О яркости светил небесных
28 октября 2018 г. в 12:00
— В лес?! — переспросил Малфой, уже не растягивая слова в своей обычной манере. — Но туда нельзя ходить ночью! И даже днем! Директор Дамблдор же… Там же опасно! Я слышал, там даже оборотни водятся.
Гарри посмотрел на показавшуюся в просвете между облаками луну. Вторая четверть, дня три до полнолуния. Однако на всякий случай он потрогал пальцами рукоять волшебной палочки, которую он, готовясь к непонятно-чему-но-явно-опасному, примотал к левой руке подаренным на Рождество охотницами маггловским эластичным бинтом: во время квиддичных матчей это было вернейшим средством не посеять палочку при резких маневрах.
— Ну вот, какой ты рассудительный стал, — Филч глядел на Малфоя с совершенно не скрываемой радостью; школьников всех факультетов он ненавидел совершенно одинаково. — Об оборотнях надо было думать прежде, чем правила нарушать.
Из темноты к ним вышел Хагрид, у его ног крутился Клык. Хагрид держал в руке огромный арбалет, на его плече висел колчан с болтами к нему. Гарри подумал, можно ли найти и починить дядину двустволку. Великану она вполне заменила бы пистолет, если и не «Вальтер» миссис Кейн, то уж «Веблей» миссис Бересфорд точно.
— Наконец-т, — произнес он, — я уж тут полчаса как жду. Гарри, как дела-т у тебя?
— Зря ты с ними цацкаешься, Хагрид, — холодно сказал Филч. — Их сюда прислали не с тобой болтать, а вину отрабатывать.
— А, так вот чего ты так опоздал-т? — Хагрид смерил Филча суровым взглядом. — Все кандалами своими ржавыми пугал небось, ага? Не тебе этим заниматься, вот что. Надо будет — я их так напугаю, что сами к тебе побегут и сами в те кандалы закуются. А теперь иди, нечего тебе здеся делать.
— Я вернусь к рассвету… надеюсь, от них останется хоть что-то, что можно будет похоронить, — Филч неприятно ухмыльнулся и пошел обратно к замку, помахивая лампой.
Малфой, проводив его полным испуга взглядом, повернулся к Хагриду.
— Я в лес не пойду, — заявил он. Всю спесь с блондинчика как ночным ветерком сдуло.
— Пойдешь, ежли не хочешь, чтобы из школы выгнали, — сурово отрезал Хагрид. — Нашкодил, так теперь плати за это.
— Но так нельзя наказывать… мы ведь не прислуга — мы школьники, — продолжал протестовать Малфой. — Я думал, нас заставят сто раз написать какой-нибудь текст или что-то в этом роде. Если бы мой отец знал, он бы…
— Он бы тебе сказал, что в Хогвартсе делать надо то, что велят, — закончил за него Хагрид. — От текстов твоих никому ни жарко, ни холодно, хоть ты их тысячу раз напиши. А папашкой своим меня не пугай, можно подумать, я его в свое время на отработки не гонял. Но раз уж ты не прислуга, да и мышца против папашки не та — то грядки копать ты, так уж и быть, не будешь.
Пожалуй, Гарри отдал бы не меньше галлеона, чтобы увидеть Малфоя с лопатой в руках. Хоть младшего, хоть старшего. За старшего он даже накинул бы пару кнатов: надо же узнать, как он выглядит.
— Так что, говоря по-правильному, по-научному, — продолжил Хагрид, — варианта действиев у тебя два: или сейчас до замка, а завтра с самого утречка с отчислительным билетом на домашний харч. Или со мной, и завтра снова твори что хочешь птицей вольною. Но на свой страх и риск, понятно. Что выберешь?
Малфой обернулся и с тоской поглядел на стены замка, но с места не двинулся. Он бросил на Хагрида яростный взгляд, впрочем, тут же отведя глаза.
