Магический мезальянс

Заселиться по-тихому, естественно, не получилось. Свадебный переполох не угасал, и к вечеру ближе, в номере, где Снейп обосновался с поверенным, нуждающимся в повторном лечении, вновь околачивалась верная группа гостей Великого Светлого. Повышение температуры не послужило поводом для прекращения банкета. Свидетель отлучился всего на полчаса, когда Уизли передал, что ему пора забрать документы у мистера Грейнджера. — Альбус! — вернувшись, Снейп был крайне раздосадован: — но зачем вы снова пьяны вдрызг? — Северус, почему же сразу… мня… вдрызг? Нет… точно не вдрызг. И не кричи на старших, а-то взял за моду. — Именно, друг мой, — выдал Малфой перебежчику, покручивая бокал белого вина между пальцами. — Урожай такой молодой. Им невозможно упиться вдрызг. — Такой молодой, аж хочется ему про жизнь рассказать… — добавил директор, закусывая блинчиком с сыром. Снейп упал, благо — позади него мистическим образом оказалось кресло. На таком же кресле, напротив кровати, сидел Слагхорн и пробовал вино молодого урожая. Дамблдор в банном халате расположился на кровати полусидя, чтоб напротив его глаз был телевизор. У изножья постели полубоком повалился Аберфорт, заслоняя своему брату обзор телевизионных передач. Слева от замужнего чародея на невысоком стуле сидел Элфиас Дож, а справа — Малфой, барски закинувший ноги на кровать. — Люциус, ты не перепутал стороны? — язвительно спросил Снейп. — Северус, зри в корень. Если с одним поверенным все в порядке: со вторым тоже все в порядке. Значит? Мне нет никакого смысла тревожить Милорда, — парировал хитрый потомок аристократии. — К тому же, смех от отчаяния с Дамблдорами куда веселее. И почему я не замечал этого раньше… — Потому что мы с вами раньше не пили, — улыбнулся Дамблдор. — Нет, потому что вы раньше замуж не выходили. — Но так и свербило, — сболтнул трактирщик. — Джентльмены уважаемые, пора разводиться… м, то есть, расходиться. Спокойной ночи, — резко сказал Дамблдор, неприязненно поглядев на своего родственника. — Ой как славно, кому есть куда расходиться, — ущемлено промямлил давний декан Слизерина. — Очевидно, исправившийся во всем и при всем своем благородстве мистер Малфой не позволит любимому учителю ночевать в коридоре? — настоятельно приподнял брови и склонил голову Дамблдор, повернувшись к бывшему Пожирателю смерти. — Не обессудьте, — поднялся Малфой. — Помимо прочих, у меня имеется еще и любимая жена. А точнее, «не имеется», пока тут с вами чаи пинаю… точнее, чаек попиваю. Но я собираюсь исправить эдакую несправедливость. И, боюсь, что свидетели этому нам не понадобятся. Я что зря почти год за решеткой провел? — Я начинаю беспокоиться за леди Малфой, — сердобольно нахмурился старец и не успел переадресовать вопрос брату, как тот, сминая печатные листы, запятнанные маслом, лежащие в центре кровати вместе с тарелкой блинчиков, вдруг выступил: — Никого в свою комнату не пущу! Я ворчливый старый дед, которому надо спать в одиночестве, ясно? Во-как. Дамблдор плавно поворотился влево, со словами: — Элфиас, ты не будешь столь любезен… — Конечно. Профессор может разделить комнату со мной, — Дож вмиг понял, о чем речь. — Прекрасно. Побалуемся глинтвейном, — вскочил Слагхорн. — Ведь уже Йоль! — Моргана матушка, Рождество-то на носу! — протянул Дож для прощания руку Дамблдору. — Как хочешь, а я не пущу этот праздник на самотек, несмотря ни на что. — Разумеется не пустишь, спаситель Рождества, — лицо директора просветлело, когда он принял товарищеское рукопожатие, но в то же время, Снейп замечал за этими милыми ужимками настоящую горесть веков, проступающую сквозь улыбку Дамблдора. Снейп тоже встал, чтоб проводить всех, задержавшись у двери обсуждением с Малфоем их врачебных профессий, — приспешник пожаловался на свою и удивился практическому попаданию в такую специальность, как анестезиолог, для мастера зелий, — мол, грязнокровки подстроили все. Пока Снейп объяснял, что