***
Этим утром. — Гуки, ты спас мой желудок, потому что питаться местным фастфудом равносильно мазохизму, — принимая пакет с забытым дома обедом, тянет губы в улыбке Тэхен. А еще он тянет свою свободную руку, чтобы приобнять отчего-то смутившегося сразу Чонгука. Тот неловко похлопывает по спине друга ладонью пару раз и отстраняется. — Теперь я со спокойной душой могу ехать на работу, а то у меня занятие меньше, чем через час начинается, — говорит он, собираясь уже отчаливать. Но одно весомое «но» заставляет его резко затормозить на полпути к выходу из магазина, в котором работает Тэхен, когда он слышит: — Тэхени, как насчет свидания? Что? Чонгук сейчас не ослышался? Хэй, уши, вы там случайно не ебобо? Обернувшись, Чонгук натыкается взглядом на высокого широкоплечего брюнета с лисьим разрезом глаз, ровным носом и пухлыми губами. И эта чертова модель сейчас внаглую пробегается своими пальчиками по руке Тэхена, начиная с плеча и заканчивая ладонью, за которою он потом хватается. Так это тот самый поклонник Тэ с работы, которого младший заочно занёс в список бесящих его личностей? Чонгук пытается задушить в себе нервный смех, поэтому просто жутко подергивается, привлекая к себе внимание мимо проходящей девушки-консультанта, которая на всякий-перевсякий крестится и спешно уходит в другой конец помещения. — Что? — слышит Чон до непривычного высокий голос соседа. Действительно: «Что? Что за херня? Что за херня сейчас клеит моего лучшего друга? А ну-ка сбрызнулся на километр!» И почему Тэхен его все еще не послал? Стоит, смущенно глаза отводит. Голдену это совсем не нравится. У него сейчас внутри бензиновая дорожка стелется прямиком по направлению к голове. Если поджечь, долбануть должно знатно. Не доводите. Уже было собравшись подойти и высвободить руку Тэхена из лап злодея, Чонгук остолбенел, услышав следующее: — Ты же знаешь, что нравишься мне. Тэхен, я хочу с тобой на свидание, чтобы узнать тебя получше, а потом уже, как получится, — прямо заявляет незнакомец. «Как получится?» Что он имел в виду? О, нет, Чонгук, нет-нет, не думай об этом, потому что иначе тут точно станет на одного живого существа меньше. «Как получится» — скорее это я буду говорить, когда начну бить твою модельную рожу, мудила. Сломаю ли я тебе нос? Не ведаю. Хм, точнее, как получится», — сжимает кулаки Чонгук, недобро щурясь. Югем назвал бы его прищур: «глазной выебон твоей психики». — Я… Я не могу, — тем временем заикается шокированный Тэхен. «Естественно ты не можешь. Потому что… А, не важно», — отмахивается мысленно Чон. Но модельная рожа сдаваться, видимо, не намерен: — Я даю тебе время подумать. Вернусь в конце смены. Надеюсь, что ты все же примешь мое предложение, Тэхени. «Какой настырный. Тебе же сказали «нет», так что вали хоть на тот свет» — скрежещет зубами брюнет. Чонгук думает, что этот хмырь наконец-то отпустит руку Винтэ, но тот поднимает ее на уровень своего лица и целует тыльную сторону ладони розоволосого, глядя ему при этом в глаза. Бум. До этого игнорируемый Чонгуком внутренний пожар сжирает последние граммы терпения и рассудка, поэтому Гук смело надвигается на незнакомца, чтобы спустя несколько секунд грубо оттолкнуть его от Тэхена. Парень удивленно дергает бровями, но, заметив, как на него смотрит Чон, точнее, как тот сверлит его совершено ничего хорошего не предвещающим взглядом, усмехается. Неразумно. — Это что за обиженный ребенок, которому как будто не хватило конфеты? Твой младший брат? — интересуется он, обращаясь к онемевшему Тэ, что непроизвольно схватился пальцами за рукав свитера младшего, выглядывающего из-под куртки. — Твоя смерть, — отвечает ему за Тэхена