Dragon Age: Серый Страж

Всю ночь в Денериме выли собаки. Так жалобно и обречённо, словно на могиле хозяев. Крысы шмыгнули в норы и не показывались. Отощавшие коты с облезлой шерстью пели заунывную песнь, высовывали языки от жары и хрипели. Душный ветер по-хозяйски гулял по пустым улицам, поднимал пыль трущобных дорог, облизывал камни богатых кварталов, пригибал к земле костры и гасил факелы. Небеса тяжелели серым свинцом. Тучи горячели и наливались зловещим багрянцем, но ни капли не срывалось на измученный город. Никогда ещё столица не была так тиха. Город словно опустел, остался безлюдным на потеху врагу. Но на стенах стояли серые фигурки солдат, прижимали к груди копья и щиты, всматривались в непроглядную темень в надежде увидеть не врага, а союзников. Но тщетны надежды. Три ворона из Редклифа принесли одну и ту же весть. Гонец, запыхавшись, едва добрался, его конь ещё раньше рухнул от усталости и не поднялся. Сюда идёт орда. Летит на багровых крыльях архидемон. Жечь, убивать, терзать мёртвых, рушить стены, топить в кровавых реках живых. Так вот что за шорох за стенами слышали караульные в ночи. Стремились поймать, посветить, подстрелить, но всё тщетно. Порождения тьмы уже сновали внизу, вынюхивали, иногда не таясь, с визгом проносились вдоль крепостных стен, словно скакали в тенях, насмехались над жертвой, которой некуда бежать. Город цепенел от страха. Повсюду охали и рыдали, едва новость разошлась по всем уголкам. Самый далёкий и безопасный от Мора город стал смертельной ловушкой. Владычица Церкви Элемена призвала готовить корабли. Регент Эамон в послании отдал ясный приказ — увезти всех мирных жителей прочь. Да разве увезёшь десятки тысяч людей, когда по суше ходу нет, все дороги отрезаны. Флот Ферелдена стоял в порту Денерима, но и корабли вместили не всех. Слишком многие остались, не нашли места, не смогли заплатить. Они заперлись в своих домах, сгрудились в трущобах, вооружились, чем можно, и ждали рассвета. Не явился рассвет. Солнце сковали багровые тучи. А тусклый день принёс не надежду, а лишь больший страх, когда со стен все увидели прилив чёрных полчищ. От края до края шелестела, шипела, копошилась почернелая равнина. Густо усеяла землю тёмная скверна. Рычанье, клокотанье, визг и хрип. Речь порождений тьмы слилась в сплошной шум, впрочем, и речью это не было. Тёмные твари понимали друг друга через скверну, их гнал вперёд общий разум, и гвалт, что они издавали, напоминал рой разрозненных грубых звуков. Душный ветер подхватывал их рык и швырял прямо в город проклятьем, от которого дрожащие ладони крепче сжимали оружие, а слабые руки возносили к небу молитвы. Солдаты сначала не могли разглядеть порождений тьмы поодиночке. Так густо они шли, медленно сползали с холмов и из леса чёрным и вязким приливом к равнине перед стеной. Только огры заметно нависали над толпой, ударяли кулачищами в грудь, ревели, брызгали слюной и клацали большими, как ножи, зубами. Выделялись из месива тёмных разномастных доспехов тускло-золотистые пятна. Это командиры порождений тьмы — самые смышлёные из них — по праву силы забирали себе самые блестящие и начищенные куски металла, на какие были способны грубые руки их кузнецов. Нередко это были части древних доспехов гномьей работы, какие обнаруживались на мертвецах-скелетах в заброшенных и захваченных тьмой подземных тейгах. Рядом с командирами на высоких шестах высились какие-то тряпки, по-видимому, означающие для тёмных тварей знамёна. Увешаны они были большими клыками и костьми, как странные тотемы, и люди на стенах изо всех сил надеялись, что кости не человеческие. Вскоре порождения тьмы подошли настолько близко, что их стало можно различать по видам. Иные солдаты из гарнизона Денерима не были при Остагаре и никогда даже не видели порождений тьмы, чем не могли похвастаться многочисленные беженцы. И сейчас солдаты всматривались в низкорослых приземистых генлоков, высоких мускулистых гарлоков, худощавых с вытянутыми мордами и костлявыми конечностями крикунов. Едва солдаты могли рассмотреть их морды, как тут же отводили взгляд и вперивались им в серый шершавый камень крепостной стены — единственную защиту и надежду, какая была им теперь ведома. Порождения тьмы больше не были похожи на свору диких зверей, как о них рассказывали раньше. Они шли организованно, ведомые сладким голосом в голове и ухмылялись, чуя