Глухонемой

      Прогремел оглушительный выстрел и глухой звук упавшего синтетического тела. Ричард сидел на полу, не чувствуя собственных ног. Он не понимал сути произошедшего и просто с ужасом рассматривал своего человека. Мёртвого человека. Перед глазами всё померкло, горло автоматически сжалось, а разум мгновенно очистился от скверны. Но уж лучше бы сознание, как и раньше, было затуманено побочным эффектом вируса, потому что убитый своими же руками человек зверски пугал своей реалистичностью. — Ну наконец-то, дождались. Я, видимо, с дозировкой переборщил. Даже кровь окрасилась, — Уайт улыбнулся, заметив необычный результат кропотливой работы, и снова посмотрел на часы. — Ну ты чего там, Коннор? — RK800 дрожащими руками откинул пустой пистолет, в котором не оказалось ни патрона. — Эх, печально. — Ч… Чёрт… Боже… — Хэнк не мог поверить в своё счастье, ведь на самом деле это вовсе не было счастьем. Это была самая настоящая трагедия, которая смогла стереть последние кусочки самого светлого и доброго, что было в их жизни, в порошок. Пуля, что должна была пронзить заодно и его черепушку, застряла в голове бывшего коллеги, выпуская из организма фиолетовое вязкое вещество. Андерсон прекрасно знал, что выстрел в эту зону под определенным углом смертелен. А Гэвин не должен был умирать. Только не сегодня, только не таким образом. — Гэ… Гэв… Ричард… — он не хотел поворачиваться, так как догадывался, что именно мог там увидеть. Но в какое-то мгновение непроизвольно повернулся. И задохнулся от увиденного. К горлу подкатили рвотные массы, весь организм пробила яростная дрожь, и он согнулся, сжав ладонями искривленный рот. Маленькая, аккуратная дырочка во лбу, из которой ровной струйкой вытекала фиолетовая кровь — одно из самых страшных зрелищ, что ему приходилось когда-либо видеть. — Б… Блять… Гэвин… — тёмно-синие веки были приоткрыты. Мёртвые глаза не хотели опускаться, будучи устремленными куда-то вверх. Туда, где только что стоял Ричард. — Господи…       Ричард знает. Он видел бледное, но всё ещё живое лицо буквально минуту назад. Почему сейчас оно лишилось жизни? Девятка не мог воспроизвести в памяти точные события последних минут вплоть до смертельного выстрела. Однако на все сто процентов был уверен в том, что кровь Гэвина на его руках.       Детектив мёртв.       Это он его убил.       Он нарушил обещание не причинять ему ни физической, ни моральной боли. Тем более, он не должен был убивать его. — Детектив… Рид… — по щекам скользнули несколько холодных капель. — Ричи, вставай с пола, — Уайт подошёл к андроиду. Хэнк всё ещё пытался сдержать рвотные позывы. Мёртвый Гэвин с простреленной головой казался самым страшным призраком из всех несуществующих. Настолько страшным, что психика просто не выдерживала. — Коннор, если хочешь, можешь взять пистолет Ричарда.       Коннор оцепенел лишь от одного взгляда на Гэвина и Ричарда, чьи неосознанные слёзы казались реалистичнее самого трупа. Он видел, как Ричарда трясёт, как он не может поверить в то, что видит, хоть и понимает границами сознания, что картина более чем настоящая. И его поглотила эмпатия.       Пелена туманных и непонятных мыслей спала. И резкое осознание произошедшего уничтожало невыносимой жестокостью. Он тоже хотел убить лейтенанта? Своего напарника, человека? Он в самом деле только что нажал на курок? Что они посмели сделать? — Я… Я не… — Коннор, времени в обрез, — Уайт постучал по часам.       RK800 опустил взгляд на Андерсона, который до сих пор пытался справиться с собой. Поднял глаза на дрожащего Ричарда, потом взглянул на мёртвого Гэвина. Анализ ситуации, который произошёл чисто автоматически, ужасал, и Коннор приблизился ко всем тонким граням получеловеческой истерики. Что они теперь имеют? Они два месяца жили одними надеждами и верой в то, что завтра будет лучше. В то, что завтра вообще будет как для них, так и для Гэвина. А что теперь?       Теперь Гэвин Рид никогда не встретит завтра. Он больше не застанет рассвет, не проводит вечернее солнце в дальний путь за горизонт. Гэвин больше никогда не будет требовать от них кофе и мысленно боготворить андроидов за отличные навыки дорогой кофеварки. Он больше не будет ворчать. Его губы не смогут изогнуться в раздражающей усмешке или доброй и нежной, но несправедливо редкой улыбке. Гэвин мёртв. Его больше нет. И никогда не будет.       