Dragon Age: Серый Страж

Маферат предал свою жену и пророчицу, устроил возле укромной заводи засаду и отдал Андрасте в руки архонта империи Гессариана. Когда же армия верующих достигла ворот Минратоса, чтобы свершить последнее сражение и добиться победы, Гессариан выехал им на встречу, гордо воздев меч, а рядом с ним сидела в оковах Андрасте. Её привели на эшафот перед глазами обеих армий. На эшафоте кострище возвели в два человеческих роста и привязали пророчицу в его центре к высокому столбу. Надежда тотчас покинула верующих, опустились их руки, и ужасный крик взлетел над полем, подобный плачу потерявшихся детей. Верные защитники Андрасте ринулись вперёд ей отвоевать свободу, но взметнулись в небо тучи стрел и поразили их, а вместе с ними народу сотню. А меж тем имперские солдаты лампадным маслом облили кострище и готовились узреть казнь смутьянки, когда Андрасте сильным голосом к небу воззвала: «Прости их, Создатель Мира! Слишком долго во мраке они жили, Света не зря Твоего, что мог бы их направить! Будь же с Твоими детьми, о, Создатель!» Архонт поднялся на помост и молвил: «Сегодня положу конец войне». По воле его возникло пламя и охватило кострище и тело пророчицы. Армия верных глядела на это, слёз не скрывая, мечи на землю упали, и среди верных зазвучала погребальная песнь для охваченной огнём возлюбленной Андрасте. Архонт смотрел на дело рук своих, как пламя костра тянулось к небесам, как храбрые его солдаты от жара пятились назад, и сердце его дрогнуло. Хоть не сказала Андрасте более ни слова, ни звука более не сорвалось с её уст, не укрылось от Гессариана, что от пламени она страдает, ибо безжалостный огонь не щадил ничьего смертного тела. Советники архонта не успели сделать выдох, как Гессариан их обнажил свой меч и шагнул к Андрасте. Сердце её он пронзил, тем страдания прервав, и отступил. Андрасте умерла. Небо потемнело и заплакало так, что, казалось, слезам не будет конца. Обе армии повернули восвояси, оставив следы, что стали морем от дождя. Ветер ревел и метал, завеса небесного плача обрушилась на неостывший прах. Хавард, ближайший друг и Щит Маферата, брёл с раной смертельной к воротам Минратоса, чтобы успеть спасти свою пророчицу, ибо не смог он поднять руку на давнего друга, не смог уберечь Андрасте от предательства. Лишь заслонил он её своим телом от копий, когда её брали в плен, но не спас. Как не спас и теперь. Поздно Хавард пришёл к месту казни. Только пепел, хлестаемый дождями, нашёл он на помосте, и заплакал, останки пророчицы к сердцу прижав. И вмиг исцелились его раны, и песнь с дождём полилась. Увидел Хавард Андрасте, облачённую в одежду из звёздного света. Склонилась пророчица к нему, провозгласив: «Восстань, Щит Веры. Покуда помню тебя я, не забудет тебя и Создатель». Хавард, апостол Андрасте, воспрянув и телом, и духом, собрал земные останки пророчицы и унёс, дабы никто из врагов не смел осквернить их. Он унёс их обратно в земли аламарри, на родину Андрасте, как можно дальше от всех печалей. Где они поныне, неизвестно никому. Безжалостный ветер со снегом распахивал плащи и пробирал до костей, срывал капюшоны. Пальцы немели, а уши закладывало от воя метели. Навершия и гарды мечей и кинжалов покрылись инеем и болезненно липли к рукам. Лица обветрились, а глаза слепило снегом и колючими льдинками. Отряд Серых Стражей уже не чувствовал ног, но продолжал идти вверх по склону, практически не разбирая дороги. — Идёмте! Легендарный храм близко! На этой вершине! — подбадривал их брат Дженитиви, который завернулся во все одеяла и ехал на спине Стэна. — Прекрасно! Мы замёрзнем до смерти, пока откапывать будем дурацкие кости, — посетовала Морриган, опираясь на палку-посох. — От Андрасте не осталось костей. Только пепел. Её сожгли, — тихо поправила Элисса. — Да какая разница! Несмотря на то, что они прошли немного, всем казалось, что конца этой горе нет, и мысль повернуть назад