***
Наличие карты резко упростило жизнь — уже через два дня Гарри сравнительно легко добирался до Большого Зала и до секретного прохода, ведущего в гостиную. Само собой, к нему прибились Рон (близнецы не расщедрились на халяву даже для младшего брата; Гарри, правда, подозревал, что целью было потеснее свести их с Рончиком) и Невилл (тот свою карту просто и незатейливо потерял). Частенько в десятке футов за спиной маячила и мисс Грейнджер, у которой, видимо, волшебных денег просто не было, ее никто не гнал, но и в компанию не звали. День за днем карта Гарри обрастала пометками типа «Класс Трансфигурации» или «по вторникам и четвергам» у одного из вариантов расположения какой-нибудь лестницы. Одна пометка представляла собой череп с костями: однажды они втроем все же заблудились и оказались перед дверью, которая вела в тот самый запретный коридор, про который говорил директор. Пока Рон дергал ручку, а Гарри пытался понять по приметам, куда их все-таки занесло, появилась миссис Норрис. Миссис Норрис, очень старая кошка, была самой вредной животиной в замке, не считая ее хозяина — завхоза Аргуса Филча. Даже полтергейст Пивз, учинявший новичкам пакость за пакостью, стоял в личном рейтинге Гарри заметно ниже. Казалось, стоило какому-нибудь ученику нарушить одно из многочисленных правил или даже подумать об этом — и старая кошка немедленно появлялась рядом и так же быстро исчезала, и уже через несколько секунд поблизости раздавались шаги вечно простуженного завхоза. Завхоз категорически отказывался поверить, что Гарри с приятелями занесло к запретной двери совершенно случайно и грозил страшными карами. В этот раз тройку гриффиндорцев от перспективы попадания в каморку Филча, где, по слухам, с потолка свисали цепи с кандалами, а в углу в тщетной надежде пройтись по ученическим спинам настаивались в соленой воде розги, спас профессор Квиррелл. Занятия оказались не проще: помимо уроков чар, то есть собственно заклинаний, где они пока что отрабатывали основные движения палочкой и тренировались в скороговорках, приходилось наблюдать ночное небо на уроках астрологии и ухаживать в теплицах за волшебными растениями, добрая половина которых так и норовила тяпнуть учеников за палец. Самым утомительным предметом оказалась история магии — это были единственные уроки, которые вел призрак. Профессор Бинс был уже очень стар, когда однажды заснул в учительской прямо перед камином, а на следующее утро он пришел на занятия уже без тела. Бинс говорил ужасно монотонно и к тому же без остановок. Ученики поспешно записывали за ним имена и даты и путали Эмерика Злого с Уриком Странным. Разумеется, те из них, кто не засыпал, то есть, применительно к первому курсу Гриффиндора — исключительно мисс Грейнджер. Профессор МакГонагалл, декан Гриффиндора, была преподавателем трансфигурации. Она напоминала Гарри миссис Кейн не только внешне, так что на ее уроки Гарри ходил с особенным удовольствием, несмотря на ее строгость, причем не только показную. А еще она на первый же урок пришла в виде кошки, в которую она умела превращаться, и поразила всех учеников, обернувшись точно по звонку в строгого профессора. Гарри наконец, понял, кого еще напомнила ему профессор при первой встрече: ту самую кошку-путешественницу с рисунка, которая была не похожа на путешественницу. Видимо, бывший полицейский увидел (и потом нарисовал) ее, когда она наблюдала за Дурслями. «И именно в результате своих наблюдений она возражала против того, чтобы оставить меня у них», — подумал мальчик. — Трансфигурация — один из самых сложных и опасных разделов магии, которые вы будете изучать в Хогвартсе, — заявила она на том же самом первом занятии, — любое нарушение дисциплины на моих уроках — и нарушитель выйдет из класса и больше сюда не вернется. Я вас предупредила. После такой речи всем стало немного не по себе. Затем профессор МакГонагалл перешла к практике и превратила свой стол в свинью, а потом обратно в стол. Все были жутко поражены и начали изнывать от желания поскорее начать практиковаться самим, но вскоре поняли, что научиться превращать предметы мебели в животных они смогут еще очень нескоро. Потом профессор МакГонагалл продиктовала им несколько очень непонятных и запутанных предложений, которые предстояло выучить наизусть. Затем она дала каждому по спичке и сказала, что они должны превратить эти спички в иголки. К концу урока только у Гермионы Грейнджер спичка немного изменила форму — профессор МакГонагалл