Чон. — Ох, какой дерзкий. Но я понимаю, переходный возраст, все дела. — Тебе лучше свалить, пока еще можешь, — сквозь зубы цедит Чонгук. Голден чувствует, что еще чуть-чуть, и он правда набросится на этого парня с кулаками. Его пугает то, насколько он зол и что почти не может этого контролировать. Ранее такой агрессии он у себя не замечал. А сейчас хочется в кровь разбить эту наглую рожу и не только. — Хорошо-хорошо, маленький защитник, я ухожу, — машет он руками. — До вечера, Тэхен, — добавляет он после, выразительно посмотрев на Кима, и уходит. Наступает тишина. Нет, все еще шумят покупатели, негромко играет музыка, даже слышно проезжающие снаружи машины. Но не Чонгуку и Тэхену, так и замершим на месте после ухода парня. — Чонгук? — решается позвать брюнета Тэ, чуть потянув за рукав. Гук сразу отмирает, но вместо того, чтобы ответить, вырывается из слабой хватки соседа и быстрым шагом направляется на выход. Ему нужно успокоиться. Срочно. Танцы, как обычно, с этим помогут. Или на этот раз нет?***
— Давай на «ты», так проще, — просит Чонгук, закончив с рассказом и поднимая взгляд на девушку. Сола все это время внимательно его слушала, сидя напротив и поедая неторопливо заказанную пироженку немалых размеров, совершенно не беспокоясь о том, что замарала себе щеки и нос белым кремом. — О, до этого такой чести удостаивался только твой любимый ученик, Чонгук-сонсэнним, — присвистывает она, принимая из рук парня бумажную салфетку, утирая ей руки и откладывая в сторону. Чонгук улыбается и тычет себя пальцем поочередно в щеки и нос, показывая тем самым, где бы реально пригодилась салфетка. — Ты тут не эгъешничай, пожалуйста, не люблю это, — неправильно понимает его девушка, так что, устало вздохнув, Голдену самому приходится немного привстать на месте и, наклонившись, утереть салфеткой крем с лица Солы. — А, вот оно что, — наконец-то доходит до девушки. — Это было не обязательно, сонсэнним. Я бы потом все равно рукавом вытерлась. — Что ты думаешь насчёт всего этого? — Я буду краткой: покажи, кто здесь альфа-самец. Отвоюй свою самочку, — поднимает она руку в воздух, сжимая пальцы в кулак. — Сола, ты, кажется, не так поняла. Он клеит моего лучшего друга, не парня, — чешет затылок Голден. Ученица, перед тем как открыть рот, смотрит на него с несколько секунд взглядом, так и кричащим: «Да ты шутишь?!» — Тогда какое тебе до этого дело? — пытается разобраться она. — В смысле? — Если ты не претендуешь на место парня Тэхена, тогда какого лешего, позволь узнать, ты хочешь помешать его возможным отношениям? — Сола даже невольно немного повышает голос, но заметив, как группка учеников через пару столиков от них пялятся на нее, сразу же затихает, недобро зыркая на нежеланных слушателей. Чонгук не находит, что на это ответить. Слишком сложно, аривидерчи. — Мне кажется, что тебе не с тем парнем разбираться надо, а в первую очередь с самим собой, Чонгук-сонсэнним, — замечает его замешательство девушка.***
В еще более испорченном после разговора с Солой настроении Чонгук возвращается поздним вечером домой своим ходом, так как стояние в пробках, что наблюдались в это время на постоянной основе, может его окончательно добить. По пути ему приходится забежать в ближайший круглосуточный магазин и приобрести там зонт, потому что неожиданно начавшийся сильный снег застаёт его врасплох в не совсем подходящей для такой погоды одежде. Пока он, оставляя следы на успевшем образоваться тонком слое снега, спешит домой, в его сознании не перестают всплывать слова, сказанные ему Солой. «Ты не думал о том, что, может быть, влюблен в него?» Влюблен? Чонгук ведь раньше никогда не влюблялся. Так откуда ему