— Вот и славненько, — подытожил Хагрид. — А теперь слушайте, да внимательно, потому как грядки за отцами вашими, обоими, кстати, перекапывать мы, как я и говорю, не будем. А будем мы опасную работенку одну делать, так-т. А мне не надо, чтоб с кем-то из вас случилось что-нибудь. За мной пошли, да ни на шаг от меня. Если не хотите, чтоб действительно… того…
Хагрид повел их к лесу. Черная стена потихоньку заслоняла небо, и только в одном месте в этой стене виднелся еще более черный проход. Тропинка вела именно к этой дыре, и Гарри показалось, что из нее дохнуло ледяным до мурашек ветром. Он подумал, что если уж так страшно ему, уже видевшему смерть на острие ножа Денниса и еще потом, на экране телевизора в той больнице, то каково было бы Невиллу и Гермионе?
— Вон смотрите… пятна на земле видите? — обратился к ним Хагрид. — Серебряные такие, светящиеся? Это кровь единорога, так вот. Где-то там единорог бродит, которого кто-т серьезно поранил. И не первый раз такое. То есть это кри-ми-наль-ный ре-ци-див, во. Я давеча, в среду, одного тут нашел, жеребенка почти, мертвого уже. А этот постарше да покрепче, ну и потому жив еще может статься. Так что надо нам с вами его найти, бедолагу. Помочь или добить уж, если вылечить нельзя.
— А если то, что ранило единорога, найдет нас? — спросил Малфой, не в силах скрыть охвативший его ужас.
— Ему же хуже. Нет в лесу никого такого, кто б вам зло причинил, если вы со мной да с Клыком сюда пришли, — заверил Хагрид. — Делайте, что скажу, а чего не скажу, того не делайте. Тогда-т нормально все будет.
Гарри хотел пошутить, что Хагрид забыл приказать им дышать, но шутка показалась ему несмешной еще до того, как слетела с языка. Наверное, из-за все новых и новых пятен серебристо-голубой крови, появляющихся за каждым новым поворотом тропинки.
Хагриду тоже было не по себе: не то что он нервничал или вроде того, но озабоченным выглядел точно.
— Хагрид! А оборотень вообще может убить единорога? — шепотом спросил Гарри. — Ну, если в полнолуние, а не прямо сейчас?
Он надеялся, что Малфой поймет намек и прекратит стучать зубами так громко. Вроде получилось.
— Не, у него для этого скоростенки маловато, — отмахнулся Хагрид, хотя и, как показалось Гарри, с одобрением. — Да и не по силам ему… ну… с единорогом справиться — он же волшебный и могучий вдобавок. Вообще не пойму, кто такое мог сделать, и не слышал никогда, чтобы кто-то единорога убил.
Гарри задумался, откуда тогда в волшебных аптеках берутся единорожьи рога. Может быть, они сбрасывают их каждый год, как олени? Тогда тот, кто может собирать и продавать их, должен быть довольно состоятельным человеком… или великаном.
Стоящий на берегу еле слышно журчащего ручья хитровывернутый пень чуть не заставил Гарри отпрыгнуть в сторону и обнажить палочку. За неполный год он так привык к ней, что теперь чувствовал себя без нее так же неудобно, как без штанов. По крайней мере, в таких вот ситуациях.
— Успокоились малька? — прошептал Хагрид. — Не волнуйтесь, найдем мы его скоро… не мог он с такой-т раной далеко уйти. Найдем, а там уж… БЫСТРО ЗА ДЕРЕВО, ОБА!
Хагрид схватил в охапку Гарри и Малфоя и, сойдя с тропинки и сделав несколько шагов в сторону, поставил их под высоченный дуб. А сам выхватил из колчана тяжелый болт и взвел арбалет, готовясь выстрелить. Вокруг стояла полная тишина, но постепенно Гарри начал различать какие-то звуки. Как будто по прошлогодней палой листве провели краем тяжелой портьеры… или волшебной мантии. Хагрид пристально смотрел туда, откуда доносился звук, но через какое-то время звук исчез.
