Сестрёнка

В один из морозных зимних дней у двери в наш дом зазвенел колокольчик. Я тогда была в своей комнате и думала, что делать с накопившимися за это время картинами, раз уж моё психическое состояние вернулось в норму. Замерев, когда следом за шорохом открываемой двери прозвучал слишком знакомый голос, я несколько минут бездумно разглядывала снежные узоры на оконном стекле, пока голоса снизу не затихли под заглушающими чарами. Очнувшись от своих мыслей, я по-новому оглядела свою коллекцию бессюжетной мазни и неожиданно пришла к одной задумке, которую тут же стала воплощать в жизнь. Так, обрадовавшись, что из-за лени и душевного раздрая не стала оформлять холсты в рамки, я сложила из них нечто наподобие пиксельного круга и усиленно сосредоточилась на том, чтобы склеить их между собой. Когда от тела прошлась направленная волна магии и растворилась между картин, я осмотрела стыки и, довольная результатом, стала медленно выводить рукой на поверхности соединённых холстов сначала треугольник, затем вписанный в него круг, а потом и вертикаль. Слабая волна огненной магии, сконцентрированная в моём пальце, выжгла неглубокий чёрный рисунок глаза, который я помнила из одного сборника волшебных сказок. Что ж, будет мне напоминанием… Картина поднялась в воздух и приклеилась к стене, а я, истратив свой лимит магии за день, оделась потеплее и спустилась вниз. Аберфорт уже несколько дней как уехал обратно в Хогвартс, а Альбуса в гостиной не обнаружилось. Вздохнув, я надела на себе шерстяное пальто и одну из недавно связанных шапок и вышла на улицу. Всё вокруг было покрыто сравнительно небольшим, но плотным слоем белоснежного снега. Такой не увидишь в маггловских городах, сразу видно — деревня. Небо, как для зимней Великобритании, было сравнительно ясным, и сквозь сероватую поволоку облаков иногда даже пробивались лучи солнца. Проследив в снегу цепочку свежих мужских следов, я пошла рядом с ними и оказалась в саду. Среди уснувших деревьев и кустов, на небольшой полянке стояли Альбус и Геллерт, которого я не видела уже больше месяца. Взглянув в лицо брата, я ожидала увидеть его злость или обиду, но оно было неожиданно спокойным, почти безмятежным. Да и говорили парни негромко, уже не находясь под заглушающими чарами. Успели помириться?.. Заметив меня, Альбус сказал что-то Гриндевальду напоследок и пошёл обратно к дому. Проходя мимо меня, остановился, положив руку мне на плечо, и внимательно посмотрел в глаза. Я лёгко улыбнулась ему и кивнула. Альбус вздохнул и тихо проговорил: — Только больше никаких приступов, договорились? — Договорились, Ал, не волнуйся. Брат вздохнул, но покорно убрал руку и пошёл дальше, оставляя меня в саду вместе с нашим нежданным гостем. Я сделала оставшиеся несколько шагов и остановилась в метре от, кажется, ещё сильнее вытянувшегося за это время парня. — Привет, Геллерт. — Привет, Ариана. — Рада тебя видеть, — я искренне улыбнулась. Пусть в последнюю нашу встречу он причинил мне сильную боль, но я прекрасно понимаю, почему он это сделал, так что просто не могу на него сердится. Да и нравится мне он, как человек: светлый, умный и добрый. Не хочу, чтобы он навсегда исчез из моей жизни. Тем не менее, Геллерту моя улыбка, кажется, не сильно помогла, и он, на секунду склонив голову, решительно посмотрел мне прямо в глаза, после чего медленно произнёс: — Прости меня. Я не могла сказать «ничего страшного», потому что страшное было. Но и играть на его чувстве вины не собиралась, так что уверенно ответила: — Всё хорошо, Геллерт. Я понимаю, что так было нужно, поэтому не сержусь. Но должна тебя предупредить, что в моём случае ментальная магия полностью противопоказана, так что повторять подобный опыт не стоит. Гриндевальд серьёзно кивнул и заметно расслабился. Какое-то время он просто молча на меня смотрел, но потом улыбнулся. Сначала неуверенная, его улыбка вскоре превратилась в такую же теплую, какой я её помню. Взяв за руку, он повёл меня в сторону лавочки, с трёх сторон от которой разместились заснеженные кустарники. Небрежный взмах руки, и волна магии Геллерта растопила небольшую прогалину, отчистив от снега лавочку и всё остальное пространство в радиусе пары метров. Отпустив мою руку, Гриндевальд первым уселся на лавочку и с довольным вздохом вытянул вперёд ноги, откинувшись на деревянную спинку. Я усмехнулась и, поправив пальто, примостилась рядом. Некоторое время мы молча смотрели на почти пустынный белый сад, пока Геллерт не решился заговорить вновь: — Я хорошо обдумал то, что увидел тогда… — «когда залез в твою голову», — и пришёл к выводу, что те твои видения настоящие.  