Больно

       На следующий день в школе, сразу же на входе, Даник увел меня в школьный туалет. Опять мы в туалете. Одни. На этот раз уже в мужском. Раньше я всегда был рад этому, но только не сегодня. Мне надо было рассказать Данику абсолютно все. Но я молчал.        — Ну, ты собираешься мне что-то рассказывать? — Даник начинал злиться.        — Наверное… Да… — мне становилось страшно.        — Так начинай, — от его голоса по спине пошли мурашки.        — Как я уже говорил, я пытался совершить самоубийство летом, — начал я, — но мать остановила меня. Ну, и поэтому я теперь хожу к психологу-психотерапевту.        — Почему? — Даня говорил дрожащим шепотом.        — В тот день, когда я шел из магазина, я увидел тебя вместе с Вероникой. Вы шли в кафе. Ты приобнимал ее за плечи. Ну, и я понял, что у вас свидание. Мне было безумно больно, — перед глазами встала картина увиденного мною почти полгода назад. Старые раны опять кровоточат.        — О боже… Все из-за этого… Все из-за меня… — до него наконец дошло.        — Да, именно. Мне было и так безумно больно от того, что ты не замечал моей симпатии к тебе, от того, что ты тогда был гомофобом, соответственно никак не мог любить меня, и от того, что ебал меня, как какую-то шлюшку, а потом, ко всему этому, ты еще начал встречаться с Вероникой. Завершением сей прекрасной смеси была бухая злая мать дома, — рассказал я.        — Но, почему ты не сказал мне ничего из этого? Мы же были лучшими друзьями, — он говорил так, как-будто сейчас расплачется.        — Вот именно, что были. Но времена меняются, и уже тогда, мы отдалились друг от друга. А вообще, по сути, мы никогда не были даже друзьями. Потому что я был влюблен в тебя с первого дня нашего знакомства, — на этот раз, выходил из себя уже я.        — Ого.        — Ого, блять?! И это все, что ты можешь сказать? Ебанные три буквы? — я окончательно разозлился.       Даник молчал. Опять эта томительная тишина.        — Прости меня. За то, что был настолько глуп и не замечал этого всего. За то, что верил в нашу никогда несуществующую дружбу. Черт, мне так стыдно перед тобой. Из-за меня, ты бы мог сейчас не стоять передо мной. Я был так слеп… Ведь у меня всегда было особенное чувство к тебе. Даже не знаю почему я продолжал жить так, не задумываясь о себе, своих чувствах. Так много людей живут и умирают несчастными. Потому что идут на поводу у общества, которое диктует им, что «правильное» и что «неправильное», — его глаза стали стеклянными. А стекло было безумно тонкое, как-будто вот-вот разобьется от малейшего шороха. И наконец, оно разбилось на миллионы осколков. Как и мое когда-то.       Видеть плачущего Данюшу безумно больно. Сердце обливается кровью. Я не могу смотреть на это. Я не умею успокаивать людей, поэтому, я просто обнял его, крепко-крепко, как и он меня когда-то.        — Любимый, не плачь, пожалуйста, — я гладил его по вздрагивающей спине, — Я даже не злюсь на тебя, мне нечего прощать тебе.       Через некоторое время, Даник наконец успокоился.        — Спасибо…- хрипло проговорил он.        — Мы уже пропустили почти весь первый урок. Что будем делать? — спросил я.        — Может, сбежим с уроков, как в прошлый раз? — предложение Даника было очень заманчиво.        — С тобой, хоть на край света, — улыбнулся я.