в городе страх. У одного солдата от этого зрелища вмиг ослабели колени. Он повалился на камень, а копьё выпало из руки и шумно прокатилось. — Я ж хотел… жалование в Форте Драккон хорошее. Отец старый всё пенял: «Иди в стражники. Семье поможешь». А тут… Кто-то стукнул сверху по его шлему, отчего у солдата мигом размылся взгляд на мир, а в ушах зазвенело. — Ну-ка вставай и не ной. Все здесь… Но его старший товарищ так и не смог найти подходящего слова. Бодрости не чувствовал никто, а про страх и поминать не следовало. У всех он впился в сердца ледяной иглой. Ни короля, ни Стражей, ни даже эрла Эамона не было в городе. Все ушли в Редклиф. От мальчишки Вогана — эрла Денерима — толку было немного. Он оставил в городе свои войска, а самого и след простыл. Распоряжались более младшие по рангу командиры. Каждый организовал оборону своего квартала так, чтобы орда встречала помехи везде, куда бы ни сунулась. Были построены баррикады, в землю вогнаны колья и рогатки. За препятствиями сложены с запасом стрелы. Площадь Торгового квартала превратилась в склад ящиков, бочек, брёвен и обломков всего, что удалось найти. Яркий лоскутный навес рынка оставили — хоть что-то в этом городе напоминало о прежней жизни. Когда порождения тьмы подошли к стенам, все это поняли. День стал сумрачно-алым, в тучах мерцали лиловые всполохи. И без того безмолвный город с ужасом притих. В окне дома мелькнули руки, чтобы задёрнуть занавеску, как вдруг неистовый рёв огласил округу. Ревела орда, и ей отзывалось небо. Ветер погорячел, раскалился и, проносясь, больно обжигал щёки, иссушивал губы, заставлял горло от жажды хрипеть. На стенах выстроились поникшие защитники. С упавшим духом, но стояли у парапета, не сбежали, не кинулись в панике на землю. Сжимали мечи и копья, приготовили луки, истекали потом рядом с кипящими котлами. Миг тишины. Отголоски грома за багровыми тучами. И враз по невидимой воле порождения тьмы с воинственным воем кинулись вперёд на штурм Денерима. В ответ взметнулась стая стрел, дождём обрушилась на густую толпу порождений. Те не дрогнули. Взбираясь на павших, топча их тела, тёмные твари неслись дальше, поднимали вверх зазубренные мечи, грозили на бегу топорами. Рокот их бушующей силы становился всё громче, люди замерли на стенах, и тут под врагами обвалилась земля. Защитники возрадовались, вознесли в мыслях благодарности тем денеримцам, кто помогал копать ров и насаживать колья. Волна порождений тьмы дрогнула, как вода от брошенного камня, но поток не остановился — всё так же нёсся, заполняя собой все рвы и ямы, всё так же рвался вперёд. Порождения тьмы не скорбели о павших товарищах. Им были неведомы потери. Извращённая скверной форма жизни выпускала их на свет без счёта. Ни души, ни ясного разума. Они сталкивали впереди бегущих в эти ямы, а сами прыгали по их насаженным на колья телам. Да ещё и ярились, и визжали так радостно, что было жутко смотреть. И всё же их примитивного разума хватило, чтобы сколотить из досок лестницы и притащить их под стены. Порождения тьмы закопошились, обступили плотным кольцом огромный многолюдный город и принялись карабкаться вверх по приставленным лестницам, как пауки. Кипящая смола полилась им на головы, изуродовала и без того искажённые скверной тела. Деревянные лестницы горели, рассыпались на головёшки, но порождения тьмы всегда подносили новые. Иные денеримцы, расхрабрившись, бросали тёмным тварям насмешки: — Посмотрим, у кого больше: у нас смолы или у вас лестниц! Но едва первые твари добирались до верха, улыбки гасли, языки прикусывали, чтобы не закричать от ужаса, и начиналась битва. Окованные железом ворота сотряслись от удара. Солдаты, что стояли над ними за парапетом барбакана, едва удержались на ногах. Потом новый удар ещё тяжелее — и солдаты попадали. Огр бил в ворота кривыми рогами, и не нужно порождениям тьмы другого тарана. Железо начало гнуться и поддаваться. Зловеще вздрагивали от удара массивные кольца в пастях отлитых из чугуна мабари. Ворота подпёрли досками, брусьями, подсунули вниз клинья, но всё казалось домиком из карт перед настойчивыми и грозными ударами огра. Барбакан не спасёт. Как только падут первые ворота, огр протаранит и вторые, и тогда порождения тьмы смертельным приливом ворвутся в город. — Тащите смолу! Неужто ни у кого не осталось? — кричали со стены товарищам внизу. Нашли один котёл. Не