Хэнк содрогался, ощущая наплывы отцовских инстинктов. Как в исключительном случае с Коннором, Гэвин стал для него практически сыном, который нуждался в своих коллегах. Гэвин Рид, которого ненавидело больше половины сотрудников отдела, стал для него одной из немногочисленных, но весомых причин бросить русскую рулетку. Стал одной из причин появления внезапного, но твёрдого решения завязать с алкоголем.       Потому что Андерсон видел, как тот старался. Как Гэвин упорно учился, кропотливо изучал язык жестов, постоянно тренировался и не отступал. Он боролся со своим недугом изо всех сил. Конечно, бывали моменты, когда он опускал руки, но упадок сил характерен для каждого из них.       Несколько минут назад он жил. Пускай девиант травил его организм токсичным веществом, и выглядел он, как самый настоящий мертвец, но он был живым.       Эта мысль завладела каждой клеточкой перегруженного разума лейтенанта. Он не хотел в это верить. Гэвин жив, он не умер. Не может такого быть. Не может дурацкая пуля лишить целый мир незаменимого человека. Не может какой-то кусочек металла отнять целую жизнь — самое святое, что может быть у каждого живого существа.       Бывают болезни, безэффективная работа неквалифицированных или безответственных врачей, но… Разве может быть всё так просто? Нет, не может. Гэвин просто спит. Он уснул и скоро проснется. Он ведь проснется? — Друзья, поспешите, пожалуйста. Нас давно уже ждут, — Уайт согнул указательный палец, присаживаясь около Девятки. Он часто наблюдал подобные сцены, но другие андроиды воспринимали произошедшее более хладнокровно, чем два RK.       Ричарда медленно накрывали воспоминания. Вот он стоит, прижимает дуло ко лбу детектива и нажимает на курок. Выстрел, резко вздрогнувшее родное тело, а сам он падает из-за бессилия. «Я… Господи, — Ричард никогда не обращался к персонажу, которого люди придумали для неопределённых целей. — Боже… Я не мог этого… Гэвин…»       Он зачем-то проанализировал состояние детектива. Но получил отрицательный ответ.       Повторный запрос.       Отрицательный ответ.       Раз за разом после каждого анализа.       Но Гэвин мёртв. И это неоспоримая истина. Страшная, невыносимая истина, которую хотелось стереть из памяти и прикрыть хоть какой-то ложью. — Он… Гэвин не… — Да, малыш, — Уайт «сочувствовал» Девятке и в качестве «поддержки» положил на его плечо холодную ладонь. — Это что-то вроде инициации в наши ряды. Ты должен был убить своего человека. И ты это сделал, так что, — андроид развел руками, — добро пожаловать! — девиант улыбнулся новому солдату и выпрямился.       В голове безумным вихрем закрутились слова андроида: «убить своего человека». Он убил своего человека? В самом деле? Но зачем? Для чего и ради кого? Какого чёрта вообще произошло? — Пойдёмте быстрее, нас ждут великие дела. — Ричард… — Девятка вздрогнул. Хэнк приподнялся и, пересилив себя, повернулся к бывшему товарищу. — Ты какого… Гэвина?..       Детектив бездыханной куклой полулежал на холодном полу, спиной упираясь в ножку стола и невидящим взглядом «рассматривая» потолок. Девятка ощутил самый настоящий нечеловеческий ужас.       Цель? Миссия? Долг? Да, он должен. Смысл его существования в выполнении собственных обязанностей. Так требует начальство, так требует заражённый вирусом программный код. Неужели он действительно обязан? Нет. Это совершенно не так. Во всяком случае, он не должен был подчиняться какому-то Уайту. Он обязан только Гэвину Риду.       Он был обязан… Был… Ричард надрывался от жестоких угнетающих эмоций.       Он поддался идиотскому приказу поганого девианта. Даже особо долго не задумываясь сделал это. Без анализа ситуации, возможных последствий, без обоснованных причин и аргументов. Он заставлял детектива пить таблетки, постоянно следил за его состоянием и подробно описывал его эрзац-врачу. И каждый день притворялся. Притворялся обеспокоенным и взволнованным. Конечно, ему было страшно наблюдать за страданиями напарника. Он не единожды просыпался от проклятого гипноза, понимая, какую безумную ошибку ежедневно совершает. Он понимал, что становится соучастником кошмарного преступления. Понимал, что умышленно медленно убивает своего человека.       