Легенда об Арлатане, передаваемая сказителями долийцев
— Чудесно. Снова лес. А я уж было думала, что ушла из Диких земель — и всё. — В этом хотя бы нет болот и скверны. И уж кто бы жаловался на лес. Лес Бресилиан выглядел мирным. В солнечный день он так красиво искрился влажными молодыми листьями, что соратники даже прониклись пониманием, почему эльфам-долийцам нравится останавливаться в таких местах. Грязи и помех под ногами, конечно, тоже хватало, да и умиротворящее пение птиц было лишь внешней стороной. В Бресилиане, как и во всяком лесу, ежедневно происходили свои битвы. Гражданские ли войны бушуют в человеческом мире или царит перемирие, природа не прекращает свой цикл, и те, кто предпочитал жить ближе к ней, подстраивались под её течение. — Приятно знать, что хоть до этих земель Мор не добрался. Алистер с наслаждением вдохнул влажный воздух и принюхался к свежим ароматам леса. Весной тут пахло отсыревшей за зиму листвой на земле, молодой травой и ранними цветами. Меж веток блестела невесомая паутина, а в вышине чирикали мелкие птицы. Нет, воистину Мор ещё не коснулся здешних красот. — Скоро доберётся, — мрачно сказал кунари. — Что мне в тебе нравится, Стэн, так это твоя жизнерадостность. — Какой смысл веселиться и закрывать глаза на опасность? Она от этого не исчезнет. — Ну, это, конечно, правда, — Алистер поглядел на прикрывавшие небо высокие кроны деревьев, — но можно же хоть иногда позволить себе расслабиться. — Нельзя, — коротко ответил Стэн. Мор мог изменить всё. Лишь эта эпидемия затрагивала все уголки жизни огромного мира, превращая её в скверну и сухой пепел. Именно поэтому зов Серых Стражей был единственным, который имел право… и должен быть услышан всеми народами. Жаль, что с веками про это забыли. — Давно хотел взглянуть на настоящий долийский лагерь, — мечтательно произнёс Зевран, будто отряд шёл в гости к старым друзьям. — А правда ли, что долийцы никогда не моют руки перед едой? — И это всё, что тебя в них интересует? — скептически проговорила Винн. — Нет, напротив. Мне любопытно всё. Когда-то я ими восхищался. — В самом деле? — Тебе это кажется странным, Винн? Знаешь, моя мать была долийкой. Это очень гордый народ. Они отказались склониться перед людьми. Предпочли скитаться. Людям они не нравятся, равно как и люди долийцам, — Зевран мельком глянул на Стражей. — Преодолеть эту взаимную неприязнь… будет трудно. — Что ж, по крайней мере, это одна из немногих тем, на которую ты готов говорить серьёзно, — заметила чародейка. Анейрин тоже когда-то грезил долийцами. У всех эльфов так? — Правда, я свою мать не знал, — продолжил Зевран. — Она умерла, рожая меня. Можно сказать, моя первая жертва. Мне так грустно от этого, — эльф состроил страдальческую гримасу. — Винн, можно я поплачу на твоей груди? — Уверена, ты можешь поплакать и не на моей груди, — сдержанно ответила чародейка. — Но она у тебя такая упругая. Немногие в твоём возрасте могут похвастаться такой грудью. Может, позволишь самую малость поплакать? Я упоминал, что я сирота? Отца я тоже не знал! Выражение лица Винн говорило, что она в тот миг готова была сжечь лес вместе со всеми антиванскими эльфами, которые в нём находятся, но пересилила раздражение и взяла себя в руки, лишь сердито глянув на победную ухмылку Зеврана. — Ну ладно, теперь я серьёзен. — Зевран поравнялся с Элиссой и понизил голос: — И у меня такое чувство, что за нами наблюдают. Он скосил взгляд в сторону, и казалось, и впрямь увидел среди деревьев движение, но был не уверен. — Это враги или те, кто нам нужен? — Лелиана тоже глянула вправо, не поворачивая головы. Её интуиция, натянутая, как струна, призывала к осторожности. Из сумки за её спиной показался любопытный розовый нос нага и тут же скрылся, словно тоже почуял опасность. Огрен был занят схваткой с паутиной, налипшей на его лицо и усы, и даже не обратил внимание на предостережения товарищей. Шейла услышала близкое чириканье и принялась размахивать руками, ибо её волновала в этом лесу