потратили на густую толпу порождений, а пронесли по стене, едва не расплескав, к воротам. И вылили в тот миг, когда твёрдый лоб огра вновь столкнулся со створками. Чудовище заревело, схватилось за обожжённую голову и издохло, придавив собой пару замешкавшихся генлоков. Но недолгой была радость защитников. На смену одному чудовищу тяжёлой поступью пришли другие и снова взялись за ворота. С ужасом защитники поняли, что с ордой пришли десятки огров, а котлов со смолой не осталось. Стрелы бессильно торчали из толстой шкуры, не в силах глубоко проколоть. Кто-то со стены всадил длинное копьё огру в голову меж рогов, и тот замахал руками, чтобы убрать занозу. На стене вцепились в край древка, пока он плясал у них в руках. И всё же не удержали долго. Огр вырвал копьё из рук защитников, дёрнул вперёд с такой силой, что один солдат не удержался у парапета и рухнул вниз на потеху мелким порождениям тьмы. От его предсмертных криков товарищи, не стыдясь, заплакали и взмолились Создателю. Тёмные твари разорвали человека и победно подкинули вверх шлем, из-за которого тут же и рассорились. И тогда люди заметили, что среди разномастных доспехов тёмных тварей встречается и более добротная броня, потускневшая от пыли и крови, но всё же человеческая. Сколько земель захватила орда, прежде чем прийти к Денериму? Выжил ли кто, или денеримцы остались последними с Мором один на один? Нет! Неправда! Было сообщение. Приезжал гонец. И король, и Серые Стражи знают обо всём и спешат сюда. Продержаться. Только продержаться, и помощь придёт. Каменный снаряд разбил караульную башню. Огр кинул несколько валунов и выбил под ней опору. С башни посыпались камни, она накренилась и рухнула сначала на стену, а затем перевалилась наружу. Одно хорошо — придавила с десяток-другой врагов, а свои успели отскочить. Крепостная стена пока стояла, но били её большими камнями, колотили ручищами. Если огры продолжат метать, рухнет рано или поздно. Уж лучше поздно, — мелькнула мысль у старого лучника. Глаза уже были не так зорки, как раньше, но в густой, как смола, толпе попробуй промахнуться. Он натянул тетиву так широко, что затрещала рубаха по швам, спустил и пробил стрелой хлипкий шлем гарлока. Но порадоваться не успел, как ветвистая молния будто взобралась на стену с земли и ужалила его руку. Смех и оголтелый хохот внизу приветствовали эмиссара. Порождения тьмы расступились перед ним, генлок в рогатом головном уборе с перьями взмахнул кривой веткой, и по стене начал забираться огонь. Защитники запаниковали, кричали нести воду, им казалось, что стена горит и дымится. Пока к ним не забрался один из храмовников денеримской церкви и не пресёк безобразие. Магия рассеялась, пламя погасло, но эмиссару храмовник ничего сделать не смог — не дотянулся. А меж тем сражение на других участках стены продолжалось. Порождения тьмы закрепили несколько плацдармов, и через них пробирались внутрь всё новые. Их встречали прицельные выстрелы лучников снизу, рыцари и стражники разили их мечами. С горечью в сердце оплакивали павших, но не более мига могли отвлечься на скорбь. Пару часов с момента нападения город держался, боролся, не склонялся врагу. Несмотря на потери, надежда в сердцах снова теплилась. И пусть орде всё ещё не видно края, защитники справятся, продержатся. …Но рухнула надежда хрупким стеклом. Как тонкий лёд, обломилась под тяжестью исполинских шагов. Неистовый рёв и пурпурные всполохи в небе, что защитники принимали за злое знаменье небес, показали себя вновь. Не эхо отвечало орде. Это орда вторила рёву своего господина. На исполинских крыльях он пролетел над городом, пламя и вихри вырывались из его пасти, сметали крыши, разбрасывали баррикады. Когти крошили камень, сбрасывали со стен людей. Клыки вгрызались в их плоть и бросали на потеху орде. Пожары тотчас вспыхнули по всему городу. Тут и там горели деревянные дома, лавки, ремесленные мастерские. Люди высыпали наружу, бежали, кричали. Колокола забили набатом. Бронзовый гром старался пересилить рёв дракона и гвалт орды у городских стен. Денеримцы слушали этот звон и повиновались ему, с усилием брали свой страх под контроль, бежали к колодцам, передавали друг другу вёдра и тушили пожар. Пока звонит церковный колокол, бьётся сердце Денерима. Солдаты с мрачной решимостью вынимали оружие, высматривали парящего врага, но ни одна стрела или копьё