За чертой

Стив пришел в себя в очередной раз только спустя несколько дней. В голове царил сумбур, его все еще трясло от озноба. Все попытки сосредоточиться с треском проваливались. — Лежи, — голос рядом заставил Стива повернуть голову. Мужчина средних лет внимательно смотрел на него. Вопреки порядком потрепанному виду взгляд у него оказался острым, настороженным. Так волк-одиночка присматривается к неожиданно встретившемуся сородичу, не торопясь доверять. Стив слабо удивился таким странным ассоциациям, промелькнувшим в голове. Слабость все еще была невыносимой — даже пошевелиться оказалось целой проблемой. Удивительно, что организм ничего не требовал, можно было просто лежать. Ну и попробовать поговорить с тем, кто ему помог — в последний раз Стив помнил только, что тот что-то говорил про Мстителей, с которыми они вместе сражались против читаури. Тони похоже недоговаривал куда больше, чем Стив изначально предполагал. Осознавать это было неприятно. «Возможно, это еще не все, о чем он умолчал», — шептала проснувшаяся интуиция и Стив был склонен поверить. Если Тони решил уберечь его от лишней по его мнению информации, он это сделал. Другое дело — а что он сказал остальным? Стив и не предполагал, на что пошел Тони ради того, чтобы получить возможность запереть его в четырех стенах роскошной Башни. Впрочем, в неведении ему оставалось пребывать недолго. — Смотрю, полегчало? — мужской голос заставил Стива повернуть голову. Тело ломило, как после долгой болезни, озноб окончательно не прошел, как и сопутствующая ему слабость. — Немного, — честно ответил Стив. — Я уже долгое время не болел и кажется, от этого отвык. — А при чем тут болезнь? — собеседник переместился так, чтобы Стив мог видеть его лицо. — Твое тело выводит из себя скорее всего, какую-то отраву. Видел я когда-то давно нечто подобное. Ты еще спокойный, — он помрачнел. — Некоторые мои товарищи бились так, что приходилось их фиксировать, чтобы сами себя не покалечили. — Но для чего? — Стив до боли закусил губу, понимая, что на свой вопрос ответ ему следовало искать совсем не здесь. Но возвращаться в Башню после услышанного ему хотелось еще меньше, чем прежде. — Скорее всего, от тебя хотели чего-то добиться, — пожал плечами мужчина, решивший, что Стив обращался именно к нему. — У Капитана Америка много врагов в нынешние неспокойные времена. По спине Стива пробежали мурашки. Тони он не мог воспринимать как врага, тот мог быть язвительным, резким, но врагом? В голове не укладывалась такая дикая мысль. Однако что-то ему, похоже, все-таки давали. Стив вспоминал сильнейшую тошноту, головокружение и слабость после ужина, когда он с трудом добирался до кровати. Когда ложился Тони он уже не слышал, проваливаясь в тяжелый сон без сновидений. Иногда его будили настойчивые ласки, но на этом воспоминания и обрывались. Стив несколько раз глубоко вздохнул. Ему обязательно нужно во всем разобраться. И в одиночку ему было не обойтись. — Я понимаю, что это не слишком вежливо с моей стороны, но… Я прошу тебя о помощи, — Стив повернулся к собеседнику. — Я ничего не понимаю в происходящем, реальность так и норовит перевернуться с ног на голову. И это, похоже, только начало. — Да, действительно начало. Тебе крепко промыли мозги, это уже очевидно, — мужчина вздохнул. — Не хотел я влезать во все это, откровенно говоря, но теперь передумал. Потому что знаю, что такое боль потери. — Я еще что-то не знаю? — осторожно спросил Стив, внутренне холодея и прижав ладонь к животу — ребенок выбрал именно этот момент, чтобы в довольно агрессивной манере напомнить о себе. — Тебя официально похоронили два месяца назад, — ответил тот. Стив почувствовал, как его сердце рухнуло в самую настоящую пропасть, в ушах зазвенело, а реальность поплыла. Такого он никак не ожидал услышать. И кто в этом виноват он знал совершенно точно. Не зря Тони всячески избегал разговоров о команде, утверждая, что с читаури они разобрались «очень ограниченными