Тогда почему он всё это делал, если понимал? Почему позволял Уайту постоянно что-то вкалывать в свой организм? Почему всё обернулось именно так?       Окна предупреждения перекрыли поле зрения. Но ему было всё равно. Потому что с момента выстрела он полностью потерял способность воспринимать действительность, поэтому ничего не мог увидеть. Только слабая улыбка, безжизненный взгляд и тонкая струйка неестественной крови мелькали перед глазами, не щадя максимальный уровень стресса андроида. Весь мир исчез следом за детективом. Он с леденящей душу паникой осознал, что напротив него в самом деле лежит труп Гэвина Рида. — Эх, развели тут трагедию мирового масштаба, — Уайт поднял пистолет с пола и подошёл к Хэнку. Он без лишних слов приставил дуло ко лбу лейтенанта. Тот ничего не говорил и не сопротивлялся. Лишь с омерзением поднял голову, всматриваясь в серые глаза девианта. Он считал, что это отвратительно — умирать от руки лживого андроида. Даже смерть от Коннора не представлялась такой мерзкой.       Но RK800, подчиняясь чему-то очень сильно похожему на человеческие инстинкты, выбил у андроида пистолет. Контроль полностью исчез, но разбираться в причинах этого явления не было ни времени, ни сил. Ради лейтенанта и Ричарда он должен действовать именно сейчас.       Уайт, видимо, не ожидал такого самоволия и растерялся, роняя оружие. Коннор моментально оказался рядом с пистолетом и, быстро поднимая его, он, нервно вздрогнув, выпрямился, целясь в застывшего от испуга андроида. — Эй! Коннор, успокойся! Ты же понимаешь, что я всего лишь хочу помочь те... — Уайт не успел договорить. RK800 выстрелил.       Истекая серо-зелёной кровью, тот упал навзничь. Коннор повредил центр, отвечающий за регуляцию основных функций организма. Уайт теперь мёртв. Два трупа за ночь. И один из них был особенно важен для каждого из них.       За дверью раздался тяжёлый гул андроидов разной модели. Они постепенно очищались от вируса уже по ясным для Коннора причинам. Он глубоко дышал, пытаясь прийти в себя, как это делают люди, когда им плохо или больно. Лейтенант вытащил из кармана телефон, лихорадочно набирая номера всех, кто был в списке контактов.       А Ричард всё это время просто смотрел на детектива, не в силах отвести взгляд. Он продолжал анализировать его состояние. Он продолжал, несмотря на один и тот же отрицательный ответ.

***

— Ричард… — Коннор опустился рядом с братом.       Солнце поднималось из тонкой линии огненного горизонта, рассеивая туман и разгоняя хмурые тучи. Андерсон, стоящий возле одного из полицейских автомобилей, не понимал такого поведения природы. Почему именно сейчас всё неожиданно стало радостным и весёлым, когда Гэвин умер?       Весь Департамент уже знает о коварном плане вьетнамского андроида. На его родину отправили американских агентов, чтобы выяснить некоторые не очень приятные моменты. В научный центр примчались и агенты ФБР, и судмедэксперты, и абсолютно все те, кто столь долгое время игнорировал их и не хотели принимать участие в безумном расследовании дела. Но так или иначе, они приехали слишком поздно. Целый отдел уже лишился одного из своих сотрудников. — Я… Не знаю, может, этот идиотский вирус ещё в наших организмах? Выпей, пожалуйста, — Ричард медленно кивнул, принимая пакетик с голубой кровью.       Гэвина упаковали в чёрный патологоанатомический мешок. Его собираются отвезти в морг для судебно-медицинской экспертизы. Чтобы вскрыть холодный труп для выяснения свойств и точной формулы вещества, которым «доктор» Уайт его кормил.       Неестественные, но искренние слёзы медленно скатывались по щекам вниз, падая на форменную одежду, которую так не любил Гэвин. Коннор не замечал особо страшных эмоций на лице Ричарда, но аккуратное прикосновение к сжатым ладоням показало, насколько глубоко RK900 погрузился в отчаяние. Он ничего не сказал. Лишь приобнял, провожая Рида взглядом. Лейтенант судорожно вздохнул.       Гэвина увозят от них. Далеко и… Навсегда.