не настигли его. Так стремительно, словно молния, проносился дракон, и в месте, где только что стояли люди, уже корчились в последних мгновениях обугленные тела. Иные едва высовывали голову, тут же попадали в когтистые лапы или острые клыки, от ужаса теряли сознание и больше не просыпались. Другие скрывались под обломками, телегами, любыми навесами, сжимались в комок и закрывали уши, кричали от страха, когда рядом с ними об землю ударялось тело с предсмертной мукой на лице. Архидемон поднялся ввысь и выпустил в небо поток пурпурного пламени. Раскалился воздух. Злая магия сверкнула отсветом на тучах. Зазмеились фиолетовые молнии. Ни капли вниз не пролилось. Архидемон завис над городом, ловя исполинскими крыльями потоки горячего воздуха. Денерим источал чёрный дым. Крупинки пепла кружились, как в метели. Пожары занялись во всех кварталах. Многие люди были отрезаны от выхода. Они метались, вопили, но спасения не было. У стен и ворот собрались серыми и цветными точками защитники города. Многие лежали раскиданными по земле, другие растянулись в тонкую линию, которая, как хрупкая веточка, вот-вот готова была сломаться под натиском прилива порождений тьмы. В торжестве архидемон приземлился на самую высокую башню и с тёмным удовлетворением смотрел, как захлёбывался в дыму и огне город. Ворота поддались натиску снаружи, огры вцепились пальцами в створку и погнули железо, развалился засов. Внутрь чёрной рекой хлынули тёмные твари, замолчал церковный колокол, а страх и людские крики заполнили город. Денерим пал. Через считанные часы после нападения некогда солнечную многолюдную столицу было не узнать. Смрад горелой плоти сменил ароматы пряностей и трав на рыночной площади. Вместо звуков кузнечного молота и ткацкого станка в ремесленных мастерских трещал огонь, слышались предсмертные крики людей. Звон колокола затих под рёв осквернённого дракона. Денерим превратился во множество островков локальных сражений. Кто-то ещё пытался противостоять, пока их не душили превосходящие силы противника. Другие таились. Скрывались в часовнях, во дворах каменных замков и внутри них. Прятались в ямы, накрываясь досками и парусиной. Забивались в самые глубокие погреба и подвалы с молитвами на губах. Пока снаружи бушевало пламя, ходили порождения тьмы, а в небесах сверкали ветвистые молнии. И утекало. Время, отведённое людям на спасение, утекало. Порождения тьмы топтали землю перед воротами столицы и за ними. Выдёргивали колья, рвали знамёна. Поднимали над головой и потряхивали свою добычу. Жар воздуха и горячий пепел не обжигали их изрубцованные лица. В хищных глазах читалось торжество. Один гарлок тащил за ворот человека, тот брыкался, кричал, пытался освободиться. В отчаянии схватил с земли чей-то кинжал и резанул гарлоку руку. Порождение тьмы дёрнулось от пореза, разозлилось и зарычало так громко, что человек в панике закрыл уши. Он попытался сбежать. Не смог. Его схватили сзади и бросили на землю. Не смог он спрятаться, когда порождения тьмы пробили ворота, и не осталось никого из солдат. Случайно выдал себя — вскрикнул, когда услышал рёв архидемона, и нашли его белёсые глаза, сильные руки схватили и протащили перед всеми потешиться. Как всех тащили, кого находили живым, а потом убивали на потеху, прыгали вокруг трупов, скалились в улыбке в багровые тучи, высматривая среди них дракона. Брик всю жизнь работал кузнецом и думал, что молотом отправит на тот свет хотя бы нескольких порождений тьмы. Сам вызвался, дурак, за город постоять! К воротам напросился! Котлы со смолой таскал, стрелы подносил. А теперь его за эти котлы и стрелы… Шея ощутила прикосновение грубого железа. Дрожащие губы начали шептать молитву, путая слова. Глаза зажмурились. В ушах раздался шум сотен, тысяч голосов. Впереди. Шум нарастал. Приближался как несущийся в галопе табун. Земля от шагов задрожала. Замерло у горла железо. Брик открыл глаза, слёзы брызнули с них. К нему приближалась армия. С цветными знамёнами и гербами на сукне. С кличем, что слышен до небес. Впереди бежал человек в серебряно-синих доспехах, с мечом и кинжалом в руках. Но Брик не успел рассмотреть грифона у того на груди. Железо, на миг замерев, сделало чёрное дело. Лишь кровь кузнеца брызнула на его убийцу. И в этот миг строй людей врезался в толпу порождений тьмы, и настал час расплаты. Лес на западе темнел опасной бездной, верхушки