продемонстрировала всему курсу заострившуюся с одного конца и покрывшуюся серебром спичку Гермионы и улыбнулась ей. Эта улыбка поразила всех не меньше, чем превращение стола в свинью, — ведь казалось, что профессор МакГонагалл вовсе не умеет улыбаться. Гарри не мог похвастаться результатом, хоть сколько-нибудь сравнимым с результатом мисс Грейнджер, но на всякий случай захватил спичку с собой — он приобрел вредную, с точки зрения Рона, привычку ранним утром, пока все спали, забираться в какой-нибудь пустой класс и заниматься там дополнительно. К счастью, и Рон, и Невилл предпочитали поспать подольше, так что, помимо измывательств над спичкой, Гарри мог в одиночестве попрактиковаться и в тех трех заклинаниях, которые он отрабатывал барабанной палочкой еще в больнице. И если примененный к старой парте «Обливиэйт» по понятным причинам не давал никакого эффекта, то «Редукто» уже после второго занятия по чарам, где им показали правильные движения, заставило колыхнуться бумажный лист, а щепка, вложенная в руку невесть как оказавшегося в одном из пустых классов скелета пикси уже уверенно выпадала из костяных пальцев и изредка даже пролетала фут или два по направлению к Гарри от его «Экспеллиармуса». Большим разочарованием оказались уроки Защиты от Темных Искусств, которые вел профессор Квиррелл. Мало того, что сами уроки больше напоминали «Маппет-шоу», мало того, что профессор обвешивался чесноком и вонял так, что у Гарри временами болела голова — так еще и тюрбан оказался подарен не индийским раджой, а каким-то африканским принцем, причем не за вампира, а за какого-то хилого зомби. Да и насчет зомби были сомнения — когда Шимус Финнеган попросил Квиррелла рассказать, как ему удалось победить в этой схватке, тот, как говорили у Гарри в школе, «соскочил с темы». Сплошное расстройство. Впрочем, были и основания для оптимизма: вопреки опасениям, ученики из полностью волшебных семей не демонстрировали каких-то выдающихся, по сравнению с Гарри, познаний, так что опасения, что ему придется нагонять товарищей, не оправдались. В пятницу первому курсу Гриффиндора предстояло сдвоенное занятие по зельям вместе со Слизерином. Вел этот курс тот самый Снейп, так что ничего хорошего от этого урока Гарри не ожидал. Были к тому причины — близнецы Уизли проинформировали мальков, что профессор Снейп всегда подсуживает слизеринцам, деканом которых он был, и пользуется любой возможностью для снятия баллов с Гриффиндора. Так что привычное уже утреннее занятие Гарри провел не в пустом классе, а в гостиной, читая учебники по зельям и их составляющим под одобрительным взглядом мисс Грейнджер. А до урока решил основательно подкрепиться. Когда Гарри обильно посыпал сахаром овсянку (разумеется, обычные завтраки, как и обеды, и ужины не шли ни в какое сравнение с памятным пиром), в зал влетели совы, принесшие утреннюю почту. До этого Гарри не получил ни одного письма, Хедвиг просто иногда прилетала к нему за полоской бекона и порцией хозяйской ласки. Но этим утром белоснежная сова, приземлившись между сахарницей и блюдцем с джемом, уронила в тарелку Гарри запечатанный конверт. Гарри тут же вскрыл его — письмами его не баловали. «Дарагой Гарри, — было написано в письме неровными буквами. — Я знаю што в пятьницу после абеда у тибя нет занятиев. Паэтаму если захочиш, прихади-ка мне на чашку чяя примерно чисам к трем. Хачу знать как прашла твая первая ниделя в школи. Пришли мне атвет с Хедвиг. Хагрид.» Гарри достал из сумки перо, нацарапал на обороте письма: «Да, с удовольствием, увидимся позже, спасибо!» — и вручил письмо Хедвиг. Он доел овсянку, выпил поднадоевший уже тыквенный сок и, взвалив на плечо сумку, поплелся в сторону подземелий. Ничего хорошего от урока профессора Снейпа он не ждал. Предчувствия его не обманули.***
Кабинет Зелий находился в одном из подземелий, там было довольно холодно — намного холоднее, чем в остальных частях замка — и довольно страшно. На полках вдоль стен стояли банки, в которых плавали заспиртованные животные и их части. По сравнению с ними скелет пикси, на котором Гарри отрабатывал разоружающие чары, был милым и домашним. Снейп вошел в кабинет точно по сигналу колокола, взмахнув полами мантии. Класс затих — как и профессор МакГонагалл, зельевар одним своим присутствием прекращал все перешептывания и шевеления учеников. Начал он с переклички и, дойдя до фамилии Гарри, сделал паузу. — Гарри Поттер, — негромко произнес он, — наша новая знаменитость. Гарри