***
— Все в порядке, сэр! — отрапортовал Лесли, когда они, наконец, покинули дом. — Возгорания не обнаружено! — Тогда дуйте в пожарную часть и пишите отчет, тут народа и так достаточно! — отдал приказание так и не показавшийся начальник. Лесли потащил Гарри к пикапчику в цветах пожарной команды, стоящему чуть подальше, они уселись на заднее сиденье, и здоровенный седой водитель тронулся. — Джон его зацепил, суперинтендант! — сказал Лесли, снимая респиратор и каску. — Попал струей прямо в брюхо, его аж на ограду отбросило. И, кстати, эти их мантии, когда намокают, становятся видны. Плохо видны, но, если знать, что искать… Джейн снимала из машины, может, что-то увидим. — Как ты думаешь, кто это был? — спросил МакФергюссон, выруливая на моторвэй. — А тут и думать нечего — Флетчер, — ответил Лесли, — пока я издали наблюдал, с веревки загадочным образом бесследно испарился поролоновый лифчик миссис Дурсль. Эх, жалко, что я в отставке, могли бы, наконец, раскрыть ту серию похищений одежды и белья с веревок! — Да, жалко, — вздохнул МакФергюссон, — все равно запиши себе благодарность. В конце месяца получите с Джоном по двадцать фунтов премии. Такое надо поощрять. — Ай-ай, сэр! — ощерился в улыбке бывший морской пехотинец Ее Величества. — Вы щедры, как истинный шотландец! — Ты как, Гарри? — глядя в зеркало заднего вида, спросил МакФергюссон. — Все нормально, сэр. Там, скорее, скучно было, чем плохо. Я боялся, что не дотащу, ну, покупки все эти, но майор помог. — Хоть какая-то от него польза, — пробурчал МакФергюссон, — и чего это он не пошел в таксисты? Гарри понял, что он снова среди тех, кого он любит. Они съехали с моторвэя, и Дерек загнал машину в мойку при маленькой заправочной станции. Там же, в подсобке, они переоделись в обычную одежду (пакет для Гарри лежал на переднем сиденье) и сели в неприметный «Ниссан». Еще через полчаса они, наконец, добрались до фермы, точнее, до «Стрелковой и Детективной Школы МакФергюссонов». Строения сверкали новой краской в лучах закатного солнца, а со стрельбища нет-нет, да и доносились редкие выстрелы. Они сели в большой комнате с плотно занавешенными окнами. Миссис Кейн и миссис Бересфорд распространяли вокруг аромат сгоревшего пороха и выглядели крайне довольными. Делла Стрит обмахивалась своей знаменитой шляпой. Майор Бутройд что-то прослушивал через вставленный в ухо наушник. Джейн и Джон принесли чай, кофе и бисквиты. — Ну что ж, Гарри, — взял разговор в свои руки майор Бутройд, — поздравляю тебя с успешным внедрением. Мы, конечно, просто умираем от нетерпения, но уже поздно, так что все завтра. — Погодите, майор Бутройд, — сказал Гарри, — а как же Дурсли? — Ты так беспокоишься о своих родственниках? — поднял редкую седую бровь майор. — Не то, чтобы сильно, и… временами я хочу их убить, сэр. Особенно дядю. Но это от злости. А потом это проходит. И… Вы же сами говорили, что убийство должно решать проблемы, а не создавать их. К тому же… К тому же я не уверен, что… смог бы, — почти прошептал он. — Чем дальше, тем больше я горжусь тобой, Гарри, — задумчиво сказал майор. — Понимаешь… Я тут изучил всю твою жизнь, начиная от того момента, когда тебя подбросили на крыльцо дома твоих… родственников. И вот что я скажу тебе. По всем законам психологии, в результате тех издевательств, которые тебе довелось вынести, ты должен был вырасти зверем. Не благородным волком, как Маугли, а загнанной в угол крысой — лживой, трусливой и всегда готовой ударить в спину. Ты должен был мучить кошек и издеваться над слабыми, когда тебя не видят сильные. — Я… Ну, я запугивал Дадли, — пробормотал Гарри, — эээ… он же слабый, да? — Ты же не получал удовольствия от того, что ему страшно? — Вроде нет. Мне просто нужно было, чтобы он отстал от меня. Ну и за почтой сходил сам, а не меня гонял. — Тогда ты его не запугивал, а отпугивал. Тебе не нужен страх ради страха, ты используешь его для того, чтобы от тебя отстали. На