Playboy shit

      Множество ветвей вен тянутся под кожей, уходя под футболку. Кресты и полосы вдоль да поперек вырисовываются на бледных запястьях и ближе к изгибу. Отметины, за которыми скрывается чужая боль. Признак того, что жизнь порой жестока; а также следствие огромной силы и стойкости человека, сумевшего найти утешение.       Закрывшись с человеком в одном пространстве, волей-неволей начинаешь узнавать о нем много нового. Для Чимина бурлящий котел под названием Шуга оказался настоящим открытием. Иногда парень желчный, ядовитый и опасный; в другой день он ‒ осторожный и тихий, задумчивый. Две стороны одной монеты, от которой Чимин теряет голову.       Взгляд скользит дальше, по округлым плечам, открытым ключицам. Натыкается на изогнутые в ухмылке губы, чуть вздернутый нос, три ушных прокола, поблескивающих в свете лампы. Останавливается на всепоглощающих глазах, глубоких до омерзения. Это неприятно, когда заглядывают в душу, читают тебя, как открытую книгу. Неприятно, когда так нахально пялятся, насмехаясь. Пропадает вся уверенность, следом появляются страх и паранойя. В этих глазах Пак видит лишь скрытый холод и апатию.       Чимин давно понял, что этот острый взгляд с лисьим прищуром рассчитан на то, чтобы вызвать ужас и подозрения. Этот парень использует страх, как оружие. Только Пак не из тех людей, которых испуг усыпляет. Он только заводит в нем неизбежный механизм, заставляет действовать, сопротивляться. Наверное поэтому дело никогда не доходило дальше пары синяков и царапин. Жить в одной квартире с безумцем оказалось не так плохо, как он думал. Справляться с нескончаемыми угрозами в свой адрес и желанием убивать на завтрак, обед и ужин несложно.       Его имя совсем не вяжется с характером. ‒ Хочешь узнать, откуда у меня эти шрамы? ‒ неожиданный вопрос выбивает из колеи.       Чимин не затрагивал эту тему. Они не часто разговаривали о чем-то личном, но когда это случалось, говорил в основном он. Шуга слушал его вполуха, иногда задавал вопросы. Однажды он спросил, о чем Пак думал, когда вырвал пистолет из его рук, чуть не убив тогда.       Речь шла о дне, когда они впервые встретились. Когда адреналин ударил в голову так, что крыша до сих пор находилась в сдвинутом состоянии. Доморощенное безумство.       Шуга рассмеялся, когда услышал причину; а Чимин вдруг осознал весь ужас ситуации.       Если бы не чертова статья про двадцать дней, они бы никогда не узнали друг друга. Если бы не эта мысль, что засела ему в голову, присосалась к нему словно клещ, он бы так и жил своей бестолковой жизнью, рассчитанной на много лет вперед. ‒ Жизнь не ограничивается статистикой и цифрами, днями, которые ты не в состоянии вспомнить, ‒ задумчиво произнес Шуга, вытирая слезы, выступившие от смеха. ‒ Тебе не стоит заморачиваться над тем, как много ты сделал и как много дней ты запомнил. Ты получаешь эмоции и чувства, что бы ни случилось. Будь-то скучная пара, будь-то крутые американские горки. Даже самый насыщенный день может остаться галочкой в твоем списке, когда самый скучный и банальный навсегда застрянет в голове. Двадцать дней были лишь предлогом, ‒ парень улыбается кончиками губ. Опять это выражение лица, будто он знает все о нем. ‒ Так ведь?       А ведь так оно и было.       Дверной звонок нарушает повисшую тишину и вырывает из воспоминаний. Шуга поднимается, натягивая вниз рукава, не успев сказать и слова. Чимин вздыхает и плетется следом, чтобы увидеть лицо того, кто уничтожил единственную за несколько дней попытку Шуги открыться ему. Он совсем не удивлен, когда встречает у порога квартиры Хоупа. Парень наведывается к ним почти каждый день. Приносит продукты и замучивает Пака вопросами о нем и его жизни.       