— Так я и знал, — прошептал Хагрид, — бродит тут кое-кто, кого век бы здесь не видеть да не слышать. Ладно, за мной — только тихо. Давайте.
Они медленно двинулись дальше, по тропинке, стараясь снова уловить этот зловещий шорох. Внезапно Хагрид присел и полуобернулся, вскинув арбалет в сторону еле шевельнувшихся ветвей.
— Кто там? — крикнул Хагрид. — Покажись — или стрелять буду!
Из темноты вышло нечто непонятное: то ли человек, то ли лошадь. До пояса это был человек с рыжими волосами и бородой, но от пояса начиналось лоснящееся, каштанового цвета лошадиное тело с длинным рыжеватым хвостом. Гарри и Драко от удивления раскрыли рты.
— А, это ты, Ронан, — в голосе Хагрида послышалось облегчение. — Как дела-т?
Хагрид подошел к кентавру и пожал ему руку.
— Добрый вечер, Хагрид, — приветствовал его Ронан низким печальным голосом. — Зачем ты пытался убить меня?
— Да не, не пытался я… Я ж не знал, что это ты, а сейчас… ну, особо осторожным надо быть, — пояснил Хагрид, кивнув на свой арбалет, глядящий сейчас в черное небо. — Что-то плохое по этому лесу бродит. Да, забыл совсем… это Гарри Поттер, а это Драко Малфой. Школьники наши, из Хогвартса. А это Ронан. Он кентавр.
— Мы заметили, — слабым голосом ответил Драко; надо отдать паршивцу должное, некий стиль в нем все-таки был. — Приветствую Вас, сэр.
— Добрый вам вечер, — обратился к ним кентавр. — Значит, вы школьники? И много вы уже выучили в школе?
— Немножко, — робко ответил Гарри. Вроде бы кентавры были не опасны, но уж больно этот Ронан был здоровый, даже на фоне Хагрида он не терялся.
— Немножко. Что ж, немножко — это намного больше, чем ничего, и совсем ненамного меньше, чем все, — Ронан вздохнул, откинул голову и уставился в небо. — Марс сегодня очень яркий.
— Ага, — подтвердил Хагрид, тоже посмотрев вверх. — Слушай, Ронан, а я так даже рад, что мы тебя встретили. Мы тут единорога ищем раненого, ты не видел ничего?
Ронан медлил с ответом. Какое-то время он, не мигая, смотрел в небо, а потом снова вздохнул.
— Всегда первыми жертвами становятся невинные, — произнес он. — Так было много веков назад, так происходит и сейчас.
— Ага, — согласился Хагрид. — Так ты видел чего, а, Ронан? Необычное чего-т?
— Марс сегодня очень яркий, — повторил Ронан, словно не замечая нетерпеливого взгляда Хагрида, — необычайно яркий.
— Да, но я-т` не про Марс, а про кое-что поближе, — заметил Хагрид. — Так ты ничего странного не видел?
И снова Ронан ответил не сразу — попереступал по земле копытами, дернул ухом, снова взглянул в небо и только тогда изрек:
— Лес скрывает много тайн.
Звук, донесшийся из чащи, заставил Хагрида снова вскинуть арбалет, но это оказался второй кентавр, с черными волосами и черным телом, очень похожий на Невилла после шутки близнецов. Вид у него был еще более дикий, чем у Ронана.
— Привет, Бэйн, — поприветствовал его Хагрид, — все в порядке?
— Добрый вечер, Хагрид. Надеюсь, что и у тебя все хорошо, — вежливо ответил кентавр.
— Хорошо, хорошо, — Хагрид пытался скрыть нетерпение, но это у него плохо получалось. — Слушай, я вот тут Ронана спрашиваю, не видел ли он… э-э… чего странного в последнее время? Тут единорог раненый бродит. Ты… ну… может, слышал об этом чего?
