Dragon Age: Серый Страж

Солдаты окружили и направили на Стражей оружие с таким бравым видом, будто надеялись, что противники сдадутся. Капитан, оставивший здесь солдат, не уточнял, надлежало ли Стражей арестовать или убить на месте, или он попросту не рассчитывал, что кто-то из них и впрямь уцелел при Остагаре и появится здесь, и просто передал вышестоящий приказ. Однако о боевом мастерстве Серых Стражей слагали легенды, и теперь солдаты мешкали. Элисса видела это и положила ладонь на рукоять меча. — Не используй магию, — успела шепнуть она Морриган. За ними в толпе крестьян наблюдали и храмовники. Когда недолгое равновесие уже готово было разбиться, и самый нетерпеливый из солдат приготовился к рывку, из толпы вышла молодая рыжеволосая женщина в одеянии церковницы и привлекла к себе внимание. — Господа, вам не о чем беспокоиться. Это, без сомнения, всего лишь беженцы, — она примирительно показала пустые ладони, словно давая солдатам понять, что не опасна. — Вовсе они не беженцы, а теперь отойди. Будешь мешать, сама получишь, — заявил солдат с шрамом на переносице, который, вероятно, являлся для остальных лидером. — Драться возле дома Создателя — недостойно, господа, — предупреждающе ответила монахиня. Её не слушали. Один из солдат уже спустил арбалет с плеча и выстрелил в Алистера. Стрела попала в щит. Остальные тут же напали. Алистер и Элисса резко отпрянули, уворачиваясь от первых атак. Элисса не вынула клинка из ножен и, отбив фронтальный удар, тут же ударила стальным навершием прямо в зубы противнику, тот взвыл и после второго удара упал на колени со звоном в голове. Алистер прикрыл Элиссу щитом со спины и не позволил никому подобраться к ней или себе. Двое солдат хотели напасть одновременно, но отвлеклись на вскрик товарища, который, выронив лук, оказался прижат к земле огромным злым мабари. Кусланд обернулась к арбалетчику, но тот уже лежал на земле, а монахиня стояла над ним и держала на прицеле арбалета поднявшего руки мечника. Предводитель солдат со шрамом остался один и остановился лишь тогда, когда его железный меч оказался разрублен надвое сильверитовым клинком. Это настолько напугало его, что он тут же бросил рукоять с обломком и поднял руки. — Стойте, я сдаюсь! — крикнул он. Видимо, они недавно в армии. Многих солдат призвали в Остагар из горожан, поманив хорошим жалованием , — подумал Алистер. — И этих неумёх здесь оставили ждать Стражей? — закатила глаза Морриган. — Похоже, единственное, на что они годятся, так это ложь распространять. — Они получили урок, — усмехнулась монахиня, которую сражение совсем не напугало. — Теперь их можно отпустить. Элисса была согласна, что недостойно убивать сдавшихся противников, но они их видели. Логэйн искал Серых Стражей, и теперь, если отпустить солдат, он точно будет знать, что они живы. — Отпусти их. Они уже не опасны, — снова попросила монахиня. Элисса опустила меч. Солдат заметно расслабился и поспешил ретироваться. Откуда бы ни был его шрам, едва ли он получил его на поле боя, или ему там просто сказочно везло. Солдат даже не обернулся, чтобы проверить товарищей. Они тяжело поднялись на ноги и, мешкая, словно спрашивая разрешения, подобрали своё оружие, и ушли. Люди в толпе шумно зашептались и вскоре начали расходиться. Элисса обернулась к спутникам: — Солдаты искали именно нас. — Логэйн знал, что мы в башне, поэтому, наверное, предположил, что мы могли выжить, — пожал плечами Алистер. — А теперь он будет знать об этом наверняка, потому что кое-кто отпустил свидетелей, — Морриган недовольно скрестила руки на груди. — Ты всегда такая? Один Страж щадит противников во вред себе и раздаёт бесполезному сброду монеты, а другой и вовсе недоумок. Конец этой стране. Рыжеволосая