знать? Поклонники и поклонницы у него были везде и всегда, это да. Но взаимности от парня из них не добился никто. Ему просто все это было неинтересно, да и времени на это не хотелось тратить. Учеба для него всегда была в приоритете. Но стоит признать то, что он чувствует по отношению к Тэхену — это совершенно отличное от, к примеру, его отношения к Югему или Хосоку. Рядом с ними внутри Чонгука ничего не сжимается и дыхание ровное спокойное, а мысли всегда чистые и нерасплывчатые. И вообще Тэхен (по мнению Чон Чонгука) необыкновенный. Один на миллион, как говорится. С ним априори не может быть, как с другими. Его непредсказуемость, раньше довольно неслабо пугающая Чонгука, теперь в той же степени привлекает. Тэхен разносторонний, знает много, хоть и строит временами дурачка. Голдену впрочем это кажется милым. Сам Тэ очень милый: в своих вечных разноцветных пижамах, с электризующимися нежно-розовыми волосами, широкой искренней улыбкой и временами беспричинно, как думает Чонгук, краснеющими щеками. «Ты его ревнуешь» Да, он признает это, глупо отрицать уже очевидное. И понимает, что раньше так сильно не психовал, потому что реальной угрозы не было. Намджун, Минхо… они всего лишь приятели Тэхена. Сегодняшнее же — совершенно иной случай. Если старший согласится на отношения с тем парнем, то он перестанет быть его, Чонгука. А Голдена это абсолютно точно не устраивает. Только Чонгук может разрешать ему приходить к нему ночью в комнату и ложиться рядом, обнимать Тэхена со спины, целовать в мочку уха, ловя его тихие вздохи, натягивать по утрам перед выходом на улицу шапку по самые глаза и теплый шарф до них же, ибо заботы в нем через край. Водить в кино и кафе, смотреть сериалы и передачи по вечерам, сидя плечо к плечу на диване и иногда закидывая друг на друга ноги, горячо спорить, кто из их биасов круче: АйЮ или Чунмен и в итоге всегда приходить к тому, что самый крутыш — это их красноволосый хен в полицейской форме и после примирительно обниматься с пару минут. Только он может следовать за Винтэ верным хвостиком, когда он отправляется на очередное дело, где он точно во что-то вляпается, а Чонгук обязательно вытащит его оттуда. Ворчать на старшего, когда тот снова завязывает галстук на манер банданы и собирается выйти в таком виде на улицу, и делает он это, видимо, специально, чтобы позлить Чонгука. И он никогда не позволит, чтобы зад Тэхена оказывался на чьих-то коленях помимо его. Никогда! Потому что Тэхен его. Потому что он его любит. Что? Свернув на свою улицу, Чонгук перестает пялиться себе под ноги и, подняв голову вместе с прозрачным зонтом, замечает чуть впереди знакомую спину. Ее обладатель не спеша ступает по припорошеной снегом земле, засунув руки в большие карманы пальто. Если вообразить, что у сердца Чонгука есть голова, то прямо сейчас оно решило ей побиться о грудную клетку парня, не жалея, что заработает себе нехилое сотрясение. — Тэхен, — окликает он на автомате старшего, выпуская изо рта клубы пара. И когда тот останавливается и поворачивается в этом своем глупом красном берете, облепленным многочисленными снежинками, из-под которого выглядывают яркие, недавно снова окрашенные волосы, его глаза расширяются в удивлении, а губы, перед тем, как сложиться в чудесную улыбку, произносят беззвучно «Гуки». В этот самый момент в голове Чонгука что-то щелкает. «Это несложно. Ты всё поймёшь. Просто наконец-то взгляни на него, не как на друга» Кажется, только что он сделал это. Осознание словно бьет его по голове до звона в ушах и сильного головокружения. Он ошарашено наблюдает за Тэхеном, разинув рот. Случалось ли вам видеть что-то настолько прекрасное, что