Playboy shit

      Дверь открывается резко, громко ударяется об кирпичи. Шуга вылетает в тесный проход, царапая кожу об облезшую краску. На шее бешено пульсирует жилка, дыхание сбивается. Где-то за поворотом в паре метров слышатся голоса и барахление незаглушенного мотора. Парень прячется в тени, быстро шагая в противоположную сторону.       Позади него раздается стук и протяжный скрип. Резко выдохнув, Юнги срывается с места. Заворачивает за угол, краем глаза замечая, как в подсобку вваливается знакомая фигура.       Выбежавший парень спотыкается о собственную ногу. Машет руками в воздухе, пытаясь остановить падение, но все равно врезается в мусорные баки. Подросток, поскуливая, скатывается вниз. С приоткрытых губ слетает тяжелый выдох.        На другом конце поворота захлопывается дверца машины. Мин стискивает зубы, с секунду мнется на месте, а затем срывается на бег. Что-то необъяснимое толкает в спину, заставляя двигаться. Ноги сами несутся вперед, но совсем не в том направлении. Секунда, и обмякшее тело в его руках, чужие руки обжигают ладонь. Шуга хватает выскочившего парня, рывком поднимая и встряхивая.        Помутневшие от спиртного глаза с полопавшимися капиллярами отрешенно смотрят куда-то в сторону. Футболка весит на плечах, как мешок. Волосы спутавшиеся и и мокрые от пота. Покрасневшая ссадина на щеке и совершенно глупая улыбка.       Юнги давно приметил его из толпы. Этот сумасшедший подросток слишком сильно выделялся из толпы. Еще с первой встречи его лицо хорошо запомнилось Мину. Это тот, кто пытался убить его. Что говорить, он сам чуть было не застрелил этого парня.       На то, чтобы разбирать что и как, а главное почему, нет времени. Было ясно только то, что, если их поймают, то пиздец настигнет каждого. Тут все очень просто: Шугу отвезут к отцу, а за преступления, которые он совершил, расплатится невиновный подросток, что так удобно попался под руку. Юнги может заверить, что закон он нарушает неоднократно и пока что безнаказанно. Ключевое слово ‒ «пока что».       Черно-белые полосы исчезают под ногами. Ботинки хлюпают по лужам, брызги летят в разные стороны. Нескончаемый ряд домов, бесконечные огни фонарей. Вокруг проносятся дворы, витрины, машины. Редкие прохожие оборачиваются, удивленно смотрят им в след. На них смотрит вся окрестность. Каждый второй подозрителен, заставляет бежать быстрее, давясь загнанным дыханием. Чем они дальше, тем глубже темнота, тем сильнее страх быть пойманным.       Шуга уверен, он бы потерялся в пространстве, доверяя себя лишь притяжению. Если бы не впивающиеся в руку ногтями подросток, он бы давно сошел с ума.        С первых секунд уши заложило. Отчетливо слышится только безостановочный бег за спиной. Их преследуют? Юнги слишком страшно, чтобы оборачиваться и проверять. Мысли и старые воспоминания лезут в голову с каждым шагом. Задыхаясь от ударов собственного сердца, он отчаянно желает, чтобы земля позади него исчезала.       Резко тянет вниз. Картинка мира заваливается набок. Неожиданно над ним повисла темнота.       Лопатки больно упираются во что-то жесткое и рыхлое. Парня крупно трясет. Грудь ходит ходуном, спина ударяет об землю. Он осторожно размыкает плотно сжатые веки, встречаясь с сине-фиолетовым небом и зависшим над никогда не спящим городом. Луна выходит из облаков, освещая лицо. На лицо сыпет мелкий снег. Первый снег в этом году. Юнги и не заметил, когда тот пошел.       Рядом слышится чье-то громкое дыхание. По руке змеей скользят прикосновения. Шуга перехватывает щекочущие касания. Сжимает так крепко, цепляется, как за спасательный круг, будто вся его жизнь зависит от этого. Возможно, так оно и было. Он не рискует проверить, и поэтому не спешит отпускать.       Морозный воздух застревает в легких, выплевывается изо рта паром. С каждым выдохом напряжение покидает его тело, оставляя бессилие, слабость. Впервые Юнги чувствует, как город поглощает его, превращая в одно целое ‒ тихое и спокойное. Мысли, что изводили его, отступают, оставляя приятную пустоту. Ему не холодно, не тепло ‒ ему никак. Он не хочет вставать, не хочет двигаться. Это бездействие начинает пугать своим порядком.       Ноги подрагивают, их сводит судорога, пальцы впиваются в почву. Пустота медленно разрушает его. Земля начинает казаться могилой. Он не может здесь оставаться. Не может плыть по течению. Он сделал много неправильных вещей, но у него нет желания оставлять их позади. Любой его шаг был по-своему правилен. Если бы не эти мысли, отчаяние обвило бы руки вокруг его шеи и начало душить. ‒ Меня сейчас вырвет.       Охрипший голос немного приводит в себя. Шуга беззвучно смеется, сотрясаясь плечами. Все это так нелепо: вся его жизнь построенная на одних только переживаниях и бегстве. Парень выдергивает руку из его ладони, принимает сидячее положение. Шуга бесцветно смотрит на свалявшиеся каштановые волосы на затылке и на то, как тот прикрывает рот ладонью. Мокрые покрасневшие глаза пристально смотрят на Мина, нервируя.       Юнги отвечает тем же. Раздраженно смотрит в ответ. Пытается увидеть не представший перед ним образ, а саму сущность. То, что скрывается за внешним обликом. Почему этот парень не перестает удивлять своей безрассудностью и палитрой стремительно чередующихся эмоций? Где предел его безрассудства? Впервые у него так много вопросов к незнакомцу.       