***
Стоило только крику раздаться, как в дверь начали бить со всей силы. А я продолжала смотреть на себя в зеркало, пока по щекам текли слезы. Крик прекратился, но вот в дверь не прекращали бить. Дышать становилось трудно, казалось, что внутри что-то не давало мне вздохнуть. Раздался грохот, но Питер продолжал смотреть на меня. Он будто говорил мне о том, что ему очень больно и я должна ему помочь. Смотрел с такой болью, что становилось тошно. Впервые видела у него такой взгляд, от которого хочется тут же умереть. Питер открывает рот, чтобы попытаться вздохнуть, но не может. Задыхается. Хватается за горло одной рукой, продолжая смотреть на меня и слезы с удвоенной силой начинают капать на раковину. Чужие руки хватают за плечи и резко притягивают к себе, закрываю глаза. Кто-то кричит. Дыши. Дыши. Дыши. А горло болит, как и голова, но это мелочи от боли в груди, которая разрывает меня изнутри. Пальцы зарываются в волосы, немного оттягивая назад, а потом пощечина со словами «дыши». Голова мотнулась влево, а щеку обожгло болью, которая начинала усиливаться. — Прости, Пити, но Желтый сказал, что так будет эффективнее всего. Я лишь киваю, не поворачивая голову и стараясь успокоиться. Вдох-выдох. Вдох-выдох. Подождать три секунды и снова все повторить. Двигаться совсем не хочется, но мне и не надо. Уэйд тянет к себе, прижимая к своей груди, начиная покачиваться из стороны в сторону. Он что-то говорит, но все проходит через меня. На Уэйде серая толстовка и она сейчас намного интереснее. Мужчине кажется все равно, слушают его или нет, он просто создает фон, иногда ругаясь с Белым или Желтым, а может и с обоими. Мне хочется рассмеяться. Громко. Так, чтобы уши заложило от этого и живот болел, как и щеки. Уэйд испугается. Наверное испугается. Точно не знаю, но проверять так лень. Но желание не пропадает. Сама не осознаю, что начинаю тихо смеяться, не переставая шмыгать носом. Руки вокруг меня напрягаются, прижимая к их хозяину еще сильнее. Пальцами сжимаю толстовку, утыкаясь носом в грудь, пачкая ткань слезами и соплями. Уэйд что-то шепчет. Кажется, что сам засмеется. Схожу ли я с ума или это просто истерика? Схожу ли я с ума или все это страшный сон? Схожу ли я с ума или уже сошла? — Зеркало, — между смехом выговариваю я, — зеркало. Разбей. Разбей зеркало. Потому что там Питер, который не может набрать воздуха в грудь. Потому что я смотря на себя плачу. Потому что Питер выглядит измученным. Потому что мне кажется, что схожу с ума. Потому что Питер пытается что-то сказать, но его не слышно. Схожу ли я с ума или это я развеялась и вот мой ад? Уэйд поднимается, поддерживая меня, а у меня снова все внутри сжимается. Потому что стоит только обернуться, как на меня посмотрит брат. Кажется, что я совсем забыла, как чувствовать его. Как обнимать, целовать в щеку или просто ощущать его тепло. Я не хочу быть одна. Слышится треск и звон, а потом к голове прижимается ладонь. Уэйд шепчет, что теперь зеркало меня не обидит, а я не верю. Их много. И в каждом из них мой ад, в которой я точно буду падать. Который будет сжигать меня изнутри, разрушая то, что от меня осталось и пытается хоть как-то собраться. Прошу, не бросайте. Не бросайте меня одну… …потому что я не выдержу. Руки продолжают прижимать к теплому телу, пока силы уходят из меня и пальцы разжимаются ткань толстовки. Облокачиваюсь об грудь, закрывая глаза и ощущая губы на макушке. Мне говорят отдохнуть, но даст ли мое сознание спокойно поспать, я не знаю. И даже не хочу знать, потому что слишком устала от кошмаров, от брата, от тети, от себя. Я просто хочу забыться хоть на немного. Всего лишь на чуть-чуть.***
Лежа в кровати и зарывшись в подушку, хотелось обратно провалиться в темноту. Уснуть и не просыпаться, пока не вернется Питер, пока не разбудит тетя. Но вместо них на макушку ложится мужская ладонь и я благодарно улыбаюсь, хоть он и выглядит измученно. Я не вправе была впадать в истерику, когда Уэйд потерял свою любимую. Но он шепчет, что все хорошо. Мы поможем друг другу. Мы вытащим друг друга. Как и вытащу я Тони. Уэйд ходит без маски, но я не пугаюсь, только смотрю слабо и улыбаюсь также. — Я кое-что принес! — говорит он и поднимает руку с пакетом. И в следующую секунду все высыпается на кровать. Немного приподнимаюсь, смотря на белый порошок, который Уэйд отодвигает от меня со словами «Это мое!». А мне приходит мысль, что может тогда я их увижу и мне будет легче. Хоть немного, но легче. Уэйд смотрит на меня внимательно и хлопает в ладоши. — Пити-герл, ты не можешь! Тебе нельзя. — А что, если это мой единственный шанс увидеть их? Прикоснуться к ним и попросить прощения. Хоть один раз. — поднимаю взгляд и смотрю на Уэйда, — Может… — Но они не вернутся. — серьезный голос, заставляет меня вздрогнуть от неожиданности, — Ты не можешь этого сделать, потому что потом с этого тяжело слезть. И это всего лишь иллюзия. — Но ты… — Я бессмертен. И ты это