что, между прочим, имеешь полное право. То есть ты — самый нормальный человек, которого только можно представить, несмотря ни на какое «это». — Правда? — радостно спросил Гарри. — Правда. И… если тебе все-таки придется когда-нибудь лишить кого-то жизни, — а шансов на это у тебя, уж извини, намного больше, чем у любого обычного человека… Как, впрочем, и самому ее лишиться, н-да… Так вот, если тебе придется кого-то… убить, для тебя это будет трагедией, а не удовольствием. И… ты сделаешь это по действительно серьезной и важной причине, скорее всего — спасая другие жизни, жизни тех, кто тебе дорог. — Как миссис Таппенс? — спросил Гарри. — Она ведь… — Да, — кивнул майор, — как она. И… Ты будешь знать, для чего и ради чего ты это сделал, ты будешь знать, что это было оправданно, но… тебя это очень сильно огорчит. Ты никогда не будешь убивать ради удовольствия. Именно таким должен быть хороший солдат или секретный агент. — Спасибо, сэр… Но… как же с дядей и тетей? — О, не переживай за них. У того... хм... джентльмена, который продал твоему дяде лодку по цене небольшой прогулочной яхты, внезапно, так сказать, проснулась совесть. И сегодня на этом островке развернулась небольшая спасательная операция. Мне с большим трудом удалось удержать репортеров, чтобы они не смогли сфотографировать... эээ… новый нос твоего дядюшки. — Он ему идет, правда? — развеселился мальчик. — Он ему шел, — поправил его майор. — Видишь ли, когда их привезли в больницу (кстати, они пробудут там до послезавтра, так что у нас будет еще весь завтрашний день и еще немножко), туда пришел... эээ… человек, одетый, как полицейский... — Извините, что прерву Вас, майор, — вклинилась Таппенс, — Гарри, когда ты станешь большой шишкой там, в этом волшебном мире — обязательно введи правило, чтобы эти… авроры проходили как минимум годовую стажировку в обычной полиции. А то форма сидела на мистере Аласторе (он представился, как Джон Смит и изменил внешность, даже ногу и глаз замаскировал, но я узнала голос, даже лежа в соседней палате) — так вот, форма на нем сидит, как на корове седло. Подумать только, он носил револьвер — мой револьвер! — при высоком шлеме, а не при фуражке, как положено! Один Бог знает, как мне хотелось арестовать его прямо там! Ну, или хотя бы содрать с него свои двести фунтов. — Так вот, — как ни в чем не бывало продолжил майор, — после визита мистера Аластора нос твоего дяди, к сожалению, перестал соответствовать его богатому внутреннему миру. — А тетя? Дадли? — С ними тоже все в порядке. Впрочем, — улыбнулся майор, — уже поздно, и всем пора спать. Завтра у нас очень много работы.***
На следующий день, сразу после завтрака, Гарри начал рассказ обо всем, что произошло с ним за эту неделю. Иногда его прерывали, чтобы что-то уточнить у него или, наоборот, дополнить — оказывается, машину дяди отслеживали полицейские по всей стране. Им не сообщили никаких подробностей и не приказывали ее останавливать, просто сообщать о ее появлении, так что Гарри ни на минуту не теряли из вида — по крайней мере, пока дядя не увез их на остров. Кстати, мистера Снейпа люди Бутройда, срочно прибывшие в Коукворт, смогли сфотографировать — в инфракрасном свете, отчего его лицо стало еще страшнее. По поводу «недовампира» развернулась горячая дискуссия. Снейп явно не принадлежал полностью к партии директора, иначе он не пошел бы на контакт с Гарри, ставя под угрозу директорский план ввода Гарри в удивительный волшебный мир. И к партии мистера Розье он тоже не относился — иначе просто-напросто убил бы мальчика. Ну или попытался бы убить — сам майор до сих пор был неплохим снайпером, не говоря уже о Джейн. В общем, Снейпа сочли темной лошадкой. Хагрида тоже фотографировали, причем не один раз. А в поезде до Лондона и в метро их с Хагридом попеременно сопровождали Джон и Джейн. Гарри очень огорчился, что не заметил их, но майор успокоил его: ведь они были профессионалами. Разумеется, в