Бэйн подошел к Ронану и тоже поднял глаза к небу.
— Марс сегодня очень яркий, — заметил он.
— Да слышали мы уже про Марс-т, — сердито проворчал Хагрид. — Ладно, если чего, мне сообщите. Ну все, пошли мы.
Гарри и Драко двинулись за ним, оглядываясь на кентавров, пока тех не загородили деревья.
— Ну никогда эти кобылячьи сыны напрямую ничего не ответят, — раздраженно заметил Хагрид, — звездочеты непарнокопытные! Если что поближе Луны находится, им это вроде как неинтересно уже.
— А их тут много? — поинтересовался Гарри.
— Да хватает, — неопределенно ответил Хагрид, — они в основном табуном держатся, но… э-э… если мне надо чего, появляются сразу, как чувствуют. Умные они, кентавры… и знают много всего… вот только не рассказывают.
— А этот звук, ну который шурх-шурх, перед тем, как мы Ронана встретили — это ж не кентавр был? — спросил Гарри.
— Разве похоже было, что копыта по земле стучат? — ответил Хагрид вопросом на вопрос. — Не, я тебе так скажу: это тот был, кто единорогов убивает. Я в лесу раньше таких звуков не слышал — так что он это.
Они шли сквозь почти сплошную черную стену деревьев. Гарри не переставал крутить головой, хотя почти ничего не видел: почему-то ему казалось, что вот-вот из-за ветвей прямо в голову прилетит бладжер или сразу два. И он был очень рад тому, что рядом с ними Хагрид, а у Хагрида есть арбалет. Но если бы у великана была дядина двустволка, Гарри чувствовал бы себя еще увереннее.
Они прошли еще несколько минут, потеков крови вокруг становилось все больше.
— Стоп, — сказал вдруг Хагрид, — а ну, подождите меня под этим вот деревом, я там дальше проверю. И ни шагу отсель. Клык, охраняй!
Он скинул с плеча арбалет и бесшумно заскользил по тропинке. Клык забился между Малфоем и Гарри и дрожал. Постепенно его дрожь передалась Малфою, и скоро Гарри уже не мог понять, кто дрожит сильнее: Клык, Малфой или… он сам?! Гарри вытащил палочку из-под намотанного на левое предплечье эластичного бинта. Так, с палочкой, он действительно чувствовал себя намного увереннее.
— УАХУ-УАААААХУУУ! — раздался громкий вопль прямо над их головами. Все трое подпрыгнули, причем Драко приземлился уже шагах в трех от Клыка и Гарри. Его ноги, казалось, начали бежать еще в воздухе. Клык припустил за ним. Гарри на мгновение замер: с одной стороны, надо было дождаться Хагрида, а с другой…
— Стой, дурак! Пропадешь! — он бросился вслед за Малфоем, тот оглянулся, но, увидев несущегося прямо на него Поттера с палочкой в руке, припустил еще пуще. — Стой! Хогвартс в другой стороне!
Драко не слышал или не желал слышать. Он бежал, не разбирая дороги, и его несло все глубже и глубже в лес. Гарри еле успевал за ним. Он подумал, не стоит ли обезножить Малфоя заклинанием, иначе кто знает, куда их занесет.
Но вдруг перепуганный блондинчик замер: деревья окончательно преградили им путь. Клык прижался к ноге Гарри, тихо поскуливая. Гарри показалось, что пятен серебристой крови тут куда больше, чем на той тропинке, с которой и убежал Драко. Все корни деревьев были забрызганы кровью, словно несчастное создание металось здесь, обезумев от боли. Сквозь толстые ветви стоявшего перед ними древнего дуба Гарри увидел поляну.