хотел было заявить, что в гробу он видел все эти перешептывания по углам и указывающие на его шрам пальцы, не говоря уже о заинтересованных взглядах старшекурсниц Рэйвенкло, но Умный Гарри внутри его головы прошептал, что это несвоевременно. И заодно посоветовал подготовиться к тому, что сейчас его будут бить, хотя и всего-навсего морально. Умный Гарри не ошибся — Малфой, Крэбб и Гойл, сидящие неподалеку, издевательски захихикали. Закончив знакомство с классом, Снейп обвел аудиторию внимательным взглядом. Глаза у него были черные, как у Хагрида, только в них не было того тепла, которым светились глаза великана. Глаза Снейпа были холодными и пустыми и почему-то напоминали темные тоннели. Гарри уже почти привычно выпихнул вперед Маленького Наивного Гарри, который ничего не знал о том, что случилось с ним в последний год перед Хогвартсом. — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал Снейп. — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки. Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… Глупый Гарри завороженно слушал, а вот Умный Гарри где-то позади него напрягся. Упоминание разума и чувств в сочетании со словами «околдовывать» и «порабощать» ему совсем не понравилось. — Я могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть, — продолжил Снейп, — но все это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки. Невилл вжался поглубже в парту, Рон недоуменно взглянул на Гарри, а мисс Грейнджер нетерпеливо заерзала на стуле, в полной уверенности, что уж она-то никаким боком не может быть причислена ни к стаду, ни к болванам. — Поттер! — неожиданно произнес Снейп. — Что получится, если я смешаю измельченный корень асфоделя с настойкой полыни? Глупый Гарри поднялся и упрямо впился взглядом в глаза Снейпа. Умный Гарри отметил знакомое уже присутствие чужого разума там, где сейчас был его глупенький братец, и подкинул несчастному нужное воспоминание. — Сильное снотворное, сэр, — ответил тот, — оно называется «Напиток Живой Смерти»! — Почему оно так называется, мистер Поттер? Умный Гарри рылся в глубинах памяти, но он был готов поклясться, что в учебнике за первый курс такого зелья нет, а ответ, который он все-таки смог дать, был взят из описания асфоделя в «Тысяче волшебных растений и грибов», где, разумеется, никаких подробностей не приводилось. — Не знаю, сэр, — браво отрапортовал Глупенький Гарри. Мисс Грейнджер яростно тянула вверх руку, показывая, что уж она-то знает абсолютно все и может ответить. — Поверхностные знания намного хуже, чем полное незнание, мистер Поттер, — проигнорировал старания мисс Грейнджер профессор Снейп, — асфодель — Цветок Смерти. И любые зелья и составы, в которые он входит, способны привести того, кто их примет, прямиком за Грань, если она истончена недавним убийством или просто недавней смертью неподалеку. Остается только надеяться, что Вы, мистер Поттер, примете это зелье сами, а не убьете им кого-либо другого. Если я попрошу Вас принести безоаровый камень, где Вы будете искать его, мистер Поттер? — Я не знаю, сэр, — на этот раз Глупый Гарри опустил глаза, ощущая плоскую коробочку во внутреннем кармане мантии; уж что-что, а читать инструкции по технике безопасности МакФергюссон его в свое время приучил, так что купленную в Косом Переулке аптечку, включавшую, в том числе, и стандартное противоядие против большинства простейших ядов, он захватил с собой еще утром. — Неужели, мистер Поттер? Видимо, известность — это еще не все, — Снейп игнорировал как тянущуюся вверх руку Гермионы, так и беззвучный смех Малфоя, Крэбба и Гойла, — ну хорошо. А в чем разница между волчьей отравой и клобуком монаха? Мисс Грейнджер уже вскочила, чтобы ее, наконец, заметили, но Снейп демонстративно не обращал на нее внимания. — Я не знаю, сэр! — с вызовом заявил Глупый Гарри, снова глядя зельевару в глаза. — Сядьте, мисс Грейнджер, — наконец, рявкнул на девочку Снейп, — а Вы, Поттер, запомните: безоар образуется в желудке козы и является противоядием от большинства ядов. А «Волчья отрава» и «Клобук монаха» — одно и то же растение, известное также как аконит. Всем записать, — Снейп оглядел класс и вновь перевел взгляд на Гарри, — а с Вас, мистер Поттер, я вычитаю один балл за недостаточную подготовку к уроку. Гарри показалось, что кто-то темный (хотя что там могло быть светлого?) в глубине сознания зельевара сыто рыгнул. Снейп разбил учеников на пары и дал классу задание приготовить простейшее зелье для лечения фурункулов. Он