Двадцать четыре цвета моей юности

Люси Хартфелия — танцовщица. Люси Хартфелия — нежная, милая девушка. Люси Хартфелия — роковая красотка. Люси Хартфелия, в свои девятнадцать, — одинокая ценительница прекрасного. — Люси Хартфелия — дура, — так закончила подруга этой самой «Люси», миниатюрная, миловидная и голубоволосая Леви Макгарден. На что Хартфелия только закатила карие очи. В тёплой кофейне, где сидели в дальнем углу, возле окна, две девушки, было уютно и довольно приятно. Полностью деревянные половицы. Резная мебель. Тяжёлые шторы. Всё это дополняло чёрно-белый стиль здания, и нисколько не напрягали зрение конусообразные лампы над каждым столом. Над барной стойкой, где шныряли официанты, путая баристу, который творил вкуснейший кофе на любой вкус, висела деревянная лестница, на которой были подвешены лампы. И эта самая лестница не смотрелась глупо, грубо или ещё как-то. Это выглядело красиво, просто и со вкусом. Будто это какой-то прорыв в творческом беспорядке. По бокам от барной стойки расположились холодильники со всякими вкусняшками. От простого пончика до знаменитых тортов. Освещение создавало романтическую обстановку, а фоновая классическая живая музыка всегда привлекала внимание влюблённых пар. На каждом высоком светло-шоколадном столе стояли свечи и маленькие горшочки с самыми разными сортами цветов. От банальных ромашек и до тех названия, которых сказать — язык сломать. Вот только стоит вернуться к двум юным леди в дальнем углу кофейни. Такого типа разговоры преследуют Люси уже около полугода, с тех самых пор, как только эта самая «Леви» стала встречаться с пугающим байкером — Гажилом Редфоксом. — Ну может уже успокоишься и отдашь мой кофе? — блондинку смерили уничтожающим взглядом, и только Леви хотела продолжить «душещипательный» разговор о так и не бывалых отношениях подруги, как на глаза попались чьи-то руки. Ну как же, эти руки она узнает всегда. Гажил. Лицо миниатюрной девушки закрыла чёрная шевелюра Редфокса, затягивая в головокружительный поцелуй. Люси была уверена, что после этого девушка не захочет больше вспоминать о её «проблеме». По крайней мере сегодня. «Спасибо, друг», — мысленно поблагодарила парня Люсьена, и тот, будто услышав, в ответ коротко кивнул, порывисто обнимая в знак приветствия. С Гажилом она подружилась моментально, несмотря на весь свой напускной «ужас» парень довольно милый. Смотрелся с Леви он весьма комично: такой высокий, весь в пирсинге, с длинными волосами, похож на бандита и с «лёгкой феей», как прозвала её сама Люси. У Леви детское тело и такой же рост, ну вот про рост Хартфелия пошутила бы, если была не ниже Макгарден на десять сантиметров. Сто пятьдесят четыре сантиметра роста в девятнадцать и ни одних отношений за весь свой осознанный возраст, Леви это напрягало и поэтому каждый день, каждый божий день, уже чуть более полугода Люси выносили мозги такой важной деталью, как «отношения», которых у той не наблюдалось. Хотя Люси это особо и не мешало. — Хорошо, просто объясни мне. Почему? За тобой же столько парней бегает! — Ну, просто однажды ночью я осознала, что не могу любить никого кроме себя, — Люси подмигнула карим глазиком и, встав из-за стола в очень уютной кофейне, где где-то на заднем фоне играла музыка, с природной грацией кошки направилась к двери. Короткие светлые волосы под каре, собранные маленькой их частью наверху в миленькую гульку, подпрыгивали при каждом шаге изящных ног, на которых красовались короткие кожаные сапожки черного цвета без шнурков, замочков и липучек. На точеных бедрах развевалась невесомая прозрачно-белая ткань-сеточка, стягивая белую свободную рубашку с рукавом в три четверти и подчеркивая прекрасную фигуру. Образ ассоциировался с лёгкостью. Люси, правда, не замечала восхищенные взгляды парней, которые подтирали слюни, когда она совсем не слышно шла мимо их столов, словно пролетая и едва касаясь, оставляя позади себя вкуснейший запах сладких цитрусовых духов. На бледной коже лица красовались миленькие стрелки и белые тени, из-за которых казалось, что и так выразительные медовые глаза сверкают. Пухлые губы растянулись в довольно улыбке, когда она представила, как будет допивать горячий кофе, который приятно грел ручку с чёрным маникюром на коротких ноготках, а второй рукой Хартфелия держала чёрный короткий пуховик с ярко-синим мехом. Декабрь всё-таки. — Была бы я пацаном, я бы ей вдула, — обречённо сказала синевласая и уставилась прожигающим взглядом на спину лучшей подруги, которая не понимает, что Макгарден желает ей лишь добра. Глубоко вдохнув приятный запах кофе, Люси хотела толкнуть деревянную дверь, но та почему-то оказалась симпатичным юношей с такими странными для социума волосами-ёжиками — розовыми. Как осенние закаты. У корней цвет более насыщенный, даже казался ядовито-красным, а ближе к кончиками переходил в светло-персиковый. Такая нежная натура. «Дверь» совсем не толкалась, даже наоборот. Рука, в которой был вкуснейший мокко дёрнулась, и любимый напиток оказался на тёмно-синей рубашке незнакомца. Как небо летними ночами, которые любила обладательница плохой реакции. Девушка увидела глаза. Его глаза. Такие красивые и завораживающие. Ярко-зелёные с серыми крапинками очи будто гипнотизировали, а в груди что-то ухнуло вниз и прерывисто, с пробелами, учащённо бухая. Люси буквально выпала из реальности, смотря в эти глаза, поэтому пропустила мимо ушей то, что говорил этот самый обладатель столь прекрасных глаз, благодаря которому Хартфелия до сих пор была в вертикальном положении. Ведь сталкиваясь с ним она не успела ничего понять, как начала падать, а горячие, будто пламя, руки поддерживали маленькую Люси под хрупкими лопатками. Очнулась она только, когда на её плечи опустился собственный пуховик, и за руку её вытащили из тёплого здания. Такого же тёплого как его рука. — Стоп. Подожди. Куда мы идём?! Я не соглашалась покидать уютную кофейню, где сидела с подругой! — резко выдёргивая руку из захвата парня, Люси остановилась и начала ошарашенно бегать большими глазами по улочке искрящегося, как самые большие салюты на фестивалях, Токио. — Я тут подумал, — незнакомец сделал задумчивый вид. — Тебя никто не спрашивал, — улыбнулся и, взвалив себе на плечо шокированную девушку, которая будто и не весила ни грамма, пошёл куда-то по направлению стоянки. А в голове у Люси засела его улыбка. Широкая. Искренняя. Красивая. Обнажающая зубы, и о боже, два клыка. — Ну, Нацу даёт, — Редфокс, который наблюдал всю эту картину вместе с Леви немного удивлённо отпил кофе. — Ты его знаешь? — Макгарден выпучила глазки ещё больше и тоже отпила кофе, в ответ она увидела лишь какую-то странную ухмылку возлюбленного. И ведь только пирсингованный будет знать, что Нацу Драгнил, тот самый незнакомец утащил его подругу, при этом подмигнув лучшему другу, то есть Редфоксу.