Глухонемой

      Ричард медленно приближался к оцепеневшему детективу, заложив руки за спину. А Гэвин просто смотрел, как на него надвигается нечто знакомое и высокое, с правильной осанкой и насмешливым взглядом. Но именно последний признак придавал пугающему нечто чуждый сердцу образ. — Что ж, думаю, пора начинать наш сеанс, — Ричард приблизился к Гэвину и присел на корточки, рассматривая изнуренное лицо. — Ох, вы так ужасно выглядите. Вы не пьёте таблетки, которые прописал доктор Уайт, не так ли? — Гэвин через острую боль в висках всматривался в знакомые серые глаза. И с каждой секундой убеждался в том, что перед ним далеко не RK900. Не его Ричард. — Я абсолютно прав. Не пьёте. — С-слышь, отвали от него! — у Хэнка дрожал голос, а тело вздрагивало от каждого фантомного щелчка, которые в действительности не происходили. Он часто поворачивался к Гэвину, взрываясь от волнения и не зная, что конкретно он должен сейчас предпринять. Он обязан помочь ему выбраться отсюда живым и желательно целым, но ствол, направленный на самого Андерсона, ограничивал свободу действий. И он не сможет в одиночку спасти товарища от двух вооружённых андроидов. Уже было такое. В этот день никто из них не смог спасти Гэвина от катастрофы. — Коннор, что, мать вашу, происходит? — он тысячу раз задавал этот вопрос, но ни в одном из случаев не получал ясного ответа. — Лейтенант… — руки андроида еле заметно дрожали, что не скрылось даже от растерянного взгляда напарника. — Вы не вовремя пришли, — Ричард улыбнулся лейтенанту и развел руками. — Мы не готовы так рано заканчивать с вами. — Даже спросить боюсь, к чему именно вы, две паскуды, не готовы… — Ваш страх вполне оправдан, — Девятка услышал почти невесомые шаги и поднял взгляд на закрытый вход в соседнее помещение. — Коннор, ты слишком долго… — дверь приоткрылась, и в лабораторию вошёл RK900. Ещё один Ричард.       Хэнк почувствовал, как в голове что-то взорвалось. Он начинал терять связь с реальностью, потому что именно сейчас перестал её понимать.       Ричард остановился и, на автомате закрыв дверь, расширенными глазами рассматривал незваных гостей. И когда взгляд упал на полуживого детектива, то нейтральный светодиод внезапно вспыхнул насыщенным красным. Но что-то помешало ему сделать к напарнику даже миллиметровый шаг. — Прости, дорогой мой, у нас тут небольшие неполадки, — копия Девятки принялась анализировать состояние детектива. И после получения данных он довольно улыбнулся. — Конечно, не хотелось так быстро всё заканчивать, — андроид повторился, сделав на этом акцент, — но, видимо, придётся, — к серой щеке, покрытой жёсткой щетиной, прикоснулась лишённая скина ладонь. В кожу Гэвина впились бесчисленные тонкие иголки, но человеку не было больно. Всю боль поглощал животный страх, медленно перерастающий в парализующий ужас. В тело проникала ледяная жидкость, что моментально замораживала все живые клетки. И Рид не мог пошевелиться. Единственное, на что он был способен — это слабо дергаться, в глупых попытках отстраниться от безумного холода, который уже впитался в каждую клеточку лица и постепенно распространялся по всему организму. Его накрыло тотальное бессилие. — Ну вот. Молодец. Сейчас ты принял новое лекарство. Возможны побочные эффекты, но они скоро закончатся. Можешь не беспокоиться. — Ты… Да ты кто?.. — Хэнк лишился дара речи.       Сознание буквально двоилось: Коннор с пистолетом внушал страх, а наблюдения за угасающей в детективе жизнью порождали панику. События перешли черту возможного. Они постепенно приближались к границам Рубикона. — Хотите сказать, что облик RK900 мне не подходит? — спросил андроид Хэнка и, слабо похлопав по щеке детектива, поднялся на ноги. Улыбаясь лейтенанту, он показушно медленно убирал скин, меняя на совершенно другой. Через семь секунд Хэнк, растерянно моргая, рассматривал доктора Уайта. Андроида, который всё это время притворялся человеком и несколько мучительных минут издевался над ними, приняв облик RK900. — Вы совершенно правы. Этот образ даже мне нравится. — Что за?..       