елей, как зазубрины капкана, разделили чёрную землю и алеющее небо. Красноватая туча наползала на город, объятый заревом пожара. Стальные ворота не выдержали. Пробитая ограми створка едва держалась на петлях. Кольцо в пасти чугунного мабари погнуто. Всего несколько часов. На крыльях долга армия прилетела через пять с половиной дней и опоздала всего на несколько часов. Ещё с холма было видно, что теперь за ворота разгорелся кровавый бой с подоспевшими войсками. Душный ветер доносил звуки битвы и запах огня, пепла и крови. — Риордан уже начал. — Значит, времени нас ждать совсем не было. Ещё в Редклифе Элисса решила, что Риордан поведёт авангард, который они собрали из войск Ферелдена. Алистер же и Элисса отправятся на запад и восток за союзниками. Чудо или провидение Создателя, но они успели встретить гномьи и эльфийские отряды у Орзаммара и Бресилиана, нагнали воинов, что шли из баннорнов, и вместе с ними направились в столицу. Оба торопили войска на пределе. И через пять дней сошлись у Денерима. — С тобой ещё люди? — Элисса оглядела за спиной Алистера незнакомцев, которые не носили доспехов и гербов ни одного из властителей. — Разбойники. — Что? — Они вышли нам навстречу. Сказали, раз всё равно подыхать, то лучше пойдут с нами. — Эльфы готовы. Несколько кланов откликнулись. Ланайя прислала всех, кого смогла. Люди, что не успели к Редклифу, также со мной. — Так не будем больше медлить. Риордан ждёт. Алистер взбежал по лестнице к подножию дозорной башни и, перекрикивая шум битвы, обратился к армии: — Перед нами во всей своей мощи орда порождений тьмы. Смотрите на неё, но не поддавайтесь страху. Мы не одни в этой битве. Все народы пришли, чтобы сразиться с Мором за наш общий дом — за Ферелден, за мир, за Тедас. Его голос гремел звонко и зычно, как пение рога, ветер доносил слова до последних рядов. Он был королём и был Серым Стражем. Он был воином и был полководцем. Бремя власти легло на его плечи, и он нёс его, а от сердца лилась речь. — …И собрала их одна женщина, — Элисса встала рядом с Алистером. — Она ферелденка, как и вы. За высочайшие качества её приняли в ряды Серых Стражей. Вопреки всем бедам и опасностям, она выжила. Благодаря ей, многие были спасены, и многие же стоят теперь здесь, вдохновлённые её деяниями. Сегодня мы спасём Денерим! Сегодня мы отомстим за смерть моего брата — вашего короля Кайлана! И сегодня мы покажем всем, что любим эту землю, свой дом и чтим память тех, кто её защищал, — Алистер спрыгнул со ступенек, его меч взметнулся вперёд к Денериму. — За Ферелден! За Серых Стражей! Фигурки людей из авангарда разбились на отряды и отстаивали каждый свой клочок земли. Шаг за шагом с неистовой силой воли. Солдаты и Стражи волной налетели на врагов, врезались щитами в их ряды, разили без пощады, гнали тёмных тварей прочь, и те, скалясь от злости и досады, убегали за городские стены. Там они вновь собирались. Элисса прорубила себе путь. За ней шли остальные. За крепостными стенами сражался авангард Риордана, и Стражи встретились глазами, когда товарищи, преследуя порождений тьмы, вбежали через сломанные ворота. Тёмные твари тотчас отвлекли внимание, они снова собрались и пошли в атаку, но шарахнулись от пущенной молнии. — К этому всегда и приходит, верно? — Винн перехватила посох и начала плести новое заклинание. — Ну-ка иди сюда! — Огрен погрозил секирой свирепому гарлоку. — От тебя только мокрое место останется! — А вот и ваши проблемы, — сказала Лелиана, едва спустила стрелу точно в глаз колдующему порождению тьмы. — Устроим маленькое кровопускание? — хищно ухмыльнулся Зевран. Шейла подобрала обломок упавшей башни и метнула его прямо в толпу порождений тьмы, которые собирались атаковать группку редклифских солдат. Люди застыли на месте, когда их врагов раздавило каменной махиной, а голем удовлетворённо отряхнула руки. — Вот так. Это соответствует нашему разрушительному пути. Стэн кричал боевой клич на своём языке и решительно бросил вызов огру. Чейз свирепо рвал порождений тьмы на части. Пыль, кровь и летящий в воздухе пепел. Внутри городских укреплений строй смешался. Порождения тьмы нападали хаотично. Солдаты просто рубили врагов, каких видели. Элисса всё же собрала в этом хаосе лучников и велела им прицельно стрелять со стены. Охранять подступы к лестнице оставила Шейлу. Теперь, если отряды порождений тьмы собирались, лучники