***
Первая пара сосисок пролетела в желудок Гарри с той же скоростью, что и у Хагрида. Потом, понятно, великан ушел в отрыв, так как Гарри жевал уже помедленнее. Было очень вкусно, как и тогда, на острове. Гарри даже подумал, что вопреки жалобам на отсутствие времени Хагрид накрутил сосиски сам, из собственной добычи, и потом подменил на них те, что были в фирменном пластике тем самым способом, которым кто-то — а может быть и сам лесничий — летом распихал по яйцам хогвартсские письма: магазинные сосиски такими вкусными быть просто не могли. Хагрид прикладывался к пиву, Гарри потягивал травяной чай. Наконец великан рыгнул и откинулся назад: — Гарри, ты это… Не дашь мне палочку посмотреть? Ту, что у этого отнял? Гарри пожал плечами и протянул трофей. Хагрид внимательно оглядел его и вдоль, и поперек, даже понюхал. — Где-то я уже видел ее, — вздохнул он, — давно уже, никак не припомню. Гарри задумался. На палочку Квиррелла, которую тот неоднократно демонстрировал на уроках, трофей походил мало. Могла ли у профессора быть другая палочка, когда он только учился в школе? Или его подозрения — полная ерунда, и надо искать другого волшебника или, судя по стилю самой палочки, волшебницу? — Возьмешь ее себе? — спросил Гарри. — У тебя же… — Не-не-не, — замахал руками подобно мельнице Хагрид, аж ветром повеяло, — и не думай даже. Во-первых, мою-т старую Министерство сломало, официально — дальше некуда. И если с другой застукают — сразу Азкабан. Тюрьма такая, у волшебников. И лучше туда не попадать, вот что тебе скажу. На несколько секунд Хагрид помрачнел, затем продолжил: — Во-вторых, зачем оно мне? У меня вон зонтик есть, привык я к нему. А эта меня скорее всего и не послушает. — А меня? — А тебя, может, и послушает. Это ж трофей твой. Какие-то палочки — они верные, ни за что другого волшебника, или ведьму там, слушать не будут. А какие-то — вертихвостки, прости Мерлин, кто отобрал, того и она. А то попробуй? Гарри взял палочку в руку: — Люмос! На кончике загорелся огонек, потусклее, чем на своей собственной, да и тепло по руке от нее не разливалось, но все же трофей слушался мальчика вполне охотно. «Наши с Томом палочки — сестры! — внезапно вспомнил Гарри. — Может быть… Может быть, это палочка самого Волдеморта?! И тогда понятно, почему она слушается меня». Он пожалел, что не может посмотреть, не перо ли феникса спрятано внутри трофея. Конечно, ходить с таким вот девчачьим с виду инструментом любому уважающему себя Темному Лорду должно быть западло, но мало ли! Или все же… — Вертихвостка, — с каким-то даже удовольствием заметил Хагрид, — это, значит, будет "в-третьих". Ты только ей зря не свети ни перед кем. Оно, знаешь ли, полезно бывает иногда-т. Вроде и мелочь, — слово «мелочь» Хагрид произнес с легким ударением; ясно стало, что великим людям до подобных мелочей дела тоже нет, — а, глядишь, и пригодится. И еще это… Ты остаток-то сосисок возьми себе. Угостишь кого, может. — Кого угощать-то? Спят все уже. Малфоя, что ли? — извинения извинениями, но информировать великана о том, что его, может быть, ждут, Гарри не собирался. Пусть директор лишний раз портреты погоняет, что ли. — Это точно, этот не заслужил. Да и давно Клык его увел, часа два прошло, не меньше. Небось, уже спит в ихнем подвале, ну или не спит, а дрожит с пережитого. Хотя чего там пережитого того… А коли не найдешь кого — утром разогреешь, делов-т. Прямо так на стилете и бери, в камин сунешь у себя там. Не боись, тут опасный только один был, да и прибрал я