монахиня подошла к Стражам и приветливо улыбнулась им. — Я рада, что в ваших сердцах нашлось милосердие к ним. — Приносим свои извинения за драку возле дома Создателя, — виновато склонила голову Элисса. — Не беспокойся об этом. Они напали первыми. Создатель видел, что вы защищались, — рассмеялась она. — Позвольте представиться, я сестра Лелиана. До вчерашнего дня я была послушницей местной церкви и посвятила себя службе Создателю, но теперь он призвал меня на иное дело. — Я Элисса, — вежливо кивнула Кусланд. — Позволь мне пойти с тобой! — Прошу прощения? — Ты ведь Серый Страж? Будешь бороться с Мором? Позволь помочь! Элисса мельком оглянулась на всё ещё окружавших её людей. — Ты ошиблась, сестра. Я не Серый Страж, — сказала она чуть громче, чем обычно, и так убедительно, что Алистер на миг опешил. — Но я же слышала, что… — начала Лелиана и проследила за взглядом Элиссы, — а, тогда прошу прощения, мой непримечательный друг. Я знаю, тебе предстоит трудный путь, позволь мне пойти с тобой и помочь. Элисса была сбита с толку. Она оглянулась на Алистера, но тот жестом дал понять, чтобы Элисса решала сама. — Мне кажется, — медленно начала она, — здешним людям помощь нужна не меньше. — А потом что будет? Когда сюда явится орда? С тобой я смогу принести больше пользы. — Молитв для моего дела будет мало. — Я умею драться и много чего. Ты же видела! Я не всегда была послушницей и вспомню свои навыки. Они говорили в стороне и тихо. Люди не смели приблизиться к вооружённым незнакомцам, которые так легко одолели солдат тэйрна, но в толпе раздались шепотки: — Это и есть Серые Стражи? — Но ведь та женщина сказала, что нет. — Сестра Лелиана так дружелюбно с ними разговаривает. Кажется, они не опасны. — Может, те солдаты и вправду ошиблись. — Ты видела, как легко они их одолели. Они точно опасны! — Может, это просто наёмники. Не будем к ним лезть, и они нас не тронут. Постепенно толпа совсем разошлась, но некоторые всё же с подозрением поглядывали на незнакомцев. Стражи закончили разговор с монахиней и пошли дальше, та выглядела очень расстроенной. — Так вы Серые Стражи, — констатировал кто-то низким хрипловатым голосом. Элисса настороженно обернулась. Из клетки на неё смотрело странное существо, с одной стороны похожее на человека, с другой — не совсем. Незнакомец был ростом выше двух ярдов с невероятно могучим телосложением, но человеком этот узник определённо не был: со стянутыми в тугой хвост белыми волосами, жёсткими чертами лица и серой кожей. Он говорил с необычным акцентом, происхождение которого Элисса не могла понять, а взгляд бледно-фиолетовых глаз был так внимателен. — Не смотри на меня так, — отозвался узник. — Я слышал, как вы говорили со жрицей. У меня острый слух, и я не такой дурак, как здешние крестьяне. — Я этого не говорила, — ответила Элисса. — Кто ты? — Пленник. Не видишь? Посадила меня сюда Церковь. — Вижу. Я спрашивала имя. — Стэн из Бересаада — авангарда, народа кунари. Элисса никогда не видела кунари и слышала о них лишь то, что они живут далеко за морем и постоянно воюют с Тевинтером. Кажется, эта тема не входила в число любимых у её учителя. — Я Элисса. Рада встрече, — просто представилась она, как велит вежливость. — Никак ты надо мной смеёшься… или проявляешь хорошие манеры, столь редкие в здешних краях? — изумился Стэн. — Ты что-то хотел? — Ничего. Просто заметил. До моего народа доходили легенды об умениях и доблести Серых Стражей, — Стэн ещё раз внимательно оглядел Элиссу. — Впрочем, не каждая легенда обязана быть правдой. Кунари выглядел смирным и совсем неагрессивным. — Почему ты здесь? — Я совершил преступление и обесчещен. — Какое? — Убил семью с фермы. Восемь человек, не считая детей. Элисса отшатнулась. Стэн