дыхание перехватывает и ощущение, будто немеют все конечности, так что сдвинуться с места не представляется возможным? Взгляд же намертво застревает на том, что так вас поразило, даже слезиться начинают от того, что долго не моргал, боясь, что взмах ресниц может разлучить вас на непозволительно долгую секунду. Во рту пересыхает, а в голове творится что-то пугающе непонятное. Самое странное то, что ты видишь это не в первый раз. Далеко не в первый. Но почему-то только сейчас словно сходит с глаз плотная пленка тумана, и ты понимаешь, что все это время был благословлен видеть это. Быть рядом. Узнавать. Любить. Ты чувствуешь себя в этот миг самым счастливым человеком на всей планете и за ее пределами. Раньше он задумывался, почему временами его сердце при взгляде, при одной только мысли об этом человеке бьется чересчур уж быстро? Почему он скучает по нему, даже если виделись они от силы пару часов назад? Сейчас все это кажется до боли простым. Ведь причина всему этому одна. Чонгук влюблен. — Хен, ты у меня точно дурной. Кто же в такой снегопад прогуливается? — подбегает он к парню и укрывает его своим зонтом. — Я задумался, — в оправдание говорит он, показательно дуя губы. «Наверняка думал о произошедшем сегодня утром» — хмурится Чонгук и, не успев прикусить язык, интересуется: — Как свидание прошло? Тэхен тут же мрачнеет. — Я отказался, — коротко отвечает он. — Почему? Он — тот еще красавчик, — язвит Голден. Ревность никуда уходить не собиралась. И с чего бы ей это делать? Она как бы в нем живет уже довольно долго и не жалуется. — Какой же ты глупый, Чонгук, — закатывает глаза Тэ, мотая головой. Он сейчас не в настроении обсуждать все это. От слова «совсем». — Что я опять сказал не так? — не унимается Чонгук. — Ты правда не замечаешь всего «этого», — разводит руками старший, — Или только делаешь вид? Блин, я ведь даже не знаю, что из этого хуже. — Я понимаю, что у меня нет никакого желания видеть рядом с тобой подобных мудаков, — он не хотел быть резким, но прозвучало это довольно агрессивно. — Да для тебя каждый подошедший или заговоривший со мной парень — конченый ублюдок, — ощетинился еще больше Тэхен. — Ну, не везет те… — Чонгук, я тебе нравлюсь? Потому что ты мне давно и очень сильно, — на одном дыхании говорит Тэхен. Кажется, в эту секунду кто-то перестает дышать. И, может, этих «кто-то» двое. Тэхен — так как в шоке от того, что только что сказал. Он сорвался, да, но, блин, он только что, похоже, перешёл ту границу, вдоль которой так долго топал. Чонгук нервно проходится языком по потрескавшейся нижней губе, бегает глазами, избегая взгляда Тэхена, что направлен на него подобно сканирующему лазеру. Старший боится. Ох как боится реакции Чонгука на свои слова. Это было неожиданно, охреневает тем временем Голден. Не успел он осознать собственных чувств, как объект его симпатии сам признается ему в любви. Не слишком ли это для одного Чон Чонгука? Какой же он идиот, даёт себе мысленную пощечину Гук, мысленно же, к счастью, громко простонав. Ему не единожды достаточно толсто намекали на чувства Тэхена, но он всегда воспринимал все это, как шутку. Намеки и неоднозначные действия самого Винтэ скидывались в ту же стопку «странный юмор, с которого мне не смешно» и забывались со временем. Он и помыслить не мог, что нравится такому парню, как Тэхен. Нет, он не считал себя недостойным его или что-то вроде того. Просто был уверен, что у розоволосого совершенно иной вкус. Наверное, было ошибкой составлять мнение на его счет, взяв в пример кумиров Тэхена. Теперь осознавая масштабы своего лажадерства, Чонгук находится в состоянии немого шока, уставившись куда-то в район груди