За чертой

Всю дорогу до палаты Стива Хелен Чо не проронила ни слова. Тони мысленно торжествовал — он смог произвести впечатление на эту непробиваемую женщину. Ему было вполне комфортно сидеть в полном молчании, дожидаясь, пока Хелен Чо закончит заполнять все необходимые бумаги. Теперь можно было навестить Стива. Тони не сомневался, какой будет реакция, но его это не смущало. Он знал, на что давить, если Стив будет вести себя слишком агрессивно. Случайная, в общем-то, фраза, оказалась превосходным рычагом давления. — Идем, я вас провожу. И если мистер Роджерс проснулся — пропущу в его палату, — голосом Хелен Чо можно было замораживать воду. Но Тони на явную недоброжелательность не обратил никакого внимания. — Как долго будет идти его восстановление? — деловито поинтересовался он, нарочито лениво поднимаясь из кресла. Тони чувствовал себя хозяином положения и с трудом сдерживался от того, чтобы потереть руки. Но нельзя было проколоться на мелочах, он должен продолжать играть свою роль. Пока он оставался героем в глазах миллионов людей, ему практически ничего не угрожало. Но это не значило, что Тони мог позволить себе расслабиться. Он понимал, что Т’Чалла несомненно что-то готовит, но пока ничего конкретного тот не демонстрировал. Тони это нервировало, но и сделать он ничего не мог. А вот потом стоило выяснить, где Роуди. Друг вполне мог попасть в какую-то сомнительную историю, требовалось его вытащить и провести с ним еще одну беседу. Кажется, Тони слишком поторопился, обрушивая на его голову новости о своем успехе. Придется на пальцах объяснять, что он имел на это полное право. Размышляя, Тони следовал по коридорам за Хелен Чо. Его не удивило, что палата Стива располагалась почти в центре клиники — меры безопасности у доктора Чо были самые серьезные, никто не рискнул бы штурмовать больницу супергероев, как ее именовали практически во всех кругах. Проникнуть сюда никто не рискнет, но Тони на всякий случай собирался оставить за пределами клиники несколько своих дронов. Мало ли найдутся горячие головы, которые рискнут выкрасть Стива прямо перед выпиской и увезти, например, в Ваканду. Оттуда даже ему будет проблематично выцарапать Стива — другое государство со своими законами, на которое повлиять можно будет только убив его правителя. А за такое и герою Америки, каким сейчас являлся Тони, достанется от Конгресса — незапланированная война политикам точно не нужна. Так что Тони собирался перестраховаться. Пока все шло как по маслу, но радоваться было все еще рано. Тони проявил вежливость, не став заходить в палату непосредственно за Хелен, он все-таки дал ей возможность подготовить Роджерса. Ему, конечно, есть чем заняться, но в принципе он мог себе позволить пожертвовать десятком-другим минут. — Проходите, — на лице Хелен снова ничего не отражалось, она взяла себя в руки. — Если мистеру Роджерсу станет хуже, я вас принудительно выставлю, несмотря на все ваши документы, — в ее голосе не отражалось ничего. Тони в какой-то мере восхитился ей — надо быть настоящим профессионалом своего дела, чтобы так изысканно угрожать. А Хелен Чо именно это сейчас и делала. Тони даже не стал спрашивать, как именно она узнает о самочувствии Роджерса — видеокамеры сейчас стояли практически во всех клиниках. Не говоря уже о стандартных звуковых сигналах — кнопка наверняка располагалась рядом с кроватью. — Я вас услышал, Хелен, — Тони позволил себе улыбнуться. — Со Стивом Роджерсом не произойдет ничего непоправимого. Мне небезразлично его здоровье, — Тони старался говорить проникновенно, хотя и знал — на собеседницу это не подействует. Хелен Чо не питала к нему симпатий и почти наверняка подозревала во всех смертных грехах. Тони это сейчас волновало не слишком. Он прошел мимо женщины, застывшей в дверях и решительно направился к кровати. Капитан выглядел не слишком хорошо — бледный, непривычно слабый — он смог только что стиснуть в ладонях ткань одеяла. Тони широко ему улыбнулся и получил в ответ неприязненный взгляд голубых глаз. Стив Роджерс не доверял ему — это было вполне объяснимо. Но Тони с каким-то внутренним