сказал это так просто, словно речь шла о краже платка. — Это ужасно! — Согласен. — Ты согласен? Тогда почему…? — Если ты не ведаешь за собой ничего, достойного сожаления, у тебя либо завидно избирательная память, либо жалкая жизнь, — ответил кунари, Элисса на это промолчала. — В любом случае, предлагаю оставить меня наедине с моим наказанием. Я совершил преступление и поплачусь за это жизнью. Меня оставят здесь, когда придут порождения тьмы. — Это… тоже ужасно. — Ты так считаешь? — удивился Стэн. — Всё равно. Ваша церковь так решила, и пусть. — Взгляните, — подала голос Морриган. — Оставить раскаявшегося преступника на потеху порождениям тьмы — прелестный образчик милосердия Церкви. Если он нам не нужен, то давайте выпустим его хотя бы из сочувствия. — Сочувствия? — удивился Алистер. — Не ожидал от тебя такого. Морриган скрестила руки на груди. — А ещё я бы предложила посадить туда Алистера. — Нет, вот этого я как раз ожидал. — Предлагаю всё же предоставить меня моей судьбе, — снова заговорил Стэн. — Ты хочешь умереть? — спросила Элисса. — Если бы мне предложили выбирать, я бы предпочёл умереть в бою, но будь, что будет. Нет ничего хуже, чем попасть живым к порождениям тьмы. Элисса слышала разные слухи, но все они сходились на этом. В лучшем случае, его ждёт быстрая смерть. Девушка ушла прочь в сомнениях. — Хочешь выпустить его? — спросил её Алистер. — Я бы ничего не сказала, если бы его ждала просто казнь, но это… Только у Логэйна хватило совести бросить на растерзание тёмным тварям столько людей. Разве кто-нибудь заслуживает такую участь? — Пожалуй, нет. Элисса шла, уставившись в землю, её сапоги поднимали маленькие облачка пыли. Когда её взгляд наткнулся на ещё одну пару изящных сапожек, она резко остановилась и подняла глаза: перед ней снова стояла сестра Лелиана, но, вместо церковного одеяния, была одета в кожаный доспех, на поясе в ножнах висела пара кинжалов, а за спиной — лук и колчан. Одна прядка на коротком рыжем каре была заплетена в тонкую косичку. Элисса непонимающе посмотрела на монахиню. — Ну как? Теперь возьмёшь меня с собой? — в светло-голубых глазах играли азарт и веселье, словно совсем недавно Лелиана и не получила отказ. — Просто потому, что ты переоделась? Элисса склонила голову на бок, рассматривая монахиню, которая ныне выглядела как матёрая искательница приключений, а вовсе не служительница церкви. — Это оружие не для украшения. Я умею с ним обращаться! Говорю же, я не всегда была послушницей! — почти обиделась Лелиана. — И кем же ты была? — Я… много путешествовала как менестрель, в странствиях научилась боевому искусству, и сейчас я правда хочу помочь. — Пусть так, но… Мор, архидемон… ты хоть представляешь, на что идёшь? — Мне трудно судить об опасностях, которые нам предстоят, — согласилась монахиня. — Однако я убеждена, что Создателю не угоден этот Мор, и если я могу помочь остановить его, я должна попытаться. — Есть ли причина твоей настойчивости? Мы только-только появились в деревне, и твоё решение пойти с нами не может не выглядеть спонтанным. — Я ждала вас. Вчера Создатель послал мне ночью видение. — Что? У Стражей и Морриган от удивления взлетели брови. — Ещё одна сумасшедшая, — пробормотал Алистер. — Я знаю, что это звучит, как бред! — воскликнула Лелиана. — Однако, видя, как страдают люди, я уверена, Создатель послал сюда вас. И всё, что вам назначено делать… за всем этим стоит Он! Так позволь помочь! Ради этого я готова отказаться от тихой обители в церкви и снова вернуться к миру, полному опасностей. Произошедшее в Остагаре преследовало Элиссу во снах. Она видела страшные картины и никому не пожелала бы с этим столкнуться, особенно по глупости, но Лелиана была так настойчива. Элисса на миг