Чимин кивает ему, выглядывая из комнаты, но шатен даже не замечает этого. Он выглядит взвинченным и немного напуганным. Его глаза горят и похожи на бильярдные шары. ‒ Нам срочно нужно поговорить, ‒ произносит тот, кажется, чуть клацая зубами. ‒ Давай выйдем.       Шуга незамедлительно кивает, хватает куртку и выходит, громко хлопнув дверью. Оставленный в пустой квартире и зараженный чувством тревоги, Чимин не может найти себе место. В голову лезут разные предположения, пугая и призывая разузнать ситуацию, чтобы в случае чего попусту не тратить время.       Скользнув в домашние тапочки и убедившись, что парочка не стоит под дверью, он медленно дергает ручку. На лестничной площадке тихо. Шум и голоса слышатся с верхнего этажа, удаляясь все дальше с каждой секундой.       Чимин как можно тише прикрывает дверь, ступая за ними по пятам. Пульс стучит в ушах. Он слышит, как скрипит дверь на верхнем этаже, вздрагивает. Видимо, они вышли на крышу.       Через просвет, оставленный сквозняком, он видит, как Шуга вытаскивает из куртки потрепанную пачку сигарет, закуривает. ‒ Рассказывай, ‒ произносит тот, тяжело выдыхая дым.       Хосок мнется, прежде чем начать говорить. Видно, как он собирается с мыслями, сжимает ладони в кулаки. Его тонкие брови нахмурены, губы поджаты. ‒ Они знают, что мы роем под них, ‒ начинает он. ‒ Джина поймали. Он больше не может нам помогать.       Шуга не подает никаких признаков беспокойства. Кивает задумчиво, стряхивает пепел. ‒ Ты хоть понимаешь, чем это может обернуться? ‒ Хоуп повышает тон, медленно переключаясь на истерику. ‒ Они могут забрать тебя, ‒ произносит он, утыкаясь подбородком себе в грудь. ‒ Они ищут, и я уверен, уже знают, где ты прячешься. Этот парень, не стоит доверять ему. Возможно, он сливает информацию. ‒ Это не он, ‒ спокойно отвечает Шуга, глядя в сторону открывшейся панели города. Он еще раз затягивается, удерживая паузу. ‒ Я не могу убегать вечно. Когда-нибудь они поймают меня...       Парню не дают договорить. Хоуп хватается его за воротник куртки, встряхивает. Даже на расстоянии видно, что его глаза покраснели и чуть припухли. Парень рассматривает лицо Шуги, кусая свои губы. ‒ Ты даже не догадываешься, ‒ хрипит Хоуп, ‒ что со мной будет, когда они заберут тебя. Меня просто не станет, понимаешь? ‒ голос срывается на последнем слове.       Отчаянно влюбленный взгляд, которым Хоуп смотрит, расползается по телу Чимина шипами. Они переживают одинаковые чувства.       Шуга снова кивает, кладет свою ладонь на руку парня, взгляд которого от этого теплеет. ‒ Я благодарен тебе за помощь, ‒ говорит Шуга, выпуская горький дым. ‒ Но рано или поздно мне придется столкнуться с ним с глазу на глаз. Не беспокойся, я найду выход.       На этой фразе Хоуп неверяще качает головой, яростно откидывая руку. Он срывается в сторону дверей, туда, где затаился Чимин.       Краска сыпется от удара дверной ручки об стену. Шатен тяжело дышит, лишь скользит по нему взглядом, не останавливаясь несется вниз. ‒ Позаботься о нем, ‒ слышит Чимин позади себя. Он разворачивается на осипший голос Хоупа, ударяющийся эхом об стены подъезда, но того уже и след простыл.       Когда парень оборачивается, то натыкается на Шугу. Парень, подперев дверной проем плечом, наблюдает за ним, докуривая. На его губах играет едва заметная улыбка, которая за секунды может превратиться в оскал. Темные глаза смотрят недоверчиво. ‒ Давно здесь стоишь? ‒ Я не работаю на твоего отца, ‒ не задумываясь, роняет Чимин. ‒ Видимо, давно, ‒ хмыкнул.       Сигарета летит вниз меж лестничных проемов. Шуга усмехается, медленно спускаясь вниз. Он останавливается перед Чимином, оставаясь на голову выше. Наклоняется к самому уху. ‒ Я знаю, ‒ запах сигарет вбивается в легкие, ‒ и советую тебе даже не пытаться в это вмешиваться. Папочка решит все вопросы.       