с высоты это видели и поражали их прежде, чем твари станут организованы. Командир порождений тьмы в рогатом шлеме разрубил топором стрелу на излёте, но в ту же секунду встретился с мечом, руны на котором горели ярко-голубым. Элисса велела Зеврану охранять от ближнего боя Лелиану. Стэна и Огрена просила отгонять тёмных тварей от Винн. К воротам подоспели и другие чародеи, которые по приказу Риордана держались в арьергарде. Магия придала оружию союзников смертоносную силу, тела почувствовали прилив сил, и ничто в тот момент не казалось невозможным. Внешние стены и ворота были отбиты. Элисса протискивалась через людей в разных доспехах. Здесь были и редклифцы, и лучники Недремлющего Моря, и солдаты Южного Предела, несколько магов. Остальные люди, эльфы и гномы двинулись дальше в город, чтобы продолжить теснить порождений тьмы. Стражи оставили отряды их командирам. Им самим предстоял другой путь. — Риордан! Старший Страж обернулся и увидел Элиссу и Алистера. Он выглядел запыхавшимся, но невредимым, только доспехи покрылись царапинами, а тёмная кровь забрызгала сильверит и синюю накидку. — Вы нагнали нас. Хорошо, — кивнул Риордан. — Мы сумели пробиться к воротам. Наши дела идут лучше, чем я ожидал. Глядя на горящие обломки, разрушенные строения, трупы повсюду, на которых ещё лоснились свежие пятна крови, Элиссе трудно было согласиться. Она ещё раз откашлялась от горячего сухого воздуха. Пепел, как чёрный снег, летал вокруг. Из Денерима тянуло горячим ветром. Элисса оглянулась и увидела, как солдаты, пришедшие на подмогу, утешали выживших в осаде товарищей. Удивительно, как кто-то ещё остался в живых так близко к воротам. Элисса искренне надеялась, что в самом городе выживших больше или они попросту уплыли отсюда прочь ещё до битвы. Но здравый смысл подсказывал, что в городе людям пришлось ещё ужасней. Архидемон был умён и хитёр, не чета обычным порождениям тьмы. Сама его суть — темнота. И он сделал всё, чтобы утопить город в отчаянии ещё до того, как пали ворота. — Лучше? Удивительно, — проворчала Шейла. — Скоро это изменится, — мрачно сказал Стэн. Взъерошенный Огрен встряхнулся и пошелевелил огненными усами. — И это называется «лучше»?! — воскликнул он. — Растреклятые наговы отродья! На каждого из нас приходится по три врага! — Риордан, что нам делать теперь? У вас есть план? — спросила Стража Винн. Риордан оглянулся в сторону города и прищурился, словно во что-то вглядывался. Элисса и Алистер сделали то же, сколько хватало восприятия. Повсюду чернели порождения тьмы. Они разошлись по всему городу, шевелились, как беспокойный рой. По их медленным перемещениям, жажде убийства и свирепости, Элисса могла сказать, что порождения тьмы с кем-то сражались, город не был пуст. Это принесло облегчение. На миг Элисса почувствовала над Денеримом тень, что была чернее любого порождения тьмы, холоднее самой глубокой бездны, и зоркий взгляд. Кусланд вынырнула из восприятия до того, как взгляд заметил её, и, несмотря на жар вокруг, покрылась холодным потом. А что Риордан? Его восприятие как Старшего Стража намного сильнее. — Войско долго не протянет. Нам нужно как можно скорее добраться до архидемона, — сказал он. — Я предлагаю вам с Алистером взять с собой двоих и войти в город. Все остальные ваши товарищи останутся здесь и будут защищать ворота. Я «услышал», что в городе не вся орда, другая её часть поблизости. Нельзя позволить ей войти и последовать за нами. — Вы пойдёте не с нами? — спросила Риордана Элисса. — Мне придётся идти отдельно. Архидемон пока не заметил нас, но если мы все вместе подойдём ближе, он «почует» нас до того, как мы будем готовы к бою. — Тогда, может, взять с собой больше людей? — предложил Алистер. — Вчетвером пробиваться через орду сложновато. — Вам не нужно сражаться с ордой, этим займётся армия. Наша задача как можно скорее добраться до архидемона, а войска проложат нам путь к нему через орду. Не задерживайтесь. Правда… — Что? — Я почувствовал, что в Торговом квартале и эльфинаже порождения тьмы наиболее организованы. Значит, ими руководят полководцы. Не могу сказать точнее, где они, но они там, и убить их следовало бы до сражения с архидемоном. Иначе, когда мы нападём, архидемон призовёт их вместе с их отрядами, а это нежелательно. — Тогда сначала обезопасим себя и город от полководцев? — уточнила Элисса. — Решайте сами. Если