128Ve980

Тихо скрипнув, двери лифта открылись, впуская голубоволосого в железную кабину и отправляя на самый нижний этаж. Как на автомате Сал вставил ключ-карту в специальный проем, доехал до нужного этажа, вышел из ржавой коробки, прошел мимо автомата со сладостями, открыл дверь, как обычно поздоровался с Лизой, если та ещё не ушла, да и если ушла, тоже здоровается ради приличия и, наконец, зашел в комнату к так полюбившемуся ему металлисту. Тихий, еле слышный стук в дверь с надписью “keep out”. - Заходи, Сал, — прозвучал мягкий голос Джонсона. - Привет, — смущенно ответил Фишер, закрывая за собой дверь. 13 февраля, за окном лежал искрящийся снежок, ещё не начавший таять. Да и рано ему. Наверное, сейчас каждый влюблённый рисовал Валентинку или писал признание в любви, ведь завтра Валентинов день. Ну, то есть ВСЕ рисовали и писали признание в любви, КРОМЕ двух парней, сидящих в подвале. - Ларри, — спросил протезник, отрываясь от игры, - а ты будешь дарить завтра кому-нибудь валентинку? От этих слов патлатый немного приподнялся, тоже отрываясь от игры, уровень которой они с Саллом никак не могут пройти. Потом смущенно отвел взгляд, почесал затылок, и протянул звук: «Ну... Может...» . - О-о, понятно, — сказал голубоволосый и опять начал выбирать персонажа в игре. Ларри заметил грустную нотку в голосе своего друга, и ухмыляясь промурчал: - Ты что? Боишься, я тебя брошу? Ох, нет, чеееел. Ну ты же моя девушка! Ну ты и собственница! — улыбаясь закатил глаза Ларри. Фишер понимал, что его друг просто шутит, и, конечно, они не встречаются. Он не его «девушка», как выразился патлатый. Но, то, что он будет ревновать, это правда. И да, Сал - жуткий собственник! - Дурак, — единственное, что вырвалось из уст раскрасневшегося протезника. Хотя... Сейчас он был не в протезе, потому, что давно показал лицо Джонсону, и тот сказал, что не пустит его на порог своей квартиры, если он будет в протезе. Патлатому понравилось «немного» не такое лицо друга, он даже зарисовал его, а на вопрос Фишера «И зачем тебе это? Дрочить чтоли на меня будешь?» Шатен ответил: «Ну, ты такой красивый, может и буду.» И опять все восприняли это за шутку, и таких шуток у них миллион. Но кто ж знал, что оно так и есть? Джонсону нравился его друг, даже нет, уже через месяц после знакомства он окончательно в него втюрился! Он не мог прожить и дня, не думая о нем, хотя как его забыть, если круглыми сутками это голубоволосое чудо ошивается в его комнате? Из раздумий его выкинул Салли толкнув в плечо со словами: «Да выбери ты уже себе персонажа!» - А? Да-да, извини, задумался. - И о чем можно так долго думать? - О том какой ты красивый! Фишер сразу залился краской, сейчас он бы все отдал, чтобы на его лице снова появился протез, который не показывает его эмоции, а именно смущение. Джонсон, заметив это, приблизился к мальчику, и заговорил: - Принцесса? Ты смущена? Неужели я так тебе нравлюсь? — все это Джонсон говорил с сарказмом, и в голосе слышался смешок. - Эээ, Ларри, отвали! — попытался вырваться, но из-за того, что он сидел в неудобной позе, а именно по-арабски - на коленях, от этого он только упал, а руками, пока падал, попытался ухватится за Ларри. Тот подался вперёд, а, когда Фишер отцепил руки, они упали по бокам от головы (ну, вы знаете такую позу). Ларри, чтобы удержатся, обхватил запястья Салли, и получилась такая картина, как будто Джонсон держит протезника. Пытаясь поцеловать. - Ну что, принцесса? — немного отойдя от шока спросил Ларри. Джонсон недолго думая, уселся на друга под