сексопатолог это не только тот, кто отвечает за всякие отклонения, но и может вести частные консультации по улучшению интимной жизни для семейных пар, за его спиной успели поссориться. — Ну знаешь, еще я шмотки тебе не покупал! — младший Дамблдор взмахнул ладонью в воздухе и ударил ею покрывало, на котором были разостланы бумаги. — У тебя есть кому! Бегать… — Даже такую мелочь? Тебе трудно сделать для меня? Тем более, проштрафившись. — Да не наглей ты! Проштрафившись! Кто возился с чеками целый божий день? — упорствовал трактирщик. — Кто только и делал, что венчание обмывал и дом оплакивал? Кабы ни эта нефть, никто из магглов и ломаного гроша за нашу лачугу не отдал. Без магии, среди горючего, там и камин развести не как было. Да и один леший — дрова отсырели. Вот — эти я переправил, — кинул стопку листов на стул, где минуту назад сидел Дож. — Завтра после нотариуса как раз и посмотришь мне костюм, — подавляя зевок, утвердил директор. — Ты не указывай мне! — рявкнул спорщик на брата. — Не надо было подписываться за меня. Я не Альбус Реддл. — Что? — наконец, объявил о своем присутствии Снейп, беря неправильные документы и всматриваясь в исправления. — Аберфорт решил изыскано подшутить… вернее, он так думал, — пояснил Великий Светлый. — По-моему неплохо. Шалость удалась, — цитировал зельевар школьных врагов. — А вы заодно? Хорошо. Сейчас мой сериал начнется. Все. Кыш. — «Кыш?» — возмутился Аберфорт. — Да, кыш. — И мне — «кыш?» — уточнил Снейп. — Нет, тебе не-кыш. Ты мне еще раз покажи: как управлять пультом. Аберфорт проследовал на выход, ругаясь и переругиваясь за то, что в наказание своей импровизации с фамилией, вынужден был покупать маггловскую одежду одному достаточно неприятному волшебнику. Снейп пообещал купить, что нужно, но Дамблдор был уверен, что брат все равно купит сам, сколько бы шума не создал до этого. Вскоре после исчезновения гостей, неистощимый запас оптимизма у Дамблдора схлынул, — температура ползла к тридцати восьми. — Нельзя мешать алкоголь с антибиотиками. Сколько раз повторять, — уподобился няньке Снейп. Дамблдор глазел в экран телевизора, расстроенный, что нет никакого приличного фильма — одни новости. Бывший шпион присел на кровать, рядом с директором, воззрившись в том же направлении. »…Природа изживает людей. Вследствие ужасных катаклизмов, прокатившихся по всему земному шару, статисты уже сложили неутешительную схему на ближайший год. Смертность превысила рождаемость. Человечество столкнулось с глобальным кризом, теперь можно сказать, что пророчества «БиБиСи» осуществляются на сегодняшний день. Образовалась демографическая яма…» — вещала дамочка из программы новостей. — Что будет дальше, Альбус? — неожиданно спросил свидетель мезальянса разносторонних сил. Наконец, оставшись наедине с наставником, ему логично хотелось знать больше. Видя, какое безумие творится в мире, — как видоизменяются ландшафты и сколько магглов внезапно стали верующими, заполонив храмы, синагоги, мечети, монастыри, будто атеистов и не было никогда, — Снейпа проняло уже чисто животным любопытством. — Надеюсь, дальше будет что-нибудь комедийное, — ответил Дамблдор. — Я не о передачах. — С чего ты взял, что я о них? — Дамблдор слегка склонил голову набок, взглянув на любопытствующего. — И все же, не уклоняйтесь. Я вам не Скримджер, просто так не отстану. Мне вы можете сказать, — молвил Снейп, подобно все еще действующему тайному агенту, способному хранить самые страшные секреты. — Каков был вопрос, Северус? — Что случится со всеми нами, с колдунами, ведьмами, с простыми людьми? — Баланс, — улыбнулся замужний мудрец. — Вы знакомы с герметизмом? Как толковому, талантливому зельевару, вам должно быть известно это учение. Помните текст Изумрудной скрижали: «то, что внизу — то и наверху». Мертвых и живых сделается поровну. Люди Смерти, Ее армия, те, кто умрет во время изъятия магии или за эти четыре года, будет сменять людей, которые