казалась с каждой минутой и каждым порывом ветра всё привлекательней. — Давайте, что ли, спустимся обратно. Не добудем Прах, ваш эрл Эамон умрёт, без него вы не одолеете Логэйна, он вас убьёт, и Мор поглотит эту страну. Или какой у вас там был план? — размышлял вслух Зевран. Буран то и дело срывал с его головы капюшон. Кончики ушей побелели от холода, а пальцев на руках и ногах он давно не чувствовал. — План был наоборот, — серьёзно ответила через плечо Элисса и снова запахнула пуховую накидку. Ветер и мороз пробрались сквозь тяжёлые меха и тёплую шерсть, и каждый участок тела немел. — Не волнуйтесь. Мы уже прошли больше половины пути… мне так кажется, — проговорил сквозь ветер учёный, на что все только шумно вздохнули. Когда они добрались и упали на снег без сил, метель уже стихла, и их взглядам предстали бескрайний купол неба и хрустальной чистоты Морозные горы, чьи пики звёздами сверкали на солнце. — Потрясающее зрелище, правда? — улыбнулся Дженитиви, которого уже поставили на его хромые ноги. — Однако нам чуть дальше. Вон, я вижу пещеру. Это, должно быть, вход в нижнюю часть храма. — А есть верхняя? — Да, именно туда нам и надо. Мне известно, что Колгрим — лидер той общины в Убежище и их культа — много времени проводит в храме. — Разве их лидер не Эйрик? — спросила Элисса. — О, они поделили роли. Эйрик — их духовный пастырь, но подлинный предводитель — это Колгрим. — Получается, он в храме, и мы его встретим? Теперь мне тревожно, — пробормотала Элисса и спрятала озябшие ладони под накидкой. — Да, — согласился Дженитиви, — нашим трудностям ещё далеко до конца. Я слышал, что Колгрим всячески пытается добраться до Праха, но пока ему это не удалось. Вряд ли он будет рад соперникам. — Что же ему мешает? — Из его разговоров с Эйриком в церкви, я понял, что вход в верхний храм охраняет могущественный дух. Они называли его Стражем Праха, и будто бы он не даёт им пройти к Урне. — Тогда как пройдём мы? — забеспокоился Алистер. — И это не главная загадка, — неопределённо произнёс Дженитиви. — Жители Убежища называют себя последователями Андрасте и глубоко преданы своей вере. Я бы сказал, фанатично преданы. Они объявили себя защитниками Урны, но говорят об Андрасте так, словно она до сих пор жива. — Может, они говорили об Урне? — Я сначала тоже так подумал, но теперь не уверен. Что же кроется за этим? Любопытно… очень любопытно… — Брат Дженитиви, — как можно вежливей прервала его размышления Элисса. — У вас есть предположения, с чем мы столкнёмся в храме? Есть ли там другие опасности, помимо Колгрима? — Что? О да, несомненно, — со знанием дела кивнул учёный. — В легендах говорится: «Лишь благочестивому будет дано узреть Священный Прах, неверного ждут несчастье и смерть. Создатель неотрывно следит за местом последнего упокоения Андрасте, и гнев Его на Её губителей не остыл». — Что это значит? — спросила Элисса, она оглядела чистое морозное небо, и оно показалось ей высоким и бескрайним. — Разве Создатель не отвернулся от нас? — Кто знает, может, за этим местом Он и впрямь наблюдает, — снова кивнул Дженитиви. — Однако все легенды высказываются довольно туманно и полны метафор, поэтому тут следует читать между строк. Если сказать просто: «Один тип много лет строил храм и мастерил механизмы, которые воткнут стрелы в задницы непрошеным гостям», — никто слушать не станет, — неожиданно засмеялся Дженитиви. Алистер издал тихий смешок, а Элисса удивлённо посмотрела на церковника. — Так, — протянула она, — там есть ловушки? — Точно были, — подтвердил Дженитиви. — Вероятно, за столетия, прошедшие со смерти Андрасте, поколения жителей Убежища уже обнаружили их все и обезвредили, иначе бы они не смогли ходить там сами. Надеюсь, нам повезёт. Элисса объявила окончание отдыха, и они вошли под своды пещеры. Сначала проход был естественным, но потом появились рукотворные каменные подпорки и ступени. Храм находился прямо