его. Гарри внимательно оглядел полускрытое сосисками лезвие. Грани выглядели неестественно острыми. Ну и представления Хагрида об опасном и безопасном были немного специфическими. С другой стороны, и извинения были просто гигантскими, ну или великанскими, так точнее. Самым ценным, разумеется, была возможность покупать что-то маггловское прямо из Хогвартса. Благодаря вечерним посиделкам с миссис Кейн ценность такого канала Гарри представлял прекрасно. Как и опасность того, что о нем узнает кто-то, кому не положено. Но подводить Хагрида и пока еще незнакомого Стива он, само собой, не собирался. Плюс настоящий клинок: такой бы ему на Хэллоуин, да в ноздрю троллю… Хотя мимо мозга можно было и промахнуться, уж больно он у них маленький: Гарри потом посмотрел в книжке, которую читала, разумеется, Гермиона. Да еще и палочка — впрочем, та была его личным трофеем, но и тут Хагрид помог ему хотя бы подсказкой. В общем, отработка удалась. Хотя и палочка, и стилет могли быть не извинением, а очередным этапом накачки героя на подвиг. Правда, нанизанные на стилет сосиски резко снижали градус героического пафоса. Гарри широко, с чувством, зевнул, и лесничий засуетился. Зажег фонарь, вышел на крыльцо. Подбежал Клык, вновь демонстрируя грозность и готовность порвать и защитить, и Хагрид приказал ему отвести Гарри к воротам замка. Разумеется, едва они отошли от хижины, волкодав растерял весь свой грозный вид и начал жаться к ноге Гарри. Тот взял в одну руку палочку — разумеется, остролистовую, а в другой (острием вверх, чтобы Клык с испугу не дотянулся до вкусненького) так и держал боевой шампур, надеясь, что сосиски в случае чего не сильно помешают ткнуть, куда придется. Но избавиться от них он был не готов. Встретивший их у входа Филч, несмотря на присущий ему ночной образ жизни, был совсем сонный, и даже обыскивать не стал, лишь шуганул тянущего ноздрями аромат сосисок Клыка. Так что, зря он испачкал жиром мантию, пряча стопроцентно запрещенный к проносу стилет за ремнем на спине. Дальше по замку его провожала миссис Норрис — то ли тоже тянулась за вкусненьким, то ли конвоировала до общежития. Гарри поднялся в башню, разбудил крайне недовольную этим Полную Даму и тихо прошел в гостиную. — ГАРРИ! — такого громового шепота он не слышал никогда в жизни, а объятия от налетевшего на него каштаново-яблочного вихря могли бы дать сто очков вперед железному обхвату Молли Уизли. — Мы так волновались, когда узнали… Гермиона плакала и улыбалась, с диванчика в углу поднимались сонные Невилл и Рон. Гарри стало тепло на душе: они его все-таки ждали все это время. — С-страшно было? — поинтересовался Невилл. Гарри задумался: стоит ли рассказывать все, что там, в лесу, произошло? С одной стороны, и он, и эти трое были втянуты во что-то непонятное, а с другой… Он вспомнил, как его колотило до глотка Хагридовой настойки, и решил, что все же не стоит пугать одноклассников такой жутью. — Да не очень. Неприятно, конечно, это да. Лес там темный… Бродят всякие… Помог Хагриду найти кое-чего… С кентаврами познакомился… — С настоящими?! — глаза у Гермионы стали по семьдесят пенсов одной монеткой. — Ага, точно как в той книжке, что ты привезла. Сверху мужик здоровенный, кудлатый, а снизу конь с копытами. Я на одном проехался даже. Странные они, все про Марс твердят. «Марс сегодня очень яркий, чрезвычайно, понимаешь, яркий!» — Это плохо, — Невилл заметно обеспокоился, — это очень-очень плохо. Три пары глаз уставились на него, требуя разъяснений. — Ну… кентавры — они первые в гадании по звездам. А Марс яркий — значит или война, или что-то еще плохое. — Марс — это не звезда, а планета, — в режиме заучки заявила Гермиона, — и вообще, текущее противостояние уже прошло, а следующие, когда Марс будет выглядеть ярче обычного, будут только в девяносто третьем, девяносто пятом и девяносто седьмом. — Это только к третьему курсу, — флегматично отметил резко заскучавший от ее тона Рон, — или даже к пятому и к седьмому. Времени полно. Гарри вспомнил слова Хагрида о том, что времени много не бывает, но решил не развивать тему — уж очень вокруг было уютно. — А потом мы с Хагридом посидели. Сосиски жарили. Очень вкусные, я вам вот принес немного, — и он достал из-под мантии исполняющий обязанности шампура стилет. Они подтащили к камину четыре кресла, и Гарри сунул в огонь стилет с сосисками. Чуть разогрев, раздал по одной Гермионе, Рону и Невиллу. Рон с Невиллом посмотрели на Гермионину долю с легкой тоской, но, разумеется, ничего не сказали. Гарри было хорошо, так, как никогда с момента приезда в школу. Сосисок ему не досталось, да и не хотелось есть после позднего ужина в хижине, так что оставалось просто сидеть, ощущая волны тепла от камина и смотреть на огонь. Гермиона, как и он, наблюдала за пляской пламени, Рон подремывал в кресле, а Невилл… Невилл смотрел на заляпанный жиром клинок, лежащий на столике. Гарри поймал его взгляд и вопросительно поднял бровь. — Можно? — среагировал Лонгботтом и, дождавшись кивка, протянул руку к стилету. Оглядев его, поймал пару бликов от камина и твердо посмотрел в глаза Гарри. Тот поежился, похоже, безмятежному сидению пришел конец. — Гарри, это, конечно, не мое дело… Но откуда у тебя?.. — Хагрид дал, сосиски отнести. И разогреть в камине. — Сосиски… Ты знаешь, что это такое? — Стилет? Кинжал? — Мизерикорд. Оружие для добивания рыцарей, закованных в доспех. Оно само по себе довольно темное, знаешь ли… А тут еще и заточка магическая, и руны, — в отсветах пламени блеснули опоясывающие небольшую овальную гарду угловатые значки, — причем тоже не очень добрые. — А откуда ты знаешь? — оживилась Гермиона. — Ведь руны будут только на третьем курсе? — Ну, у нас дома есть библиотека… — обычно при этом слове Гермиона подпрыгивала и начинала забрасывать неосторожного собеседника вопросами, но сейчас происходило что-то странное. Гарри повернулся к ней: она смотрела не на Невилла, и даже не на стилет, возвращенный им на столик, а на рукав мантии Гарри. — Эээ… Гермиона?.. — Гарри. Нет. Гарри Джеймс Поттер. Откуда. На рукаве твоей мантии. Кровь единорога? — ЧТО?! — одновременно подскочили Невилл с Роном. — Кровь. Единорога. НУ?! — Ммм… Это… Мы патрулировали с Хагридом, я же говорил. Кто-то в лесу нападает на единорогов. Мы нашли одного. Мертвого уже. И прогнали того, кто пил кровь. Вместе с кентаврами. Наверное, тогда я и запачкался. — Запачкался, значит. Вместе с кентаврами. Только не говори. Пожалуйста. Что ты касался этим местом. Твоих собственных губ. Пожалуйста. — Эээ… Да вроде не касался, — Гарри с сомнением посмотрел на рукав. Сосиски были жирные, как и положено, и вроде как он действительно вытирал губы рукавом пару раз. Ну или чуть больше. Но от пятна жира до серебристого потека было никак не меньше пяти дюймов. Черт, да он бы просто не смог извернуться так, чтобы коснуться этого места губами! — Вроде, говориш-ш-ш-шь, — теперь Гермиона шипела не хуже миссис Норрис. — Тупица! Дубина! Ты мог получить проклятие на всю жизнь! Черт, да я могла получить проклятие