остались в живых. К несчастью, они не пересекутся так, чтоб жить одновременно. Но живые будут видеть мертвых иногда. Поскольку станут природными некромантами, медиумами, зрение способно будет воспринимать тонкие материи. Не тех привидений, что жили в Хогвартсе. А другие. Материи на порядок тоньше. За четыре года мезальянса планируется, что произойдет следующее: границы между сном и явью сотрутся. Волшебники смогут проникать в мысли друг друга без каких-либо заклинаний. — Новая магия будет отличаться критериями повышения ментального уровня, медиумическими способностями? Еще чем? — Еще пока точно не знаю. Это очень высокий уровень невербальной связи. Даже Гарри в этом вопросе понимает поболее, нежели я. — Почему? Почему мальчишка понимает больше? — Просто, Гарри уже состоял в такой связи. Ты же занимался с ним окклюменцией, видел, насколько глубоко в его сознание тогда мог проникать Лорд Воландеморт, ныне мой супруг? Это будет связь подобная связи хоркруксов, связь одной души с другой. И так повсеместно, не только в ритуалах. — Это значит, что все будут связаны между собой ментально? Каждый человек в мире? Любой сможет залезть вам в голову и что-то спросить либо ответить? — Мм, что-то вроде того. Это новое построение мышления, абсолютно другое видение действительности и… магия, думаю, тоже будет вершится внутри самих мыслей. — На магглов распространяется тоже? — Ну да, это весьма печально. Но полагаю, магглов больше нет. Они теперь тоже причастны. По истечению четырех лет каждому будет открыто какое-то оккультное знание. Однажды Снейп слышал легенду, что возвращение Смерти Ее дарований воцарит магию над миром, — волшебники будут править всем. Это могло компоноваться с тем, что маги станут правящим звеном, ибо все кругом ими станут. Минуту поразмыслив над этим, Снейп вытер пот с виска Дамблдора, — того бросало в жар. — Вам все-таки нужно выпить лекарства, Альбус, — сказал он, встав с кровати и направившись к своему саквояжу, чтоб отыскать аптечные таблетки. — Северус, проверь, пожалуйста, его. Тома, — Снейп повернулся, выражая мрачное недовольство, однако кивнул: — Мне остаться с ним? — Нет, просто проверить вменяемость. — Значит, мне остаться здесь с вами? — он подошел, вручая таблетки директору и присел на край кровати. — А куда ты пойдешь? — Дамблдор откинулся на подушки, вымащивающие изголовье. — Вряд ли мистер Малфой захочет делиться своими апартаментами, при наличии в них жены. Какими бы не были друзья-слизеринцы, они остаются слизеринцами вовек, даже без волшебных палочек. Собственники, короче говоря. — Вы знаете все об обряде «Черного венчания?» Если я буду спать здесь, может быть откат. — Это возможно, если между одним из супругов и третьей стороной существует физическая и духовная близость. Ни в каких других случаях. Снейп внимательно смотрел на некогда верховного чародея, могущественного мага, подписавшегося под чем-то необратимым, и не знал, как утешить его, — в такие моменты на ум приходят очень глупые слова. — Так какие у вас были отношения с Геллертом Гриндевальдом? — дерзнул нарваться на откровенность зельевар. — Разные версии гуляют, но мне хотелось бы услышать именно вашу. — Тебе, эм… в деталях описать? — Дамблдор заулыбался самой болезненной из своих улыбок. — А одним словом не сможете? Что у вас было с ним? Общего. Кроме «блага». Великий Светлый задумался на несколько секунд, потом выдохнул легко: — Болезнь. — Все? — Одним словом. — Это оказалось самым подходящим? Болезнь? — Наверное, нет. Не самым подходящим. Но наиболее правдивым. Снейп промолчал, он был слишком понятливым. Через несколько минут он уже был в смежном номере, где дверь ему открыл такой же больной, но по иной причине, Лорд. Исступленно прокручивая диалог о магии, зельевар плохо соображал: какие препараты дать Реддлу, но тот похоже принципиально не принял бы их. Чуть позже Снейпа ожидал сюрприз в виде выпершегося в коридор Дамблдора, зачем-то