюся примерно так же: с усталого Охотника, приграничного городка и сладкого пирожного, призванного смягчить суровое сердце борца со Злом. Закончилась она, разумеется, нападением Гримм и подвигом отважного героя, сразившего чудовищ десертной ложечкой. Фыркнув, наследница припомнила следующую историю, а потом еще одну... и следующие полчаса они провели, хихикая над неправдоподобно-пафосными байками, которые любил рассказывать про себя располневший с годами и от спокойной жизни профессор, постоянно отвлекаясь от темы занятия. Краем глаза Вайс заметила, как в кафешку вошла шумная компания – родители с тремя детьми. Оглядев заведение, глава семейства остановил хмурый взгляд на них и, подозвав официанта, что-то строго ему выговорил. Им тут же принесли счет и попросили освободить столик, неубедительно извинившись и посетовав на «большую загруженность». И вновь Куру не дала Вайс ничего сказать – просто молча расплатилась, сказала, что им все равно пора и утащила за собой злую напарницу, уже готовую устроить скандал. К моменту, когда напарница вытащила ее обратно на улицу и посадила в очередной автобус, Вайс была хмурой, молчаливой и задумчивой, невпопад отвечая на слова Куру. Все это казалось такими мелочами: взгляды, шепотки, неприязнь... но почему-то было так обидно. Что там хотел сделать тот мужчина в автобусе – потребовать выйти? Освободить место? Полицейские в парке... что они думали, что Куру – преступница, воровка какая-то, если фавн? Самое обидное – Вайс отдавала себе отчет в том, что и сама, наверно, думала бы также, если бы не знала Куру Скарлатину. Если бы не та встреча в парке, то стечение обстоятельств, когда оказалось, что все возможные напарники выглядят куда менее привлекательно, чем девушка с кроличьими ушами, которой попросил помочь директор. Или, может, все началось раньше? С того разочарованного взгляда сестры, с молчаливого спора с отцом, с того напряжения, которое в те времена еще совсем маленькая Вайс всегда ощущала между отцом и Винтер? И сестра, и отец отказывались говорить о том, почему наследницей называют среднего ребенка, а отнюдь не старшую дочь – сильную, умную, совершенную, с успешной карьерой в армии Атласа, но... что еще это могло быть? И не повторит ли сама Вайс судьбу сестры, если сейчас позвонит отцу и задаст прямой вопрос: «Сколько правды в словах тех, кто обвиняет тебя, за глаза или открыто, за несоблюдение трудовых законов для фавнов, в личном расизме и сотрудничестве с откровенно сомнительными бизнес-партнерами?» Когда они приехали на набережную, Вайс заметила еще кое-что, что ускользнуло от нее раньше: там, в центре, в красивых парках и нарядных бульварах, не было ни одного фавна. Только люди. Здесь они были, примерно столько же, сколько и людей, но... всегда существовала черта – здесь ходят люди, здесь – фавны, и они никогда не смешивались. Оглядевшись по сторонам, Вайс поняла, что они здесь вообще единственная пара человек-фавн. И множество полицейских, неспешно ходящих туда-сюда тоже заметила, и табличку с перечеркнутыми кошачьими ушами в окне одного из баров. Наследница вынырнула из своих мыслей, когда Куру взяла ее за руку. Встрепенувшись, Вайс огляделась по сторонам и обнаружила, что они стоят на обзорной площадке, вознесенной над набережной. Виднелись на юге краны промышленного порта, сияли подсветкой за спиной стеклянно-стальные небоскребы, весь город, озаренный желтыми огнями в сгустившихся сумерках, медленно карабкался от побережья вверх по склону горы. Этот вид заставил сердце на секунду замереть от восторга, раствориться в этом великолепии, совершенной, лишенной любых недостатков красоте. Подняв глаза, наследница улыбнулась нависшим над Вейл острым верхушкам гор, черному силуэту Бикона, десяткам башен, что разгоняли темноту яркими вращающимися фонарями. Повернувшись к напарнице, Вайс хотела было поделиться с ней своим восторгом, но подавилась словами. Куру не смотрела на нее – все ее внимание захватило темно-зеленое море под ногами, сверкающее отраженными огнями набережной. Русые волосы шевелил свежий морской ветер, она смешно щурилась бьющему в лицо бризу. Большие карие глаза блестели каким-то совершенно особенным внутренним светом. Тонкие красиво очерченные губы едва заметно улыбались такой непривычной улыбкой – застенчивой, робкой и уязвимой. То самое чувство, неправильное, сладкое и пугающее чувство, что посетило ее на той открытой галерее две недели назад и с тех