Корейский Шерлок в пижаме от Гуччи

POV Чонгук Стоя на пороге старого двухэтажного дома, в одну из квартир которого я сегодня официально заселяюсь, меня одолевает приятное волнение, что словно растекается подтаенным мороженным по моему подкаченному телу. Родители с радостью отпустили меня в столицу с различными напутствиями, стоило мне только заикнуться о своих планах. С некоторых из данных ими напутственных речей мне хотелось фейспалмится и краснеть… что я, впрочем, и делал. Недавно закончив институт, я уже нашел себе работу в одной академии искусств пока что помощником преподавателя по танцам. Но с моими возможностями и упорством, думаю, что мне недолго ждать повышения в должности. В соседнем с этим домом живет мой лучший друг детства Ким Югем, который во время разговора по телефону со мной плакал от радости, узнав, что я переезжаю в Сеул. Возможно, я не совсем прав, и у него просто был насморк, или же он придурь, которая по приколу хрюкала в трубку, что более вероятно. Но факт в том, что он стал определяющей причиной тому, что я решил заселиться именно в этот дом, то есть поближе к своему другу (знаю, я мазохист). Приятным дополнением ко всему вышеперечисленному служит хорошая погода, которая радует сегодня легким ветерком и ярким греющим солнышком, поэтому я и улыбаюсь куску темного дерева перед собой своей, как сказали бы некоторые (все), кроличьей улыбкой. Короче, все складывается, как нельзя лучше. Открываю дверь одним из ключей, оставленных моим домовладельцем специально для меня под ковриком перед входной дверью. «Только попробуй их посеять, и ты так же, как и они, потеряешься. Я тебе это обещаю» — предупреждает меня тогда обладатель шепелявого голоса по телефону. Когда дверь поддается, и я оказываюсь в небольшом светлом и весьма уютном холле с лестницей, ведущей на второй этаж, то облегченно вздыхаю. Мне уже нравится. Интересно, как же выглядит тогда моя новая квартира. Неспешно поднимаюсь наверх, придерживая на плече огромную сумку и утягивая за собой чемодан на колесиках. Тем временем неосознанно проигрываю в голове одну из песен моей любимой АйЮ и негромко мычу себе мелодию под нос. Зайдя в свое новое жилище и отставляя чемодан в сторону, с любопытством осматриваюсь, пройдя чуть вперед. Прихожая объединена с гостиной и кухней, так что я сразу могу наблюдать симпатичный диван у стены, заваленный маленькими разноцветными подушками, барную стойку, на которой раскиданы разрисованные чем-то листы бумаги, кухонную тумбу, где скучает остывающая миска лапши. На стенах картины, и в нескольких из них я узнаю работы знаменитого Винсента. Чуть впереди мягкий на вид ковер цвета бананового молочка... На этом и заканчивается мое спокойное ознакомление с новым жильем. Потому что в дверном проеме одной из комнат моему неподготовленному взгляду неожиданно предстает чудное существо. По пояс обнаженное и все в каплях фиолетовой и желтой краски. Белые широкие штаны, очень напоминающие пижамные и достигающие самого пола, подтянутое тело и плоский живот, тонкие руки с длинными ровными пальцами, могучая шея — и это все уляпано яркими брызгами. Даже лица не обошла эта участь. О, боги, я почувствовал, что кто-то пытается выбить с ноги воображаемую дверку у меня в горле, чтобы вырваться наружу в виде тихого, но весьма отчетливого: «Ахуеть». Его взлохмаченные нежно-розового цвета волосы; сверкающие озорством большие темные, как мой любимый кофе, глаза, обрамленные по-девичьи длинными густыми ресницами. Родинки… Почему они так красиво смотрятся на его лице? Губы, вообще, отдельная тема. Вот зачем он улыбнулся? У меня аж мурашки. — Хера я обдолбался, раз у меня уже галюны такие красивые пошли. До этого только жучков в форме кексиков видел, — по-глупому хихикает парень, зачесывая пятерней крашенные волосы назад, являя мне свой лоб, который также оказывается украшен брызгами. Он выглядит, как гребаное искусство, — делаю заключение я, перед тем как наконец-то очнуться. «Что он несет?» — мысленно вопрошаю, все еще продолжая пялиться. А вслух говорю, перед этим сбрасывая с плеча на пол свою сумку, потому что уж слишком тяжелая, даже для меня: — Я не галюн. Я Чонгук. — Чонгуки, — тянет тут же он, расплываясь в очередной улыбке странной формы. Я же плыву разумом. Это, наверное, коварные пары краски достигли и меня. — Так ты мой сосед, — выдыхает розоволосый. Видимо, домовладелец успел оповестить его о новом сожителе. А меня почему не предупредил, что я буду жить с неким подобием лесной нимфы? Он тогда по телефону