удовлетворением осознал, что Капитан его опасался. Этого не было видно на его лице, Тони уловил это по косвенным признакам и не сразу поверил. Тем не менее, это уже давало ему определенное преимущество — Тони прекрасно умел давить на собеседника, целя в его самые уязвимые места. Стив Роджерс должен принадлежать ему, и Тони примерно знал, как ему этого добиться. Шантаж не менее эффективен при необходимости, чем психотропные препараты, которые Тони применял до его побега из Башни. И Тони знал, что у Стива есть те, кого он любит. Ради их благополучия он будет делать, что ему скажут. Эта жертвенность Капитана всегда удивляла Тони, он не понимал порой, как можно ставить чужие желания и стремления выше своих собственных. Сейчас же можно на этом и сыграть. Не в данный момент, конечно, Хелен Чо являлась абсолютно ненужным свидетелем. Потом, когда Стив переедет в Башню, у них состоится на эту тему интересный разговор. Стив выглядел смешно, неловко прижав ладонь к круглому животу и исподлобья наблюдавший за ним. Он не торопился начинать разговор, но Тони это сейчас было и не нужно. Он упивался своим положением — ведь все складывалось в его пользу и Тони знал, что и Стив это понимал. Тони любовался плотно сжатыми губами, залегшей между бровей складкой, к которой так и хотелось прикоснуться. Стив даже моргать стал реже, плотно сжав в ладони тонкое больничное одеяло и целенаправленно контролируя дыхание, изображая расслабленность и спокойствие. — Пришел торжествовать, Тони? — С чего ты так решил? — настроение у Старка с каждой минутой поднималось все сильнее. От него не укрылся хриплый, усталый голос Стива, тот явно сохранял самообладание из последних сил. И понимал, видимо, что не имел права запустить в него, Тони, чем-либо тяжелым. — Ты просто так не появляешься. А сейчас всю партию разыграл как по нотам, — Стив плотно сжал губы. Тони позволял себе им любоваться, зная, что совсем скоро он отправится к нему в Башню. Пусть придется терпеть постоянные явления Хелен Чо — Тони это не смущало. Он, кажется, нашел ниточку, благодаря которой прижмет, наконец, эту излишне самостоятельную женщину. Она, разумеется, лучше к нему относиться не станет, так Тони ее любовь и не нужна, лишь профессионализм. — Какого плохого ты обо мне мнения, Стив, — Тони расположился на ближайшем стуле и картинно всплеснул руками. — Тони, не играй, здесь никого нет. Ты сделал все, чтобы превратиться во врага, — на Стива его реакция не произвела никакого впечатления. — Что тебе нужно? — Я по-прежнему твой друг, что бы ты не вообразил себе, — Тони никак не отреагировал на выразительную гримасу Стива. — Как только твое самочувствие стабилизируется, ты переедешь в Башню, ведь по всем официальным документам я являюсь твоим опекуном. Глаза Стива сверкнули так, что Тони с трудом сдержал усмешку. Гнев, негодование, тревога — это самое малое, что было написано на капитанском лице. И Тони больше не мог оставить его в неизвестности. — Твои супруги официально признаны похитителями и опасными преступниками… — Что за бред? — не удержался и перебил его Стив. Тони примерно на это и рассчитывал, прекрасно зная его характер. — Я могу подтвердить, что отъезд вызван по семейным обстоятельствам. Меня никто не похищал, все произошло по добровольному согласию — Увы, мой друг, — Тони снова позволил себе некоторую игру на отсутствующую публику и наигранно огорченно вздохнул.- Ты официально признан пострадавшим и не совсем психически здоровым. Я в ответе за все твои действия, потому как твои супруги своим похищением больного человека признали себя преступниками и действующими под влиянием Гидры. Доказать это в суде для моих адвокатов будет не столь уж сложным делом, — Тони наблюдал, как Стив молча комкает тонкое больничное одеяло и пытается испепелить его взглядом. Выглядело это действительно впечатляюще — голубые глаза потемнели и казалось, метали небольшие молнии, губы сжались в тонкую линию. Стив Роджерс, несомненно, являл бы собой образец угрозы, если бы не круглый живот. Он его делал неожиданно уязвимым и Тони позволял себе любоваться. Таким же Стив