в скале, укрытый от любопытных глаз. Не удивительно, что до сих пор его не могли найти. Хотя отчасти это было виной нелюдимых жителей Убежища. Вскоре отряд упёрся в каменную дверь с узким отверстием, вроде замочной скважины. — Хорошо, что мы одолжили амулет у Эйрика. Я видел такие прежде и, к счастью, знаю, как они перестраиваются в ключи, — Дженитиви вертел амулет, похожий на четырёхлистный клевер, и бормотал себе под нос. — Вот так, здесь повернуть так, затем покрутить вот здесь, и ты уже сам почувствуешь, как это нужно. Готово! Он вставил сотворённый ключ в отверстие и, помедлив, с внутренним воодушевлением повернул. Дверь Храма тяжело распахнулась перед ними. Резко пахнуло морозным воздухом. Искристый свет солнца озарял храм и в первый миг после темноты пещеры ослепил глаза. Это удивило. Элисса ожидала увидеть пыльное заросшее паутиной и плесенью тёмное помещение, но взору предстал огромный зал, продуваемый морозными ветрами. Воздушные проходы в самой горе служили и для проветривания, и для освещения, и потому можно было отчётливо разглядеть потрескавшуюся и местами обвалившую каменную кладку стен, разбитые плиты пола и высокий, как само небо, куполообразный резной потолок, подпираемый могучей колоннадой. — Ох, я бы всё отдал, чтобы увидеть этот храм в его прежнем великолепии! — воскликнул Дженитиви и, позабыв про рану, кинулся изучать барельефы на стенах. Лишь когда его нога болезненно дала о себе знать, учёный чуть не упал и остаток пути нетерпеливо прохромал. Элисса осматривала зал и чувствовала, будто оказалась в городе исполинов, где каждый узор, завиток, статуя или ступенька исполнены с великой любовью, кропотливостью и почитанием. Словно всё это потрёпанное временем строение предназначено для того, чтобы сюда спустился сам Создатель, лёгким мановением руки вернул дому Андрасте былое величие и сел вместе с ней на небесный трон. — Текучие небеса Тени! Это… это потрясающе! — оглядывалась по сторонам Винн. Она зажгла белый свет на посохе и подняла его повыше, чтобы осветить все уголки, куда не добралось солнце. Несмотря на древность времени, храм выглядел ухоженным, но лёд Морозных гор надёжно его сковал. За его полупрозрачным покровом, свисающими сталактитами и гребнем сосулек едва проглядывал потолочный узор. В рельефе на колоннах и стенах залип снег. Зал продували ледяные сквозняки, ветер кружил блестящими снежинками и устилал ими мозаику на полу. — Этому храму, наверное, тысячи и тысячи лет! — Лелиана с восхищением рассматривала убранство. — Да, — протянул Дженитиви. — Стоит только стряхнуть снег и лёд, сразу можно увидеть следы былой красоты. Ох, десятки лет поисков! — Брат Дженитиви, — напомнила о своём присутствии Элисса. — Нам ведь нужно дальше? — Простите, что? А, ну да. Прошу прощения, я увлёкся, — улыбнулся учёный и, едва наступив на больную ногу, снова вспомнил о своей ране и поморщился. — Тебе нужно идти прямо к вершине. Вон, я вижу лестницу. — Там что? Жаровня? Такая большая. — О да… боюсь, та самая. — О чём вы? — В те редкие моменты, когда мне позволяли походить по комнате, я углядел в одном из ящиков одну любопытную бумагу. Кажется, это был результат чьих-то исследований храма. В них говорится, что в храме наверху лестницы есть жаровня, в которой приносили себя в жертву последователи Андрасте. Жаровня зажигалась от священной свечи, пламя которой пришло от негасимого огня, в котором сгорела сама Андрасте, по крайней мере, так говорят легенды. Избранный послушник несколько недель постился, не ел и не пил ничего, кроме воды, и, когда он был, наконец, готов, то брал в рот безупречную чёрную жемчужину и вступал в огонь. — Жемчужину? — Да, в древнем Тевинтере чёрные жемчужины наделялись магическими свойствами. Считалось, что такая жемчужина способна не дать душе пройти через Завесу, если держать её во рту в момент смерти. Таким образом, послушники Андрасте отдавали себя вечному