старшего, прикрытой светло-коричневым пальто. Так и не дождавшись ответа, Тэхен грустно усмехается: — Глупый был вопрос, знаю. И ответ на него я тоже знаю, так что тебе необязательно отвечать. Чонгук все-таки решается посмотреть ему в глаза: — И какой он? — язык его еле слушается, но у него все же получается выдавить эти короткие три слова. Теперь молчит Винтэ, поджав губы и опустив веки. Озвучить наконец-то свои чувства и не получить взаимности — этого и боялся больше всего Тэхен. Когда он на самом деле влюбился в Тэхена? — думает тем временем Чонгук (Слишком много он сегодня думает. Но ему полезно). Когда впервые неосознанно приревновал к чересчур дружелюбному Намджуну? Или когда начал заботиться о нем, иногда, возможно, перегибая палку, но, черт, ему все равно, ведь иначе он не мог. А, может, это произошло в тот самый день, когда он увидел его впервые, полуголого и всего в пятнах фиолетовой и желтой краски, несущего всякую чушь с глупой улыбкой на красивых губах. Чонгук прозвал его тогда Нимфой. И если честно, все ещё называет Тэхена так иногда в мыслях. Но что поразило его тогда больше всего? Ах да, как же он мог забыть? Чонгук приближается к Тэхену, все ещё неподвижного и смотрящего себе куда-то под ноги, вплотную и утыкается носом в его неприкрытую ничем шею, а свободной рукой, почти невесомо начинает поглаживать его спину. — Ты пахнешь тем, что я очень сильно люблю, — почти шепотом, прикрыв глаза и вдыхая полной грудью, говорит он. Тэхен перестает хлюпать забившимся на холоде носом, отчего на некоторое время между ними образуется полная тишина. От горячего дыхания Голдена его тело вмиг покрывается мурашками. — Чем? — робко интересуется он, отстраняясь, чтобы видеть лицо Чонгука. Тот изучающее водит взглядом по его лицу, пока не останавливается на широко распахнутых глазах Тэхена. — Собой, — просто отвечает он. И Тэхен готов поклясться, как слышит взмахи множества пар крыльев в своей грудной клетке. Это снова воображение с ним играет в жестокие игры? Или просто сон, каких до этого было бесчисленное множество? Ведь не может же Чонгук вот так просто признаться, что… — Ты мне нравишься, Тэхен. Увидь сейчас выражение лица Тэхена его старший брат, то икая от смеха и эмоционально тыча пальцем, заявил бы, что лицезрел такое потрясение в его глазах лишь единожды, много лет назад, когда родители сказали ему, что Санта — это выдумка, а олени не умеют разговаривать. Чонгук же не в силах отвести взгляд от Винтэ. Сердце окончательно перестает его слушаться, а мозг будто расползается в голове жидким воском. Он молча смотрит на старшего, чувствуя внутри себя какое-то копошение. Похоже на то, что там открыли клетку, выпустив стаю птиц, и они устроили сразу же полет на скоростях, обрадованные долгожданной свободой. Рука сама собой тянется к лицу Тэхена, может быть в попытке привести его в чувство (или же наоборот загнать ещё глубже), ложась на его порозовевшую щеку, сам он наклоняется к его лицу и нерешительно прижимается своими губами к его. Как разряд молнии, прошедшийся по телу, Чонгук понимает, насколько он облажался, протупив так долго и потеряв столько времени. Можно теперь он будет вечность смотреть в эти выразительные темные глаза и прижиматься к этим мягким губам? До мурашек пробирает. Приятных. Слишком хорошо. Тэхен, не выдержав взгляд младшего, до боли зажмуривает глаза. Он не верит. Этого просто не может быть. Нет. Давайте-ка, поставим сие действие на паузу, чтобы провести тест на «Это точно не глюки, Тэхени?» Во-первых, пил ли он недавно и как много? Ответ: Пил. С Чимином. Пак заказывал какую-то бурду, которую смешивал с цветастой хренью, а потом добавлял