будет и когда станет носить его ребенка. Уникальное зрелище по своей красоте и необычности. — Ты так умело манипулируешь законами, Тони. Ради собственной выгоды пойдешь на все, что угодно, — Тони наблюдал, как Стив качал головой, словно не до конца верил собственным же словам. — Я никогда не думал, что у тебя такое истинное лицо. — Стив, все мы в той или иной степени эгоисты, — Тони хмыкнул, не собираясь ничего отрицать. — А ты мне слишком дорого достался. И отпустить тебя плыть по течению я не смогу. Так что лежи пока, отдыхай и готовься к скорому переезду в Башню, — Тони нехотя поднялся, понимая, что просидеть у Стива весь день он не сможет, как бы этого не хотелось. — А я буду тебя навещать. Стив сверкнул глазами, но от комментариев воздержался. Тони огорченно вздохнул, понимая, что пока не мог погладить его по щеке — запросто мог остаться без пальцев. А он не был суперсолдатом, лечение точно затянулось бы на месяц-другой. Лучше немного потерпеть. Тони уходил, насвистывая привязчивую песенку, которую крутили сейчас по всем каналам и радио. И тяжелый взгляд Стива его нисколько не смутил. *** Брок осваивался в своем вынужденном месте обитания. Надзиратели явно опасались его, либо уже успели узнать какие-то факты из биографии, либо одно имя заставляло их сохранять бдительность. Брок не знал, какая из этих версий была правильной, да и не собирался заморачиваться по этому поводу. Он старательно сохранял самообладание. И как бы не хотелось ему лично пристрелить Тони Старка, пока это сделать было невозможно. Сокамерники попытались поначалу надавить — проверка поведения новенького была во всех местах. Броку не составило труда их осадить — обошлось даже без серьезных физических повреждений. От него отстали. А Брок и не торопился разговаривать, справедливо предполагая, что в его нынешней компании наверняка имеется слухач администрации. Не так просто поддерживать порядок в четырех стенах, попытки к бунту возникали всегда, для их пресечения требовались свои глаза и уши. Разумеется, такие доносчики рисковали, но жизнь сама по себе была сложной штукой. Поэтому Брок выжидал. В камере, где он находился, новости из внешнего мира передавали исключительно по радио и раз в несколько часов, что было для Брока большим облегчением. Он скрежетал зубами при звуках голоса Старка, не стесняющегося во всех интервью объявлять себя героем. Завуалированно, разумеется, но Брок всегда умел хорошо понимать намеки. Старк демонстративно переключал внимание общества на себя. Распад Мстителей, ситуация с Капитаном Америка — все это терялось на фоне заявлений Старка, Брок это понимал даже по тем огрызкам информации, которые были ему доступны. Очень хотелось использовать все свои навыки и сбежать отсюда — его заперли отнюдь не в сверх надежной тюрьме, но Брок пока заставлял себя не делать глупостей. Если его поймают, он мог запросто оказаться рядом с Баки — где-то на морском дне, а уж оттуда сбежать точно проблематично. К тому же, Броку неожиданно сообщили новость, что утром к нему приедет адвокат, и его не предоставило государство, а наняли со стороны. Это тоже давало некоторую надежду на то, что они сумеют осложнить Старку жизнь — за адвокатом, скорее всего, стояла команда Стива. Старку не удастся бесконечно держать их в тюрьме без предъявления официального обвинения, хотя он наверняка именно это и постарается сделать. В его власти использовать все разрешенные законом сроки — общественное мнение на его стороне. К Броку пару раз подходили сокамерники, затевали ничего не значащий разговор, потом возвращались к остальным. Выводы было сложно сделать — то ли продолжали присматриваться, то ли действовали по наводке начальника тюрьмы. Время покажет. Спал Брок по старой привычке вполглаза, как делал это на сомнительных операциях, когда от бдительности зависела не только его жизнь. Сокамерники не пытались нападать или проявлять интерес другого рода, все делали вид, что поглощены исключительно собственными делами. Может, конечно, так было и на самом деле, но Брок предпочитал все-таки доверять интуиции — а она говорила, расслабляться