пламени, становились прахом и возрождались в виде духов, чтобы защищать Божественную Невесту Создателя. — Жуть, — поёжился Алистер. — То есть вы хотите сказать, что эти… духи праха могут быть до сих пор здесь? — уточнила Элисса. — Этого я не могу сказать, но всё возможно. — Дыхание Создателя, и вы хотели прийти сюда в одиночку! — воскликнула Элисса, на что Дженитиви только виновато рассмеялся. — Вера придаёт мне храбрости. Вера и ещё капелька любопытства. — Сможем ли мы пройти мимо них, если встретим? В книгах Круга я читала, что такие духи очень опасны. Их нельзя убить иначе, чем магией, но даже это будет нелегко, — засомневалась Винн. — Мы не можем уйти ни с чем, — сказала Элисса. — Если Прах — единственная надежда спасти эрла Эамона и подготовить Ферелден к войне с Мором, нам придётся идти до конца. — Поразительно, как много зависит от одного человека, — усмехнулся Зевран. — Ах, если бы только был иной способ, — вздохнула Лелиана. — По-моему, использовать Священный Прах в качестве лекарства немного похоже на святотатство. — Это просто сгоревшие останки. Чем они вообще могут помочь? — хмуро спросил Стэн. — Существует очень много рассказов об исцелившихся паломниках, прозревших слепцах и хромых, пустившихся в пляс от счастья. Возможно, это деяния Андрасте, а может быть, это делает вера. Если уверовать в чудодейственность Праха, он может таким и сделаться, — пояснил Дженитиви. — Впрочем, мы сможем это обсудить, когда добудем Прах. — Вы сможете идти? — участливо спросила Элисса. — Я пойду за вами потихоньку. Не беспокойтесь, если я отстану. Со мной ничего не случится, и мы встретимся на обратном пути. Все главные опасности ждут впереди, а не позади. Элисса всё равно беспокоилась. — Зевран, может, останешься с братом Дженитиви? Приглядишь, чтобы с ним ничего не случилось. — Ну вот опять ты отсылаешь меня, — вздохнул эльф. — А если я скажу, что хочу пойти с тобой, ты возьмёшь меня? — Ты… хочешь посмотреть на Урну? — Ну да. Должно быть, милая вазочка, — рассмеялся он и огляделся по сторонам. — Интересно, тут осталось что-нибудь ценное и в приличном состоянии?.. Дженитиви уверил, что он в полной безопасности и в случае чего, тут есть, где спрятаться. Элисса нехотя уступила. Им действительно следовало найти Прах как можно скорее и вернуться. Учёный же готов был провести здесь всю жизнь, разглядывая каждый дюйм храма. Элисса со спутниками поднялась по тяжёлым каменным ступеням и прошла мимо облепленной застарелой гарью и пеплом жаровни. Пока всё было тихо. За единственной дверью был узкий коридор с несколькими ответвлениями. Они вели в изолированные комнаты, которые по виду напоминали уединённые кельи монахов. Из горных щелей лился слабый свет, подсвечивая кружащие на сквозняке пылинки. В нишах стояли расплывшиеся жировыми пятнами свечи, а в центре аккуратно вырезанных альковов цветными стёклышками или керамикой выложены знаки церкви и обрамлённые в каменные рамы религиозные сюжеты — настолько детальные, словно могли вживую сойти со стен. Столь кропотливая и терпеливая работа мастера невольно вызывала восхищение. Кое-где в кельях были разложены жёсткие постели, матрасы, набитые подгнившей соломой, и ночные горшки. — Так они здесь живут? Едва ли этим вещам по тысяче лет, — заметил Зевран. — Должно быть, это людей Колгрима, что охраняют храм. Пока мы их не встретили, — сказала Винн и не преминула рассмотреть книгу, лежащую на плоской подушке. — Я надеюсь, что с ними можно будет поговорить без смертоубийств, — проговорила Элисса. Морриган не скрыла своей насмешки. На первые ловушки они наткнулись, когда коридор резко пошёл вверх и повёл дальше вглубь горы. В узких прорезях стен Зевран и Лелиана углядели стрелы и быстро нашли выступавшую на полу плиту. Отряд аккуратно её обошёл, а Элисса настояла воткнуть в щель между плитой и полом нож на случай, если за ними здесь пойдёт Дженитиви. Коридор закончился