на всю жизнь, если бы случайно коснулась этого места, когда обнимала тебя! Гарри стало плохо. Действительно, если бы Гермиона… — И вообще: Ты. Нам. Врал! — она глубоко вздохнула, глаза метали молнии, волосы распушились, между прядями забегали синие искорки. — Патрулировал, значит?! С кентаврами о звездах рассуждал?! Марс у тебя яркий, да? А, совсем из памяти вылетело: ты, оказывается, встретил кого-то, кто убивал единорогов? Да ты знаешь, КТО может и способен убить единорога?! А потом чай пил с сосисками, пока я тут с ума сходила? Это я должна была туда идти! Я и Невилл! Мы так боялись за тебя! Я думала, ты мне друг! Она бросилась по лестнице в девчачью спальню, и уже с верхней площадки бросила, как выстрелила: — НЕНАВИЖУ!!! Невилл и Рон уже стояли у своей лестницы, обе палочки смотрели Гарри прямо в лицо. — Знаешь что, приятель, — глаза Рона превратились в узкие щелочки, — что-то не нравится это мне. Кинжал этот твой темный… Надо еще посмотреть, какой такой Хагрид тебе его дал. Кровь проклятая… А может, ты специально на эту отработку нарывался? Может, ты и не отгонял никого? Знаешь, похоже, не зря мы тебе не верили. Гарри открыл было рот, чтобы возразить, но понял, что это бесполезно. Ему все равно никто не поверит, и даже поговори эти двое с Хагридом и тем же Флоренцем — веры ему уже не будет. Да, в общем-то, он в ней со стороны этих двоих и не нуждался: привык. Но вот… Но Рон еще не закончил: — Сделал бы ты мне одолжение — поспал бы ты сегодня в гостиной, а? А то хочется утром проснуться без темного кинжала в спине. Пятясь, оба гриффиндорца поднялись по ступеням (Невилл даже ни разу не попытался упасть), все так же держа Гарри на прицеле. Вряд ли они могли наслать на него что-то серьезнее щекотки и, скорее всего, он успел бы обезоружить их обоих раньше. Но ничего не хотелось. Ночь, которая началась плохо или даже очень плохо, продолжилась прекрасно, а вот закончилась совершенно катастрофически — звонким девчачьим «Ненавижу!» Гарри поднялся с кресла, в котором так и просидел все это время и взял в руку кинжал. Крутанул клинок веером на манер палочки, только воздух свистнул. Попробовал остроту лезвия подушечкой пальца — выступила темно-красная капля. Совершенно автоматически он размазал ее по гарде — там, где проступали еле видимые в неверном свете камина значки. Внезапно значки — руны — вспыхнули красным. Он взвесил кинжал в левой руке и со злостью запустил его в стоящие в нише у входа доспехи. Он практически не целился, но мизерикорд вошел точно в забрало, в щель между пластинами. Руны погасли. Темная магия? Ну хорошо, пусть будет темная магия. Надо ее освоить.Чудесная ночь с друзьями
29 октября 2018 г. в 12:00
Около хижины их встретил Клык, абсолютно счастливый вследствие возвращения обожаемого хозяина и избавления от ужасов ночи.
— Все, пришли уже, — сказал Хагрид и полез лапищей во внутренний карман сюртука. Немного покопавшись, он вытащил оттуда фляжку не меньше, чем на полгаллона, и встряхнул ее, внимательно прислушавшись.
— Ага, ну по паре глоточков-то нам хватит, — тут он с сомнением глянул на Гарри, — хотя тебе вот, наверное, лучше один. Спокойник новолунный, оч-чень правильная в такую погоду вещь!
Он протянул фляжку мальчику, из горлышка несло спиртовым духом. До этого крепких напитков Поттер никогда, разумеется, не пробовал, но раз тут спокойник… Гарри задержал дыхание, глотнул. Рот и пищевод обожгло, он закашлялся, но дрожь уже уходила, и страх этой ночи покидал тело. Хагрид протянул флягу Флоренцу.
