Time machine

      Радио не работало.       Нагён раз в двадцатый себе пообещала, что починит его, как только вернётся обратно, в своё время. Но сделает это она, впрочем, нескоро.       — Мне идёт? — Брючный костюм смотрелся на девушке потрясающе, и она знала об этом, но всё равно спрашивала, чтобы в очередной раз убедиться, что неотразима даже в восьмидесятых.       Нагён ответила лёгким кивком головы, кормить людей комплиментами совсем не в её стиле.       Девушка поджала губы, поправила воротник и взглянула на отражение в зеркале.       Подобные вещи носила её мать; в детстве Чэён считала их ужасными, а сейчас понимала, что ей очень даже идёт подобное. Особенно этот беспорядок на голове, именуемый причёской.       Нагён перевела взгляд на часы — без пяти три, время возвращаться к по-настоящему важным делам, таким, как обед.       — Идём, — устало бросила она в сторону девушки, — я видела рядом закусочную.       Раздражённо взглянув на напарницу, переминающуюся с ноги на ногу, Чэён всё же вернулась в примерочную и вышла в своей старой одежде, уже не столь модной, по меркам этого времени.       Есть хотелось не меньше, чем прогуливаться по бутикам двадцатого века, но отношение Нагён ко всему происходящему выводило из себя. Впервые их компания предоставила возможность отдохнуть от привычных миссий, а эта глупышка никак не хотела расслабляться и вела себя так, словно их цель — спасти президента.       Две недели отдыха её совсем не радовали, судя по всему.       — Готова? — В голосе промелькнула усталость.       И почему она не хочет расслабиться, пронеслось в голове у Чэён.       — Готова. — Задумываться о том, что происходило с напарницей, времени не было.       Они спешили.       Куда — неясно, но время, словно песок, просачивается сквозь пальцы и течёт себе дальше. Довольно странно путешественникам во времени беспокоиться о том, что они пропустят что-то или не успеют, ведь в любой момент можно сесть за руль машины времени и унестись назад, в прошлое. Но нет, время не любит таких игр с ним, и в любой момент может эту машину опрокинуть. Нагён слышала, что некоторые люди так и оставались во временном тоннеле, ведь никто больше не слышал о них. Чэён переполняла уверенность в том, что они просто сбежали, а жуткие истории придумали от нечего делать, с ней никто и не спорил. Потому что все знали — она права. Все, кроме Нагён, которая, как маленький ребёнок, верила в месть временного пространства и готова была выполнять все указания руководства, чтобы не запутаться в жизненной петле. Вроде умная, а верит в такие бредни.       — Ну, — Чэён достала свой телефон, не боясь, что кто-то увидит её, — где там эта твоя закусочная?       Девушки огляделись. Слишком много всего вокруг, глазу трудно зацепиться за что-то одно.       — Кажется на той стороне улицы, — в нос ударил запах свежих фруктов, — насколько я помню...       Совсем рядом прошла парочка с корзиной апельсинов и яблок. Теперь нужда в еде возрасла вдвое.       Холодная рука Чэён легла на плечо девушки, та вздрогнула от неожиданности, но не подала виду, что испугалась. А то ведь эта рыжая бестия начнёт подшучивать и называть трусишкой.       Однако Чэён лишь указала пальцем в сторону красочной вывески. То самое место, куда им и нужно было. Интересно, как это она так быстро нашла его, только и успела подумать Нагён, как напарница потянула её за собой.       В закусочной стояла духота, воздух пропитался запахом геля для волос и блинчиков. Если второе ещё хоть как-то радовало, то от первого кружилась голова. Чтобы отвлечься, Чэён начала изучать меню, но это особо не помогало.       У Нагён не было мыслей по поводу того, как можно исправить положение, поэтому она сидела, положив руки на стол и притворялась, что ей очень даже нравится тут.       Они заказали вафли и чай без сахара. Бюджет у них огромный, но Нагён почему-то решила, что следует сэкономить. Она и правда не умела транжирить деньги, да и давать другим делать это совсем не в её стиле.       Пройдясь взглядом по закусочной, ещё не потрёпанной, но уже не вызывающей желания задерживаться тут, Чэён поднялась со своего места.       Её напарнице было всё равно, собирается она выйти подышать свежим воздухом, или ещё что, главное, чтобы после этого у них не было проблем.       Спасать девушку в десятый раз не хотелось, на неё и без того уходит много сил.       Сначала это казалось чем-то вроде приключения, весёлого, захватывающего, но потом Нагён устала.       Не спать ночами, колеся по лабиринтам времени на почти разваливающейся машине, которую впору было бы разобрать на части, оказалось нелегко. Девушка, конечно, понимала, что будет трудно, но скука и рутина, в которую превратились скачки во времени, словно паразиты, сжирали её изнутри.       — Ваш заказ... А где ваша подруга? — Нагён проигнорировала вопрос официантки, взялась за столовые приборы и приступила к трапезе.       Она не знала, куда Чэён ушла, да её это и не интересовало. Эта девчонка наверняка наслаждается восьмидесятыми. Ещё бы, её любопытство не знает границ. Когда она совершила своё первое путешествие во времени, то едва ли не вопила от радости. Кажется, тогда они были в 2000 году, когда только родились. Чэён хотела исследовать всё вокруг, то и дело отвлекалась от задания и приносила кучу мелких проблем, которые приходилось решать Нагён. Именно тогда она решила, что будет плохо относиться к этой глупой девчонке. Не вышло.       Уже на следующем задании им пришлось работать бок о бок. Нагён даже привязалась к ней, как ни странно. И спасала её. А затем снова спасала. И снова.       Если бы ей дополнительно платили за спасение Чэён, то, скорее всего, удалось бы обновить их машину времени. Нагён замечталась и даже не заметила, как напарница вернулась к ней. По её хитрому выражению лица можно было понять, что она что-то задумала.       — Хэй, Нагго, — снова это странное прозвище, которое совершенно не нравилось девушке, — пойдём сегодня вечером на прогулку? — Её ладонь мягко легла на руку Нагён.       Девушка подозрительно оглядела Чэён.       — Зачем? — Её голос задрожал.       Волнение накатило из ниоткуда, ещё несколько секунд всё соответствовало норме. Нагён занервничала, от себя она такой слабости не ожидала.       Рядом с Чэён всё почти всегда шло не по плану, это выводило девушку из себя. Неужели она как какой-то магнит для неприятностей? Или, может, ей просто нравится смотреть на то, как Нагён раздражается. Во второй вариант верилось, почему-то, гораздо больше.       — Ну, раз ты молчишь, — лисья улыбка Чэён лишь в очередной раз доказывала то, как ей приятно наблюдать за неудачами Нагён, — то, наверное, согласна.       Она не дала ей даже ответить, просто принялась за еду, будто ничего и не было.       Нагён никак не могла понять, как эта девчонка вообще попала в их агентство.       — Чего так смотришь? Влюбилась? — Снова шутливый тон.       Нагён хотелось побыстрее вернуться в своё время и отправиться домой, чтобы хоть пару дней не видеть надоедливую напарницу. Но нет, это не Рождество, поэтому Санта не исполнит её желание. Придётся терпеть глупые шутки и кучу болтовни ещё чуть больше недели.       И почему именно она её напарница? Разве не логичнее приставить к ней более подходящего человека, которому не наплевать на дело. Втайне девушка всегда мечтала об этом, но знала, что напарников менять нельзя. По-крайней мере, до тех пор, пока один из пары не отправится в мир иной.       — Ладно, наше обеденное время вышло, — взглянув на наручные часы, девушка поднялась из-за стола, — пора возвращаться в отель.       Она бросила на стол пару купюр и, не дожидаясь, пока Чэён соберётся, вышла на улицу.       Уже вечерело, людей на улице стало чуть меньше, чем час назад.       На лице девушки промелькнуло подобие улыбки. Когда она в последний раз радовалась хоть чему-то и искренне смеялась? Нагён не помнит, в её памяти отложились воспоминания только о том, как плохо она чувствовала себя последние полгода.       Кажется, ей пора, подобно матери, браться за бутылку и запивать стресс, пока стресс не запил её саму.       Депрессивные мысли копились в голове уже давно.       Сейчас их чересчур много; хотелось открутить голову и почистить её или заменить на новую, рассуждающую здраво. Но она ведь не машина, которую можно обновить в автосервисе, нет, всего лишь обычный человек, юная путешественница во времени с вечно кислой миной.       — Красиво, да? — Нагён знает, что это её напарница, поэтому не отвечает, предпочитая и дальше вглядываться в улицы города.       Чэён обходит девушку, смотрит туда же, куда и она.       Проходит не меньше двух минут прежде, чем Нагён выдаёт :       — Действительно, красиво.       Эти слова даются ей с трудом, а когда она наконец-то произносит их, то чувствует себя ещё хуже.       Может, восьмидесятые так на неё влияют?       — Всё, пойдём уже, — Нагён впервые за долгое время сама берёт напарницу за руку, от чего по телу пробегает табун мурашек, — становится холодно.       На лице Чэён вновь расцветает улыбка, которой она терзает душу девушке. Нагён хочется провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть эту бестию. Она определённо поставила своей целью вывести её из себя, как иначе объяснить это кокетливое поведение.       Пока Чэён моется в душе, Нагён в душе копается.       Она знает только то, что уже устала от отпуска, который, как ей кажется, длится целую вечность. Лучше уж снова разъезжать по тёмной материи и искать потерянные много лет назад вещи. Даже эта затея казалась интереснее их с Чэён отпуска.       Нагён взглянула на себя в зеркало и нахмурилась. Уголки губ, увы, вверх не поползли.       