рано. Во время такой полудремы Брок думал о своих мужьях и об отряде. Он жалел сейчас, что отдал Джеку приказ вытаскивать Стива в первую очередь — против Старка Страйку было не выстоять. В лучшем случае — арестуют, в худшем — перестреляют, как бешеных волков. О последнем варианте Броку думать не хотелось. Друг и зам, конечно, лучше ориентируется в обстановке — это Брок почти лишен информации, а они сориентируются по ситуации. Жаль, что Брок не мог отсюда отправить им записку. Хотя можно было попробовать что-то сделать через адвоката, если он окажется достойным доверия. Брок не собирался открывать конспиративные квартиры первому встречному. «Чертов Старк», — мысль эта посещала Брока не раз и не два за время нахождения в тюрьме. Он материл Тони Старка на нескольких известных ему языках и пытался понять, когда они с Баки прокололись, не заметив изменения в поведении миллиардера. А они и не искали. Вывод Брок делал неутешительный — они с Баки не ждали предательства от того, кто называл себя другом Стива и многократно доказывал это. Тони с Баки регулярно устраивали шуточные перепалки, поначалу Стив напрягался по этому поводу, но потом перестал вмешиваться, понимая, что Старк видит ту невидимую границу, которую не стоило переходить. Брок чаще всего в такие минуты отвлекался на Стива и не смотрел на Старка. Он был из их ближнего круга, так что ему дозволялось многое. И они с Баки и подумать не могли, что та истерика у Старка после «гибели» Стива была лишь игрой на публику. Брок старался не думать о том, что рассказал им Стив. От желания застрелить Старка и битья кулаками по стене легче не станет, а вот сокамерники и охранники точно насторожатся и занесут его в категорию буйных. Карцер Брока никогда не пугал, но привлекать к себе внимание раньше времени не стоило. Он и так постоянной зарядкой, отжиманиями и приседаниями ловил на себе косые взгляды. Но иначе форму можно было растерять очень быстро, чего Брок допускать не собирался. Брок не собирался никому признаваться, но отжимания прекрасно прочищали голову. Физическая нагрузка позволяла отвлечься от того феерического бреда, что нес Старк и который был доступен несколько часов в сутки. Самодовольство звучало в каждом слове, а журналисты и рады были потакать, задавая исключительно удобные вопросы. Брок злился и не скрывал этого. Жизнь ведь не раз била его, обучая обращать внимание на детали. А он расслабился, как заполучил шикарных мужиков в койку и жизнь, так стал обращать внимание исключительно на внешних врагов. А ведь Брок хорошо знал, что больнее всего ударить могли только из ближнего круга. «Стив на меня плохо влияет». — даже сейчас он с нежностью думал о своем супруге. Мир знал его плакатный образ, не более того. Стив старался показать, что далек от идеала, но все, что видели обыватели, так это нарушение общественного порядка в личных целях. Так в одной из газет написали, когда Верховный суд все-таки утвердил их брак и более того, позволил и остальным тройкам подавать заявления. Правда, документов требовалось больше, чем в союзе для пар, да и время ожидания регистрации тоже затягивалось, порой на месяцы, но дело все-таки пошло — раз символ Америки имел двух супругов, обычные люди могли следовать его примеру. Брок помнил, сколько раз Стив ходил на многочисленные интервью, появлялся в ток-шоу, стремясь объяснить свой выбор. Они с Баки потом каждый раз отогревали Стива, он приходил выжатый, как лимон, но абсолютно уверенный, что поступал правильно. И неизменно отказывался, когда они предлагали все-таки сходить с ним — Стив как никто знал, как сильно его мужья ненавидели публичность. Вероятно, именно тогда Тони Старк решил, что можно и разбить супружескую тройку. Брок не знал, когда точно это произошло, но сейчас, лежа на узкой кровати в общей камере, сквозь полудрему злился на себя. Проморгал. Допустил. Позволил. В результате Стива и Баки у него забрали, а самого Брока Старк попытался списать, как вышедшее из строя оружие. Хищной улыбки никто из сокамерников не увидел. Брок не собирался спускать подобное с рук. Старк выиграл битву, но не войну.