бар вслед за Гарри и Хагридом они войти не могли, потому что, как и остальные прохожие на этой улице, просто его не видели, хотя и нанесли его примерное местоположение на карту. И, само собой, Косой Переулок тоже был для них недоступен. Так что именно эту часть своего приключения Гарри рассказывал наиболее подробно. Мисс Стрит, как он и ожидал, вцепилась в историю посещения им гоблинского банка, причем ее интересовали не сталагмиты с буквой «м», и даже не дракон, а то, как гоблины ведут дела. — Каменный век какой-то. Фактически, это даже нельзя назвать банком. Они только сдают ячейки, — возмущалась она. — Я уверена, эти коротышки даже не пускают деньги в оборот, а без этого банки просто не живут! Ну, или пускают без ведома клиентов, что еще хуже. И кредитных карт нет. Ключи, сейфы, все операции только в личном присутствии клиента… Каменный век! — снова припечатала она. А уж по поводу того, что все деньги волшебников лежат в подземельях гоблинов, то есть совсем другой расы, она могла только шипеть. Гарри подумал, что, если бы мисс Стрит оказалась в волшебном мире, уже через пару лет все золото волшебников перетекло бы к ней, точнее, к ее банку, который она бы там непременно основала. Хотя… наверное, есть какая-то причина для того, чтобы дела обстояли именно так? Какая-то причина должна быть у каждой странности. Миссис Кейн подтвердила, что в этом следует разобраться, но, пожалуй, чуть попозже. Сначала Гарри просто нужно было научиться жить в этом странном мире. На какие-то вопросы он наверняка найдет ответ и так, а к остальным следует подступать с осторожностью, потому что все, что касается денег, может быть опасным. В любом случае, следующий визит в «Гринготтс» Гарри планировал только через год, но ему уже выдали список вопросов, который было бы безопасно задать гоблинам. По поводу его белой совы мнения разделились. Бутройд считал, что Гарри крепко сглупил, а миссис Кейн и миссис Бересфорд считали, что такая приметная сова будет прекрасным средством успокоить Дамблдора. Разумеется, ничего серьезного пересылать через нее нельзя, так что Гарри предстояло провести весь учебный год без связи или почти без связи. Не сказать что Гарри это радовало, но хорошего выхода из этой ситуации они не видели. Волшебные книги всех очень заинтересовали, но все согласились, что отдавать их на копирование прямо сейчас было бы слишком опасно. Неизвестно, как волшебники защищают свои секреты. Книги в волшебном мире стоили очень дорого, и защита от копирования была бы вполне разумным делом. Наконец, Гарри выдохся, да и все присутствующие тоже устали. Джейн пригласила всех на обед.***
После обеда слово взял майор. — Я чувствую себя виноватым перед тобой, Гарри. Я впервые в своей жизни отправляю на операцию одиннадцатилетнего мальчика. «А как же операция «Валентин»?» — подумал Гарри, но вдруг понял, что майор имеет в виду. Когда он скакал по Литтл-Уингингу, люди майора были рядом. Они всегда могли прийти на помощь, если что. — Еще хуже, что я отправляю тебя туда одного, без поддержки, — продолжил майор и свою фразу, и мысли Гарри. — Черт, да я даже примитивной рации тебе дать не могу, даже вшивого жучка! Есть надежные сведения, — грустно объяснил он, — что в… некоторых магических местах электроника не работает. Вообще. Я проверил. Джон прицепил одного жучка на этого твоего Хагрида, так тот жучок сдох, едва вы вошли в этот невидимый бар! Боже мой, как же мне не хочется тебя туда отправлять… — Извините, сэр, — прервал его Гарри, — но… Вы не правы. Это не Вы отправляете меня туда. Это я сам туда еду. Мне правда-правда очень хочется попасть в эту школу, — торопливо продолжил он, — я думаю, там будет очень интересно. — Ну… да, — подумав ответил Бутройд, — пожалуй… Пожалуй, я несколько забылся, Гарри. Ты совершенно прав. Но… Меня просто БЕСИТ, что я не могу послать никого, чтобы помочь тебе. У меня просто нет людей, которые могли бы хотя бы одним глазочком