альковом с множеством свечей у алтаря и круглой мозаикой в виде солнца на полу. Дальше пещера снова оказалась природной. Аккуратные плиты и узорные ступени снова сменились неровными камнями, льдом и сталагмитами. Сквозняк усиливался, и было ясно, что отряд мало-помалу поднимался вверх. — Там теплее. Чувствуете? Алистер остановился у ответвления, которое уводило чуть в сторону от главного прохода. Все замедлили шаг. Из боковой пещеры и впрямь дуло потеплевшим воздухом, словно до них долетало эхо уютного костра. — Хочешь посмотреть? Элисса была не против немного согреться и оглядеть эти пещеры подробней, если это не займёт много времени. Была вероятность встретить кого-то из обитателей Убежища, и Элисса предпочла бы найти их раньше, чем они застанут её отряд врасплох. Проход оказался довольно широким и тёмным. С ледяного потолка капали редкие капли. Маги поярче зажгли посохи. Спутники услышали блеяние и хрюканье раньше, чем свет добрался до глубокой ниши с загонами. Все остановились в замешательстве. — В храме святой своей они устроили свинарник. Прелестно, — ухмыльнулась Морриган. — Эти скотинки выглядят такими откормленными, будто их на убой приготовили, — заметил Зевран. — Может, рядом кухня? Поэтому тут так тепло? — предположил Алистер. — Но зачем в самом храме? Даже живя здесь, они могли запасаться едой в деревне, — размышляла вслух Элисса. — Да и куда им столько мяса? На него можно прокормить очень много людей. — Эй, скорее посмотрите сюда! — крикнула Лелиана, которая вместе с Винн уже дошла до конца прохода. Они оказались в просторной пещере, куда сверху из воздушного прохода попадало достаточно света, чтобы оглядеться. Всю её по окружности заполняли деревянные столы, а на них… — Это что? Яйца? От пурпурного до розового пещеру заполняли десятки яиц. Их размер варьировался от величины шлема до небольшого бочонка. Они имели шершавую поверхность и пятна на скорлупе, и по ощущениям были тёплые. — Чьи это могут быть? — оглядывался Алистер. — У меня есть предположение, но, надеюсь, я не права, — проговорила Винн, осматривая, как тщательно эти яйца обложены сухими ветками и даже одеялами, словно здесь устроили чьё-то тщательно оберегаемое гнездо. — Интересно, можно захватить парочку из них и продать? — Зевран, мы здесь не за этим, — Элисса серьёзно посмотрела на эльфа. — Знаю, знаю, — вздохнул он и легонько постучал рукояткой кинжала по скорлупе, из любопытства. Пронзительно визжащий рык прорезал тишину. Все заткнули и уши и согнулись в приступе невыносимой боли на слух. Несколько мелких камней упало сверху, что-то зашумело, и послышалось отчётливое хлопанье перепончатых крыльев. Прямой поток огня наполнил пещеру, и на землю шумно приземлилась крылатая тварь. Молодой дракон упёрся четырьмя лапами в пол и даже так был в полтора раза выше человека. Он шипел, рыл когтями пол и агрессивно глядел на нарушителей жёлтыми, как кусочки янтаря, глазами. Он шумно похлопал крыльями и ударил хвостом ближайшую стену. Точно от удара булавы посыпалась каменная крошка. Уши снова наполнил рёв и через миг огненный жар опалил лёгкие. Спутники нырнули под столы и спрятались за драконьими яйцами. Огонь не причинил скорлупкам ни малейшего вреда, но одеяла воспламенились и потянуло запахом горелой шерсти. Поток морозного воздуха внезапно наполнил пещеру и погасил начинающийся пожар. Дракон перестал реветь и вперился сузившимися глазами в Винн. Он снова открыл пасть, чтобы извергнуть пламя, но чародейка опередила его ледяным конусом. Душный пар повис в воздухе. Элисса выбралась укрытия, сделала несколько быстрых шагов вдоль столов. Дымка мешала видеть. Она уловила боковым зрением метнувшуюся к Винн тень и рубанула мечом наугад. Дракон остановился и зашипел на повреждённый кончик крыла. В следующий миг Элисса даже не успела осознать, как выронила меч и оказалась на полу. Грузная тяжесть пригвоздила её к земле и придавила