***
– Даже не думай. В ответ пялятся. – Не смей. Лицо приближается и приближается. – Только попробуй. Чужой язык влажно и почти по-хамски обводит щеку и ушную раковину, и как раз тогда, когда он намеревается скользнуть в само ухо, кулак Саске весьма не нежно отталкивает Седьмого Хокаге от себя, заставляя того с хохотом укатиться на другой край кровати. – Ой, не могу! Каждый раз работает! – Для чего работает? Выбесить меня? – Нет. Попробовать тебя, – Наруто шевелит бровями, как он думает, по-пошлому, хотя Саске кажется, что по-дебильному, перекатом встаёт с кровати, ищет полотенце в бардаке из вещей на кресле, чешет ягодицу, как он думает, весьма небрежно, хотя Саске, вытянувшему шею наподобие страуса, кажется, что очень по-пошлому. Голубые глаза ловят на себе голодный взгляд разномастных черно-белых глаз, и Наруто, щурясь, воркует: – Что-то нужно, теме? – А может и нужно. Тогда что? – Тогда я не пойду на работу! – в чересчур довольное лицо Узумаки летит лягушка-подушка, тот ловит ее, хохочет и уходит в душ. – Повязки не забудь поменять! Из душа доносится утвердительное ворчание, и, когда, наконец, начинает шуметь вода из лейки, и ей вторит мурлыканье Узумаки, не попадающее ни в одну ноту, Саске осторожно отделяет часть своего сознания от сознания Наруто, пряча мысли и эмоции, и, прикрыв глаза, погружается туда, наконец-то хоть ненадолго сбрасывая маску расслабленности и добродушия. Он ранил Наруто. Снова причинил ему боль, пусть и ненамеренно. Хотя, смысл себя оправдывать, если раньше избить его до полусмерти было обычным делом? Саске поклялся себе, что больше никогда не ранит его (ну, разве что, в любовно-поучительных целях, они не могут без препираний и мелких потасовок), но даже такое дурацкое обещание, данное самому себе, даже не ему, а себе, сдержать не смог. Наруто никогда и не просил никаких извинений и обещаний. Просто мягко, солнечно, искренне улыбался, не белозубя, как окружающим, лишь бы убедить, что всё хорошо, а действительно показывая, что всё хорошо, и спрашивал: – Ты только не бросай меня больше, ладно? В глазах снова темнеет, но уже на долгое время, секунд на десять. Собственный кулак ударяется о бедро, стараясь хотя бы с помощью боли отвлечь организм на что-то другое. Нет, так определенно дальше не может продолжаться – он уже потерял руку, если потеряет и зрение, станет совершенно слабым и бесполезным. Ему нужна помощь. Но не сегодня. – А что вы купили Сараде? – из ванной, как и от самого Наруто, приятно пахнет апельсинами, и Саске спешно задвигает тёмные мысли подальше, переключая все внимание на блондина. Глаза уже пришли в норму, поэтому Саске, спуская ноги с кровати, честно признается: – Без понятия. Сакура сказала, сколько нужно денег, и что Сараде очень понравится. – Отец ты так себе, – Наруто фыркает и, скинув с бёдер полотенце, в чем мать родила, шлепает босыми ногами по полу, доставая из комода, по его мнению, шикарнейшие зеленые трусы со смеющимися мордами обезьян по всей периферии, натягивает их и, наконец, замечая на себе возмущённый взгляд Саске, округляет глаза. – Что? – Это я плохой отец? Ты вообще Боруто видел? – Видел, вчера вот. Я ему доверил печать на документах ставить, он был доволен до безобразия. – Я имею в виду, видел ли ты вообще, что у вас с Хинатой получилось такое? – А что получилось? Получилось! Она прекрасная женщина, я великолепный Хокаге, всё вышло замечательно! – Я погляжу, ты ценитель прекрасного, – Учиха ехидно щурится, пряча слишком явные волны ревности, исходящие от себя. Тема того, что они, несмотря на чувства друг к другу, имели жён и детей (скорее, в качестве дани уважения предкам, нельзя было, чтобы существование таких кланов прекратилось из-за двух влюблённых дураков), была щекотливой. Несмотря на то, что все уже тысячу раз было обговорено, браки их были практически фиктивными, существующими лишь для счастливого детства детей и утихомиривания слухов, а три дня в неделю они всегда проводили вместе, ревность есть ревность, от неё никуда не деться. Поэтому Саске, хмыкая, позволяет себе ядовитую подколку. – Дважды ценитель, судя по количеству детей. – Трижды. Саске приподнимает одну бровь, вопросительно глядя на Узумаки, а когда трусы с обезьянами летят на пол, а их хозяин заваливается на кровать, позволяет себе полноценно улыбнуться. Хокаге действительно был великолепным.***