пор вроде оставившее в покое, вернулось с новой силой: волной мурашек по коже, взбесившемся сердцем, этой сладкой тянущей болью в груди и пересохшим горлом. Шум прибоя, гомон голосов, вся переполненная народом смотровая площадка исчезли, оставив во всем мире только эти терзаемые ветром русые волосы, блестящие темные глаза и хрупкую улыбку. - Спасибо, - выдохнула она. - Ты уверена? – тихо ответила Куру, по-прежнему не смотря на напарницу. – Сегодня хватало неприятных моментов. - И это все еще было лучшее свидание в моей жизни, - уверенно ответила Вайс, крепче сжав ее руку. - Это было не свидание... – слабо возразила Куру. - Разве? – хихикнула Вайс. Эта новая, неуверенная в себе Куру нравилась ей все больше, заставляя забыть обо всем – о плохом и хорошем, о своем статусе и проблемах, которые он приносил с собой, об окружающих людях, собственной робости и отрицании знания, которое уже жило в ней какое-то время. Хотелось шагнуть еще ближе к этим блестящим глазам и тонким губам и проверить, получится ли у нее смутить напарницу еще больше. - Я обещала тебе кое-что показать, - пожала плечами Куру. – И я показала. А то, что это похоже на свидание... просто совпадение. Улыбка Вайс превратилась в смех. Она запрокинула голову, свободно делясь с потемневшим небом и медленно проступающими звездами своими весельем и радостью. - Ты ничего не можешь сделать просто так, правильно? – выдохнула она, отсмеявшись. – Обязательно должен быть план, внутри него – еще один, и так до тех пор, пока мне не надоест их разгадывать? Куру впервые посмотрела на нее, и теперь уже Вайс пришла пора краснеть и смущенно отводить глаза – как оказалось, она была не готова спокойно выдержать этот насмешливый взгляд и смотреть на эту мягкую ласковую улыбку, которые предназначались только ей. Слишком близко, слишком рано, слишком странно и пугающе. - Такой уж родилась, - фыркнула фавн, дернув ушами. – Вини моего «папочку». И Вайс... – она дернула наследницу за руку, заставив посмотреть в глаза. – Я рада, что тебе понравилось. Вайс облизнула пересохшие губы. От нее не укрылось, как расширились зрачки Куру при этом движении, как прикипел взгляд к движениям языка. Все ее существо кричало, что сейчас должно произойти что-то важное, то, что изменит всю ее жизнь, перевернет ее с ног на голову, потом еще раз и поставит обратно на ноги – взъерошенную, растерянную, но счастливую. Но вместо этого... - Нам пора домой, Вайс, - сказала Куру, отпустив ее руку. – Уже почти стемнело. Я думаю, тебе надо о многом подумать и все взвесить. Давай поговорим об этом на следующем... несвидании? Наследница смотрела ей вслед с острым разочарованием, смешанным с облегчением и обидой. Зачем было портить такой момент?! Ответ она нашла довольно быстро, даже прежде, чем они спустились обратно на набережную. Куру ничего не делает просто так, и причина, по которой она остановилась в такой момент, пришла к Вайс, стоило лишь схлынуть этому розовому дурману, успокоиться сердцу и вернуться способности трезво мыслить. «В нем ты не Шни» - сказала ей напарница несколько часов назад, отвечая, почему эта дешевая простая одежда кажется ей красивей изысканных платьев. «Я всегда Шни» - ответила тогда Вайс. На следующий день после инициации ей позвонил отец. Не поздравить с тем, что она пережила экзамен, не узнать, как у нее дела, нет... Его первыми словами было: «Почему твой напарник – фавн?» Вайс тогда свалила все на дурацкие правила Бикона и предложила ему связаться с директором Озпином. Что произошло между ними дальше, наследница не знала, но указа об изменении состава команд не последовало, а на следующую неделю, когда она сама связалась с отцом, поднимать этот вопрос вновь он не стал. Она видела сегодня эти взгляды, она была рядом, когда Куру попытались выгнать из автобуса, когда мамаши с детьми наябедничали на нее полицейским, когда в кафе им выделили самое темное и неудобное место, когда попросили уйти, едва другие клиенты высказали такое желание. - Так везде? – спросила она, пока они шли к метро, прекрасно зная, что ей не надо уточнять, о чем именно она спрашивает. - Хуже, в основном, - ответила Куру. Засунув руки в карманы, она шла на расстоянии вытянутой руки от наследницы, запрокинув голову к темным небесам. С грустной вымученной улыбкой фавн смотрела на звезды, все отчетливее проявляющиеся на небе. – Я ведь только начала, Вайс. Мы прошлись с тобой по самым чистым, сонным и благопристойным