Они какое-то время буравят друг друга взглядами, пока из-за многоэтажки не появляется полоса белого света. За горящими фарами последовало сине-красное мигание, пронзавшее чащу деревьев, растущих вдоль обочины.       Шуга первым замечает полицейский патруль, резко тянется парня на себя. Тот сдавленно ойкает и упирается ладонями ему в грудь. Юнги сцепляет руки на пояснице, пресекая все попытки вырваться. Крепче прижимает к себе, не давая даже шевельнуться.        Пустырь на котором они оказались со всех сторон окружен колосьями высохшей травы. Она скрывает их, но при сильном дуновении ветра и малейшем шевелении не спасет.       Патрульная машина двигается непозволительно медленно, сканируя окрестности. Свет фар пробегает по траве в метре от них. Шум старого мотора эхом бьется об здания домов. Машина гремит на кочках, не спеша проезжает по ковру тонкого снега. Несколько минут кажутся вечностью. Мин чувствует, как подросток сильнее жмется к нему. Темные волосы щекочут подбородок. Затаив дыхание, они наблюдают за тем, как кузов автомобиля скрывается вдалеке, за железными воротами.       Легкий мандраж не собирается отступает. Облегченный выдох срывается с губ подростка, опаляя ключицы. Рука, покоившаяся на голове парня, перемещается на поясницу, чуть комкая тонкую ткань футболки. Тяжесть чужого тела приятно давит. В мыслях рисуются лихорадочно блестящие глаза в свете неона. Внизу живота разгорается слабый огонь.       Шуга чувствует, что парень хочет подняться, но почему-то не может выпустить его из рук. Тот замечает сопротивление, тот приподнимается на локтях и непонимающе смотрит, приподняв одну бровь.       Юнги прошибает насквозь. Ощущает, как собственный взгляд меняется. Становится тяжелее. Он буквально пожирает парня ненасытным взглядом, как хищник свою добычу. Опускает глаза, скользя по открытой смуглой груди. Забирается кончиками пальцев под футболку и наблюдает, как глаза подростка расширяются, отдают легким испугом и долей интереса. Шуга умиляется такой реакции, специально не останавливается, продолжая поглаживать мягкую кожу.       Миллиметр за миллиметром, мальчишка, будто под гипнозом, поддается его чарам. Наклоняется все ниже и ниже. Чужое дыхание трогает за щеки. Сомнений во взгляде не осталось и следа, лишь томная пелена прослеживается в потемневших зрачках, таких же, как у Юнги. ‒ Я Пак Чимин, ‒ шепчет подросток, прежде чем осторожно провести треснувшими губами по скуле и вниз к самым губам.       По телу проходятся мурашки, Юнги слегка удивлен впервые встретив настолько легкомысленного человека, имя которого словно ударило в голову. Такие, как этот бесстрашный мальчик либо никогда не чувствовали вкус утраты, либо же было нечего терять.       Чимин осторожно касается верхней губы, плавно перемещаясь на нижнюю. Поцелуй выходит целомудренным, детским; вызывает только смешок. Парень краснеет, смотрит из под слегка приоткрытых век в сторону. Замирает и, кажется, даже не дышит.       От этой робости в Юнги просыпается зверь. Он впивается пальцами в кожу, размашисто оглаживает бока. Притягивает парня ближе к себе, тут же проводя горячим языком по губам. Мин вгрызается легким укусом в пухлую губу, оттягивает.Привкус алкоголя добавляет остроты. Парень коротко ахает, приоткрывая рот, чем тут же пользуются Юнги. Углубляет поцелуй, глотая тихий скулеж.       Чимин какое-то время бездействует. Ерзает, каждый раз задевая бедром Шугу и невольно заводит еще больше, пока Юнги жадно целует его, не давая сделать и глоток воздуха.       Длинные пальцы очерчивают образовавшийся плавные изгибы, спускаются вниз к подтянутым ягодицам. Сжимают грубую ткань. Подросток учащенно дышит, потихоньку отвечая на взрослый поцелуй, сладко мажет по губам. Он придерживает Мина за затылок, поглаживая короткие пряди. Контраст грубого, напористого идеально сочетается с мягким и податливым.       Ситуация накаляется. Электрические разряды пробегают по всему телу. Не стерпев такого напора, первым отстраняется Чимин. Парень нависает сверху, берет перерыв. Его щеки и кончики ушей горят. Снежинки, упавшие на макушку, скатываются вниз на лицо Мина, путаются в ресницах и тая. Затуманенные глаза смотрят, выискивая подвох, которого и в помине не было. Шуге нравится эта запоздалая осторожность. Чимин видимо из тех людей, которые сначала делают, а потом начинают думать. Забавно.       Снова слышится скрип колес. Во двор заезжает черная иномарка и останавливается около одного из подъездов. Фары выключены, окна полностью затонированы. Водитель не глушит мотор, ждет.       За Шугой приехали.       Наконец убрав руки от парня, он отодвинул того в сторону, поднимаясь и не спеша отряхиваясь от прилипшей к нему пыли и грязи. Вдохнув морозный воздух полной грудью, он в последний раз вскинул голову к черному небу.       Что, черт возьми, сейчас было?       Ветер, свища, ерошит кроны деревьев и разносит шуршащую по улицам листву. Свет уличного фонаря придает очертания двум фигурам на передних сиденьях, что проглядываются сквозь темные окна.       Потерев руки друг об дружку, Юнги клацает зубами от легкого озноба и не оглядываясь, направляется к машине. Дергает за ручку и отходит в сторону, ожидая. Кидает нетерпеливый взгляд одиноко сидящему на пустыре подростку, кивая на сиденья. ‒ Ты идешь, не?