лёгкие. Горячее дыхание обожгло лицо, а острые когти сжались вокруг её локтя, вдавливая налокотник в кожу. Две стрелы по очереди вонзились меж серо-зелёных чешуек. Антиванский кинжал воткнулся в основание драконьей шеи. Клинок рубанул по передней лапе. Клыки мабари вцепились в перепончатое крыло. Дракон выпустил свою жертву, встал на дыбы, сбросил со своей спины Зеврана и ударил крылом Чейза и Алистера. Тот при падении перевернул два стола с кладками яиц, на что дракон заревел, словно в великом горе, и выпустил вверх два коротких столба пламени, третий направил на Стража. Алистера спас щит. Морриган тоже начала ткать ледяное заклинание, когда со стороны прохода послышался множественный визг. В пещеру заползли чешуйчатые ящерицы. Длинные выгнутые шеи, крылья и клыки явно намекали, что это младшая родня нынешнего дракона. Они открывали пасти и издавали высокий писк, но не могли извергнуть много огня, а лишь швыряли огненные вспышки во всех врагов, которых видели. Их клыки и когти уже были способны прокусить и проткнуть обычную броню, а удары хвостом напоминали удары хлыста и могли сбить с ног воина. Пещеру наполнила какофония звуков и визга. Жар огня схлестнулся с магическим холодом. Алистер уворачивался от когтей дракона и метил клинком в его шею. Зевран пытался подобраться сзади и чередовал удары по дракону со схваткой с детёнышами. Лелиана целилась крылатым тварям в глаза. Чейз схватился с детёнышем-драконлингом в ожесточённой битве на клыках. Элисса старалась отрубить им головы, но их длинные шеи то и дело выгибались и уворачивались. Кусланд прямым ударом щита оглушила драконлинга и, наконец, добила одного, потом поспешила к следующему. Дракон с распоротым крылом кусался и царапался, ревел и изрыгал пламя. Магия сковывала его дыхание. Когда он уже был ранен настолько, что едва держался на передних лапах и из последних сил старался ухватить какую-нибудь жертву пастью, Алистер и Элисса подскочили с разных сторон и рубящими ударами отсекли драконью голову от тела. Стрела Лелианы пронзила раскрытую пасть последнего драгонлинга. Когда последний пар битвы рассеялся Элисса поочерёдно осмотрела своих соратников. Они были уставшие с раскрасневшимися от жара лицами, но живые. Мелкие ссадины и порезы от когтей и падений покрывали тела. Элисса согнула и выпрямила левую руку в локте, чувствуя неудобство от погнутого налокотника. Она отстегнула ремни, спрятала сломанную деталь в сумку и подобрала свой изорванный со всех сторон плащ. — Я передумал. Ничего не хочу отсюда брать, — прокомментировал Зевран, отдышавшись. — Как эти культисты живут тут с драконами? Не понимаю, — Лелиана опасливо покосилась на застывшую в предсмертном рыке драконью пасть. — Похоже, это нам ещё предстоит выяснить. Идёмте же! — провозгласила Винн. Элисса уже не хотела ничего выяснять. Она чувствовала неимоверную усталость. Она устала от засад, устала волноваться за товарищей, волноваться за то, чтобы пролить как можно меньше крови. Элисса уже просто хотела пройти к Праху, взять то, что им нужно, и уйти. Моральная усталость за прошедшие месяцы проблем и трудностей вдруг навалилась чугунным грузом и давила на голову. Она поравнялась с Зевраном, который как всегда сохранял бодрое расположение духа и тихо спросила: — Как у тебя получается всё время улыбаться? Это, наверное, тяжело. Эльф удивился вопросу, но тут же в своей беспечной манере рассмеялся: — Я просто стараюсь брать от жизни и сложившегося положения всё. Кстати, если тебе интересно, я ещё знаю отличный способ расслабиться. — Снова массаж? — устало улыбнулась Элисса. — Такие прикосновения очень личные. Тебе не кажется? — Ну вы даёте, ферелденцы! Ладно, я всё-таки порядочный мужчина и не прикоснусь к тебе, пока ты не пожелаешь, — улыбнулся своей лучшей улыбкой Зевран. Элисса поблагодарила, имея в виду исключительно массаж. Вскоре природная пещера снова обрела очертания рукотворной. На