– Дари ты. Саске в немом изумлении смотрит на жену, сующую ему в руки увесистый лакированный чемоданчик, и вздергивает брови – «я понятия не имею, что там». Харуно (стоять, Учиха) Сакура машет рукой и снимает все на телефон – «все нормально, сориентируешься». Их дочь сидит, закрыв глаза руками, на губах девочки играет робкая предвкушающая улыбка. Они дома, за семейным столом, и, как ни странно, несмотря на то, что Саске такой же нормальный отец, как Ад – приятное местечко, он чувствует себя комфортно. – Сарада, это тебе. С днём рождения. – Боже, папа! Это же набор, который я хотела! Чемоданчик открыт, и крышка смотрит на Саске, в полированном отражении давая увидеть собственное растерянное лицо. Он снова смотрит на жену – та одной рукой, держа телефон, крутит у головы, показывая два бублика, а потом делает рукой метательное движение. Ясно, Тен-Тен. Набор и правда замечательный – новенькие блестящие кунаи, кольцо которых обвито красной нитью, не ухудшающей скольжение в руках, но и цветом своим отдающее дань клану метающего, маленькие острые сенбоны, пять катушек лесок очень хорошего качества, весьма подходящих для работы с огнём, чёрные-чёрные звездочки-сюрикены, острые, но не отражающие блики на свету – незаметность превыше всего. А самое главное – в углу чемодана примостился маленький оружейный свиток. – Тебе не придётся таскать всю тяжесть на себе. Хватит одного только свитка. – Я буду призывать все это оружие так, как ты призываешь меч? – девочка неловким движением поправляет очки на носу и сквозь стекла смотрит на отца восхищенно и робко, пряча широкую улыбку, делая ее сдержанной. – Да, – он протягивает руку и, признаться, не без неловкости гладит ее по голове, улыбаясь уголками губ. Прав был Наруто – их сумасшедший, временами гнетущий и ненормальный образ жизни всего того стоил, потому что у них были дети. Так странно и в то же время невероятно приятно было сидеть и видеть перед собой что-то живое, прекрасное и осознавать, что это сделал ты. Это твоё наследие, то, что ты оставишь после себя в этом мире. – И уже сегодня ты их опробуешь! – Сакура прямо-таки сияет, убирая телефон, что не удивительно – в дни их, своего рода, спектакля с постановкой «мы счастливая нормальная семья, где отец семейства не спит с Седьмым Хокаге» она действительно выглядела счастливой, и Саске ее нисколько не винил, напротив, подыгрывал так, как мог. – Меня просили сказать как можно меньше, поэтому нам нужно идти на тренировочную площадку! Выходим через десять минут, собирайся! Озабоченность дочери и воодушевлённость жены забавно контрастировали, но Саске позволял себе расслабленно наблюдать за ними, предвкушая радость дочери от сюрприза, подготовленного ее друзьями. Чего стоило Боруто уговорить своего побочного дядю на один день выделить им целый тренировочный полигон клана Хьюга – неизвестно, однако ожидать меньше от его собственного ученика и, к тому же, сына Наруто не приходилось. Если хотя бы часть того, что запланировал неугомонный наглый пацан было правдой (а если быть точнее, если Саске вчера хоть немного слушал, уже раздевая вечно болтающего придурка и заваливая на кровать), то Сарада будет в полном восторге. Как же, там будут все ее друзья, которым она рада. Целый тренировочный полигон будет в их распоряжении, и как бы Неджи Хьюга не походил на строгую статуэтку воина, племяннику дражайшей сестрицы он ни в коем случае не помешает разносить площадку в пух и прах. Там будет сам Хокаге, которым маленькая Учиха восхищалась где-то на уровне собственного отца (хотя она сама никогда этого не признает). И там будет сын этого самого Хокаге, который с Сарадой ведёт себя, как его же папашка в детстве. По-идиотски? Как король оболтусов? Как Непредсказуемый Ниндзя Конохи 2.0? – Как маленький дурак, не понимающий, что влюбился, – Сакура фыркает в ответ, когда Саске поделился с ней этой мыслью, пока они ждали Сараду в прихожей. – Ты, может, не очень часто видишь их вне тренировок, так что, поверь мне, это так. – Это даже на тренировках видно, – Саске кривит губы, набрасывая на плечи плащ, неловко зацепляя его одной рукой. Не то чтобы сын Узумаки ему не нравился – знать, что у идиота есть пусть и такое оручее, но потомство, было приятно, а с другой стороны, если бы у вас был выбор: иметь одну занозу в заднице или две, что бы вы предпочли? – Они ведут себя, как... – Как вы, – его жена усмехается, мельком глядя на себя в зеркало, приглаживая волосы, а потом прямо смотрит на него, глядя только в глаз, не прикрытый чёлкой. – Ты подумал над моим предложением? Саске на мгновение хмурится, но потом, поведя плечами, осторожно