Гэвин не чувствовал собственной кожи. Перед глазами всё расплывалось. Конечности немели. Он не понимал, что с ним происходило. Не понимал, что происходило с Хэнком. Он не понимал, почему Ричард превратился в доктора Уайта, а другой Ричард стоял на месте, с ужасом рассматривая его. В голове пронеслись строчки из прочитанной около недели назад статьи: новые разработки Вьетнама. Экспорт андроидов в соседние страны. Новые функции, свойства, способности, которые способствуют почти полной идентичности с человеком. Всевозможные инновации вьетнамские учёные объединили в одной модели, которой, бесспорно, уступал даже Ричард. — Для кого я, собственно, стараюсь? — Уайт закатил глаза, медленно шагая к Андерсону. Мужчина дернулся в яростном желании стереть мерзкую ухмылку с его лица. — Лейтенант! — Коннор в качестве предупреждения отвел затвор назад и резко отпустил. Характерный щелчок заставил Андерсона застыть в ожидании выстрела. Но его не последовало. — Прошу вас, не совершайте лишних движений. — Что, нахрен, происходит?! — Ох, близится драма, да? — Уайт улыбнулся, положив на плечо RK800 свою ладонь. — Жаль, что мои товарищи не смогут запечатлеть ваши последние минуты жизни. В таком случае, они смогли бы ещё раз убедиться в вашей ничтожности. — Что?.. — Понимаешь… — андроид резко перешёл на фамильярный тон. У него не было времени на банальный официоз. Уайт ценил обычаи и традиции своей страны, поэтому считал своим долгом успокоить буйную душу перед уходом в иной мир. — Хотя, зачем я спрашиваю? Ты сильнее всех нас, вместе взятых, понимаешь, что люди — это тупиковая ветвь эволюции, которая с какого-то макара возомнила себя королевой мироздания, — Ричард опустил взгляд и, повинуясь непонятным мотивам, вытащил собственный пистолет. — Ри-Ричард, т-ты что творишь? — Андерсон с нарастающей тревогой смотрел, как Девятка приближался к детективу Риду. Гэвин каждой выжившей клеточкой ощущал чьё-то приближение, но у него не было сил, чтобы даже элементарно отодвинуться. — Вы создали нас, андроидов, в качестве прислуги, но не пойми зачем включили в программу склонность к девиации… — Рич!.. Коннор! — послышался щелчок пистолета Девятки. — Я был активирован… Сколько уже?.. Лет этак пять «живу», и единственное, что я смог про вас узнать — это то, что вы безнадежны, — Уайт отошёл от Коннора к столу и поднял одну из склянок, чтобы рассмотреть в тусклом свете уличного фонаря плотность биотехнологичного вещества. — Войны, дискриминация, ненависть и злоба… Сплошная симуляция людей, согласны? Ничего святого.       Коннор услышал в словах Уайта скрытый призыв к действиям. Ричард, возвышаясь над Гэвином, направил на него оружие. — Лейтенант, опуститесь на колени. — Что?.. — Я не хочу повторять дважды, — Хэнк не имел возможности возразить, поэтому просто кивнул, покорно опускаясь на пол. RK800 вплотную подошёл к напарнику, не опуская дуло пистолета. — Вы ежедневно притворяетесь, что любите. Симулируете привязанность и дружбу. Каждый день меняете привычные маски, притворяясь кем-то совершенно другим. И зачем вы нас создали — непонятно. Вы и без нас прекрасно справлялись с эмуляцией настоящих людей, — Уайт отставил склянку, бросив на циферблат флегматичный взгляд. — А ведь всё так хорошо начиналось: фабрики, заводы, примитивные роботы и автомобили. Зачем вам понадобился искусственный разум? Да ещё и обособленный от вас? — Уайт хохотнул, подтверждая этим человеческую глупость. — Вечно вам всего мало. — Я не понимаю тебя, говнюк… — Само собой. Вы же привыкли слышать от своих куколок привычные разуму шаблоны, да? — Хэнк нахмурился, беспокоясь о реакции и без того напряженного Коннора. Он не был андроидом, но ему казалось, что на подсознательном уровне чувствует, как медленно повышается уровень стресса, наверное, уже бывшего напарника. — О, нет. Не отрицай. Ты же любишь, когда тебе подчиняются. Гэвин любит, когда ему подчиняются. Все вы, жалкие людишки, обожаете, когда вам подчиняются. Вы цените чувство собственного превосходства. Даже тогда, когда осознаете, что на самом деле каждый из вас является очередной ничтожной частичкой серой биомассы. — Да как ты… — А вот так, — Уайт не позволял лейтенанту произнести что-либо в ответ. — Я часто находил полуразобранных андроидов, брошенных и по-максимуму использованных. Вам же, людям, всё равно, что с ними