заглянуть в этот ваш Хогвартс. — Извините. Сэр, но… Мне почему-то кажется, что Правительство знает о волшебниках. Неужели нет ни одного волшебника, сотрудничающего с Правительством? — Увы, Гарри. Как я уже говорил, мы — не правительство. Просто одна пожилая леди, которая, хм, интересуется нашей работой — ты понимаешь, о ком я? — как раз и не уверена, что Правительство докладывает ей правду. Или всю правду. Особенно после… того, что случилось десять лет назад. Тогда… Тогда погибло довольно много людей. И не все из них были волшебниками, далеко не все. А Правительство, как считает эта леди, не уделило этому должного внимания. Бутройд вздохнул и взглянул прямо в глаза Гарри. — И потому эта… пожилая леди стремится получить… независимый источник информации, чтобы постараться не допустить этого впредь, — его лицо стало жестким. — Поэтому, к сожалению, мы можем использовать правительственные структуры только втемную. — Понятно, — вздохнул Гарри. — Но кое-что мы смогли сделать и в таких условиях, — майор достал из-под стола папку с грозным штампом вроде «Перед прочтением сжечь» и протянул ее Гарри. — Посмотри там, внутри. К сожалению, я не могу дать тебе это с собой, но память у тебя, насколько я помню, неплохая. Гарри заглянул в папку. Там лежало полдюжины листочков с наклеенными на них фотографиями. — Помнишь, миссис Кейн нашла в архивах странные листочки о том, что твоя мама и мистер Снейп переводятся учиться в закрытую школу? Так вот, подобный листочек неделю назад появился и в твоем личном деле. — Неделю назад я как раз получил свое первое письмо из Хогвартса! — воскликнул Гарри. — Только дядя мне его тогда не отдал. — Видимо, мистер Дамблдор был уверен, что в конце концов ты его получишь, — усмехнулся майор, — и в результате мы смогли произвести небольшой поиск, разумеется, не объясняя органам образования, в чем дело. Здесь, в папке — ориентировки еще на шесть человек, у которых в личном деле обнаружены такие же бумажки. Трое из них тоже поступают в Хогвартс в этом году. Разумеется, первым делом Гарри начал рассматривать эти три листка. Дин Томас, темнокожий паренек из плохого района Лондона, Гермиона Грейнджер, дочка дантистов из Кроули, Джастин Финч-Флетчли… Гарри поднял глаза на майора. — Да, именно так, Гарри, — сказал он, — сын мистера Финч-Флетчли — довольно известного в неких кругах человека — действительно поступает в Хогвартс вместе с тобой. Но… мне не хотелось бы, чтобы ты… вовлекал его в какие-нибудь опасные… мероприятия, если, разумеется, тебе придется в них участвовать. Гарри кивнул. Что «опасные мероприятия» его не минуют, он, в общем-то, не сомневался и прекрасно понимал, что хуже нет, чем попадать в них вместе с избалованным сынком большой шишки. Девочка-отличница, наверное, тоже не лучший вариант, — подумал он, — а насчет мистера Томаса — посмотрим. У Гарри не было опыта общения с лондонской шпаной, но, наверное, они не сильно отличались от компании Дадли? Или сильно? — Дело в том, — продолжил майор, — что родители этих трех твоих будущих однокурсников — обычные люди, а не волшебники. Мы… обнаружили еще несколько человек с такими же записками, но не уверены, что один из родителей у них — не маг. — А почему это так важно? — спросил Гарри. — Стоп! Я понял! Если родители этих ребят — не волшебники, то они не могут быть агентами Дамблдора или еще кого-то из волшебников! — Браво, Гарри! — улыбнулась миссис Кейн. — Происхождение от обычных родителей, конечно, не гарантия, но… Ну и, с другой стороны, тебе будет немного легче найти с этими тремя общий язык. — А остальные трое? — спросил Гарри. — Они чуть постарше, хотя их папы и мамы тоже не волшебники. Попробуй запомнить их, вдруг доведется встретиться? Гарри посмотрел на фотографии явного рок-музыканта Донагана Тремелетта (насколько понял Гарри, он был бас-гитаристом. Нужен ли ему в группу барабанщик?), испуганного юноши по имени Бенджамин