— Тихо! Смотри! — произнес он, вытягивая руку и показывая на блеск, исходивший от земли. Драко во все глаза смотрел на здоровенную лужу крови. В его глазах метался ужас. Подумав, Гарри, демонстративно-уверенно хмыкнул и, как и тогда, у замка, пустил свою палочку веером. Вроде помогло: Драко подступил на полшага к нему и перестал еле слышно всхлипывать.
Они почти на четвереньках пробрались под ветвями дуба и, пригибаясь, вышли на поляну. Теперь Малфой держался за спиной Гарри. В нескольких метрах от них лежал единорог, он был мертв. Гарри никогда не видел такой печальной и такой завораживающей картины. Он только сейчас понял, что смерть тоже может быть прекрасной и представил себя лежащим на спине, раскинув руки, и над ним, стоя на коленях, роняют жемчужные слезы Гермиона, Джинни и Пенни Клируотер.
А в следующую секунду он подумал: а не это ли хочет внушить ему Директор? Мол, смерть прекрасна, мой мальчик, и не стоит бояться ее так уж сильно? Ну да, в методичке миссис Бересфорд этого не было, но откуда авторам этой методички знать про единорогов?
Мертвый единорог манил их обоих, его и Драко, как то самое зеркало ЕИНАЛЕЖ там, в пустом классе.
Гарри почти против воли сделал еще шаг вперед и вдруг застыл, услышав знакомый шорох. Кусты на другом конце поляны зашевелились, и из тени выступила облаченная в длинный балахон фигура с наброшенным на голову капюшоном. Кто-то крался к ним, как вышедший на охоту зверь. Гарри, Малфой и Клык были не в силах пошевелиться. Однако фигура в балахоне их не замечала. Существо подошло к мертвому животному, опустилось на колени и склонилось над огромной рваной раной в боку единорога. И… начало пить кровь.
Смертельное очарование лопнуло с первым же смачным чавком и цвирканьем, сменившись ужасом и отвращением.
— А-А-А-А-А!
Малфой, издав дикий крик, бросился бежать, а вслед за ним устремился трусливый Клык. Фигура в балахоне подняла голову и уставилась на Гарри. Гарри отчетливо видел, как с невидимого лица на балахон капала серебристая кровь.
— «ЭКСПЕЛЛИАРМУС!!!» — черную фигуру отбросило назад, на спину. Что-то прилетело с ее стороны и больно стукнуло Гарри по левому предплечью. Он присел на корточки и почти сразу же нащупал свободной рукой гладкий кусок дерева. Это была волшебная палочка, и значит, фигура могла быть только волшебником…
Фигура резко, извернувшись совершенно неестественным образом, поднялась с земли и сделала несколько быстрых шагов по направлению к Гарри.
— «РЕДУКТО!!!» — кто бы это ни был, его одежда — или шкура — была прочнее стенки старого шкафа, а по функции Гарри не попал. Луч заклятия угодил прямо в центр силуэта, но фигура лишь слегка покачнулась и сделала еще шаг.
В следующее мгновение голову мальчика пронзила острая боль, такая сильная, какой раньше никогда не случалось: казалось, что шрам на лбу вспыхнул ярким пламенем.
Полуослепший от боли Гарри попятился назад. Внезапно сзади раздался стук копыт, и что-то огромное пронеслось мимо него, воинственно устремляясь к фигуре в балахоне.
Боль была такой сильной, что Гарри упал на колени. Однако через минуту или две боль прошла так же внезапно, как и появилась. Когда Гарри наконец поднял голову, фигуры в балахоне на поляне уже не было, а над ним стоял кентавр. Не Ронан и не Бэйн — этот был моложе, у него были белокурые волосы и белое тело в черных пятнах.
— С Вами все в порядке? — спросил кентавр, помогая Гарри подняться на ноги.
— Да, спасибо, — неуверенно пробормотал Гарри. — Вы не знаете, кто это был? Это… Это волшебник?