лишь одна напасть. Элисса молча покосилась на них, но подумала, что волноваться пока рано. — Враги бы уже напали, правда? — подумала она вслух. Она никого не видела, и всё же предпочла довериться интуиции друзей. Элисса так привыкла опасаться порождений тьмы и рассчитывать на чутьё Серого Стража во время путешествия по югу, что почти забыла и про другие опасности, и в мыслях отругала себя за это. Меж деревьев и впрямь мелькнуло что-то, и отряд остановился. Но это был не серый или бурый мех волков или медведей, а нечто, что, как маскировка охотников, почти сливалось с окружающим лесом, а потому до поры оставалось незаметным. — Это эльфы? — хмуро и во всеуслышание спросил Стэн. Он имел такой громкий голос, что если впереди и впрямь таились эльфы, то несомненно его услышали. — Не похоже на диких зверей. Если это и впрямь эльфы, и они не собираются нападать, то зачем прячутся? — Может, боятся тебя? — хихикнула Лелиана. — Зачем им меня боятся? — удивился кунари. — Если они не нападут первыми, мне незачем обороняться. — Попросишь их выйти? — тихо сказала Зеврану Элисса. — Ты думаешь, если это сделаю я, они выйдут? — усмехнулся эльф. — Да. —…Ладно. Кхем. Привет! — крикнул Зевран, но ничто впереди не шевельнулось. — Мы пришли к… ох! Стрела с серо-зелёным переливчатым оперением воткнулась прямо перед отрядом в землю. Все напряглись и мгновенно положили ладони на оружие, но Элисса одёрнула себя и остальных. Если бы целились в кого-то из них, то наверняка бы не промахнулись. Элисса мало знала о долийцах. Рассказы о них в основном были преданиями, а некоторые и вовсе походили на выдумки, но все они сходились на том, что долийские охотники — превосходные лучники. Впереди, по правую и левую стороны от тропы и впрямь замелькали силуэты. Они подошли достаточно близко, чтобы можно было разглядеть облачённые в кожу и зелёную ткань стройные фигуры и даже человеческим ухом услышать звук натягиваемой тетивы.* * *
Хранитель Затриан сидел на пороге своей аравели и задумчиво вглядывался в лес. Зоркими эльфийскими глазами он мог разглядеть каждый листочек на дереве за тридцать ярдов, но решения проблемы не видел. Даже здесь до его уха доносились стоны сородичей, и он ничем не мог им помочь. Клан уже потерял почти половину охотников. Защита лагеря ослабла, и если твари задумают собраться все вместе и напасть… Нет. Дикие звери не могут думать. Всё, что в них есть, это свирепая злоба, с которой они рвут на части всех, кто им попадётся. Они давно это доказали. Затриан вглядывался в лес и ожидал возвращения отряда, который он отправил на поиски возможного исцеления. Они должны были уже вернуться, если только цель не завела их слишком далеко. Рано думать о худшем, но, если клан потеряет и их, это будет серьёзным ударом. Затриан поднялся с места и заложил за спину витой деревянный посох с бледно-голубым навершием. Сегодня предстояло решить ещё несколько вопросов клана и медлить с ними было нельзя. Клан нуждался в нём. Едва Хранитель приступил к разговору со своей ученицей, как заметил идущую к нему через весь лагерь Митру. Затриан нахмурился и смерил стражницу строгим взглядом. — Митра, что ты здесь делаешь? Разве ты не должна сейчас охранять границы лагеря? Что-то случилось? — спросил он на эльфийском. Новая засада? Митра серьёзно посмотрела на Хранителя, и он тут же нахмурился, ожидая плохих вестей, но Митра тихо сказала ему несколько слов, после чего на лице Затриана проступило удивление. — Серые Стражи?* * *