— Благодарю, Смотритель. Рукотворное спокойствие путает дороги звезд.
— Ну, как знаешь. Мы-т про Марс слышали уже, а других-иных через потолок да стены и не видно-т будет, — Хагрид открыл дверь и сделал приглашающий жест. Кентавр фыркнул, само по себе приглашение под крышу, похоже, было для него оскорблением — разве что Хагриду такое было простительно — и, прощально махнув рукой, отправился в лес. Гарри вошел, и Хагрид, войдя вслед за ним, закрыл дверь, наказав тоже сунувшемуся было внутрь, в безопасность, Клыку караулить хижину.
— Тут, значца, сосиски у меня снова, ну, а огонь, это сам уже разожжешь, верно? — не дожидаясь ответа, Хагрид бросил куртку на сучковатую табуретку в углу и запустил руки в сундук, из которого явственно дохнуло холодом.
Гарри навел палочку на камин и пробормотал «Инсендио», как Хагрид на том острове. Заранее сложенные поверх остывшего пепла валежины полыхнули жаром. Так и не вытаскивая голову из ларя, Хагрид махнул зонтиком, и памятный закопченный медный чайник пристроился на крюке над пламенем, из зонтика ударила внутрь медного чрева мощная струя воды, и в завершение крышка, чуть менее черная, чем сам чайник, взлетела и с глухим звяком ввинтилась на законное место.
«Ага!» — Хагрид резко разогнулся, и на стол плюхнулись три пластиковых пачки с абсолютно неуместными здесь, в пропахшей дымом и волшебством хижине, наклейками «Теско».
— Маггловские, — заметив его недоумение, кивнул Хагрид, — так-т дешевше будет. Жалованье у меня не профессорское, сам понимаешь, а едим мы с Клыком много, приходится выкручиваться. Не, ежли мясца закоптить или так пожарить — это-т я охотой добуду, а вот сосисок навертеть — времени нет, так-т.
Он отошел к другому шкафу, погремел чем-то и вывалил на стол несколько разнокалиберных стилетов древнего вида: пожалуй, подревнее тех, что были у него на острове.
— Насаживай, по три штуки должно войти вроде. Хотя стой, на этот вот не надо, он от крови звереет, — он убрал один особо мрачно выглядевший стилет обратно в шкаф. — Хотя сколько тут крови-т…
— Хагрид, — удивленно спросил Гарри, насаживая сосиски на лезвия, — а как ты их покупаешь? Ты вроде с маггловскими деньгами не шибко разбираешься?
— А чо тут разбираться? Берешь сову, сове галлеон в лапу и записку в клюв, что надо-т. И в Глазго, тут вроде и недалеко совсем. А там на окраине паренек один живет, ушлый, с Рэйвенкло, лет пять назад как выпустился. Из магглов, как вон Гермиона твоя. Он и разбирается со всем. Только сову, ежли с цельным галлеоном, надо погрузоподъемней брать, а то десять с лишком фунтов весу не каждая унесет, да. Твоя-то должна потянуть вроде, специально выбирал ведь.
Гарри продолжал накалывать сосиски, считая в уме. Что-то не сходилось — даже четыре с половиной кило сосисок, пусть и из «Теско», стоить должны были не пять фунтов стерлингов, которые, как выяснил Гарри, гоблины в банке давали за один галлеон, а все двенадцать-пятнадцать.
— Эээ… Он их ворует, что ли? Как Флетчер? За пять фунтов столько не купишь, даже в «Теско», — в магазин этой сети Гарри ездил для миссис Кейн только прошлой осенью, когда у нее было не очень здорово с деньгами.
— Дык, а кто про пять говорит? Пять — это если у гоблинов галлеоны на маггловские менять. А когда обратно — так коротышки аж по пятьдесят берут. Жадные потому что. Я-т нумерологию не учил, выперли меня с нее — но и так понимаю, что грабеж. А парнишка этот, Стивен — тот среднее арифмантическое считает, двадцать три фунта за галлеон дает. Ну, а ежли обратно менять, то тридцать один. Все лучше, чем у зубастеньких. Да и числа тоже простые, так что тоже запомнишь!