силами». Теперь стало понятно, почему к нему на этаж никто не приходил. Официально погибший герой получил могильную плиту. «Тони, почему?» — ошеломленный Стив переваривал полученную информацию. Растерянность соседствовала в нем с шоком, в голове шумело. — Я не могу поверить, что ты на это согласился, — собеседник был ощутимо недоволен. Интонации свидетельствовали о беспокойстве и неодобрении. Все было так привычно и знакомо, что Стив улыбнулся. — Это в последний раз, родной, — заверил Стив неизвестного, но очень важного собеседника, лица которого он так и не мог разглядеть, тот почему-то находился за спиной. — Всего одна миссия — и впереди ждет долгосрочный отпуск. — Очень на это надеюсь, — вздохнул неизвестный, обнимая со спины. Или это Стиву так казалось? Очень хотелось обернуться, посмотреть в лицо, обнять в ответ — но сделать это Стив почему-то не мог. — Ты не ждал этого, — констатировал неизвестный, заставляя Стива вынырнуть то ли из мечты, то ли из воспоминания. — Нет. Даже подумать не мог, — одними губами выдохнул Стив, совершенно не зная, что еще он мог сказать. Два месяца он винил себя в невозможности вспомнить хоть что-то из прошлой жизни. Тони уверял, что нужно больше времени, а его глаза выражали странную удовлетворенность ситуацией. Стив списал это на собственную мнительность и отчаянный страх потерять, который трансформировался у Тони вот в такую вот опеку, приносящую больше мучений, чем счастья. — Я почему-то так и думал. — Честно, у меня это с трудом укладывается в голове, — Стив усилием воли взял себя в руки и повернулся к собеседнику. — Я даже не поблагодарил тебя за помощь. — Пока я еще ничего не сделал, — заметил тот. — Ты не бросил меня на улице, заботился обо мне все это время, — покачал головой Стив. — Это уже очень много. А я даже не спросил твое имя. — Я примерно понимаю, что ты сейчас чувствуешь. Официально я и сам числюсь в рядах давно погибших, — криво усмехнулся мужчина. — Может, ты когда был при памяти, слышал мое имя. Я Райли. Стив ошеломленно моргнул, сосредоточенно хмурясь. В голове замелькали картинки, сначала смутные, с трудом различимые, но постепенно набирающие яркость. Сэм стоял, напряженно хмурясь и что-то явно пытаясь отыскать в большом коричневом альбоме. Стив давно уже таких не видел, в эпоху когда фотографии предпочитают по большей части хранить на разных флешках и других носителях, альбомы перестали быть актуальными. Но, к счастью, так считали не все. — Вот она где, — наконец, Сэм нашел, что искал. Отложив в сторону альбом, он протянул большую, явно специально отпечатанную в нестандартном размере, фотографию. Стив осторожно взял ее в руки. На фотографии были изображены сам Сэм и светловолосый незнакомый парень. Камера поймала момент, когда оба улыбались, а блондин еще и щурился, чем-то довольный. Мелкая сеточка морщинок рядом с глазами выглядела естественно. — Это Райли, — голос Сэма звучал тихо и на удивление глухо. Посмотрев ему в глаза Стив увидел хорошо знакомую боль — и вину. Не смог, не успел, не дотянулся. Стив слишком хорошо знал, что такое, когда вина выжигает до основания, не давая сделать вздох. Своя боль есть у каждого. Когда-то давно он прочитал это в какой-то книге и долго не мог понять смысла этого выражения. — Твой погибший друг, — собственный голос показался ему жалким писком. — Да. Это была одна из наших предпоследних операций, — пояснил Сэм. Прежде чем вернуть фотографию, Стив бросил на нее еще один взгляд. Война, пустыня, на заднем плане дым — явно что-то догорало, а двое совсем еще молодых парней успели переключиться на что-то свое. Фотограф сделал редкий и особенно ценный кадр. Голова разболелась с новой силой. Воспоминания сменяли друг друга, Стив не успевал разобраться в происходящем, но точно знал одно — Сэм Уилсон в новом времени стал другом и ему. К Тони у него набиралось все больше вопросов. — Ты друг Сэма, — Стив с трудом выдавил из себя фразу, язык заплетался, головная боль