потолке и стенах появилась резьба, в промежуточных комнатах снова стали встречаться следы цивилизации. На пути даже попалась небольшая библиотека, полная старинных свитков и книг. Элисса краем глаза заметила, как Винн подобрала одну и на ходу углубилась в чтение. Морриган же пинком отшвырнула первую попавшуюся обложку, давая понять, что не прочь развести из всей этой бумаги костёр. За библиотекой располагался зал статуй, изображающих все важнейшие эпизоды истории Андрасте. Саму пророчицу тут изображали кроткой нежной женщиной с большим щитом в руках. Маферат представал как могучий вождь многотысячной армии аламарри в рогатом шлеме, а архонт носил имперское одеяние мага с перьями на плечах, но вместо посоха держал меч. — О, Гессариан! Магистр и архонт империи Тевинтер. Насколько я помню, это же он приказал сжечь Андрасте, а потом сам убил её? Все посмотрели на эльфа. — Что? Я ходил в церковь, когда был маленьким. — Никогда бы не подумал. — Зря ты так, Алистер. Я между прочим очень верующий. — Но ты ведь убиваешь. За деньги! — Да, и каждый раз прошу Создателя отпустить мне грехи. — Но ты просишь Создателя отпустить тебе грехи, а потом убиваешь снова! — воскликнул Алистер. — Создатель меня ни разу не упрекнул! Так что ж тебе надо? — обиделся Зевран. Рукотворная плитка на полу потрескалась от времени. Было уже почти невозможно разобрать, какие узоры и смыслы вложил в неё мастер. Но некоторые плиты и барельефы хранили следы давнего ремонта, поблёкшую каменную мозаику когда-то подкрашивали — многое говорило, что в прежние времена об этом храме очень заботились. Возможно, предки нынешних жителей Убежища. Примерно через сотню шагов отряд вышел в пустую просторную комнату, посреди которой стояло три узорчатых урны, но едва Элисса сделала к ним шаг, как из противоположного проёма вышел воин в красных доспехах и внушительной секирой. На вид он был могуч и крепок здоровьем, тёмные глаза смотрели с нескрываемым презрением. — Довольно! Ни шагу дальше! — приказал он, хотя Элисса и так остановилась. Воин вышел на середину комнаты, а за ним выстроилось более дюжины его солдат. Они выглядели куда опасней неопытных и беззащитных крестьян Убежища и ждали одного только слова своего лидера, чтобы схватиться за оружие и расправиться с нарушителями. — Посмотрите, что вы наделали! Вы осквернили наш храм, пролили кровь верных и перебили нашу молодёжь! Говорите, кто вы и для чего пришли?! — продолжал воин. Элисса сморгнула, так как не поняла, о какой молодёжи он говорил, но была уже рада тому, что воин с ней хотя бы разговаривает. — Я Элисса, — для начала представилась она. — А вы? Воин вздохнул, но согласился на более спокойный диалог. — Я отец Колгрим — глава и наставник последователей Андрасте. Она не простит тебе нашу кровь, и Её гнев будет ужасен. — Мы пришли взглянуть на Урну Священно Праха и не хотим больше крови, — сдержанно ответила Элисса. — Говори за себя, — процедил сквозь зубы Стэн. — Так всё это ради старой реликвии? Элисса приподняла бровь. При том благоговении и почтении, с которым Эйрик говорил об Андрасте, весьма странно, что Колгрим отзывается о её останках с таким пренебрежением. — Почему вы так говорите? — Что значит пепел, когда мы служим самой Андрасте! Наша Святая Мать превозмогла саму смерть и вернулась к верным Ей в более прекрасном облике, чем ты можешь себе представить! Теперь величием Она превосходит даже древних богов, и отныне Её не сможет победить никто — даже Тевинтерская империя! Колгрим активно жестикулировал и говорил так воодушевлённо, что Элисса не сомневалась в его искренности. Он и впрямь верил в свои слова. Но от упоминания древних тевинтерских богов Элисса передёрнула плечами. Архидемон, что являлся ей во снах, лишь один из них, а этот человек утверждает, что кто-то превозмог смерть и стал могущественнее? — Он о драконах говорит и, похоже, о живых, — подсказала