На неё смотрела совершенно измученная девушка в уродливом растянутом свитере.       Выглядела эта картина жалко, в девушке на секунду даже пробудилось желание сжечь свитер и придать лицу более свежий вид. Однако желание тут же угасло. Какой смысл, если общаешься ты только со своим начальником, Чэён и семьёй, а остальные не замечают тебя.       Из раздумий девушку вывел скрип двери — Чэён вышла из душа, напевая себе под нос что-то незнакомое для напарницы. Вот кого действительно любили окружающие.       Она никогда не унывает, подбадривает всех вокруг и умеет поддержать беседу. Завидовала ли Нагён? Нет, скорее мечтала быть такой же счастливой.       — Я вернулась, — игриво произнесла девушка, игнорируя недовольный взгляд напарницы, — надеюсь, ты не скучала по мне.       Нагён чуть было не закатила глаза, но вовремя сдержалась. Всё-таки, если подумать, ничего плохого Чэён ей не сделала. Разве что создала пару десятков проблем на заданиях, но всё же.       — Ну, чего молчишь? — Ответа на этот вопрос не последовало.       Чэён даже не удивилась. Быть дружелюбной удавалось почти со всеми, но одна девушка на дружелюбие отвечала лишь тоскующим взглядом. И эта самая девушка сейчас прямо перед ней, игнорирует её, причём специально.       Ну и что нужно сделать, чтобы она наконец заметила её, станцевать чечетку, или, может быть, заняться укрощением пираний?       Кто же мог знать, что с Нагён так тяжело поддерживать диалог. Но Чэён упорная, и она добьётся своего, как обычно.       А девушка тем временем уже успела уйти в другую комнату, благо их номер в отеле огромный — агентство потратилось на отпуск для работников месяца.       Чэён последовала следом за напарницей, прямо как ребёнок, который следует везде за родителями. Только ей уже не шесть лет.       — Так и будешь преследовать меня? — От неё веет холодом, но Чэён всё равно тянется к ней и пытается обнять.       Попытка проявить нежность проваливается, девушка лишь отталкивает и принимается изучать стакан с водой, словно видит такое впервые. Для неё это способ показать, что сейчас не лучшее время доставать глупыми объятиями. Да и вообще, лучшее время никогда не настанет, Нагён ненавидит ощущение того, что поступает неправильно, оно, как жвачка, прилипает к подошве и никак не хочет исчезать.       — Мы могли бы сходить в парк сейчас... — Вполне отчётливо произносит девушка, но её уже не слышат.       Стакан, наполненный водой до краёв, видимо, гораздо интереснее, чем она.       Обида ядовитым плющем обвивается вокруг сердца. Мечты о прогулке под луной рушатся так стремительно, что Чэён даже не успевает понять, почему лёгкие готовы взорваться. А когда понимает, то лишь обиженно поджимает губы и уходит с кухни, оставляя Нагён одну.       У девушки на душе становится ещё хуже, когда Чэён почти что сбегает от неё. Она опять испортила всё, как обычно, даже неудивительно, что другие люди избегают её. И почему нельзя было спокойно поговорить с девушкой. Мысли снова путаются, накладываются друг на друга, извиваются и никак не хотят собираться в одно целое.       Нагён понимает только то, что всё плохо.       У Чэён перед глазами проносятся сцены, которых никогда не было. И вряд ли уже будут.       Она идёт по дороге, держа за руку Нагён, которая так мило улыбается, оглядывается вокруг, всему удивляется и радуется. Та самая Нагён, которой она никогда не видела, а могла лишь представлять.       Они в парке, том самом, куда Чэён собиралась заглянуть сегодня. Воздух чистый, вокруг — никого, только полная луна наблюдает за ними сверху.       Картины более идеальной для Чэён не существует, но как же больно осознавать, что ничего из этого в реальной жизни не случится.       Девушка громко вздыхает, укутывается в одеяло посильнее и старается заснуть. Но ничего не выходит, Нагён уже мерещится перед глазами.       В парке было бы весело, думает девушка и по щеке бежит одинокая слеза. Она быстро убирает её, чтобы не смущать саму себя.       Как глупо надеяться на симпатию со стороны человека, который не выносит твоего присутствия.       Интересно, почему агентство решило, что они станут неплохой командой, если даже результаты тестирования у них были абсолютно противоположные.       Может, думали, что они будут дополнять друг друга, но допустили промах; Чэён хотелось прямо сейчас сесть в машину времени и отправиться в тот день, когда их назначили напарницами, чтобы убедить прошлую себя, что ничего хорошего из этого не выйдет. Нужно было бежать прямо тогда, может быть сейчас Чэён не лежала бы на неудобной кровати, размышляя о том, для чего всё это.       На часах уже три часа ночи, а у неё нет желания спать, есть только разбитое сердце и покрасневшее от бесшумных рыданий лицо.       Она так и не смогла сдержать слёз.