вспомнила, как сама упрашивала отца взять её воевать на юг. Теперь им предстояло бороться с Мором, им нужна была помощь, но… — Я предлагаю взять её с собой, — неожиданно сказал Алистер. — Может, она немного не в себе, но, кажется, действительно кое-что умеет и хочет помочь. Элисса удивлённо посмотрела на него. Впервые за всю дорогу он высказал определённое мнение. — Ты хочешь, чтобы она столкнулась с Мором? Поглядела на архидемона? — Ну да, конечно, она больше похожа на тип «Ой, смотрите, как красиво!» чем на тип «Муахаха! Я Принцесса Всех-Пырну-Ножом! И — бац — удар ножом, убивает, убивает!»[1] — покривлялся Страж. — Что? — не поняла Элисса. — Ну вот, опять тебе не смешно, — вздохнул Алистер. — Словом, не думаю, что она предаст. Поступай, как знаешь. Элисса вздохнула и обратилась к Лелиане: — Одно условие. — Да? — Ты знаешь того кунари в клетке? — Да, преподобная мать приказала посадить его туда за убийство. Говорят, когда его арестовывали, он даже не сопротивлялся и всё признал. — Сможешь убедить преподобную мать отпустить кунари с нами? Тогда я приму твою помощь. На самом деле Элисса сомневалась, что Лелиане это удастся, но пусть на всё будет воля Создателя. Лелиана удивилась, но кивнула и попросила подождать её в церкви, пока она говорит с преподобной матерью. Местный дом Создателя для деревушки с населением в пятьсот человек потрясал своими размерами. У дальней стены зала находился алтарь с сотней свечей. Повсюду стояли статуи Андрасте и держали в руках чаши со священным огнём — символом перерождения. В иные дни здесь располагалось множество скамеек для прихожан, а ныне осталось лишь четыре — у самого алтаря. Всё остальное пространство занимали разложенные одеяла, на которых отдыхали мужчины, женщины, дети — люди и реже эльфы. Храмовники в тяжёлых доспехах с трудом перемещались по узким проходам и старались никого не задеть. Преподобные сёстры и братья помогали беженцам, приносили им воды, лечили больных. У алтаря несколько братьев пели Песнь Света: «Благословенны те, кто встаёт Против зла и скверны и не отступает. Благословенны хранители мира, Защитники справедливости. Благословенны праведные, свет во тьме. В их крови начертана воля Создателя»[2] Элисса зачарованно слушала стройные голоса. Они пели о многом. Пели о том, как от Создателя отвернулись его творения. Пели об Андрасте, угнанной в рабство в Тевинтерскую империю. О том, как она бежала и стала женой могущественного вождя древних племён аламарри. О том, как услышала она голос Создателя и вдохновила армии идти против тирании Тевинтера и их ложных богов. «Вы, что стоите пред вратами, Вы, что отправились за мной в обитель зла, В глазах у вас страх смерти, и держит вас за горло длань её. Возвысьте голоса до небосвода! Знайте: Стоим мы не одни на поле брани».[3] Когда победа, казалось, была близка, Андрасте предал её муж, позавидовав славе жены, и выдал её тевинтерцам. Андрасте сожгли пред лицом обеих армий, и аламарри повернули назад. «Затмило небо тьма. И содрогнулась твердь, как смертные от ужаса дрожат. Толпа затихла пред вратами. Пролили слёзы небеса, не в силах залить пламя, Кострищем погребальным ставшее теперь» [4] Каждый человек в Тедасе знал эту историю, но слушая эти строки, Элисса невольно припомнила Остагар. — Они изображают Андрасте такой красавицей. Вот интересно, она вообще такой была? Может, она была полненькой или с кривыми зубами? Алистер тоже вспомнил. Он старался найти любой повод для шутки, словно за смехом прятался от горечи и трудностей. Элисса присела к нему на скамейку и тихо спросила: — Хочешь поговорить о Дункане? Алистер сморгнул и в первое мгновенье даже не понял, что она сказала, а потом отвернулся и так же тихо ответил: — Ты не обязана этого