***
— Но я не хочу! — Перестать упрямиться! Ты ведь сам хотел развеяться! — Но не на приёме у Малфоев! Гарольд яростно сверкал глазами, не понимая, зачем Люцифер предлагал нечто столь безумное, грозящее обернуться катастрофой. Встреча с Малфоями, с Гермионой, после всего, что он узнал — нет, совершенно невозможно. Он не сможет сдержать себя, не сможет промолчать и сделать вид, что не знает этих людей. Что не Люциус Малфой едва не убил его и его друзей; что не Драко Малфой был его врагом на протяжении многих лет, которого он ненавидел и презирал; что не Гермиона была его подругой, с которой он прошёл войну. — Ты забыл, чем всё кончилось в прошлый раз?! Хочешь, чтобы я разнёс там всё, не сдержав магию?! — истерично закричал Гарольд, не в силах контролировать эмоции. — Я буду рядом и уведу тебя, если что-то пойдёт не так. К тому же, теперь у тебя есть Геллерт, он поможет тебе управлять магией и будет стабилизировать психическое состояние. Подумай, Гарольд. Ты — лорд Блэк и лорд Певерелл, твоё имя появилось на множестве гобеленов различных древних семей, Малфоев в первую очередь. У них, я уверен, теперь куча вопросов и подозрений, а учитывая, что наследником Рода Блэк был назначен Гарри Поттер, у Люциуса может появиться вполне обоснованное сомнение в твоей смерти, о котором он наверняка доложит своему Лорду. А нам это не нужно. Так что ты покажешься Министру и Мраксу, чтобы развеять их подозрения и показать, что ты им не враг. — Но… Ты уверен? — слова Люцифера имели смысл, но стоило только представить, как они появляются в логове Пожирателей, как любезничают с Волдемортом, и всё внутри сжималось от страха и ярости. — Более чем, — спокойно ответил блондин, улыбаясь уголком губ. — Расслабься, Гарольд. Мы будем рядом. Твоя связь с Волдемортом разорвана, он не почувствует тебя, а ты — его. Никакой боли, никакого дискомфорта. Если ты не выкинешь чего-нибудь сверхъестественного, то всё пройдёт гладко. Здоровайся и улыбайся. — Тебе легко говорить, — проворчал Певерелл, косясь на Геллерта, ползающего по кровати и деловито рассматривающего мантии. — Я же сказал, что буду рядом и уведу, если что-то пойдёт не так, — закатил глаза Люцифер, постукивая тростью по полу. Гарольд поджал губы, взмахом палочки отправляя большую часть парадных мантий обратно в шкаф, оставив чёрную, тёмно-синюю и изумрудную. Геллерт одобрительно щёлкнул клешнями, вызывая у него улыбку. Но осадок страха всё равно неприятно оплетал сознание, рисуя жуткие картины завтрашнего приёма. Что, если он не справится? Что, если Люцифер отлучится, не успеет? Что, если он разнесёт весь зал, убив всех? Да, большая часть из них Пожиратели, но ведь не все. И даже пусть там будут убийцы, но они не заслуживают такого, и он не хочет быть одним из них. Но даже не это пугало его больше всего. Волдеморт. Возможность встречи с ним ужасала. Разве хватит у него сил смотреть в красные глаза, терпеть их пронзительный взгляд? Разве хватит у него сил улыбаться и быть вежливым? Разве хватит у него сил делать вид, будто они не знакомы? Будто не сходились во множестве битв, будто не ненавидели друг друга, будто не Волдеморт убил его родителей. Будто он не представлял ночами чужую смерть, сломанное тело, подобное кукольному, со стеклянными глазами, приоткрытым ртом и ледяной кожей. Будто он не хотел впиться пальцами в тонкую шею и сжать, наблюдая, как жизнь покидает худое тело. Господи, он не сможет. Нет. — Эй, ты в порядке? Ты побелел, — Люцифер обеспокоенно заглядывал ему в лицо, положив руку на плечо. — Я не могу. Неужели ты не понимаешь? — прошептал он, пытаясь прогнать образы мёртвого Волдеморта. — Я понимаю, что тебя сейчас до дрожи пугает перспектива встречи с кошмаром всей твоей жизни, но ты должен пройти через это. Должен оставить Лорда Волдеморта позади. Сейчас он Марволо Мракс, глава Рода и теневой правитель. Он сделал много хорошего для магического мира, пусть и высокой ценой. Ты поймёшь это, выйдя в свет, поговорив с людьми. Поговорив с ним. Он больше не безумный монстр, бегающий босым и с маньячным блеском