кружил по залу, подобно тому самому вампиру, наблюдая, как они отмеряют на весах сушеные листья крапивы и толкут в ступках змеиные зубы. Он раскритиковал всех, кроме Малфоя, которого, видимо, назначил себе в любимчики. Когда Снейп призвал весь класс полюбоваться, как Малфой варит рогатых слизняков, подземелье вдруг наполнилось ядовито-зеленым дымом и громким шипением. Невилл (или работавший в паре с ним Шимус — Гарри не успел этого заметить) умудрился расплавить котел, и тот превратился в огромную бесформенную кляксу, а зелье, которое они готовили в котле, стекало на каменный пол, прожигая дырки в ботинках стоявших поблизости учеников. Через мгновение все с ногами забрались на стулья, а Невилл, которого окатило выплеснувшимся из котла зельем, застонал от боли, так как на его руках и ногах появились красные волдыри. Гарри рванул из кармана коробочку лимонно-желтого цвета. — Сидеть, Поттер! Финнеган, отведите этого идиота в больничное крыло. Как я понимаю, прежде чем снять котел с огня, вы добавили в зелье иглы дикобраза? Невилл кивнул и, поскуливая, вышел из класса, сопровождаемый Шимусом. — Теперь Вы, Поттер. Как я понимаю, Вы хотели заработать дешевый авторитет, показав готовность прийти на помощь, как и положено гриффиндорцу? Вынужден Вас разочаровать. Правильным решением было не дать этому барану Лонгботтому бросить иглы дикобраза в котел. Потому что будь зелье хоть чуть-чуть сложнее, Ваша аптечка все равно оказалась бы бесполезной. Еще один балл с Гриффиндора, Поттер. И… Отработка в моем кабинете сегодня в три часа, за неуважение к преподавателю.***
Выйдя из темницы, чтобы глотнуть свежего воздуха, Гарри обратился к Рону: — Рон, ты не мог бы сходить к Хагриду и сказать, что я не смогу прийти к нему сегодня из-за отработки? Может быть, он назначит другое время? Рон кивнул. — Гарри Поттер, — вклинилась в разговор Отличница и Заучка, — что это значит?! — Извини, не понял? — В стандартную комплектацию аптечки входит безоар. Почему ты не ответил на вопрос профессора Снейпа? Ведь ты же мог заработать балл для факультета, а не потерять его! А это, между прочим, уже два балла разницы! — Ну, он же сам сказал, что неполный ответ хуже, чем отсутствие ответа, правда? А про козу я не знал, в инструкции к аптечке это не написано. — И про аконит ты знал тоже. Сегодня утром я видела, что ты читаешь — и «Тысяча волшебных растений и грибов» у тебя была открыта как раз на нужной странице. — Я боялся, что и этот ответ тоже будет неполным. К тому же, мне стало жалко нашего времени. — Времени?! — «Напиток Живой Смерти» готовят явно не на первом курсе, правда? — Да. На шестом. Но… — Тогда ответь, пожалуйста, на три вопроса. Первый — почему на самом первом занятии Снейп… — Профессор Снейп, Гарри! — … Почему на самом первом занятии профессор Снейп задает мне вопрос из программы старших курсов? Второй — почему он потребовал от меня следить за котлом Невилла, точнее — обвинил меня в том, что я за ним не слежу? Кстати, Рон, извини — но, пожалуй, мне теперь придется садиться на зельях именно с Лонгботтомом. Рон недовольно зыркнул исподлобья. — … И третий вопрос — почему профессор Снейп не обращал внимания на твою поднятую руку. Ведь ты точно знала ответ на все вопросы. Правда? — Уж будь уверен. И почему же? — Знал бы полный ответ — сказал бы. — А неполный? — Неполный очевиден, но на то он и неполный. Профессор Снейп намеревался показать, что легкой жизни у меня не будет. — Совершенно верно, мистер Поттер, — прозвучал за спиной голос зельевара, — и кстати — еще один балл с Гриффиндора за обсуждение наказаний.***
Надраивая здоровенный (раз в десять больше, чем их ученические) закопченный котел, Гарри размышлял над полным ответом, благо натренированные на кухнях Дурслей и миссис Кейн руки вполне обходились без участия головы. С одной стороны, зельевар полностью соответствовал образу злобного сержанта из рассказов МакФергюссона и Лесли. С другой — такой вот персонаж был предусмотрен и в той методичке, которую дала ему почитать миссис Бересфорд. С третьей… С третьей стороны что-то было не так. Во всех этих придирках было что-то, что Гарри никак не мог уловить, но тем не менее — он чуял это попным мозгом — не то чтобы ломающее, но как-то незаметно, но хитро изменяющее сложившуюся у него в голове картину. Так ничего и не придумав, он сплюнул (разумеется, мысленно) и взглянул в глаза своему отражению в как-то незаметно заблиставшем медью котле. Отражение тоже было в недоумении.