делать. Ведь ты знала его меньше, чем я. Элисса всё понимала. Когда Дункан вёл её в Остагар, она замкнулась в себе и своей скорби, не могла думать ни о чём другом, пока не выпустила горечь и ненависть на порождений тьмы. Сейчас Алистер чувствовал себя таким же потерянным, и если разговор ему поможет, сделает его ношу хоть чуточку легче… — Он очень много для тебя значил, да? Больше, чем просто наставник. — Да, это так. Когда в детстве меня отдали в монастырь, я чувствовал себя преданным. Мне там очень не нравилось и казалось, что всем на меня плевать. Я для них только орудие, которое нужно воспитать и натренировать, а потом спустить на магов, — Алистер оглянулся на стоящих недалеко храмовников. — Я усиленно протестовал и наводил шуму на весь монастырь, как умел. Меня столько раз наказывали, а я начинал снова. Я был непоседливым ребёнком. Но с годами смирился, что другой жизни у меня не будет. Один храмовник даже смеялся, что, как только я дам присягу, меня отошлют на службу в Андерфелс. Я подумал, что это, должно быть, ужасное место, раз он желает мне там оказаться. А потом пришёл Дункан. Он искал новобранцев для ордена, и я тогда истово молил Создателя, чтобы он выбрал меня. — И он тебя выбрал. — В честь Дункана был устроен турнир, — Алистер неожиданно повеселел и ударился в воспоминания, -…и мне запретили в нём участвовать. — Почему? — удивилась Элисса. — К тому времени за мной прочно закрепилась репутация нарушителя спокойствия. Владыка Церкви и рыцарь-командор, наверное, считали, что я их опозорю. Но Дункан настоял, чтобы мне позволили. — Ты выиграл? — С треском проиграл! В ордене храмовников были куда более закалённые и умелые бойцы, чем юнец, который даже не дал присягу. Однако, когда настало время объявить решение, Дункан заявил, что выбирает меня. Я так удивился… даже больше, чем все остальные, а Дункан лишь сказал, что турнир для него не важен. Он искал человека с душой воина и нашёл. Владыка Церкви была в ярости. Казалось, решение Дункана её оскорбило. Мне на минуту показалось, что она прикажет схватить нас обоих, но Дункан объявил Право Призыва и забрал меня. Серые Стражи стали для меня семьёй, а Дункан заменил отца. Я был с ними невероятно счастлив. Алистер улыбнулся и вдруг вспомнил, где он теперь. Возвращаться в настоящее казалось мучительным. Элисса молчала, давая понять, что выслушает его до конца. — Я… мог бы воспринять всё не так остро, — снова заговорил он, перебирая пальцы. — Дункан всегда предупреждал, что это может случиться. Каждый может пасть в бою, это естественно, ведь у нас тут война, Мор и всё такое… извини. — За что ты извиняешься? — Это может показаться глупым, но я жалею, что не был с ним тогда в той битве. У меня такое чувство, будто я бросил его умирать. — Вовсе не глупо, — Элисса опустила глаза. Ей слишком хорошо было знакомо это чувство. — Конечно, я бы тогда тоже погиб. Вряд ли Дункан хотел бы этого. Знаешь, если мы исполним долг ордена… словом, когда всё кончится, я бы хотел похоронить его как следует. Может быть, увековечить его память. Кажется, у него совсем нет близких, чтобы даже позаботиться о его останках. — У него был ты. — Да, так и есть. Он говорил мне, что родился в Хайевере. Может, удастся как-нибудь построить там памятник. Будет видно. Хайевер… — У тебя, — неожиданно спросил Алистер. — когда-нибудь умирали близкие? Не то чтобы я лез не в своё дело… — Да, — печально кивнула Элисса. — Недавно всю семью убили. Ну, а про брата ты, наверное, слышал. Алистера будто ледяной водой окатило. Как он мог забыть? Он всё горевал о Дункане, а ведь она… — Прости. Элисса лишь покачала головой. Ей не хотелось снова вытаскивать чувство потери на поверхность, когда она потратила столько сил, чтобы