постепенно отступала, принося взамен сухость во рту и усиливающуюся слабость. — Я Стив Роджерс, — усилием воли он протянул руку. Удивленный Райли подошел ближе, пожимая протянутую ладонь. — Что же, очень приятно. Пить хочешь? — Да, — не стал скрывать Стив, облизывая пересохшие губы. Появившиеся воспоминания вызывали у него растерянность, потому как сильно расходились как с рассказами Тони, так и с показанными им фотографиями. Стив пока не дошел до мысли, что раз в этом веке могут хранить фотографии на разных носителях, то некоторым умельцам ничего не стоит и подделать их при помощи специальной программы. — Понятное дело, — Райли на пару секунд скрылся с поля зрения Стива чтобы вернуться с бутылкой. — Химия выходит не сразу, но воспоминания, похоже, начали постепенно к тебе возвращаться, раз вспомнил Сэма, — он протянул Стиву бутылку. — Спасибо, — пить лежа было не слишком-то удобно, но пока Стив физически еще не мог заставить себя сесть. Утолив жажду, он вернул наполовину опустевшую бутылку Райли, а тот ее поставил рядом с его кроватью. — Тебе нужно чуть-чуть восстановиться, после чего попробуем добраться до Вашингтона, — заметил он. — В нынешней ситуации будет верхом глупости соваться к Старку за вопросами. Стив смутился. У него мелькала мысль окрепнуть и явиться к Тони за ответами, но после комментария Райли он понял, что так делать нельзя. Для расспросов время настанет. А еще Стив четко понимал, что он вспомнил далеко не все. За образом Сэма таились еще лица, среди них были двое, очень важные, он отчетливо чувствовал это, но пока был не в состоянии вспомнить их имена и лица. Это угнетало, но Стив понимал, что торопиться не следовало. Он и так за несколько часов узнал о себе куда больше, чем думал. — Будет непросто, — Стив вдруг осознал, что если Тони переворачивал все с ног на голову, то его побег наверняка произвел на него впечатление. И почти наверняка не то, на которое Стив рассчитывал, уходя в никуда, оставляя кольцо. Кстати, а оно-то хотя бы было настоящим или и здесь Тони его обманул? Остро захотелось задать Райли этот вопрос, но усилием воли Стив сдержался. Это он должен вспомнить самостоятельно. " А Тони ли вообще отец ребенка?» — вновь вспомнил Стив странные взгляды Старка на свой живот. Тогда это его не слишком беспокоило, он отчетливо помнил Говарда и его рассуждения по поводу потенциальной семьи. Дети в его жизни явно играли не самую важную роль — он почти наверняка скинул воспитание сына супруге, а сам предпочитал заниматься новыми изобретениями. И скажи ему кто о неправильности такого подхода, Говард искренне бы удивился. Его семья жила в достатке, он встречался с ними по воскресеньям — что могло пойти не так? Таким уж он был, Говард Старк, переделать его было невозможно. Стив считал, что Тони унаследовал от отца многое, включая и вот эту черту, сильно усложняющую семейную жизнь. Но теперь он задумался о возможном варианте, что его неожиданный «сюрприз» имел совсем другого родителя. Но кого? Голову прострелила резкая боль, Стив счел за благо временно отложить беспокоящий его вопрос. — Не то слово, — от Райли не укрылись гримасы Стива, но он их никак не комментировал, прекрасно понимая, что тот старается вспомнить все, что у него отняли. Процесс этот был довольно болезненным, Райли по себе это знал — ему потребовалось почти полгода, чтобы окончательно все вспомнить и принять решение о своем будущем. — Зная Старка, наверняка все камеры города будут пытаться тебя вычислить, не говоря уже, что он может пустить в ход и какие-либо другие технические новинки. — В этом можно не сомневаться — наверняка использует что-то из своего арсенала, — Стив вздохнул. — Надо подумать, как выбраться из Нью-Йорка, но у меня сейчас нет ни одной связной мысли, — признался он. — Пока отдохни, — посоветовал Райли. — А я позабочусь о маскировке. Стив смог еще кажется пробормотать слова благодарности, прежде чем провалиться в сон. Двое бездомных привлекут к