пожелавшего подоставать мужа. — Зайдите, Альбус. Вас кто-нибудь заметит, опять начнется балаган. Но балагана предотвратить не удалось в любом случае. Из-за неувязок с некоторыми документами пришлось задержаться в гостинице, номер опять наполнялся визитерами едва вставала зорька. Зато Снейпу теперь было ясно — отчего Дамблдор так рвался общаться с юнцом Поттером. Аберфорт Дамблдор выразил всю ненависть к брату, купив ему белый костюм, а Малфой битые сутки жаловался, что сын не может нормально пообщаться со сверстниками, а две комнаты при скверной звукоизоляции — это далеко не мэнор, где можно потеряться и заниматься чем угодно без риска быть пойманным с поличным. В одно утро избавления в номер Дамблдора постучал поддатый Аластор Моуди, делая долгожданное объявление: — Машины готовы. — Мы тоже… ик, готовы… — пискнул Слагхорн, которому и предстояло, волею судьбы, разделить автомобиль до Лондона вместе с вражье-супружеской четой. — Пойду разбужу Тонкс, — сорвался Люпин, оставляя Дамблдора с Дожем и Снейпом. Малфой отправился собирать к переправке Темного Лорда, а у Великого Светлого по завершению сборов вдруг обострилась социофобия. — Мне куда-то было нужно, никто не помнит куда? — окинув взором коридор, Дамблдор ушел в другую сторону. — Нет, директор, выход там, — вовремя вышедший из номера свидетель нагнал удирающего и перенаправил в сторону лестницы. — Мы выйдем последними, да, Альбус? — также нагнал своего друга Дож, взяв под руку для поддержания, Дамблдор как-то по-безумному закивал. Смерть возвращала ко всему материальному: одежда, мебель, дома и деньги, — не то чтоб в волшебном мире этого не существовало, но оно не имело особого значения. По приезду в общежитие на Вудленд-райз, маги столкнулись с беспощадным бытом, — это было кое-что покруче темных лордов. Многим пришлось столкнуться с этим впервые, для Снейпа же это было хорошо забытое старое. Тем не менее, находились и те, кому стало очень интересно постигать неизведанное, — подростки, школьники со своим рьяным энтузиазмом, — им было дело до всего. Магглорожденные с удовольствием посвящали своих знакомых в тонкости пользования техникой. Первые переселенцы заставили фойе так, что ступить было некуда, однако поэтапно хаос упорядочивался и шаг за шагом бывшие студенты Хогвартса распределяли вещички по домам. Зал на первом этаже казался огромным, конечно вполовину меньше главного зала в школе, и все же по меркам людским — вполне достойно. Снейп увидел, что многие выжили после ритуала уравнивания. Так он теперь все время думал об этом — уравнивание между мертвыми и живыми. Баланс. Передвижение мебели по общежитию шло вкупе с готовкой. Уизли оборудовали кухню под себя, чему никто не смел препятствовать, ведь под вечер уже дико хотелось чего-нибудь перекусить. Артур хвастал электрошокером Моуди, аврор в отставке отвечал презентацией маггловского табельного и пенсионным удостоверением судмедэксперта, мешая людям принимать пищу. Министр тоже остался на трапезу, Сивилла Трелони распевала картавые французские песенки с мисс Делакур, а после очередного стакана унеслась в астрал: — Я вижу! — начала пророчествовать ворожея. — Вы больше не можете видь’еть, даг’а нет… — препятствовала предсказаниям бывшая участница Турнира Трех школ. — Но я вижу, моя милая, очень хорошо вижу! — пререкалась мадам Трелони, обходя стол, чтобы поравняться с сидением Дамблдора с левой стороны. — Зарево. Свет. Ослепительный свет. И все это летит, как облако. И это поле охватывает один город, затем остров, затем материк, затем всю планету. Так оно плывет вдаль и вширь. Спустя четыре года. — Не наливайте больше госпоже Трелони, — тихо попросила Дожа мадам МакГонагалл. — Думаю, пророчества Бахуса нам сейчас слушать ни к чему. — Я вижу нити, тоньше струны, — продолжала тем временем Трелони. — Они льнут из этого великого облака к каждому. И Смерть. Она поднимает руку и Ее пятерня расползается этими нитями. И они ползут и