Долго эльфы прозябали в рабстве, пока не нашли в себе силы сбросить оковы. Мор ослабил Тевинтер. Свирепый дракон затупил клыки о врага, которого сам же и создал. Освободившиеся эльфы бежали в лес, но за ними гнались по пятам, и многие из собратьев ещё томились в рабстве. Тогда-то они и встретили её — Андрасте. Человеческую женщину, что поклялась свергнуть магов-архонтов империи. Она вихрем прошлась по тевинтерским городам, утопила грехи тиранов в крови. Враг моего врага — мой друг. Эльфы пошли за ней, но в конце концов Андрасте предали её же сородичи, а вместе с ней и все её союзы. Многие погибли в тот день, когда она была сожжена на костре, но тех, кто выжил, последователи Андрасте не забыли. В награду за помощь людской пророчице, эльфам была дарована новая родина взамен утраченному Элвенану — Долы. Поселившиеся на ней стали долийцами. Эльфы всеми силами пытались собрать утраченные знания древней родины. Слишком многое было забыто и утрачено навсегда, даже их собственный язык, и долийцы могли лишь по крупицам собирать с древних руин осколки былого величия. Они возродили веру в древних эльфийских богов и в знак уважения к ним, наносили их знаки на лица. Здесь и начались новые противоречия с людьми. Следуя учению своей пророчицы люди признавали лишь одного бога — Создателя, и эта вера никак не могла ужиться на одной земле с поклонением эльфийским богам. Спустя века после основания Долов армия людского государства Орлей объявила на эльфов «Священный поход». Долы обагрила кровь обоих народов, но в конце концов и здесь победили люди. Потеряв родину во второй раз, многие из эльфов согласились поселиться в человеческих городах как граждане второго сорта и снова забыли, кто они есть. Но были и те, кто не смирился. Собрав по пылинке всё, что удалось спасти, гордые долийцы скрылись в лесах и разбились на кланы. Так мы и скитаемся с тех пор в поисках утраченных знаний. Мы верим, что когда-нибудь снова обретём родину и тогда призовём наших заплутавших в невежестве людских городов сородичей и вновь напомним им о величии народа. Людям же мы, долийцы, больше не доверимся никогда.Из легенды о Долах. Версия долийцев клана Аматеи
Элисса и Алистер стояли посреди долийского лагеря у всех на виду. Одни. Алистер явно испытывал неудобство от десятков устремлённых на них настороженных взглядов. Долийцы даже не пытались наблюдать исподтишка, а открыто пялились на них, как на диковинных зверей. Опасных зверей. Страж втянул голову в плечи и постарался не пересекаться взглядом ни с кем из эльфов, а то вдруг оскорбит их ненароком и спровоцирует взяться за луки. Эльфийка, которая вышла с ними поговорить на тропе, довольно бесцеремонно выставляла их прочь из леса под прицелами стрел. На её лбу и скулах красовалась татуировка, напоминающая изогнутые и переплетающиеся оленьи рога. Алистер где-то читал, что так долийцы отдают дань уважения своим богам, нанося на лицо их символы. Эльфийка хорошо говорила на общем языке и повторила свою угрозу дважды, когда Элисса спокойно ответила, что с долийцами ищут встречи Серые Стражи. Митра, так окликнули её сородичи, преисполнилась большим недоверием и внимательно осмотрела каждого в их отряде, после чего решила всё-таки удовлетворить просьбу и отвести Стражей к главному в клане — Хранителю. — Пусть решает он, — сказала она. Слишком большой отряд вооружённых незнакомцев настораживал эльфов, а потому Митра велела им ждать за пределами лагеря под присмотром, предложив Стражам взять с собой всего двоих… Элисса отказалась. — Мы пришли сюда с мирными намерениями, потому доверяем вашему гостепреимству. Пойдём только мы, — сказала она, и Алистер был готов хлопнуть себя по лбу от досады. Впрочем, Элисса всегда знала, что делала, и до сих пор вела отряд через все испытания в целости и невредимости… или же им просто везло. Но, пожалуй, нет, одни они не были — мабари с гордо поднятой мордой и не спрашивая ни человечьего, ни эльфийского разрешения прошествовал за хозяйкой, и теперь смирно сидел у её ноги как официальный защитник. К тому же эльфы не забрали их оружие, и это обнадёживало. Алистер бросил на Элиссу короткий взгляд. Она стояла, вытянувшись как струна, и смотрела только вперёд. На её лице словно застыла маска, та самая, с которой Элисса обычно вела переговоры с неуступчивыми дворянами. Она знала, как построить рассудительную беседу, и Алистер вдруг подумал, что Элисса избрала верный подход. Долийские эльфы, которые презирали всех, кроме себя, и впрямь чем-то напоминали