прекрасно знаешь. Напомнить сколько ты мне пуль пустила в голову? А Белый помнит! Хотя Желтый говорит, что было больше, но ты их знаешь. Им верить нельзя. — начинает Уэйд и заставляет смотреть на себя. Но мысль еще сидит в голове, но уже не так прочно, как было изначально. Я опускаю взгляд, смотря на то, что было в пакете и замечаю краску. Рука сама тянется к ней. — Желтый подумал, что тебе пойдет на пользу смена имиджа. — говорит Уэйд. Я только смотрю на упаковку и думаю, что это мой шанс прекратить свои истерики при виде себя в зеркале. Но потом приходит мысль, что я могу потерять брата. Что он снова уйдет и больше не смогу его даже увидеть, не то, что прикоснуться. Сжимаю губы, поднимая взгляд на Уэйда, который будто говорит мне согласиться на это. Я только перевожу взгляд на упаковку и снова на Уэйда. У меня два выбора и каждый для меня сложный. Либо я перекрашиваюсь и больше не вижу Питера в зеркале, либо я довожу себя до нервного срыва, после которого никто не знает, что со мною может стать. — Красим. — и Уэйд только кивает, видя мой решительный взгляд. Мы читаем только один раз инструкцию. Мне все равно, что станет с моими волосами. Если сожжем, то сожжем. Меня это не волновало. Когда завязали волосы резинкой и вышли из ванны, то Уэйд вспомнил, что купил еще одну краску и побежал за ней. Я плюхнулась на диван, подтянув к себе колени и уткнувшись носом. — Твои волосы могут напоминать сахарную вату, если мы подержим определенное время. — кричит Уэйд, заходя в комнату. Киваю, равнодушно смотря на коробку краски. Мне все равно, как теперь буду выглядеть, главное хоть немного отличаться от Питера, чтобы продержаться. Я не могу бросить Тони с Уэйдом. Через два часа Уэйд говорит мне, что я отлично выгляжу и никто не сможет передо мной устоять. А я только думаю, куда он спрятал наркоту, потому что эта мысль еще не ушла из головы, но мне очень приятно, что мужчина старается держать себя в руках. Потому что я точно бы не сдержалась. Беру прядь волос, смотря на насыщенный розовый цвет и только выдыхаю. Нужно было посмотреть в зеркало, но во мне еще есть страх, который говорит не подходить к ним. Обходить их стороной, потому что во мне еще нет сил бороться с пустотой внутри себя. Уэйд принес еще мелки, но нет желания рисовать. Я смотрю на них, кручу между пальцами, но нет ничего того, что было раньше. В прошлом я дышала рисованием. На полях тетради всегда были какие-то маленькие рисунки, иногда прогуливала школу, чтобы найти место для вдохновения. Бывало и то, что рисовать не сильно хотелось, но от скуки появлялись какие-то закорючки. Сейчас же меня рисование отталкивало. Не хотелось ничего. Еще раз взглянула на мелки, отдала их Уэйду и попросила разрисовать стену, а сама пошла на кухню. Уэйд пусть сам отвлечется, а я приготовлю поесть. Пускай готовка и не отталкивала меня, но желание тоже пропало. Я делала все на автомате. Я слышала, как Уэйд ругается, пока замешивала тесто для панкейков. А потом, ища сковородку, нашла старую шоколадку, которую потерла и добавила в тесто. Вроде бы так нельзя было сделать, но мне лень смотреть в телефон, поэтому поставила сковородку на плиту. Каждый из нас закончил заниматься своим делом и мы встретились напротив разрисованной стены. Я смотрела на плохо нарисованных людей, положив голову на плечо Уэйда, который попивал пиво. — Никогда не думала, что получится вот так. Уэйд моргнул, кинув на меня быстрый взгляд. Он не говорил, только слушал. Кажется, что мы поменялись местами. Захотелось высказаться, доверить себя, пускай не до конца, но все же большую часть. — Это ведь не должно было случиться со мной. Я ведь обычная девушка, которая даже не хотела ввязываться во все это. У меня был дядя, который погиб. У меня была тетя, которая рассыпалась прямо в моих руках. У меня был брат, которого больше нет. Несколько раз вздыхаю полной грудью, чтобы успокоиться. Сглатываю комок в горле, закрывая глаза и сильнее прижимаясь к боку Уэйду. Сейчас он теплее всего на свете. — Знаешь, я ненавидела то, что делал Питер. Каждый раз, когда он уходил на патрулирование, я злилась, называла его эгоистом, могла насыпать соль в чай. Мы практически с ним никогда не ссорились. Были такие мелкие моменты, но они несерьезные, а в последний раз мы очень сильно поссорились и я ненавижу себя. Ненавижу за то, что просрала тот день. Я могла быть рядом, но ушла. — Эй, Пити-герл, ты не виновата. Ты не виновата, что так получилось. — прошептал Уэйд, но потом усмехнулся, — Мы обещали друг другу, что найдем решение. Мы сможем, иначе я не знаменитый Дэдпул, а ты не моя Пити-герл! Я только усмехнулась, удобнее устраиваясь около Уэйда. Он лишь погладил меня по голове, пока я думала о том, что мне нужно будет заехать на базу и забрать вещи Тони, о которых он меня просил. Но сейчас мне нужно набраться сил, чтобы пересилить себя и начать бороться. Бороться со всеми, чтобы снова почувствовать себя живой.