Значит, он всё-таки не увидел всего… Я едва сдержала облегчённый выдох. — И что ты о них думаешь? — Ну-у… — задумчиво протянул Гриндевальд. — Если честно, то эти видения заставили меня изрядно пересмотреть свои планы. Я всё ещё думаю, что война неизбежна и что кто-то её начнёт рано или поздно, даже если я лично отступлюсь, но перспектива руководить магглами уже не кажется мне такой удачной. В одном твои видения однозначно правы: если существование волшебников станет известным магглам, то в конце концов это обернётся катастрофой. Если все те машины, которые я увидел, будут созданы, то магглы наверняка направят их против нас. А учитывая их невероятное численное преимущество, мы просто не выживем. Последние из магов закончат свою жизнь в качестве подопытных крыс для этой их «науки», — закончил он, нахмурившись. — Хм-м, и как же ты собираешься это предотвратить? — с любопытством спросила я. Геллерт усмехнулся и закинул ногу на ногу. — Есть у меня некоторые идеи. Я ещё не обсуждал их с Альбусом, так что это пока очень приблизительно. — Он коротко взглянул на меня, и я кивнула, чтоб продолжал. — В общем, если объединение наших миров уже невозможно, то стоит просто изолироваться друг от друга по максимуму. Разработать более надёжную систему отслеживания магглорожденных ещё на уровне роддомов и сразу забирать их в наш мир. Прекратить выгонять сквибов и создать для них отдельную нишу в нашем обществе. Закрыть барьеры на ту сторону и начать уже полагаться только на себя… Может, хоть это, наконец, подстегнёт магический прогресс, а то в последнее время все только и делают что воруют у магглов. — Он раздражённо закатил глаза, и я хихикнула, вспомнив летающую машину мистера Уизли. Да уж, свой прогресс магам точно не помешает. — Так ты решил, что не только магглам стоит забыть о волшебниках, но и волшебникам о магглах? — Да, так будет лучше всего, — согласно кивнул Геллерт. — Мне не очень приятна эта мысль, на самом деле, потому что тогда волшебники будут ограничены лишь собственным магическим измерением, да и магглы останутся о нас в счастливом неведении. Но я признаю, что для всего мирового сообщества магов так даже лучше. В конце концов, мы с магглами и без того уже стали слишком разными — дальнейшая изоляция не будет ни для кого шоком. — М-м-м… — задумчиво промычала я, взвешивая в голове сказанные Гриндевальдом слова. — Что ж, этот план выглядит весьма многообещающим. Не знаю, чем всё обернётся в конце концов, — я чуть нахмурилась, помня, что о таком развитии событий ничего не знаю, а настоящие «видения» мне уже скорее всего не пригрезятся, — но думаю, что вряд ли всё окажется хуже, чем если бы началась настоящая война. Да и… — вздохнув, я уверенно взглянула на смотрящего в сторону заснеженных деревьев Гриндевальда и сказала: — Теперь я точно знаю, что Альбус тебя поддержит. А вместе вы сможете всё что угодно. Геллерт, выдохнув с очевидным облегчением, повернулся ко мне и улыбнулся, сверкая смешинками в глазах: — Я рад. Резко поднявшись с лавочки, он вдруг отошёл на несколько шагов и повернулся ко мне. Достал палочку и направил в мою сторону. Я не испугалась, лишь удивлённо приподняв бровь, и получила в ответ весёлый смех Геллерта. Взмах палочки, и рядом со мной пронеслась волна тепла. А потом со всех сторон послышался треск. Я с интересом посмотрела вправо и чуть приоткрыла рот, когда вот ещё недавно голые покрытые снегом ветки вдруг стали отращивать листву. Гриндевальд, очевидно, решил тут устроить нам маленький кусочек лета. Геллерт подошёл ближе и теперь с исследовательским любопытством рассматривал, как на оживших ветках стали формироваться крупные бутоны, которые вскоре раскрылись нежными и ароматными розами. Фиолетовыми. Он повернулся ко мне с таким удивлённым выражением лица, что я, не выдержав, рассмеялась. Отбрасывая всё напряжение этого разговора, все мои переживания и тяжёлые мысли, оставляя позади всё плохое. Я чувствовала, как ядро магии впервые пульсирует в груди не с угрожающим ожиданием, а почти с радостью. Оно больше не обжигало — лишь ласково грело. — Это твоих рук дело, да? — нарочито недовольно спросил Геллерт, улыбаясь глазами. — Ага. Это я так летом в магии тренировалась, — я небрежно пожала плечами. — До сих пор не знаю, почему розы у меня всегда фиолетовые. На самом деле, мой любимый цвет — бирюзовый… Но это ты ещё ромашки не видел. Вот они у меня по какой-то причине всегда выходили бордовыми. Геллерт широко усмехнулся и подал мне руку: — Ладно, сестрёнка, пошли-ка уже в дом. А то, если мы останемся тут экспериментировать дальше, то Альбус будет на меня шипеть весь остаток дня. Я согласно кивнула и, приняв руку, тоже поднялась с лавочки. Мы покинули сад, и я, оглянувшись, улыбнулась при виде расцветшего в окружении холодного снега островка тепла и жизни.