спесивых аристократов. Потому Элисса проявляла вежливость и достоинство, с которыми говорят с равными себе. От долгого стояния начинали ныть ноги, а их проводницы Митры так и не было видно. Алистер тяжко вздохнул и начал перекатываться с пяток на носки, чтобы хоть чем-то заняться. — Всё хорошо? — Элисса посмотрела на него, и её маска на миг снова сменилась на полное искренней заботы лицо. — Нас ещё не убили, а значит, уже неплохо. Честно говоря, я удивлён, что нам оставили оружие. Слышал, долийцы настороженно относятся ко всяким, кто называет себя их друзьями. И, судя по взглядам на нас, историю они помнят хорошо. — Чтобы выстоять против архидемона, придётся забыть о предрассудках. — Это будет трудно. — Для этого мы здесь. За их спинами раздались шепотки на незнакомом языке, но тут же замолчали, когда Алистер обернулся. Элисса же сделала вид, что не заметила. И как ей удаётся не озираться по сторонам? Алистер уже успел рассмотреть всё, что открывалось их взору в лагере. Они находились среди старых почти развалившихся руин. Несколько позеленевших мраморных колонн лежало накренёнными на редкие куски стен. На постаментах стояли размытые дождём и временем уже безликие статуи. Сколотые камни собраны в кучу. Когда-то это место могло быть храмом. Возможно, руины такие старые, что могли быть старше самого леса. Теперь же природа взяла здесь своё. Природа и долийцы. Среди руин полукругом стояло около двух десятков фургонов с косыми алыми парусами. Долийцы называли их аравелями — сухопутными кораблями. Говорят, по суше аравели тянут галлы — белоснежные олени с причудливыми рогами, но если возникала нужда, корабли могли взлететь, повинуясь древней магии эльфов — старой, как их род. У каждого фургона-корабля было своё назначение. Через открытые настежь двери Алистер смог разглядеть в одном койки и сундуки. Другой стоял боком рядом с дубильным станком и был увешан шкурами, третий почти доверху завален тюками, самодельными корзинами и сумками. Около четвёртого расположилась импровизированная кузница, столы завалены луками, посохами и мечами, на наковальне покоился молот, а его владельцы, как и остальные, оставили работу и настороженно смотрели на гостей. Все эльфы были одеты похоже — в простого вида одежду в основном зелёного, серого или желтоватого цветов. У всех, кроме самых юных эльфов, которых родители теперь прятали за своими спинами, лица раскрашены татуировками. Письмо на крови — валласлин. Знак совершеннолетия и обещание больше никогда не отрекаться от своей веры. Сколько богов было у долийцев — шесть? семь? восемь? — Алистер не помнил, но уж то, что человеческий Создатель им не указ, усвоил из уроков истории точно. Церковь называла долийцев варварами за их отказ поклоняться Создателю. Это вылилось в Священные походы на Долы много веков назад и привело к уничтожению эльфийской родины. Часть эльфов после этого осела в людских городах, а часть отправилась в изгнание, и до сих пор долийцы не простили за это человеческий род. Элисса легонько дёрнула Алистера за рукав. Митра возвращалась. — Хранитель встретится с вами. Следуйте за мной, — коротко отчеканила она и повела Стражей вглубь лагеря. Остальные эльфы проводили их любопытными взглядами. Хранителя здешнего клана можно было узнать издалека даже чужакам. Он один из всего клана носил не обтягивающую кожаную одежду, а свободную мантию. Его голова была гладко выбрита, возраст не поддавался исчислению, но по выцветшим серым бровям можно было сказать, что волосы Хранителя были бы седыми. В уголках янтарных глаз залегла сеть глубоких морщин — отпечаток длинной и полной тягот жизни. Татуировка на лице Затриана напоминала раскидистое дерево с глубокими корнями и сейчас едва виднелась. За спиной под свободно висящим меховым плащом виднелся витой деревянный посох. Маг. Хранителем долийского клана мог стать только маг — ещё одна традиция, с которой бы ни за что не согласилась Церковь. — Шемлены, — констатировал Хранитель, едва Стражи подошли к