протягивает руку, заправляя выбившуюся прядь куноичи за ухо, отрывисто отвечая: – Я в процессе. Вскоре появляется Сарада, раскрасневшаяся и нетерпеливая, но уверенно скрывающая это. Родители помогают ей с помощью печатей скрыть оружие в свитке, чтобы не пришлось тащить чемодан с собой, часть метательных звёздочек и игл прячется в набедренных сумочках, и семья Учиха в полном составе выходит на улицу. Мартовское тёплое конохское солнце светит вовсю, и, несмотря на то, что снега уже и в помине нет, Саске ощущает небольшой промозглый ветерок, треплющий плащ и волосы. На автомате смотрит на дочку – та одета довольно-таки тепло, и внутренне усмехается сам себе голосом Узумаки – «Что, Саске-теме, превратился в наседку?» Сакура напомнила ему об их разговоре полугодовой давности, и это вызывало внутри абсолютно смешанные чувства. «Ты сам понимаешь с медицинской и с генетической точки зрения, что для нормального начала восстановления твоего клана, Саске-кун, одного ребёнка мало. Сарада замечательный ребёнок, у неё уже проявился шаринган в том же возрасте, что и у тебя, но она одна, и она девочка. Гены Учих сильные, но мы не можем знать, от кого у неё будут дети, какая у отца ее детей будет генетика. Ведь в клане Учиха были те, у кого не проявился шаринган? Да. Поэтому... Даже если тебя не устраивает моя кандидатура на должность матери твоего второго ребёнка, хотя бы подумай об этом в целом?» О, да. Саске думал. Очень много думал. С одной стороны, он, конечно, не ставил себе цель максимально размножиться и заполонить мир красноглазыми холодными потомками, но мысль возродить клан, заложить в него новые основы, чтобы больше не было таких конфликтов, как в прошлом, отстроить квартал Учих и наполнить пустынный район жизнью даже после своей смерти грела душу. К тому же он, глядя на Сараду, искренне поражался – может, если у такого, как он, получилось нечто прекрасное, возможно, не все потеряно?.. Однако не все было так идеально. Их браки были заключены в то время, когда они оба убеждали каждый самого себя в том, что связь между ними – братская, дружеская и не более, не может быть ничего иного. Так нельзя, так не принято, такого просто быть не может. Их дети появились на свет тогда, когда они максимально избегали друг друга – почему-то мысленная, неразрывная, но вроде утихшая связь их душ вдруг расцвела с новой силой, они снова стали слышать эмоции и чувства друг друга. Такого быть не должно. Друзья могут быть близки, но не настолько, такого просто быть не может. Маленькая Химавари уже умела ходить и считать до десяти, когда в один вечер они, оба понурые, отправились к своим жёнам на один из тяжелых разговоров в своей жизни. Из мыслей Наруто отчетливо доносилось ощущение горя и растерянности Хинаты, со стороны Саске ощущалось горькое «я так и знала» Сакуры. Как обмануть себя ещё раз и произвести на свет ещё одного ребёнка? – Папа, а правда, что вы тренировались с мамой и Хокаге-самой на том поле? – чёрные, такие же, как у него, глаза дочери под линзами очков казались чуть больше, чем они есть на самом деле, но это девочку не портило, только делало милее. Она крепче взяла отца за руку, словно боясь, что он уйдёт, и Саске мягко сжал ее пальчики сквозь перчатку – не уйдёт. – Да. Оно не всегда принадлежало Хьюгам, и там проходило наше первое испытание от Какаши-сенсея... – Забрать у него бубенчики, что тут, казалось бы, сложного? – Сакура улыбнулась, ностальгически вздохнув, и, перехватив инициативу, за что Саске был ей безмерно благодарен, принялась рассказывать увлекательную историю. От него требовалось только кивать да поддакивать – самое то. Где-то на моменте, когда Саске самым что ни на есть самоотверженным образом решился поделиться с нынешним Хокаге своим обедом, Учиха посмотрел на восторженную дочь, слегка улыбнулся и перевёл взгляд вперёд, на только начинающее скрываться за чистым горизонтом солнце и чуть качнул головой, отбрасывая сомнения. Кажется, не все так плохо? Через два шага Саске Учиха, один из двух сильнейших шиноби своей страны, бывший преступник, по некоторым документам погибший, по некоторым – приговорённый к казни, владелец улучшенного генома своей деревни, единственный в мире носитель Риннегана, один из двух последних потомков клана Учиха, со всего размаху влетел лицом в столб, от всей души прикладываясь лбом о бетонную поверхность уличного фонаря, которого и в помине не видел, и под ошарашенные возгласы жены и дочери завалился назад без сознания.