Кентавр не ответил и молча посмотрел на Гарри своими поразительно-синими глазами, напоминавшими бледные сапфиры. Глаза кентавра задержались на шраме Гарри, который, казалось, налился кровью и увеличился в размерах.
— Вы — сын Поттеров, — это был не вопрос, а утверждение. — Вам лучше вернуться к Хагриду. В лесу сейчас опасно, особенно для Вас. Вы умеете ездить верхом? Так будет быстрее. Кстати, меня зовут Флоренц.
Кентавр согнул передние ноги, чтобы Гарри смог вскарабкаться на его спину. И тут до них донесся стук копыт. На поляну вылетели Ронан и Бэйн. Они тяжело дышали, а тела их блестели от пота.
— Флоренц! — прогремел Бэйн. — Что ты делаешь? У тебя на спине человек! Тебе не стыдно? Ты что, верховая лошадь?
— Вы разве не поняли, кто это? — спокойно спросил Флоренц, поднимаясь на все свои четыре копыта. — Это сын Поттеров. Чем быстрее он покинет лес, тем лучше для него.
— Что ты ему рассказал? — прорычал Бэйн. — Запомни, Флоренц, мы поклялись не препятствовать тому, что должно случиться по воле небес. Разве движение планет не показало нам, что произойдет в ближайшее время?
Ронан нервно рыл копытом землю.
— Я думаю, Флоренц решил, что так будет лучше, — мрачно произнес он.
— Лучше?! — Бэйн от негодования взбрыкнул задними ногами. — Все происходящее не имеет к нам никакого отношения! Кентавры не должны мешать тому, что предсказано звездами! И не наше дело, подобно ослам, бегать по лесу в поисках заблудившихся людей!
Флоренц в приступе гнева поднялся на дыбы, и это произошло так внезапно, что Гарри пришлось вцепиться ему в плечи, чтобы удержаться на нем.
— Ты что, не видишь этого единорога? — яростно крикнул он, обращаясь к Бэйну. — Ты что, не понимаешь, почему его убили? Или планеты не открыли тебе эту тайну? Лично я против того, кто рыщет по лесу, и я готов помочь людям в борьбе с ним.
— ГАРРИ! — на поляну вылетел Хагрид, сжимая в руках взведенный арбалет. — Ты… Ты жив?
— Да, все в п-порядке. Все н-нормально, Х-хагрид! Я… Я обезоружил его. Вот, — показал он Хагриду и кентаврам трофейную палочку; она не выглядела зловещей — скорее, какой-то девчоночьей, что ли… — И «Редукто» еще раз попал… Но слабо. Ничего ему не сделалось.
Хагрид кивнул и склонился над убитым единорогом.
— Три планеты. Три малых планеты, которые сошлись вместе два года назад, — внезапно сказал Флоренц, кося голубым глазом на трофейную палочку в руке Гарри. Ронан и Бейн молчали, тоже пожирая ее глазами, а Флоренц продолжил: — Вы тогда не придали этому значения. А зря. На путях светил нет мелочей. Теперь вы поняли?
Ронан и Бэйн развернулись и так же молча удалились в чащу. Флоренц смотрел им вслед с загадочной улыбкой на лице.
— Хагрид, а что с Драко? — спросил Гарри великана, который достал из своего бездонного кармана огромное полотнище и теперь заворачивал в него тело единорога; в сравнении с великаном оно выглядело не крупнее большой собаки.
— Ничего с ним не сделается, с этим трусом, — буркнул Хагрид, взваливая получившийся сверток на плечи. — Вылетел прямо на меня, с воплями. Ну ничего, увидел теперь… Может, после такого он да папашка его… Хмм… — он не закончил фразу. — Я Клыка послал проводить его к замку, ну и к тебе побежал. Флоренц, донесешь мальца-т? Не в обиду говорю.
Кентавр кивнул и шагом последовал за несущим на загривке тушу единорога Хагридом. Гарри покачивался на его спине и вспоминал, что он знал о Малфоях. Малфой-старший был одним из приближенных Волдеморта, потом — лидером какой-то из темных фракций… А младший был просто избалованным трусливым говнюком.
