Vivat Catalunya. Vivat i adeu amb amor...

Частично выдыхаешь из легких дым, частично осень, что сыпет листьями на пассейж дэ грасия в этом году слишком рано. Осеннее пальто абсолютно точно не подходит сентябрю. Думаешь, что в футбольной индустрии ты самый погодно непригодный. В твоей спортивной точке зрения половина мира природно не пригодны. С точки зрения телезрителей, Барселона умирает по кирпичикам-игрокам. Ваша индустрия устарела и едва дышит на периферии клубов и главными в твоих глазах все равно остаются неизменные и незаменимые. Но незаменимых нет… Ты играешь за Барселону, отдавая честь стране, а сердцем желаешь любимому Реалу ссыпаться в крошево с гранитного пьедестала. Куришь за уход Рональдо, салютуя стаканом егейместера собственному отражению на улице, и ты весь, как испанец, по барам-барам. А на самом деле у тебя каталанский по венам и кровью в мозг. В твоих глазах все предельно непригодны и относительны. Это вранье, что тебя трясет от потерь, а не от холода, что порывами под застиранную форму сборной. В голове флэшбэками яркими неосторожная твоя фраза «Я мог бы и уйти из сборной, если я проблемно искалечен» Мог бы и жаль, что остался. После ухода Неймара, его финального матча и траура на стадионе, тебя панически и до слез вымораживает одиночеством от предательста. Неймар не плачет в Париже. В Париже вообще не плачут, Жер-Жер Пике. Дело не в деньгах, а в каталанской чести и у тебя фобия и страх в артериях только поэтому. У тебя фобия, что все «твои», которых ты в прошлом любил, уйдут, не взяв с собой ключей от скважины твоего главного органа, где чувств на поверхности одна треть осталась. Твое самое большое сожаление, проклятие и достижение — жена — Колумбийская принцесса с телеэкранов, наставница американского голоса, малышка Шелтона и мать твоих детей. Она так по-латиноамерикански, чувственно и по-женски бьет посуду в твоем доме, устраивая тебе истерику, когда Милан и Саша спят. — Ты уничтожил сам себя как футболиста! — кричит Шакира, со всей силы толкая тебя в плечи, безрезультатно. — Этот референдум ничего не значит и твой голос там не символ борьбы и правды! А для тебя Испания/Каталония слишком принципиально, однако ты и сам не знаешь почему. В генах, перешло от дедушки, слишком очевидно, что провал. Кричишь на нее, что проголосуешь за независимость еще раз, если придется. Еще раз и не раз. Она лишь в траурном молчании пальцами в уже расстрепаные волосы зарывается, рот на секунду закрывая, чтобы после добить очередной колкостью. Она обещает на гроб твоей футбольной карьеры праздничную ленточку с надписью «независимость» привязать с лишними добавлениями, что-то наподобие «Viva España. Viva el Rey. Viva el orden y la ley.» — Ты идиот, Жерар! И ты идиот в квадрате, а после в кубе. А твоя жена мысленно и формально уже на Кубе, потому что у нее Латиноамерика в крови и легких, а закидоны твои каталанско-надуманно-провальные заебали, блять. Мат в прямом эфире — это пиздец. Средний палец в небо от чистого сердца перед всем стадионом твой первый футбольный провал. Твой мозг ежедневно полирует Средиземное. Ну же, Жер-Жер Пике, давай, топись. Только не в горе и потерях. Не в виске, вине и постели. С моральной смертью и медийным самоубийством вы на одной волне. Ты же давно медийно мертв и в этом есть заслуга льда в твоем стакане. От собственного поблекшего блеска и трещин между ребер режет глаза и вода в фонтане сердца Каталонии на площади Каталонии очиститься не поможет. Ты медийно распят на этой площади. Жер-Жер Пике, умирая, смотри, пожалуйста, в небо. Ты в центре города на переферии его гибели, если, конечно, ты этого для него хотел. Позвоночник, кости и каркас самообладания в крошево, но ты держишься на чужеродных эпитетах-эмплантах, выбегая на зеленое поле дома и вроде «Vivat Catalunya» и «Força Barça», а в тебе этой силы немного осталось. Сухие листья посыпают тебе голову пеплом, а дождь размывает чувство вины. Видишь, город еще дышит? Вот и ты дыши. Матч Россия-Испания — твоя бесконечная рефлексия. И у тебя из головы не идет та девочка, что закричала, что никогда не простит тебя за то самое пенальти. И ты из тех сеньоров, что жмут руку своим провалам, но оправдать решение собственного тела никак не можешь. Тот мяч как и весь тот матч ты хочешь забыть — Девочка, chica, nena, я хотел, я намеревался, я сделал все, чтобы отбить его головой. Готов бить себя в грудь, однако видишь, что она тебе не верит, и от ее скептецизма мороз по коже. Ты не готов к тому, что она собирается сказать, однако она говорит сквозь зубы: — Ты не сделал ничего. Ты подставил руку. Ты подставил страну, но от этого не тошно, а просто никак. Потому что твоя страна давно независима, а «La roja» тебе чужая от слов: «трех полосный флаг я в руки не возьму»… И где-то на пыльной лавочке в спальном районе своего детства ты пишешь пальцем заветные слова «Vivat Catalunya, Vivat i adeú amb amor»… Ты сдаешься, промерзая осенью насквозь. Брось спичку на любимый город, смотри как она горит. Но скажи мне, Жер-Жер Пике, между здравым смыслом с Испанией в команде и Каталонией, выбирая сердцем Кат-точка-Кат готов ли ты остаться один? Один на один. Наедине с собой…