в этой вселенной

бьянки — величайшая дура всего мира и этой конкретной мафии в целом. бьянки влюбляется как в пятнадцать, когда видит её и ей самой плохо, хорошо и она в п а н и к е. бьянки чувствует, что предаёт любовь реборна, но тот улыбается ей и в этой улыбке всё несказанное и невысказанное. бьянки уже взрослая, чтобы сама что-то решать. — мы же взрослые люди, бьянки, — говорит ей реборн и та кивает, как китайский болванчик в магазине фона. «мы же взрослые люди которые ничем друг другу не обязаны», читает она и оказывается права. но бьянки так страшно, она чувствует себя такой слабой, хоть привычно улыбается, стреляя в чью-то голову или же искусно отравляя. бьянки бы сама отравилась, но у неё же иммунитет. какая жалость, думает она. потому что она летит к холодному огню, от которого остальные отворачиваются, к тому, что остальные не видят. бьянки кажется себе такой невообразимо глупой, когда она видит адель и в груди что-то замирает, трескается, распускается вечной весной. она неловко, словно глупая девчонка, сжимает чужую ладонь в своей. неловко отвечает на поцелуи и дарит нежность. адель чувствует, как лёд внутри трескается, как она находит своё место в этой вселенной, как интрижка перерастает во что-то другое. так появляется уже их квартира и глупые занавески на кухне, и мягкий удобный диван в зале, так вещи оказываются в одном шкафу и бьянки не упускает возможности надеть на себя любую вещь адель. бьянки не мёрзнет, но она так любит адель, что хочет, чтобы та была всегда рядом. в вещах, в мелочах, в запахах. у бьянки с ней ассоциируется тысяча и один запах, тысяча и одно дело и тысяча и одна разновидность любви. они сходятся, как идеальный пазл. бьянки читает глупые романы, читает про соулмейтов и ей кажется, что даже все соулмейты всех вселенных не могут подойти так же сильно друг другу, как они подходят. они ходят со списком по магазинам, но покупают всё равно больше. бьянки не может устоять, адель позволяет себе не отказывать ей. адель нравится счастье на чужом лице, нравится то иногда до глупого детское поведение, та нежность, что можно подарить. они беспокоятся друг за друга, когда кто-то уходит, ждут друг друга. они гуляют и держатся за руки. людям всё равно и это так восхитительно прекрасно. им не нужен брак, как подтверждение их чувств, им не нужны кольца, но бьянки всё такая же романтичная. она дарит самой лучшей женщине мира подвеску. бьянки набивает в честь адель на пояснице небольшое сердечко и это смешно и глупо., но бьянки не знает, как ещё выразить всю свою любовь к ней. адель знает. адель выражает это в глупых мелочах, когда целует оголенное плечо, когда поправляет у ещё спящей бьянки одеяло и когда обнимает её и целует под какой-то старый фильм про любовь. им кажется, что они сами в фильме про любовь и что будет «долго и счастливо». и бьянки не хочет, что будет после. адель не позволяет себе думать, что может быть после, что вообще может быть. адель отодвигает свою рациональность и ловит момент. потому что рядом с ней та, кого она любит. потому что бьянки любит её так же сильно как никто-либо в этом мире не любил адель. и ледяная королева, чья ледяная стена была снесена чужими хрупкими руками, не готова отпускать от себя свою любовь. и они обе понимают, что в этой вселенной нет ничего правильнее, чем они.