ним, отпуская его запястья, скрестив руки на груди. — Храбрый рыцарь пришёл спасать свою принцессу!!! - Этот храбрый рыцарь сейчас раздавит свою принцессу. — немного запинаясь от смущения, сказал голубоволосый. - Ааа, тоесть ты не отрицаешь, что ты моя? - А ничего, что я как бы пацан? - Ну, это ещё не доказано. - Ларри! — тут Фишеру стало тяжело держать на себе такую тушку, и он попытался зашевелить ногами, но так как ноги были под его же ляшками, единственное, что он смог - это выгнуть спину и таз, немного кряхтя. Что в такой ситуации было больше похоже на стон. - Сал, я, конечно, понимаю, что я тебе нравлюсь, но негоже принцессе при первом поцелуе и в постель прыгать! - Джонсон! ТЫ ДУРАК или да?! Ты, блять, тяжелый! Я не стонал! И ещё: мы с тобой не разу не целовались! Патлатый наклонился вперёд, положив руки на грудь Фишера, а сам положил подбородок на тыльные стороны ладони. От такой позы, их животы и грудь соприкосались, и Ларри смог услышать, как сильно бьется сердце парня под ним. - А я ничего не говорил про стон, — ухмыльнулся Джонсон. Тут Сал стал ещё краснее, сердце уже выпрыгивало из грудной клетки, стало совсем жарко. - А с чего это ты решил, что ты мне нравишься? Ты ничего предъявить мне не можешь! Я требую адвоката!!! - Не, ну, это можно исправить, да и то, что не целовались, можно исправить!!! - Ларри!!! ЛАРРИ!!! Нет!!! Извращенец! Люди, помогите, насилуют! — смеясь орал Фишер, пытался отпихиваться от сложившего трубочкой губы Ларри. Но патлатый был сильнее голубоволосого: легонько раздвинув его руки, он чмокнул по носу своего друга. Фишер затих, выпучил глаза, и пытался осмыслить то, что только что произошло. Протезник думал, что единственное, что мог сделать Джонсон - это сложить губы трубочкой, приблизится и рассмеяться прямо в лицо протезнику, но не ПОЦЕЛУЙ! И не важно что в нос, это все равно был нежный, полный любви поцелуй, не такой, когда мама целует ребенка в больное место, если тот упадёт. Это был более романтичный поцелуй, как целуются парочки в щеки. Такое сравнение смутило голубоволосого, и тот ещё сильнее стал похож на помидор. Потом, посмотрев на Ларри, Фишер заметил, что тот тоже стал красным, и увел взгляд, пытаясь не смотреть на того, кто лежит под ним. - Ну и кто ещё кого любит? — подсмеялся Салли. - Так я и не отрицал. Ну, вот мы и поцеловались, теперь идём спать! — наконец встав с Фишера, сонно проговорил Ларри. Джонсон, подойдя к кровати, присел на краешек и похлопал около себя рукой, как бы подзывая Фишера присесть. Салли уже попытался встать, но вдруг завопил, как не в себя: - Бляяять, ДЖОНСОН, ты мне ноги отдавил! - Ну и что мне теперь с тобой делать? — встав с кровати, спросил патлатый. - Не знаю. Сам отдавил, сам и выкручивайся! Ларри, недолго думая, взяв Фишера под коленями и за талию, пошёл к кровати. - Если у тебя спросят, с кем ты первым провёл ночь, с гордостью говори мое имя! - На что ты намекаешь? - Думаю, ты сам уже догадался.. - Ларри, прекрати, уже не смешно! - Ха-ха, Салл! Что у тебя за фантазия? Ну ты и извращуга. Джонсон нежно уложил Фишера на кровать, и недолго думая, сам лёг около него и несильно обнял. Фишер немного смутившись, перевернулся к Джонсону лицом, и посмотрел в глаза своему другу. - Лар? — тихо спросил протезник. - Да? - Так ты и не сказал, что это за человек, которому ты подаришь валентинку? - Завтра узнаешь. А теперь спи. Фишер ещё сильнее прижался к груди патлатого, и медленно начал засыпать. Единственные слова, что услышал Салли перед тем, как погрузиться во владения Морфея: "Люблю..."