— Почему Бэйн так разозлился? — шепнул Гарри кентавру, когда они прошли уже не меньше двух сотен ярдов. — И кстати… от кого Вы меня спасли? Это же не мог быть Вол…
Флоренц совсем не торопился отвечать на заданный вопрос, а Гарри не стремился называть имя до конца. Они так долго шли за Хагридом в полной тишине, что Гарри решил, будто кентавр не хочет с ним разговаривать. Но когда они пробирались сквозь почти непроходимый участок леса, Флоренц вдруг обернулся.
— Гарри Поттер, сын Поттеров, Вы знаете, зачем нужна кровь единорога?
— Нет, — удивленно ответил Гарри, не понимая, почему кентавр задал ему этот вопрос, — на уроках по зельям мы использовали только толченый рог и волосы из хвоста.
— Это потому, что убийство единорога считается чудовищным преступлением, — объяснил Флоренц. — Только тот, кому нечего терять и кто стремится к своей цели, не заботясь о последствиях, способен совершить такое преступление. Кровь единорога спасает жизнь, даже если человек на волосок от смерти… Но человек дорого заплатит за это. Если он убьет такое прекрасное и беззащитное существо ради собственного спасения, то с того момента, как кровь единорога коснется его губ, он будет проклят.
Насчет беззащитности единорогов у Гарри было свое собственное мнение, но он решил не спорить. С другой стороны, похоже, что рога стоимостью в пятьсот фунтов за штуку действительно можно было получить примерно так же, как волосы из хвоста: не убивая дивное животное.
— Значит, это был тот, кому нечего терять, — подумал он вслух, — и, скорее всего, этот «кто-то» не боится проклятия, потому что и так уже проклят дальше некуда, правда?
— Правда, — согласился Флоренц. — И он делает это ради того, чтобы отсрочить неизбежное, а за это время завладеть напитком, который полностью восстановит его силы и сделает его бессмертным… Мистер Поттер, Вы знаете, что сейчас спрятано в школе?
— Философский камень, — не задумываясь, ответил Гарри: уж если даже кентавры в лесу это знают… — И он не только превращает все в золото, он же еще и эликсир жизни! И тогда понятно, кто…
— Вы же знаете того, кто много лет ждал, пока сможет вернуть себе силы, того, кто все эти годы цеплялся за жизнь, дожидаясь своего шанса, — Флоренц снова не спрашивал, а утверждал.
Разумеется, Гарри знал. Он вспомнил слова Хагрида, сказанные им при первой встрече: «Кое-кто говорит, что он умер. А я так считаю, что чушь все это. Думаю, в нем ничего человеческого уже не осталось — а ведь только человек может умереть».
В любом случае он снова встретился со своим врагом и, если не победил, то хотя бы обезоружил его. Разумеется, первой их встречи он не помнил, если не считать того, что всплывало в его кошмарах. «Тогда его победил не я, — внезапно понял он, — тогда его победили папа и мама. Погибли, но победили. А я… Я смог победить или хотя бы остановить его только сейчас».
Они вышли на опушку совершенно внезапно. Темная стена леса осталась позади. Перед ними светились редкие огоньки замка и фонарь над дверью хижины Хагрида. Великан подошел к стоящему ярдах в пятидесяти от хижины сараю и свалил внутрь свой тяжелый груз. Гарри неловко слез со спины Флоренца и поклонился ему. Флоренц поклонился в ответ.
— На путях светил не бывает мелочей. И даже мудрые порой забывают, что сотня малых звезд может затмить ту, что мнит себя ярче всех, — произнес Флоренц, шагая рядом с Гарри по направлению к хижине. Он немного помолчал и добавил: — Особенно часто об этом забывают мудрейшие из мудрых. Их слепит свой собственный свет.