вы почувствуете, что на это уйдёт слишком много времени, не теряйте его зря. Главное — убить архидемона, а сделать это могут только Серые Стражи. — Мы поняли, но… как мы будем сражаться с летающим драконом? — спросил Алистер. — В прошлом Стражи летали на грифонах, а что делать нам? Вдруг архидемон не спустится? — Я думал об этом, — Риордан обернулся и указал на самую высокую башню, она чернела вдали и была видна с любой точки города. Форт Драккон. — Вершина подойдёт. — Вершина?.. Ты хочешь забраться туда и привлечь внимание дракона? — Другого выхода нет. Архидемон увидит меня и появится. Если повезёт, то я покончу со всем, и Мор будет побеждён. — Мы уничтожим полководцев, чтобы тебе было легче, — кивнул Алистер, и в его взгляде мелькнул печаль. Риордан ведь идёт… — Прекрасно, — согласился Старший Страж. — Элисса, выбирай спутников, и удачи вам. Что бы вы ни пережили в прошлом, это не подготовит вас к тому, что ждёт впереди. Будьте осторожны. Каким бы спокойным Риордан ни был до этого, как бы он ни был готов к смерти, он волновался. Только не показывал это. Ни один ныне живущий Серый Страж не видел и не делал того, что им предстоит, и от того, как они справятся, зависело всё. Элисса смотрела в спину уходящему Риордану и понимала, что, скорее всего, больше никогда его не увидит. Он шёл на смерть. Потому что так велит долг Серого Стража, и он взял этот самый тяжёлый долг на себя. Элисса не могла поверить, что видела эти мудрые серые глаза в последний раз, а потому сорвалась с места. — Риордан! Он обернулся. Элисса остановилась в шаге от него и не знала, что сказать. Какие слова могли быть уместны для человека, который знает, что умрёт за других, и не увидит мира, который спасёт? Не было слов, а потому Элисса просто крепко обняла Стража, которого уважала всей душой. Риордан замер в удивлении, а потом улыбнулся и ответил на её объятия. — Риордан… благодарю вас. На какое-то время вы заменили нам Дункана. И я прошу вас… берегите себя. Неважно, насколько нелепа эта просьба в их обстоятельствах. Элисса сказала то, что было у неё на сердце, и получила ответ: — И вы себя. Да хранит вас Создатель. Риордан в последний раз ей улыбнулся и ушёл. — Да хранит Создатель всех нас… — шептала Элисса ему вслед. Когда она вернулась к товарищам, все ждали её слова. Кого Элисса возьмёт в последний бой? Она обвела взглядом семерых, но вниз не посмотрела. Чейз решил, что хозяйка не заметила его и гавкнул, всем видом показывая, что готов пойти за ней по любому слову, из пасти капала тёмная кровь — так много порождений тьмы он покусал. Но Элисса не позвала его. Она присела к мабари и потрепала его меж ушей. — Чейз, там одни порождения тьмы. Не нужно тебе их больше кусать, ты можешь заболеть. Будь здесь с остальными и… жди меня. Я вернусь. То ли умный пёс уловил в последних словах неуверенность, то ли давно решил, что больше никогда не оставит хозяйку даже вопреки её приказам. Он вдруг зарычал и не стал сидеть на месте. — Чейз, что ты… Мабари громко прерывисто залаял, словно яро что-то говорил, а затем уверенно встал у левой ноги Элиссы, не собираясь более отставать от неё ни на шаг. — Значит, помимо мытья, это второй приказ, который ты отказываешься выполнять? — Элисса с укоризной улыбнулась, одиночное «гав» было ответом. — Вместе до конца, да? Знаю, Чейз. Я знаю. Чейз пойдёт с ней. Ещё трое. — Винн, — Элисса с сомнением посмотрела на пожилую чародейку. — Там, куда мы пойдём, опасно, и может понадобиться твоя магия — вся магия. Но если ты скажешь, что не сможешь выдержать этот путь… — Ох, дорогая, — мягко улыбнулась Винн. — Я ведь уже умирала тогда в Башне, ты помнишь? Думаю, Создатель и Дух Веры вернули меня для того, чтобы я могла помочь тебе и Серым Стражам. И я помогу. Помогу, насколько хватит моих сил. Мы все здесь, потому что наш путь привёл нас сюда. И что бы ни случилось, знай, — голубые глаза чародейки смотрели с теплом, — я горда — бесконечно горда — тем, что звала тебя другом. Вперёд. Да ниспошлёт Создатель нам всем удачу. Элисса кивнула. Ещё двое. — Стэн. — Только прикажи, кадан. — Ты всегда был надёжен. Шёл за мной, даже если был не согласен. Спасибо тебе. — Я… ничего не сделал. Это ты привела нас сюда. Не сомневайся. — Благодарю тебя. Стэн, я хочу, чтобы ты и теперь пошёл со мной и защитил Винн. Не позволяй ни единому порождению тьмы приблизиться к ней. Ты