туда еще вонючее нечто. Но это было позавчера. И, вообще, Тэ хватило всего на несколько глотков этого специфичного пойла, которое так расхваливал Пак. Во-вторых, было ли у него эмоциональное потрясение? Ответ: Ну, да. Днем, когда работающий в соседнем магазине парень, признавшись в симпатии, предложил пойти с ним на свидание в присутствие объекта любви Тэхена. Как тут не трястись? Особенно, увидев лицо Чонгука и его сжатые кулаки. Винтэ уж было смирился, что обратно тот парень не пойдет, а поползет, так как Чонгук переломает ему ноги. Но Чон сдержался, а парень благоразумно удалился. Тэхен же приуспокоился, уверив себя в том, что позже со всем разберется. Нет, нихрена не помогло. Он все равно не верит. Это он и говорит, заикаясь и нервно хихикая, Чонгуку, когда тот немного отстраняется, чтобы понять, почему Тэхен дрожит. — Не веришь, что то, что сейчас происходит, реально? — хмурится Голден. — Да я не… — тушуется Тэхен, жалея, что ляпнул только что. Просто не каждый день его краш всей жизни поцеловать пытается и в любви признается, вот и волнение свистнуло, дав о себе знать, в дуэте с отказом принимать такой уж слишком сказочный поворот. Чонгук задумывается на пару секунд не вслушиваясь в лепет своего хена, вытаскивает вдруг из кармана джинсов телефон, что-то быстро печатает в нем одной рукой, закусив беднягу — нижнюю губу. После, удовлетворённо хмыкнув и убрав гаджет в «домик», внезапно отбрасывает раскрытый зонт в сторону (благо снег решил, что достаточно пока обелять эти серые улицы и пошел на убыль). А затем подхватывает прифигевшего Тэхена на руки и бежит по малооживленной улице, игнорируя Винтэ, интересующегося, что же он, черт возьми, творит?***
Когда Чонгук наконец-то начинает постепенно сбавлять скорость и вскоре останавливается напротив неприметного многоэтажного здания, осторожно опуская Тэхена на землю, со стороны входа раздается хлопок двери. У Кима, среагировавшего на громкий звук и посмотревшего на его источник, истерично дёргается глаз, потому что: «Чего?! Чон Чонгук, ты ещё, блин, Юнги приведи в платье Эльзочки, чтобы я окончательно убедился в том, что свихнулся». Тем временем Чонгук, наклонившись к его уху, шепотом начинает объяснять замершему статуей старшему: — Мой информатор… То есть, мама, сообщила, что у Мино как раз в это время должны закончиться здесь съёмки. Как удачно, правда? Тэхен в немом «охренеть, что происходит» словно в замедленной съёмке поворачивает к нему голову, сдвинув брови. Чонгук понимает это несколько иначе: — Моя мама — не сасэнка, как ты, наверное, уже успел подумать. Просто она корешится с Ходон-хеном, который в свою очередь в дружеских отношениях с Сон Мино. Этакая цепочка. Пока они перешептываются (Чонгук вслух, Тэхен же в своих мыслях), к ним уже успевает подойти Мино, укрывшийся под ярко-бирюзовым зонтом. Он улыбается уголками губ и неловко машет перед собой ладонью. — О, привет, я вас помню: Кимчи-парень и Француженка, — поочередно смотрит на парней, которых заприметил сразу, как вышел из здания. — Мы тебя тоже очень хорошо запомнили. Но сейчас не об этом. Прошу тебя, Мино-хен, — неохотно выдавливает из себя уважительное обращение Чонгук, — побудь свидетелем. — Чего? — Вот этого. И, не собираясь тратить больше времени понапрасну, Чонгук поворачивается и прижимается губами к губам рядом стоящего Тэхена, от удивления неосознанно приоткрывшего рот, чем и пользуется Чонгук. Поцелуй отдает невинностью и робостью, что совершенно не удовлетворяет осмелевшего в этот вечер Чонгука (Смелый, да ненадолго. Пока не схлынет первая волна эмоций от принятия своих чувств и на ее место не прибудет следующая, но это позже), что