спрятать его в глубине сердца. — Всё нормально. Может быть, я смогу помочь тебе с памятником в Хайевере. Навестим вместе. — Спасибо тебе, — улыбнулся Алистер. Морриган осталась на улице. «Побудь с Чейзом, — сказала Элисса. — Не уверена, что в местной церкви приветствуют собак». Колдунья фыркнула. Да она просто боялась, что я там храмовников всех привлеку! Морриган не знала, как поступить. Мать просила вывести Стражей из Диких земель — она это сделала. Просила помочь — она и так уж помогла. И что теперь? Стражам предстоит длинный и нелёгкий путь, хотела ли Флемет, чтобы Морриган прошла его с ними до конца? Ничто прямо она не говорила. А ведь столько раз юная колдунья сбегала из Диких земель, чтобы узнать тайны человечьи, понаблюдать, почувствовать их жизнь. Многого не понимала, но тянуло неотвратимо. Что есть большой город? Каково это — войти в океан? Шанс ли это всё узнать? Морриган почувствовала, как мохнатый бок трётся об её ногу, а маленькие янтарные глаза так и глядят на неё. — Что ты смотришь, тварь блохастая! Ты сожрал мои мешочки с травами. Не думай, будто мне неведомо, куда они пропали. Ух, не уследила! — Чейз жизнерадостно гавкнул. — Даже не пытайся, ты, тупой мешок шерсти! Там были и травы ядовитые. Радуйся, что не издох. Мабари радостно запрыгал вокруг колдуньи, махая хвостиком. Морриган ворчливо вздохнула. — Какие красивые перья, — вдруг услышала она тоненький детский голосок. На её наплечник смотрели два прелестных серых глаза. — Почему ты здесь ещё, девчонка? — нахмурилась Морриган. — Зеваешь да по сторонам глазеешь, ты не ведаешь, что опасность близко? Деревню Мор накроет. — Мы скоро поедем. Папа пока грузит повозку. Морриган чему-то улыбнулась. — Вас ждёт долгий и опасный путь. Тьма опускается на эти земли, и в ближайшие недели она лишь сгустится. Колдунья оторвала от наплечника переливающееся тёмно-зелёное перо и протянула девочке. Глаза той заблестели, она горячо поблагодарила Морриган и, зажав в руке перо, словно то было самым дорогим сокровищем, убежала прочь. Пёс внимательно наблюдал за сценой. — Что уставился опять? Не зеркало ж из золота с каменьями она просила. Морриган снова вздохнула и вдруг заметила, как кучка крестьян с вилами, топорами и ножами собралась за церковью на другом берегу реки и о чём-то подозрительно перешёптывалась. Селяне то и дело смотрели на церковь, точно ждали кого-то, а потом ушли и встали у Имперского тракта, по которому путешественники обычно продолжают путь. Никак про Стражей услыхали. — …значит на то воля Создателя, — услышала Морриган голоса Элиссы и Лелианы. — Спасибо! Клянусь, ты не пожалеешь! Морриган скрестила руки на груди. — Судя по тому, что эта настырная монахиня, у которой явно с головой проблемы, на седьмом небе пребывает от счастья, ты её берёшь с собой? — Всё хорошо, Морриган? — Лучше не бывает! Хотя мне, впрочем, всё равно. Давайте покинем это место. Здесь отдохнуть нам не удастся, нас стерегут давно, — колдунья указала на толпу, перегородившую тракт. Элисса подумала недолго и кивнула. — Пойдём по Западной дороге, а потом пересечём ущелье у малого озера и двинемся на восток в Редклиф, — Элисса взглянула на Алистера, словно ища у него одобрения, но тот так и не проявил ни малейшей инициативы и желания взять положение в свои руки. — Или можешь перебить тех глупых крестьян и пойти в Редклиф прямой дорогой, — смеясь, предложила Морриган, глядя на то, как Лелиана готова разразиться недовольством. — Тоже мне преграда. Элисса помотала головой. — Разница будет всего лишь полдня, а наше направление станет очевидным. Если Логэйн ещё кого-то пришлёт, то пусть лучше они не знают, куда мы идём. — Разумно мыслишь, — отозвалась колдунья, — и всё ж я думаю, причина тут в другом.