в глазах. Позволь себе зажить по-новому, отринув старых врагов, — заметив яростный блеск в зелёных глазах, Люцифер примирительно поднял руки. — Я не говорю, что тебе нужно забыть и простить всё, что он сделал, и стать с ним лучшими друзьями, держась за ручки и делясь секретами по ночам. Нет. Но я бы хотел, чтобы ты перестал изводить себя ненавистью к нему. Пообщайся с ним, перекинься хоть парой слов, и взгляни на него настоящего, отринув прошлое. Гарольд закусил губу, садясь на кровать и поглаживая фамиляра, устроившегося на коленях. В словах Люцифер был смысл, и он понимал, что ему действительно следует забыть всё, что было, и попробовать увидеть в старых врагах то, что в них видят другие. Попробовать увидеть их хорошие стороны. Какая нелепость. Певерелл усмехнулся, осознавая, насколько переменился мир — он собрался идти в дом Малфоев и пытаться подружиться с Волдемортом. Разве может быть что-то безумнее и невероятнее?***
Гарольд постучал в дверь, и после крика «войдите!» и грохота, стремительно распахнул дверь, тут же замирая, озадаченно разглядывая женщину перед собой. Точнее, молодую девушку лет двадцати пяти, крутящуюся перед зеркалом в одежде Сириуса. — Что? Ты кто? — Это я! Сириус! — радостно закричал крёстный высоким голосом, лучась довольством. — Люцифер предупредил, что завтра мы пойдём к Малфоям, и дал мне оборотное и волос. И вот, что получилось! Никто меня не узнает! Идеальная маскировка. — О. Он настороженно поглядывал на новый образ Сириуса, признавая, что идея отличная. И новость о том, что в чужом доме он будет вместе с близким человеком приятно грела душу и успокаивала. — Ты думаешь, мы должны пойти? Сириус перестал улыбаться, окинув его внимательным взглядом. Тяжело вздохнув, он сел на постель, приглашающе похлопав по одеялу рядом. — Я не могу говорить тебе, что делать, а что нет. Ты всю жизнь был самостоятельным, и насаждать тебе своё мнение я не стану. Но, раз уж ты спросил моё мнение — да, я думаю, нам стоит пойти. Немного осмотреться, разведать обстановку. Увидеть, какими стали Пожиратели и их хозяин. — Я просто думал, что у меня будет больше времени. На всё. Чтобы привыкнуть к себе, к изменениям в мире. — Времени на подобное никогда не будет достаточно. Привыкнуть к чему-то, сидя дома, невозможно, — Сириус говорил спокойно, поджав под себя ногу и повернувшись к нему. — Ты можешь строить в голове образ Волдеморта и мира, но навряд ли они будут соответствовать реальности. Лишь познакомившись с самим Волдемортом, лишь увидев своими глазами произошедшие изменения ты поймёшь, как себя вести, что делать, кто тебе друг, а кто враг. Однако, если ты чувствуешь, что совсем не готов к этой встрече, то мы останемся. Домовики испекут пирог с патокой и сварят глинтвейн, мы сядем у камина и я расскажу тебе парочку историй из своей юности, — Сириус ласково улыбался, сжав его пальцы своими, и Гарольд улыбнулся в ответ, ощущая себя хорошо. Теперь, когда он поговорил с крёстным, ему стало намного лучше. — Думаю, я готов. Ты всегда знал, как поднять мне настроение. — Естественно, — фыркнул Сириус, вскакивая на ноги. — А теперь мне нужно платье и всякие прочие штуки. Люцифер представит меня как твою подругу детства, а себя как твоего наставника. И если сомнений в его костюме у меня нет, то вот с моим нарядом проблемы. — Тогда, полагаю, нам стоит отправиться в Косой Переулок. — Рад, что вы всё решили! — словно из воздуха появился блондин, весело размахивая тростью. — Ты что, подслушивал?! — возмутился Гарольд. — О, не волнуйся, я услышал только конец. А что, вы говорили о чём-то неприличном? — Люцифер поиграл бровями, лукаво ухмыляясь. — Что ж, вперёд, по магазинам! И в ту же секунду они исчезли, появляясь в закутке между Лютным и Косым Переулками.***