понял? — Я готов, кадан, и не дрогну. Даруем же врагам смерть, которую они у нас просят. Мы победим и будем стоять плечом к плечу, глядя, как гибнет архидемон. Элисса ничего на это не ответила. Ещё один. Она должна выбрать ещё одного. Или же стоит… — Лелиана, ты останешься здесь. — Я могла бы пойти с тобой. — Нет. Так будет лучше. — Что ж, я принимаю твоё решение, хотя и с радостью билась бы рядом с тобой. Даже до самой смерти. — Лелиана с грустью опустила глаза. — Не умирай. В мире ещё столько нерассказанных историй, — почти серьёзно сказала Элисса. — Береги себя! — Лелиана заключила её в объятия. — И возвращайся. Обязательно! Ты настоящий друг, и я… очень рассержусь, если ты… не вернёшься! До скорой встречи. Лелиана отпустила её и потёрла рукой глаза. Элисса не ответила на это ничего. Она посмотрела на голема. — Шейла, ты тоже останешься здесь. Будешь защищать ворота. Ты слышала, о чём мы говорили. Это тоже важно. — Хм. Полагаю, это не так хлопотно, как идти с существом, и одна часть меня рада, что оно так сказало, но другая… предчувствует недоброе. — Огоньки-глаза Шейлы заметно потускнели, руны на каменном теле стали светиться бледнее. — Я бы даже сказала, что беспокоюсь не за себя, а… за мягкое существо из воды и плоти. Но мне ведь это несвойственно, так что никому не говори… и не дай дракону себя заглотить целиком. — Огрен. — Ну что? Порубим их? — гном с воодушевлением потянулся за флягой, но понял, что обронил её в бою и махнул на это рукой. — Я перед тобой в долгу, Страж, и считаю самой настоящей честью умереть за тебя и твоё дело! — Не в этот раз, Огрен. Тебе ведь доводилось водить в бой отряды на Глубинных тропах? Здесь ты нужнее. Доверяю тебе оборону. — Ну что ж. «Когда же кровью битвы сей и Камень будет пьян, герои возвеличатся, да сгинут те, в ком есть изъян». Скопище изъянов, то есть я, обещает тебе, Страж, что не даст спуску этим тварям. Покажем им, чего мы стоим, а потом — чего стоят они! — Спасибо, друг. — Хех, друг… давно меня так никто не называл, — вздохнул гном. — Это ты положилась на пропитую честь орзаммарского воина. Ты помогла мне найти единственную женщину, которая могла бы стерпеть мой норов и помогла забыть Бранку, чтобы я нашёл новую любовь, — неожиданно романтично заговорил Огрен. — И с тобой, Страж, я снова вспомнил, что значит быть воином. Да покраснеет Камень от крови героев! Сегодня я буду воином, каким учила меня ты. Элисса кивнула и посмотрела на эльфа. — Зевран… — Что, возьмёшь меня рубить драконьи головы? А то архидемон совсем перестал мне писать. Это так огорчительно! — Там опасно. Слишком для тебя. — Ну вот, теперь ты беспокоишься о моём здоровье, — коротко вздохнул Зевран. — Но знаешь… ради такого друга, как ты, я бы пошёл штурмовать и сам Чёрный Город. — Спасибо тебе. — Потом поблагодаришь. Когда вернёшься. — Зевран, я, скорее всего… — Всё, хватит. Я же сказал, до встречи. Придёшь, и мы ещё поговорим. Остался лишь один. Алистер смотрел на Элиссу с ожиданием. Они не говорили с той ночи. Было произнесено так много и так мало, и невысказанное легло тяжестью на сердце. Им некогда было думать об этом, некогда было думать о себе. С первой до последней минуты они посвятили себя долгу, и больше не было места для личного. Но сейчас она смотрела ему в глаза, и слова застряли в горле. — Даже не думай, — нахмурился Алистер. — Не смей идти туда одна. — Я не одна. — Ты отлично знаешь, что я имею в виду. — Алистер, на тебе теперь другая ответственность. Ты король… — И хватит мне этим в нос тыкать. Здесь именно то, к чему мы шли, верно? Все месяцы трудностей были ради того, чтобы мы это сделали. И теперь ты думаешь, что я отпущу тебя? Думаешь, я хочу, чтобы ты пошла туда и пожертвовала своей жизнью? Думаешь, я хочу, чтобы ты умерла? — Алистер… — Что бы ты ни сказала, я не обязан тебя слушать. Я иду с тобой… …и сам отдам за тебя жизнь. Элисса удивлённо посмотрела в его серьёзные глаза и тепло улыбнулась. — Я знаю… …я не позволю тебе умереть. Словно по невидимому приказу солдаты выстроились в шеренги по обе стороны от разбитых ворот вглубь города, открывая Серым Стражам коридор для прохода. Все они шумели, кричали слова поддержки, полагались на Стражей, обещали биться за Ферелден и во что бы то ни стало удержать первый рубеж. Серые Стражи, храня молитвы и надежды всех них, под взглядами товарищей позади отправились в бой.