Чимина съедает чувство дежавю, пока Шуга обходит его, спускаясь вниз по пролету. Вдруг появляется острое желание остановить его. Будто если он этого не сделает, то парень станет ветром, оставившим после себя только беспокойство. ‒ Не уходи, ‒ он удивляется тому, как в его голосе отчетливо слышится мольба. Руки сами тянутся к чужому запястью.       В груди щемит и ноет от мысли, что Шуга может испариться, остаться лишь воспоминанием.       Чимин поджимает губы, дергает на себя, притягивая. Не пробует отодвинуться даже тогда, когда ловит на себе изумленный взгляд. ‒ Я никуда не уйду, ‒ произносит черноволосый, аккуратно освобождая руку от захвата.       Он поворачивается к нему спиной, намереваясь продолжить путь, но Чимин перехватывает ладонь, прикоснувшуюся к ветхим перилам. Впивается в кожу ногтями и вдруг понимает, что если отпустит, не сможет сделать больше и вдоха самостоятельно.       Он опускает взгляд, уставившись на руки, на которых из-за холода покраснели шрамы. ‒ Я не могу тебя отпустить, ‒ шепчет он, прежде чем почувствовал, как земля уходит из-под ног. Сердце ёкает и уходит в пятки из-за резкой встряски. Его тянут вниз по ступеням, попутно переплетая его пальцы со своими. Не разъединяя рук, Шуга ведет его домой, усаживает на кровать лицом к себе. ‒ Не надо, ‒ говорит тот, крепче сжимая его руку. ‒ Что? ‒ Не надо, ‒ повторяет парень, заглядывая в глаза, ‒ не отпускай.       У Чимина перехватывает дыхания. Он набирает больше воздуха в легкие, молясь, чтобы покрасневшие кончики ушей остались незамеченными. Кивает в ответ, зажмуриваясь. Надеется, что Шуга не имеет ничего против вспотевших ладоней. Он немного дрожит от вдруг нахлынувшего волнения. Напрягается, когда парень подвигается чуть ближе к нему. ‒ Шрамы, ‒ парень слегка дергает рукой, привлекая внимание. ‒ Я сделал это, когда был подростком. Мне казалось, что это единственный выход; дорога, по которой не нужно идти. Это то, через что я прошел, ‒ Шуга печально улыбается, обводя взгляд искалеченные руки. ‒ И я не собираюсь возвращаться к этому снова. Что бы ни случилось, ‒ он поднимает глаза, полные уверенности. ‒ Поэтому не отпускай мою руку.              Они поддаются вперед почти одновременно. Чимину едва удается перевести дыхание, когда их губы соединяются. Что-то внутри ломается. Это их немое обещание, скрепленное поцелуем.       Шуга отстраняется, прикасаясь лбом к его лбу. Нежно гладит большим пальцем ладонь, снова перебирает его губы своими, мягко вдавливая и сминая. Через какое-то время он отдаляется, протягивая тонкую нить слюны между ними. Блики света в его глазах переливаются по всей радужке, создают сияние. Чимин не может устоять перед ним, двигается навстречу. Опаляет своим дыханием, трется носом об щеку, а потом встречается с чужими губами, гораздо сильнее.       Парень замирает, сильнее сцепляя руки и заставляя хныкать от нетерпения. Чимин слабо лижет его губы, приоткрывает рот. Он всхлипывает, когда парень начинает отвечать ему, проникает языком внутрь.       Чимин перестает что-либо чувствовать, кроме юркого языка, что не спеша пробует его. Он блаженно прикрывает глаза, полностью расслабляется, чувствуя себя сейчас таким податливым и уязвимым.       Язык Шуги обвивается вокруг его языка, скользит по ряду зубов, оглаживает внутреннюю сторону щек. Он кусает, вбирая в рот губу и чуть посасывая. От этих действий приятно кружится голова.       Чимин не заметил, когда они успели подобраться друг к другу так близко. Он чуть ли не сидит на коленях у парня, а их переплетенные руки покоятся у него на коленях.       Ленивые поцелуи продолжаются, пока комната не погружается в сумерки. Они, привыкшие к теплу в своей ладони, теперь вряд ли смогут обойтись без него.