Гарольд взволнованно разглядывал своё отражение, поправляя мантию под раздражённое щёлканье Геллерта. Он крутился перед зеркалом уже около шести минут, постоянно разглаживая несуществующие складки на одежде и порываясь либо переодеться во что-то другое, либо вообще раздеться и залезть под одеяло. До начала приёма осталось всего двадцать минут, и ему казалось, что он ощущает каждую прошедшую секунду, вместе с которой поднималось волнение. Его глаза, ставшие более тёмного оттенка, горячечно блестели, бледные щёки покраснели, губы постоянно становились сухими и он их облизывал, напоминая самому себе Крауча-младшего. Он был похож на тяжело больного, который либо вот-вот сорвётся творить что-то безумное, либо сляжет с лихорадкой. Я не смогу. Нет, нет, нет. Геллерт застрекотал, привлекая его внимание, и поднял клешни, словно ребёнок, просящийся на руки. Гарольд снова облизнул губы и посадил фамильяра на плечо. Тот погладил его хвостом за ухом, выражая поддержку и уверенность. — Ты выглядишь не очень хорошо, парень. Так сильно волнуешься? — Люцифер стоял в дверях, ярко выделяясь посреди комнаты тёмных тонов в своём белоснежном костюме и мантии. Лишь рубашка была чёрного цвета, остро констатируя с его образом. — Как я могу не волноваться? Мы же идём прямо в руки к Пожирателям! — Которые понятия не имеют о том, кто ты, — блондин подошёл к нему, выуживая из кармана мантии небольшой пузырёк. — Ты для них неизвестная переменная, трогать тебя без приказа хозяина они не станут. Так что расслабься и выпей. — Что это? — он с сомнением взял ёмкость, наполненную чем-то светло-голубым. Геллерт предостерегающе тронул щёку клешнёй, призывая не пить что-то непонятное, пусть из рук ангела. — Успокоительное, — фыркнул Люцифер, которого такое недоверие не задело, а, скорее, повеселило. — Только принимать алкоголь после него нельзя. Так что ты у нас сегодня непьющий джентльмен. — Понял, — Гарольд быстро опустошил склянку, возвращая её Люциферу. Зелье не имело вкуса, когда он его пил, но теперь на языке был неприятный солёный привкус. — Не кривись, не маленький. И пошли, Сириус уже должен быть готов. Его, кстати, теперь зовут Селестина. Гарольд молча последовал за ангелом вниз, к главному камину, мысленно передав скорпиону приказ магией «приклеиться» к его мантии, чтобы не потеряться во время перемещения и не упасть. Геллерт послушно свил из его магии кокон, уютно устраиваясь на плече. — Как ты вообще достал пригласительные? — У меня свои методы и связи, — загадочно ответил Люцифер, доставая из-за спины свою любимую трость с набалдашником в виде головы какой-то птицы и громко стукая об пол. — А вот и я! Ну как? Гарольд развернулся на голос и обомлел. Перед ним стояла красивая девушка в длинном платье тёмно-синего цвета, покрытого блёстками, из-за чего оно казалось похожим на ночное небо. Волосы собраны в причудливую причёску, и выбивается лишь один закрученный локон. Сириус неловко улыбался, но шёл к ним уверенным шагом, резво беря его под руку. — Рот закрой, это твой крёстный, — вклинился Люцифер, насмешливо ухмыляясь. — Я ни о чём таком и не думал! Просто ты хорошо выглядишь в этом образе. И платье тебе идёт, — смущённо ответил Гарольд под смех Сириуса. — Спасибо, хотя в этом всём не особо удобно. Но, по крайней мере, я не надел туфли с каблуками. Иначе вместо бала я бы валялся с переломами. Люцифер закатил глаза и демонстративно постучал по запястью, тут же шагая в камин и исчезая в зелёном пламени. Гарольд тяжело сглотнул, смотря на затухающий огонь, и несмотря на зелье чувствовал острое желание убежать и иррациональный страх, будто вместо особняка Малфоев его отправят в ад. Геллерт спокойно сидел, ничего не предпринимая, давая ему возможность самому принять решение, но передавая мысль, что он поддержит его независимо от того, что он выберет. — Ну что, пошли? — взгляд Сириуса был крайне внимателен, разительно отличаясь от общей весёлости. Он знал, что мог сказать «нет», и никто бы осудил его за это. Геллерт и Сириус остались бы с ним, ели пирог и пили глинтвейн, скорпион бы грелся на груди под кофтой, Сириус болтал без умолку и смеялся, а Люцифер отдыхал бы на балу, обсуждая политику, потягивая шампанское и танцуя. И от понимания, что его любят и ценят со всеми его страхами и проблемами, что его принимают, стало тепло и захотелось улыбнуться. Он не один. — Да.