вьются, и вьются. И вы так протягиваете свою руку… — она взяла руку директора, отмеченную знаком мезальянса. — Так я умру или нет? — нетерпеливо спросил Дамблдор, будто ему срочно надо. — Не перебивайте. Я пока вижу эту черную птицу. Между мирами. Четыре года. Он там, — Трелони указала пальцем в потолок. — В небе. Дамблдор посмотрел вверх, по курсу пальца ворожеи, похоже, понимая о чем речь. — Очень хорошо. А более территориально? — спокойно осведомился он. — Нет. Не здесь, не там. Между, посередине. Ни жив, ни мертв. — Это вы о чем? — вмешался Скримджер, следящий за ними. Дамблдор пожал плечами, и Трелони изобразила ухудшение состояния ее третьего глаза, из-за чего ей понадобилось незамедлительно промочить горло. Позднее всех нагрянул свидетель Темных, к тому моменту Снейп сам был послан разыскать ненавидящего всех супруга своего руководителя. Он никогда бы не подумал, что Реддл может выглядеть таким: настолько жалким, захлебывающимся от собственной желчи и одновременно молящий о яде избавления. В последующем самочувствие обоих поверенных лишь нагнеталось отказом исполнить брачные обязательства. Но тогда Снейп еще размышлял о балансе — некоторые выжившие получили от Смерти индивидуальные задания. В процессе переезда у зельевара не имелось возможности обсудить это с Великим Светлым. В первую же ночь на новом месте жительства, — Нимфадора Тонкс едва не отправилась к праотцам, оттого что ее знатно дернуло током, а начало положила фраза Минервы МакГонагалл об освещении. — Пробки нужно проверять, — компетентно сказал полукровка. — Мы же не в пробке? — по объездной до Лондона мудрейший волшебник лично испытал положение с транспортными заторами, окрестив их «пастбищами железа», пока Воландеморт не пытался его задушить. — Альбус, это другое. Не машинные пастбища. Это электрические пробки. Посиделки для Снейпа закончились обзвоном больниц, нытьем Люпина и Моуди, грызней с бывшим хозяином «Кабаньей головы» по поводу того, что тот не пустил родного брата в комнату, которую уже успели нормально меблировать. Каким-то чудом он вспомнил про нашатырь, взятый из лагеря магглов в Годриковой лощине, чтоб привести Тонкс в сознание, после неудачных попыток Моуди сделать ей искусственное дыхание и идиотских криков вроде: — Полный дом медиков, а спасти человека некому! Минуло не менее получаса, прежде чем Снейп поднялся на второй этаж, завершив эпопею со спасением. Оказалось, что жилище Дамблдора практически обставлено. То бишь все и вся было снесено в одну кучу, из которой четко выделился один диван, где помещалось не более одного худого тела. Аберфорт пересилил себя и явился к брату, дабы втолковывать о том, как ему противно участвовать «во всем этом». Снейп опять вызвал огонь на себя, принявшись рассказывать подробности несчастного случая с электрическим щитом. И говорил в течение нескольких минут, благодаря чему младшие помощники в распаковке вещей вскоре умчались вниз — обсудить подробности случившегося непосредственно с «Грозным глазом». Люциус Малфой еще не покинул Вудленд-райз, хотя в здании был еще один выход — нерадивый товарищ-Пожиратель мог бы слинять. Вместо этого он удивил Снейпа своим предложением. — Северус, ты действительно хочешь остаться здесь? Нарцисса арендовала коттедж на Гранд-авеню, там наши. Те, кого удалось разыскать. Уолден, Крэббы бедолаги оплакивают своего отпрыска, малыш Забини пока тоже там. Эти, как их? Такси. На такси десять минут езды. Там найдется место для тебя. — Кто-нибудь должен исполнять ритуальную поруку, Люциус, — строго сказал Снейп. — Если не ты, этим кем-то буду я. — Повелитель что-то совсем приуныл, — Малфой заметил Темного поверенного, пристроившегося на ступеньке у восточной части стены. — Уж лучше пусть так, — вздохнул мастер зелий. Выдержав драматичную паузу, он пересказал соратнику все, что тот пропустил, когда супруги ехали из Нортгемптона. Теплое предложение разделить с семьей кров немного вдохновило