Морриган. — Что? — Элисса обернулась сначала к колдунье, потом к Колгриму. — Вы хотите сказать, что Андрасте — дракон? — Много больше, чем дракон. Теперь Ей под силу всё, — гордо ответил Колгрим, и Элисса вдруг поняла, о какой «молодёжи» он говорил ранее. — Если бы здесь была Владыка Церкви, она бы лопнула от негодования. Так и вижу её, — усмехнулся Алистер. — Но довольно разговоров, — махнул рукой Колгрим. — Отвечайте: поможете вы нам или сгинете здесь как враги Святой Андрасте? — Помочь? — Андрасте возродилась, но не обрела подлинную силу. Её земные останки мешают Ей превозмочь пределы и полностью воплотиться в новом облике. Если окропить Прах кровью Её нынешнего обличия, то Она воссоединиться с собой, обретёт свободу и истинное могущество! — Вы хотите испортить Прах драконьей кровью? Это плохая идея, и он нам нужен, — твёрдо сказал Алистер. — Для чего бы он вам ни был нужен, вам хватит одной щепотки, — отмахнулся Колгрим. — Остальное надлежит окропить. Кровь — это источник силы, знания, власти. Через неё вся мощь Праха снова вернётся к нашей Госпоже. — Его речи о крови напоминают мне Ульдреда, — тихо проговорила Винн. — А сам-то ты почему того ещё не сделал? — скрестила руки на груди Морриган и заметила, что лучники за спиной Колгрима всё крепче сжимают оружие. — Вход в верхний храм охраняет бессмертный Страж, — отвечал невозмутимо тот. — В нём воплотилась мощь, оставшаяся от первой Андрасте, и он черпает силы из самого Праха. Страж отказывается принять правду об Андрасте и не даёт нам пройти, но вас он примет за паломников. Вы сможете пройти и исполнить предначертанное. — Другими словами, не напал на нас ты потому лишь, что мы тебе нужны? А взамен нам что? Есть ли у тебя армия, что поможет мир спасти от Мора? Все обернулись на Морриган. Колдунья впервые начала говорить не только о своей пользе, но и об общей. Она готова была воспользоваться любой возможностью для победы и твердила, что Серым Стражам следует поступать так же, а не размышлять о цене. Но цена Элиссе не нравилась, и не только ей. — Этот разговор о крови и силе… Он думает, что Андрасте возродилась? Это абсурд! Мне это не нравится, и Церковь не одобрит. — Лелиана выжидательно посмотрела на Элиссу. Колгриму её настрой по нраву не пришёлся. — Ваша Церковь знает Создателя не лучше, чем все остальные люди — мужчины, женщины, дети. Всё это лишь её притворство! — Права Церковь или нет, но магия крови разрушительна. Его слова отдают сумасшествием. Он фанатик и опасен. Будь осторожна, Элисса. Не дай ему сбить тебя с пути, — предупредила Винн. — И чего он хочет? Чтобы мы поощрили его поклонение здоровенной ящерице? Тщательно подумай, Страж, — проворчал Стэн. — Ничего-то вы не знаете! Андрасте явила себя нам. Мы — её избранные! — вскричал Колгрим. — А слов твоих соратников уже достаточно, чтобы заслужить смерть! Но наши лучники опустят луки, если ты дашь слово! Взамен… я обещаю, что соберу всех доступных мне людей, и мы поможем тебе в войне против Мора, если только ты уничтожишь Прах, — он ткнул пальцем в Элиссу. — Ты даёшь слово? — Не даю. Повисла тишина. Колгрим нахмурился. Одни спутники за спиной Элиссы расслабились, другие заметно напряглись. — Она не могла сказать, что согласна, а потом поступить по-своему? — шепнул Зевран, с опаской глядя на солдат. — Боюсь, что не могла. Это же Элисса, — улыбнулась краем губ Лелиана. — И в самом деле, — вздохнул эльф. — Тогда вы сами избрали свою участь, — холодно произнёс Колгрим. Элисса приготовилась выставить против его лучников щит, но он вдруг опрокинул стоящую посреди комнаты урну, которая повалила остальные, и скомандовал своим людям отступать. — Древние защитники храма исполнят своё предназначение, — бросил он на прощание. Колгрим нажал на плиту на полу и успел скрыться, прежде чем оба прохода надёжно закрылись, а из праха опрокинутых урн медленно восстали три пепельных столба и обратились призраками.