себе минимум внимания, если конечно, удастся как-то замаскировать его комплекцию. *** Баки вернулся с задания точно в срок, как и обещал. Обошлось без эксцессов и Халка — они транспорт обратно ждали дольше, чем выполняли само задание. Скучающий Клинт предложил ему небольшую игру — привычную стрельбу по мишеням со сменой оружия. Баки, криво усмехнувшись, вручил ему свой пистолет, получив взамен лук. Брюс был судьей. Напрасно он просил не привлекать его к своим забавам, они оказались убедительны. Развлечение закончилось только с прибытием джета и по объявлению Брюса — боевой ничьей. Брюс не хотел признаваться, что заснул, наблюдая за упражнениями в меткости двух лучших стрелков Щита. Баки и Клинт дружно сделали вид, что не заметили и торжественно согласились на ничью. Все это было вчера. А уже утром Баки Барнс сидел на кухне, готовя завтрак для спящего Брока и краем уха слушал новости по включенному по вновь прорезавшейся привычке радио. Пока был жив Стив, он никогда его не слушал в этом веке, а вот после его гибели прорезался странный привет из прошлого. В их детстве и юности радио было если не в каждом доме, то на улице уж наверняка. Болезненный тощий Стив трепетно относился к новостям, регулярно вставал в шесть утра, чтобы послушать первый выпуск. Со временем и Баки привык вскакивать в несусветную рань — стоило проспать хоть раз, как Стив неизменно оказывался в подворотне, весь избитый, но не сдавшийся. Фирменная черта их Стиви, оставшаяся с ним до самого конца. Очередная кружка кофе с молоком не спасала. Раньше Баки предпочитал какао, а вот сейчас представить себе не мог жизни без кофе. В чистом виде он его по-прежнему не любил, предпочитая с молоком, без сахара. Омлет с беконом и горячие тосты были уже готовы. Баки же вяло пил кофе, задумчиво грызя огурец с сливочным маслом. Он не хотел будить Брока, но мысли о Стиве не позволили ему лежать и дальше, как он вообще-то любил. Два месяца прошло, а легче не стало. — Доброе утро, — хриплый спросонья голос Брока звучал непривычно тихо. — Опять? — Как обычно. Баки знал как он выглядел — потухшие глаза, опущенные плечи и нелепый огурец, зажатый в живой руке довершал картину. Выпитый кофе ни капли не бодрил. Брок вернулся из ванны и Баки почти с облегчением уткнулся в родные руки. Слезы снова жгли глаза, так всегда было, когда он вспоминал Стива. Баки сдерживался, больше не позволял себе того срыва, как в первый вечер, когда он раненым зверем выл в руках притихшего Брока. Такой истерики Баки больше себе не позволял, но тогда ему было нужно. Не было стадии принятия, только отрицание, гнев, ярость, непонимание, а потом все эмоции сменила боль. После очередного сна с участием Стива, Баки просыпался разбитым. Ему требовалось прийти в себя и привычные действия успокаивали. Брок, обнимающий, перебирающий длинные пряди, потом срывавшийся сам — шепчущий что все однажды наладится и потом целующий до звездочек в глазах был для Баки необходимостью, спасательным кругом, за который он цеплялся со всей страстью утопающего. И это утро ничего не изменило. До завтрака Брок смог добраться только минут через двадцать, а получивший свою порцию ласки Баки принялся заваривать еще одну чашку кофе. Они собирались в штаб, а по пути — навестить могилу Стива, неизменный ритуал, который стал частью их жизни за последнее время. В окно неожиданно залетел миниатюрный дрон, явно производства Старка. Брок нахмурился, он терпеть не мог слежку, а Баки одним точным броском кухонного ножа сбил его на пол и так же молча раздавил ногой. — Чертов Старк, — Брок, морщась, подобрал то, что осталось от устройства и выкинул в мусорку. — Он не меняется, — Баки налил себе кофе и полез в холодильник за свежим огурцом. Сливочное масло уже стояло на столе. — Надо предупредить, пришлет к нам еще раз свою игрушку — сломаю ему что-нибудь. — Поддерживаю. Достал, — Брок отдал предпочтение крепкому чаю. Оба не подозревали, что в квартире дрон искал совсем не их.