полукровку на искренность, вот только начала новой дискуссии он вряд ли сумел бы предвидеть. — Так что же получается, профессор Дамблдор? Порука мезальянса — чушь? Поверенным необязательно контактировать физически? — официально взыскал Малфой, обогнув диван, чтоб смотреть в лицо пожилому чародею. — Вас это расстраивает? — Меня расстраивает то, что до той поры, пока контакт между вами не реализуется, моя роль слуги будет нагнетаться. То же касается и вашего свидетеля. — Северус вроде не жалуется… — Безусловно, фиолетовый-рак-на-природе, какие жалобы от человека отвергающего все телесное. — Зато, — усмехнулся Дамблдор. — Ваш интерес можно назвать нездоровым. Это прямо-таки пугает, мистер Малфой. Прямо-таки хорошо, что мы с вами раньше не пили. — Так, секундочку. Что вы несете? — непонимающе насупился чистокровка. — Я счастлив в браке. Не завидуйте. — Не поверите. Но я за вас рад. — Погодите. Мы сейчас о венчальном обряде. Любые ритуальные источники скажут, что вам все равно нужно заняться сексом. — Все, я пошел отсюдова, — трактирщик поставил ладони на колени, чтоб подняться, однако остался сидеть. — В этих вопросах множество обходных путей, — отвечал директор Люциусу. — Можно заняться ментальным сексом, тантрическим, имитирующим… — Тьфу, я точно пошел отсюда! — отплевался Аберфорт, но обойдя диван порекомендовал: — подрочить в стакан и намазаться потом этим. — Это будет куда более продуктивным занятием, — прыснул свидетель черного колдуна. Дамблдор бросил на Снейпа взгляд умоляющий об «аваде», и с терпеливой улыбкой произнес на публику: — Не будем вникать в настолько тонкие аспекты. Внезапно у входа послышался преслащавый голос, а в проеме раздолбаной двери возник Ксенофилиус Лавгуд с печатной машинкой под рукой: — Ба, соседи, уже расставились. Боже милостивый, какая же она тяжелая, — приподнял редактор печатную машинку повыше, аккуратненько подбирая волосы, упавшие на щеки, кончиками пальцев свободной руки. — О, вот мы сейчас и вам, соседи, поможем расставиться! — мигом снялся с дивана Дамблдор. И Снейп точно знал, что для директора тому причиной послужила единственная цель — убраться из своей квартиры неважно к кому. Таким образом свита светлых переместилась в соседние апартаменты. Старина Ксено оказался очень общительным и то, что он говорил медленно и вдумчиво, было как раз-таки большим плюсом. Поначалу Снейпу казалось, будто редактор журнала разговаривает со своей дочерью, но тот сказал, что мисс Лавгуд ночует у Бэгшот. Потом белоголовый маг пару раз обратился к Пандоре, будто какая-то Пандора сидела в компании с ними, и Снейп понял, что дело дрянь и зря он отказался поехать к Малфоям. — Вы же не против, если мы разместимся у вас на ночлег? — озадачил Дамблдор соседа, помогая Артуру Уизли внести панцирную раскладушку. — Ни в малейшей степени, мы не против, профессор. Тем более, я не сплю по ночам. Пишу, знаете. Кстати, я писал в ту ночь… И Лавгуд поведал свою историю, как в ночь откачки магии зачарованная печатная машинка перестала набирать текст, и Лавгуду пришлось это делать вручную, так что он был одним из первых, кто мог бы выпустить новость об исчезновении волшебства, если бы его сова не погибла в ту самую ночь. Поскольку Дамблдор выспался предыдущим днем, то мог внимать рассказам хозяина квартиры. Снейпу же удалось поспать целых пять часов на занесенной в комнату раскладушке. Наутро его разбудила душещипательная мелодия, доносящаяся с первого этажа. Подскочив от непонимания, где находится, Снейп сразу вперился в сидящего буквально напротив него Дамблдора, и успокоился, что тот жив. — Это адажио, Томазо Альбинони, вслушайтесь только, — мягко, напевно прошептал директор. — Мне кажется, так звучит судьба. Чья-то очень горькая судьба, — он устремил взор в одинокое окно, переметаемое мокрым снегом, на карниз которого Лавгуд и Дож пытались повесить штору. — Альбус, мне кажется… меня беспокоит ваше психическое здоровье.