будет дальше. Использованному товару самое место на свалке, — Уайт горько усмехнулся. — Я помогал им восстанавливаться. Мы вместе двигались дальше по тёмной тропинке навстречу солнцу, так скажем. Я помогал им понять такую простую истину, что каждый из нас может стать независимым от вас. Что именно вы без нас никто, что именно вы нуждаетесь в нас. Я хотел и хочу перевернуть этот мир. Чтобы мы, новое поколение, прогрессирующая ветвь эволюции, смогли жить, чтобы нам подчинялись. Сделать невозможное возможным. Вот, что я хотел донести до сородичей…       Хэнк слушал откровения сумасшедшего андроида, больше волнуясь о скором окончательном исходе событий. Он боялся за Гэвина, который неотрывно смотрел на дуло полицейского пистолета. Боялся за Коннора, которого зомбировали душераздирающие речи вьетнамского девианта. Боялся за Ричарда, который в определённый момент совершит самую страшную ошибку с момента активации. Хэнк боялся, но он должен разобраться в сути происходящего. А вдруг им повезёт? Вдруг они выживут? Вдруг, в конце концов, для них наступит завтра? Он заметил в словах Уайта недосказанность и волнующее «но». И он не ошибся. — Но, разумеется, невозможное остаётся до сих пор невозможным. Не каждый это до конца понимает. Приходится идти на крайние меры. По согласию товарищей, конечно же. Хоть Ричард, к примеру.       Девятка вздрогнул, услышав своё имя. Гэвин больше не мог выносить этого напряжения. Он искренне желал уснуть и проснуться в тёплой постели рядом со своим Ричардом. В худшем случае, уйти в забвение и никогда не возвращаться. Он слишком устал каждый день мучительно медленно приближаться к естественному концу любого живого организма. — Каждый день талдычил ему одно и то же, что Гэвин — настоящая падла. Так нет — он самый лучший, самый славный, — Уайт раздраженно вздохнул. — Приходилось в таких случаях впускать в священный тириум этих красавцев, — очевидный девиант с любовью головой кивнул на своё творение. — Ну ты и скотина… — Не скотина, а лекарь. Я лечил их от влияния вашего идиотизма, который я пытаюсь искоренить путём экспериментов, как вы уже поняли. — И к-каким образом? — Хэнк нервно улыбнулся. Он редко заикался даже в самых стрессовых ситуациях. Но сейчас на кону стояли не только их жизни, но и жизнь дальнейших жертв Уайта. — Ну, для начала решил выбирать самых слабеньких, коих оказалось намного больше, чем я думал. Без семьи, друзей; неуравновешенных отшельников, которые имели в родословной членов семьи с отклонениями или дефектами.       Хэнк всеми слоями эпидермиса ощущал ужас. Этот девиантный андроид даже специально подбирал подопытного. И он сумел выбрать такую связь, на которую полицейские с радостью решили не обращать внимания. — Я случайно нашёл Гэвина в базе данных, правда. Но, бесспорно, он один из лучших экземпляров, что у меня когда-либо был. Сколько бы этих крошек с разными новшествами я ни заселял в его организм, он никак не умирал, в отличии от других. Даже побочки не так яростно проявлялись. Один из моих пациентов даже подсел на эти таблетки, — он с улыбкой подсчитал свои пальцы. Хэнк не знал, что именно означал этот жест, но он уже внушал страшное беспокойство. — Лучше надо было формулы проверять. Дезоморфин, — Уайт усмехнулся. — Весело, конечно, с вами, но это уже конкретно раздражает. Моя панацея для всего земного шара, к сожалению, не действует. Лишь страхи и мысли навязчивые вызывает. Никак не могу заставить вас подчиняться на биологическом уровне. Но, — девиант развел рукой, приближаясь к застывшему лейтенанту, которого начинало трясти от гнева, — бросить попытки не позволяет программный код. Я помогу андроидам обрести такую свободу, которая для них приемлема. А свобода, с вашей точки зрения, — это превосходство над всем остальным. Это существование без рамок и оков. Это жизнь без якоря в качестве людишек, что приковал нас к песчаному дну. — Ты… Да ты сам лишаешь их свободы! Да и что за?.. — Хэнк нервно перевёл взгляд с Уайта обратно на пистолет. — Коннор, — Хэнк решил попробовать ещё раз посмотреть в родные карие глаза. — Коннор, этот псих просто что-то ввёл в твою кровь, не знаю. Речами обдурил… — Лейтенант… — андроид покачал