Они сидели перед камином, время от времени поворачивая стилеты с насаженными на них сосисками. Гарри понял, что спрашивать надо именно сейчас и что Хагрид ждет именно этого. Но кроме того, было совершенно ясно, что в лоб тут действовать противопоказано — мало что не получишь ответа, так еще и потеряешь лицо.
— Хагрид, а директор об этом знает? Ему ж вот такенную ораву кормить приходится. А исключения из закона Гэмпа…
— Великий человек Дамблдор! — Хагрид потряс унизанным сосисками стилетом. — И дела у него великие. А ежли каждой мелочью заниматься, вродь сосисок — так на главное-то времени и не хватит. Время — оно такое, никогда его много не бывает. Да и хорошо это — парнишка-т тот к славе не стремится, к чему великим людям про него знать?
— И гоблинам тоже ни к чему? — Гарри поймал уважительный взгляд Хагрида и не стал прояснять идею о препятствовании конкуренции посредством устройства несчастных случаев — и так все было ясно.
— Ага. И не только им. Ну да Стив парень осторожный, ежли без рекомендациев кто ему напишет — вернет деньги обратно, вроде не знаю ничего, ошибочка вышла, да.
— А у меня, значит, рекомендация есть, — отнюдь не вопросительно кивнул Гарри. Где раздобыть список выпускников Рэйвенкло за восемьдесят шестой — восемьдесят восьмой годы, он уже примерно представлял, и вряд ли там среди полутора десятков парней будет больше одного Стивена. Ну, а зная фамилию, уже можно отправлять сову.
— Ну тебя-то кто не знает, а вот иных-прочих… — как обычно, прямого ответа Гарри не дождался, да и не особенно он ему был нужен. Хагрид принес извинения, да так, что никто, кроме Гарри, при всем желании этого не понял бы.
— Хагрид… А этот самый Стив — он только продает или покупает тоже?
— Покупает, — вздохнул Хагрид, — только это уж совсем не у всех. Вот как увидит, что клиент правильный — может и напишет письмецо-т.
— А почему ты тогда не добавил «зря я это сказал», как раньше? Ну, раз он все равно у меня ничего не купит?
— А тебе тут риску никакого, раз не купит-т. Да и нечего тебе продавать пока. Позже — может быть, как что-то толковое делать сможешь. Ну и опаску заимеешь правильную, не без того. Чего зря-т? Вот когда детишек на что опасное подбиваешь — тогда да, зря, — вздохнул великан. Точно, извинения.
— Совета хочу спросить у тебя, Хагрид. Дружеского.
— Ммм? — Хагрид понюхал крайнюю сосиску и снова сунул стилет в огонь.
— За флейту, что ты мне на Рождество подарил, спасибо я сказал уже, я про другое немного. Как-то знаешь… не получается у меня тут друзей завести. Играть на ней мне некому, да и станцевать не с кем. Может нужнее им? Невиллу вон отдам… Ему вроде как надо.
— Песни с танцами тебя сами найдут, вот что тебе скажу. Радуйся-не радуйся… Нет, если совсем откажешься, то можешь и у стеночки постоять, вдруг да обойдется, так многие делают. А Невилл правильный парень, это точно. Хотя и тюфяк тюфяком с виду, а его сам Дамблдор отмечает. Не так, как тебя, конечно, но… Опять же, на Гриффиндор попал, не к Хаффам. Да и Рон тоже, хоть и не так все просто с ним, директор его тоже привечает-т.
— Великий человек Дамблдор! — в свою очередь потряс стилетом с сосисками Гарри. — Хагрид, вроде готово уже?
— Угу. Так вот, парни они хорошие. Да только решение это твое и только твое. Я свое принял уже. Твоя очередь теперь решать, как с Норбертом, — великан принюхался, — и прав ты, Гарри. За стол пора.