Коппер, и… — Красивая, правда? — спросил его майор. — Да, — ответил Гарри, — очень симпатичная. «Пенелопа Клируотер», — было написано в ориентировке. — Эта девушка — единственная из этих троих пока еще учится в Хогвартсе, — заметил Бутройд, — правда, она старше тебя на четыре года, но… разве это разница? Гарри слегка покраснел. Девушка была ничего себе, блондинистая и фигуристая. — К тому же, она, как нам удалось узнать, получила в этом году должность префекта. Я не знаю, что это значит в волшебной школе, но если вдруг тебя приговорят к десятку розог — пусть лучше это будет она, а не… — Не порть мне тут пацана, майор, — громыхнул МакФергюссон, — пусть лучше он ее отшлепает! Все засмеялись. Гарри тоже, хотя и не понял явно взрослой шутки. — Вы что, их всех подслушивали? И следили за ними? — спросил вдруг Гарри, осознав, что из обычных личных дел кое-какой информации не почерпнуть. — Пытались, — развел руками майор, — но, например, мисс Клируотер то ли находит наши жучки, то ли глушит их своим волшебством просто так, занимаясь своими делами… Нам досталась всего пара слов, а дальше — полная тишина. С твоими однокурсниками проще, но… ты не заметил ничего странного? — Заметил, — ответил Гарри, — то за десять лет всего трое детей обычных родителей поступают, ну, туда, а то трое в один год. — Загадка, правда? — Да. Но… вряд ли я быстро разберусь в этом. — И не надо, — серьезно сказал майор, — не спеши. Главное — уцелей там, Гарри. Потом взрослые надавали ему кучу советов, в основном — для собственного успокоения. Часть из них Гарри давно усвоил, а насчет другой части у него были сомнения, сработают ли они среди волшебников. В любом случае, ему была приятна забота. Вечером они уделили внимание яблочному пирогу. Миссис Кейн уже трудно было стоять у плиты, поэтому пирог испекла жена мистера Лесли. Пирог тоже был вкусный, хотя выпечка миссис Кейн нравилась ему больше. За ужином они обсуждали билет на «Хогвартс–Экспресс», который Гарри перед расставанием передал Хагрид. Разумеется, с собой его Гарри не взял — мало ли какой гадости повесили на него волшебники. Дамы долго расспрашивали Гарри насчет указаний, которые дал ему великан, а потом решили, что во-первых, платформы «Девять-и-три-четверти» на Кингс-Кросс они не знают, во-вторых, найти ее будет явно не просто, а в-третьих, раз уж Гарри поставили в такую ситуацию, на вокзале его наверняка будут ждать какие-то замечательные люди, которые ему, чисто по доброте душевной, помогут. Причем не только с билетом, но и в поиске правильных друзей. Разумеется, можно было бы просто написать письмо Хагриду с просьбой о разъяснениях, но это был бы, как сказала Шарлин, "низкий класс, нечистая работа". Потом они легли спать, а утром, обсудив кое-что, майор сел в такси и сам отвез Гарри в дом Дурслей.***
Дурсли были непривычно тихими — видимо, приключение на острове немного вправило им мозги. Впрочем, ненадолго: уже через неделю жизнь вошла в привычную колею с ранними подъемами, тетиным визгом, беконом, работой по дому и у миссис Кейн и еженедельной данью тете. В свободное время Гарри сидел в своей спальне и читал учебники (включая ту самую книгу проклятий; к сожалению, ни пятачка, ни хвостика, ни копыт он там так и не нашел), отрабатывал заклинания (от его «Экспеллиармуса», выполненного настоящей волшебной палочкой, лист бумаги дрогнул уже совершенно определенно) и заботился о Хедвиг, которая вечером второго августа принесла ему от Хагрида записку с приглашением посетить его хижину, как только Гарри освоится в Хогвартсе. Тридцать первого августа Гарри попросил разрешения позвонить по телефону, чтобы вызвать такси до вокзала Кингс-Кросс (если бы ему не разрешили, он просто воспользовался бы телефоном-автоматом), но дядя проворчал, что сам отвезет его на вокзал, как он и просил, к девяти часам. Поскольку при этом он почесал нос, видимо, волшебники привели ему какие-то веские аргументы в пользу такой неслыханной щедрости.