прошепелявил лишь короткое: «Мне тебя заранее жаль». Не успеваю ничего понять, да даже глазом моргнуть и слюну сглотнуть, как меня уже прижимают к себе, сдавливая в крепких объятиях. И тут меня поистине кроет. Давайте-ка отойдем от происходящего (отбежим нахрен куда подальше), чтобы я вам поведал об одной моей странности. Ну, вообще-то, не такая уж она и странная на мой взгляд… эта странность. Короче говоря, я очень чувствителен к запахам. И нет, не к обычным, как, например, запах кофе, ягод, свежей выпечки, скошенной травы и тому подобному. Я неравнодушен к аромату, исходящему от человеческих тел (Как сказал однажды Югем: «Омегаверс по тебе плачет»). Природному аромату, не опороченному духами и прочим искусственным дерьмом (сорри нот сорри). И если мне попадались люди, что пахли весьма приятно, то эта розоволосая нимфа… Удачно уткнувшись носом в изгиб его шеи, я познал носоргазм, наслаждаясь природным запахом, что слегка смешивался с гелем для душа. Белый шоколад — сразу определил я. Запах краски там тоже, естественно присутствовал, но моему чудесному носу удавалось его игнорировать. Сам же аромат парня — такой легкий, нежный, он словно ласкает мои чувствительные ноздри, дарит им едва ощутимые поцелуйчики, проносится легким ветерком, вызывая приятную щекотку. Отстраняться совершенно не хочется, да и парень отчего-то не спешит делать того же. Не знаю, сколько бы мы еще так простояли в обнимку, если бы не насмешливый голос за спиной: — Ляжки моей мамашки, не думал я, что ты его так сразу с порога спидоришь. Мое почтение. В который раз очнувшись, я резко отстраняюсь и пытаюсь отойти назад, чуть не натыкаясь на невысокого темноволосого парня, который по-лисьему щурится, разглядывая меня: — О, ты его заразил своим новым дизайном, — изрекает он, вздернув бровь. До меня доходит не сразу, что речь идет о моей одежде, которая теперь тоже немного «в пятнышку». Розоволосая нимфа ойкает, испуганно прикрывая рот ладошкой: — Это вышло случайно. Я все отстираю, — при этом зачем-то тянет свои руки к моей толстовке и пытается ее задрать. У него это получается. И мои шесть кубиков чувствуют прохладу, исходящую из приоткрытого окна гостиной. Что же чувствую я сам? Пальцы на своем прессаке, которые внаглую неторопливо оглаживают его. — Охренеть. Они настоящие? — в неверии выдыхает парень, продолжая совершать свои манипуляции, от которых меня нехило начинает мурашить. — Нет, он их набил, аки татуху, — фыркает темноволосый, в котором я уже по шепелявому произношению признал своего домовладельца Мин Юнги. — Отойди уже от него, фетишливый извращуга. Парень послушно, но неохотно отступает. Мои кубики, оказавшись прикрытыми опустившейся толстовкой, расслабляются, а я могу снова более менее нормально дышать. — Он хоть имя свое назвал прежде чем начал тебя лапать? — заботливо интересуется Мин. Замечаю, что у розоволосого парня краснеют щеки. Это выглядит мило. — Ви… Тэ, — едва слышно мямлит он. Видимо, пришел в себя и теперь смущается своему несдержанному поведению по отношению к незнакомцу. — Винтэ? — переспрашиваю я, неосознанно залипая на опущенные ресницы парня, скрывающие его чудесные глаза. — Зови меня как угодно, папоч… — успевает прикусить себе язык и прикрывает пылающее лицо ладонями. «Видимо, пришел в себя…» — забираю эти слова обратно. Но надеюсь, он хотя бы уже в пути. Юнги громко стонет: — Ля, валите оба в коридор, — указывает он пальцем на дверь. — Я сам докрашу твой сраный шкаф, Тэхен, и проветрю здесь все. Потому что краска делает тебя еще более странным. А это пиздец, как пугает. И надень уже что-нибудь на себя, иначе опять простудишься. — Шуга такой заботливый. Он мне как старший брат, — оповещает меня Тэхен, когда натягивает на себя светлую рубашку с изображением маленьких улыбающихся кактусов. Похожа на пижамную. — Боже упаси, — фыркает Юнги, закатывая рукава длинной темной худи и направляясь в комнату Винтэ. — Ах, да, у вас с Джином тогда инцест получится же, — хлопает себя по лбу Тэхен. — Свали, пока я тебя в краске не утопил, — останавливается домовладелец, чтобы обернуться и стрельнуть своим недобрым взглядом прямо в головушку розоволосого. Тот на это смеется и выталкивает меня за порог. — У вас всегда так? — осмеливаюсь спросить я, уже оказавшись на лестнице. Тэхен осторожно приобнимает меня за плечи и дарит огромную искреннюю улыбку, произнося: — Уверен, что с твоим переездом у нас станет еще веселее. А вот это реально пугает, — думаю я. Но как же, блин, мозгопритупляюще и душевылетающе пахнет.