нему, Чейз громко гавкнул, и Хранитель посмотрел на него из-под нахмуренных бровей. — И с ними волкодав. Мало нам проблем из-за его собратьев. Элисса не понимала ни слова из языка эльфов, хотя догадалась, что «шемлены» — это про людей. Она уже некоторое время думала, как повести разговор, и намеревалась всячески избегать в переговорах религиозной темы и вообще прошлого. Стражи не имели к Церкви никакого отношения, но для некоторых долийцев куда более важным был тот факт, что многие из Стражей были людьми, чей род когда-то лишил их родины. Дважды. С такой историей, полной крови, войн и непонимания, переговоры с долийцами могли стать похожими на ходьбу по полю, испещренному магическими минами. Элисса хотела представиться, однако Хранитель опередил её и снова заговорил уже на общем языке. Сдержанно, но не холодно. — Приветствую вас. Я Затриан — вождь и Хранитель этого клана, сберегающий знания наших предков. А вы? — Я Элисса. Это Алистер. Мы Серые Стражи Ферелдена. Приятно познакомиться, Хранитель Затриан, — Элисса чуть склонила голову в приветствии, чем немало удивила собеседника. — Вежливый шемлен? Такое нечасто встретишь. Зачем вы пришли? Хотите предупредить, что надвигается Мор? Я уже давно чувствую его приближение, так что для меня это не новость. Серые Стражи переглянулись. — Но вы пришли именно туда, где он начинается. Почему? Обычно все бегут от Мора подальше, — заметил Алистер. Элисса поняла его мысль. Клан пришёл туда, где опасней всего. Значит ли это, что долийцы решили помочь? Однако Затриан лишь покачал головой. — Мы всегда встаём здесь лагерем, когда проходим в этих местах. Мы охотимся, собираем припасы и уходим незаметными для людей. И я бы не стал здесь задерживаться, однако мы крепко застряли. — Застряли? Затриан сдержанно вздохнул и поманил Стражей за собой, бросив хмурый взгляд на мабари. Хранитель завёл их за полукруг аравелей, и Элисса резко остановилась от увиденного. Около двух десятков эльфов лежали на койках сплошь израненные и стонали от боли. Их раны были перевязаны, но и сквозь повязки алыми пятнами проступали следы огромных когтей и клыков. Эльфы кричали, метались в бреду, старались ухватиться ослабевшими руками за воздух, пропитанный медным запахом крови и гноя. Они царапали собственные тела, будто пытались выцарапать оттуда что-то, что причиняло им боль сродни предсмертной агонии. — Это из-за оборотней? — спросил Алистер. — Да. Вы уже видели их? — Один из наших друзей сталкивался с ними в этом лесу. Ещё зимой, — ответила Элисса. — Оборотни давно водятся в этих местах, но всегда были не хуже прочих опасностей леса, — Затриан посмотрел вдаль, словно что-то видел среди деревьев, но Стражи ничего не заметили. — Мы всё время осторожны, стараемся не рисковать, но и подумать не могли, что в этот раз оборотни устроят нам засаду. Одна из раненых эльфиек вдруг вскрикнула и заметалась в бреду. Затриан присел на край её койки и перехватил руку, которой эльфийка пыталась расцарапать себе шею. Хранитель прошептал какое-то заклинание, и эльфийка на время забылась колдовским сном. Хранитель с горечью посмотрел на своих собратьев, которых он знал с их рождения, а теперь наблюдал, как они мучительно умирают. — Оборотни… затаились и ждали нас, — продолжил он. — И хотя мы отбились от этих тварей, многие наши воины теперь лежат при смерти. Они поражены проклятием, которое проникло в их кровь и причиняет им нестерпимые муки. Если мы не найдём исцеление, нам придётся убить наших собратьев, иначе они превратятся в тех же чудовищ, которые с ними это сотворили, — Затриан поднялся и посмотрел на Серых Стражей. — Вы ведь пришли просить помощи против Мора, согласно договору, который мы подписали много веков назад? — Да, — не стала отрицать Элисса. — Как видите, я сейчас должен думать о безопасности клана. Как только мы найдём исцеление для наших собратьев, то покинем эту страну. Мне жаль, Серые Стражи, но долийцы не смогут исполнить свои обязательства и помочь вам в борьбе с Мором.