упорными стараниями постепенно углубляет поцелуй. Когда Тэхен чувствует в своем рту чужой язык, то окончательно прощается со своим разумом на ближайшие пару минут и, обхватив Чонгука за плечи, начинает активно ему отвечать. Ноги его уже почти не держат, так что он наваливается на Гука, что в легкую удерживает его тело, устроив ладони на спине старшего, не переставая целовать. Голова кружится, легкие горят, сердце бьется так быстро, что любая швейная машинка или даже пулеметная очередь позавидовала бы этой скорости. Тэхену хочется остаться в этом моменте на вечность. Или же повторять его снова и снова. Но у него нет ни маховика времени, ни какого-либо другого приспособления, что помогло бы в осуществлении его желания. Поэтому, когда воздуха уже совсем перестает хватать, и они разрывают поцелуй, Тэхен несдержанно разочарованно тихо стонет. Чонгук же заворожено смотрит на снова покрывшиеся румянцем щеки Кима, на его чуть припухшие от долгого поцелуя губы, слезящиеся глаза, что все еще смотрят с неверием. Чонгук понимает, что в этом его вина. И говорит, обхватывая лицо старшего ладонями: — Я налажал и я исправлюсь, хен. Обещаю. Сон Мино тебе свидетель, — целует в кончик носа, ловя громкий вздох Тэхена. — Прости, что я такой дурак. Доходит до меня, как оказалось, действительно слишком долго. Виновато улыбается и вновь целует. На этот раз в чувствительную мочку уха, выглядывающую из-под берета. — Винтэ, — с неловким (нервным точнее, волнение никто не отменял) смешком в голосе зовет он, побуждая парня перед ним раскрыть глаза. — Скажи хоть что-нибудь. Тот пару раз глупо моргает, неосознанно сжимает ткань чонгуковой куртки в руке и вдруг отводит взгляд в сторону и на выдохе потрясенно выдает: — А вот это точно глюк. Потому что незаметно свидетелей за это время у них значительно прибавилось. — Я, конечно, нифига не понимаю, но вы можете продолжать. Кажется, вы, парни, вдохновили меня только что на пару новых картин, — почему-то шепотом говорит пораженный Мино, пока двое рядом стоящих с ним мужчин, видимо, расчувствовавшись от увиденного, стирают с лиц друг друга слезы, третий показывает им агрессивные лайки поднятыми вверх большими пальцами, а трое парней айдолской наружности раскрыв рты синхронно хватаются за сердце.***
— Ну ты, конечно, тот ещё чудак, Чонгуки. Заставить Сон Мино смотреть на наш первый поцелуй. Как тебе вообще такое в голову пришло? Чонгук пожимает на это плечами, продолжая идти рядом с Тэ, держа его руку в своей, переплетя их пальцы: — Хотелось доказать тебе то, что мое признание в любви — это ещё не самое удивительное, что может с тобой произойти. — Я только что видел Мино, — медленно произносит Тэхен. — Уже второй раз вживую. И он оставил мне свой номер телефона, представляешь? — Он и мне его зачем-то оставил, — равнодушно заявляет Гук. — Вот кто здесь чудак. Я бы на его месте от таких, как мы, бежал и не оглядывался. Винтэ же его не слушает, продолжая восторгаться: — Представляешь, я теперь могу чатиться с самим… Чонгук резко перебивает его: — Если бы тебя поставили перед выбором: Сон Мино или я, что бы ты ответил? — на полном серьезе спрашивает он, если судить по его выражению лица в тот момент. Тэхен долго не думает. Точнее, совсем. Перед ответом он сильнее сжимает ладонь брюнета, тут же заливаясь румянцем под взглядом повернувшегося к нему младшего. — Чонгуки Чон, — улыбается он, подмигивая ему одновременно двумя глазами. Чонгук мгновенно теряет всю свою напускную серьезность и громко смеется, мило морща нос. Потому что на душе так легко и ощущение того, что наконец-то все так, как должно быть, приятно греет где-то внутри. Потому что он счастлив.