районам, где не любят драк и скандалов, заглянули на набережную для туристов и гостей города, где копов достаточно, чтобы все старались вести себя прилично. Я могла привести тебя в места, откуда обычный фавн вряд ли выберется живым или хотя бы на своих двоих, могла зайти с тобой в заведения, куда меня и на порог бы не пустили. Могла показать еще очень, очень много всего... Например, отвести на работу к отцу Вельвет. - Это куда? - В больницу. Он врач для фавнов. Звериные уши, глаза и другие особенности – вот его хлеб, хотя и обычные болезни он тоже лечит. Только у фавнов, к людям его не пускают, - ее губы дрогнули, складываясь в оскал, а голос мгновенно огрубел, утратив всякие намеки на спокойствие и мягкость, приобретя взамен острые непримиримые нотки. – Знаешь, как называют его коллеги? Ветеринар. Что будет с ней, если поддаться этому розовому дурману, желанию взять ее за руку, притянуть к себе, коснуться ладонью щеки, вдохнуть знакомый запах шампуня и летнего ветра, шерсти и тертой моркови? Цель, ради которой она приехала в Бикон – вернуть Шни их славу и репутацию, перековать наследие обратно из шуршащих банкнот в стальные клинки. Сможет ли она сделать это, если уже не будет Шни, не унаследует будущее своей семьи? Она ничего не ответила напарнице, продолжая рассеяно глядеть по сторонам, на потихоньку пустеющие улицы, яркие фонари и редкие машины... и взгляды припозднившихся прохожих – столь же острые, неприязненные или недоуменные («Что это делает здесь?!»), как и утром. Взгляд остановился на желтых полицейских лентах, перегородивших вход в приземистое трехэтажное здание. Причина, по которой их повесили, не вызывала сомнений – копоть на стенах и выбитые окна, запах гари, до сих пор витавший в воздухе. Здесь совсем недавно был пожар. Она бы прошла мимо и забыла об этом через пять минут, если бы не женская (кажется) фигура в поношенных джинсах и серой ветровке с глубоким капюшоном, прямо у нее на глазах, не стесняясь никого, не подцепила кончиками пальцев ленту и прошмыгнула внутрь. Вайс посмотрела на Куру. Конечно, они не были полицейскими, но нигде в уставе Бикона не было запрета вмешиваться в преступление, если оно происходило прямо у них на глазах – тот лишь обязывал их вызвать полицию, а преступников – нелетально нейтрализовать. - Чехол, который она держала в руках... – нахмурилась Куру под ее вопросительным взглядом. – Похоже, там было оружие. Я звоню копам. Пока напарница торопливо набирала номер, коротко обрисовывала ситуацию, назвала адрес и зачитала закопченную, но все еще различимую, надпись на покосившейся, едва державшейся на стене, таблички: «Книжный магазин Таксона», наследница вытащила из сумочки последний подарок сестры, который она сделала ей перед отъездом из Атласа. Винтер взяла с нее слово, что она всегда будет носить его с собой, туда, куда не принято ходить с оружием. Взвесив в руках рукоять рапиры, точной копии ее обожаемого Мартинестера, Вайс решительно нажала на кнопку. Зашелестел крохотный механизм – из отверстия в центре, там, где у оригинала к рукояти крепилось основания клинка, выскочило собственное лезвие, составленное из десятков мелких стальных сегментов. Механизм и хранилище этих сегментов, к сожалению, не позволяли встроить еще и аналог барабанного механизма со сменными контейнерами с Прахом, но и это был «выходной» вариант ее настоящего оружия. Закончив приготовления, она вместе с напарницей шагнула внутрь. Мало ли, что эта девушка (?) собирается делать внутри? Может, забрать какие-то доказательства поджога? Что бы незнакомка ни планировала, кажется, они успели вовремя. Она стояла спиной к ним, в центре черного от копоти торгового зала, полного углей и остовов не до конца сгоревших книжных шкафов, стальных стеллажей, на которых обычно выставлены журналы или комиксы, и прочей уцелевшей мебели, о чьем предназначении можно было лишь догадываться. В опущенной руке она держала тот самый чехол, что привлек внимание Куру. Девушка заговорила первой – ломким, сухим голосом, будто треснувшим ровно посередине: - Здесь сгорел мой друг. Я уверена – он еще был жив, когда повсюду рассыпали огненный Прах... Куру напряглась даже раньше, чем девушка успела закончить. Она резко выпрямилась, длинные кроличьи уши встали торчком, дрожа от возбуждения. Протянув руку, она схватила Вайс за шиворот, дернула себе за спину. Прежде, чем наследница успела возмутиться таким отношением, она выдохнула: - Кошка?!