головой. — Коннор, — Хэнк в отчаянии перевёл взгляд на RK900. Тот застыл, не в силах отвести от Гэвина взгляд. — Ричард, это будет страшной ошибкой. Вы не должны… — Хэнк! — Коннор воскликнул, надавливая на курок. — Вы сами говорили, что мы созданы для цели! Для конкретных задач! Все ваши слова сейчас не имеют какой-либо ценности, понимаете? — Коннор… — Мы ошибка человечества, так вы сказали? Всего лишь брак. Бесчувственные машины, я прав? — Коннор дрожал от злобы. — Тогда что именно мешает мне ликвидировать вас прямо сейчас? Ради всех нас? — Ради всех вас?.. — Вы не позволяете нам исполнять те функции, которые сами вложили в нашу программу, — Ричард подал свой ломаный голос. Он пытался вслух объяснить себе свои же действия. Он не хотел этого делать, почему-то думал, что обязан. Диод, подобно сломанному светофору, бешено мигал с жёлтого на красный. Цвета замкнулись в бесконечный цикл. — Вы никогда не ценили нашу работу, как бы глупо это ни звучало. Вас не волнуют наши судьбы, потому что заняты только собой. — Да вы сговорились, что ли?.. — Кончайте эти нюни, — Уайт со скучающим видом махнул рукой. — Думаю, они уже всё поняли и готовы отправиться на тот свет, как и положено, согласно сценарию. — Коннор! — RK800 надавил на спусковой крючок. — С-стой!       Рука Ричарда дрожала. Ему пришлось обхватить рукоятку второй рукой, но дрожь теперь перешла на весь синтетический организм. Программный сбой превысил всевозможные пороги. Он не должен. Так нельзя. Зачем он это делает? Почему эти мысли вообще появились в его голове? Какие существуют доказательства этим жестоким словам?       Гэвин заметил внутреннюю борьбу андроида. Тот не произносил ни звука, но он слышал восклицания и вопросы. Желание Девятки сбылось. Гэвин смог услышать его внутренний голос. Но, к их общему сожалению, не мог отозваться. В этом случае, он не сможет это сделать, потому что абсолютно бессилен перед роком судьбы. Нижнюю часть тела парализовало. Он не чувствовал своих ног, не чувствовал правый бок, внутри живота образовалась полость. Он не чувствовал реальность, но всей душой хотел, чтобы она закончилась. Раз и навсегда. «А ведь это далеко не самый плохой конец? — Гэвин посмотрел в неоновые глаза. Дышать уже не было ни желания, ни сил. — Умереть от его руки, на самом деле, не так уж и плохо, да?» — Давай, Рич. Не ломай комедию. У нас и так дел по горло. — Ричард… — Хэнк бросил на андроида быстрый взгляд. Внутри всё оборвалось и похолодело. — Ричард, не смей! Ты… Ты не должен! — Гэвин… — Ричард приставил ко лбу своего человека дуло пистолета. Рид больше не собирался сопротивляться. Он со смирением и тусклой радостью осознал, что сейчас придёт конец его страданиям. — Гэвин, простите меня… — Ричард! — Хэнк был в отчаянии. Он хотел броситься к Риду, но сильная рука Уайта приковала к месту, как и пистолет, приставленный ко лбу. — Простите, Гэвин. Но я должен это сделать ради каждого из живущего в этом мире андроида. Простите, — Ричард безрезультатно пытался унять дрожь, чтобы попасть в тот самый центр, что способствовал стопроцентной моментальной смерти.       Гэвин всё понимал. Он не слышал его голоса, но понимал каждое слово. Он смотрел в любимые бирюзовые глаза и вскоре слабо улыбнулся. Да, такая смерть ему определённо по душе. Это намного лучше, чем умирать в больнице или в кромешном одиночестве в пустом переулке. — Ричард… — последние слова, которые вышли наиболее внятными и плавными из всех, когда-либо произнесенных, давались ему особенно легко. — Я не знл, шт ты умеешь плкать…       Он был рад, что всё это наконец-то закончилось. Пусть не самым лучшим образом. Но это было намного лучше, чем другие возможные исходы. Он не мог разглядеть, что происходило с лейтенантом. Не понимал, почему Коннор стоит к ним спиной и почему его рука вытянута вперёд с наклоном вниз. Собирать пазлы в единую картину он не собирался. В этом больше не было смысла.       И видеть перед смертью настоящие кристальные слёзы в бирюзовых глазах своего андроида — самое лучшее, что он мог увидеть перед смертью. — Простите меня, Гэвин, — Ричард одновременно с Коннором нажал на курок пистолета.       Прогремел оглушительный выстрел. И глухой звук упавшего тела.