Berget fodde en ratta

      Как бы банально это ни звучало, но… Дерьмо случается. Причем, со всеми. От мала до велика. Независимо от пола, гендерной самоидентификации, социального статуса или даже формы бытия.       У птички-невелички, скажем, день явно не благоденствует, коли она нежданно-негаданно обнаружила себя в громадных когтях ястреба. У камня, другой раз, минорный момент случается, коли его бросили кому-то в физиономию. Только представьте! Покоился ты себе тысячу лет, никого не приводил в смятение, мирно распадался по атомам, медленно и благородно, и тут — на тебе! — кратковременный миг полета, а следом удар о чью-то премерзкую рожу! Такое себе ощущение, полагаю.       Или вот, иногда случается, встал ты не с той ноги, и весь день пошел коту под хвост. А может быть, и родился ты тоже не с той ноги. Всякое, знаете ли, бывает. А иногда дерьмо случается в масштабе целой державы, пусть даже и самой цивилизованной, культурной, могущественной, несокрушимой, являющей собой практически Вальгаллу в нашей столь неидеальной галактике…       И зовут это Дерьмо — Хела.       Я пропустила миг ее воцарения на престоле. Банально говоря, не было в этот час, ибо я несла службу на отдаленной планете, и не могла даже допустить мысли о том, что к моему возвращению в Столицу Столиц, приключится столь многозначительный пиздец. Но, как мы помним, случается всякое — и рожа с камнем, и неприятности с жопой, и Хела с Асгардом. И сколь долго она правит, столь много и льется кровь на земле моих предков…. Хотя, стоп, какие предки?! Я ж приемная.       Короче, история ее дерзкого рейдерского захвата Золотого Трона настолько путанная, что, по-хорошему, без стакана чего-нибудь горячительного, разобраться трудновато. Но нынче с этим, ясное дело, кризис (запрет Хелы на алкоголь лишь в очередной раз напомнил, что здоровый образ жизни есть истинное зло в конечной форме). Лично я смогла сформировать приближенную картину исключительно по крупицам слухов и обрывкам россказней, в основе которых возлегло грустное повествование Наблюдателя Миров — Хеймдалля.       По идее Всеотца, Хела должна была высвободиться из своего многотысячелетнего заточения лишь после смерти Одина, но, как можно заметить, что-то в его плане пошло не так и вернулась старшая дочь раньше положенного срока, да еще и с притензиями. Возможно, Царь Царей ослаб после смерти Фригги, упав в не очень-то уютные объятия депрессии, и упустил какой-то нюанс, а может кто-то другой состряпал всему Асгарду грандиозную подлость, но факт остается фактом: Хела, стремительная, как ураган, ворвалась в Валаскьяльв* без объявления войны и сразу же начала качать права на Асгардский трон.       В гордом одиночестве Богинюшка Смерти смогла не только прорваться сквозь стражников, но и с одного удара выдала папе бессрочную путевку на курорты Вальгаллы загарать в компании Фригги и воинов, павших в боях и пирующих в ожидании Конца Света. Тор, сын Одина, спасти Всеотца не успел, а вступив в схватку со старшей сестрой, и вовсе лишился своего молота — Хела с легкостью размолола сплав металла и камня, будто разбила стакан, и даже не поранилась. Тор едва унес ноги, и лишь благодаря заклинанию Хеймдалля.       И вот уже больше месяца Асгард живет скверней, чем какой-нибудь самый захудалый из миров.

***

      Напыщенное лицо Скёрджа и ярко поблескивающая на искусственном асгардском солнышке лысина вкупе создавали ощущение тотальной неправильности сложившейся ситуации. Я закусила губу, чтобы даже не пытаться дрогнуть улыбательным мускулом, иначе годы тренировок и сданный на отлично экзамен по маскировке дружно пойдут коту под хвост. Скёрдж точно не стоил того, чтобы я так бездарно спалилась перед стражей только потому что нельзя взглянуть на нашего убогого палача без малейшей ухмылки. Что поделать, коли этого лысого все гоняли задолго до того, как он сам начал гонять лысого (уж простите за каламбур), а теперь, посмотрите-ка, важная шишка в этом пафосном болоте. — Асгардцы! Кто-то, по недомыслию, украл меч Биврёста! — сообщил нынешний генерал Царицы Хелы, скользя мутными глазками по толпе, видимо, наивно полагая, что виновник одумается, раскается в грехах, бросит всё и падет перед ним на колени с мечом в зубах. Проблема же была в том, что типичный асгардский пролетарий нового Палача, мягко скажем, несколько недолюбливал, ибо тот в бытность простым солдатом представлял из себя мразь… Но и побаивался, потому что теперь тот стал практически правой рукой новой власти, а, следовательно, каяться не спешил. — Скажите нам, где он, не то поплатитесь за молчание… — последнее слово Остолопа, как ласково когда-то прозвали Скёрджа в Военной Академии, прозвучало как-то неуверенно. Он затравленно оглянулся на свою госпожу, разглядывающую людскую массу с безумной улыбкой, и скалящего пасть здоровенного волка-переростка, а потом добавил, уже более уверенно: — ГОЛОВОЙ!       Нет, разумеется, в том, что народ, собравшийся на площади, будут допрашивать на предмет наличия меча или знаний о его местоположении, сомневаться не приходилось. За тот короткий период, что Хела провела филейной частью на Хлидскьяльве*, население Асгарда быстро усвоило, что она умеет внушать страх даже тем, кто никогда не страдал паранойей, а Фенрир, её славный щенок-переросток, определенно предпочитает первую, положительную. Нет, я, конечно, понимаю, что без меча Хеймдалля Новое Царское Высочество не может уверенно почивать под своим балдахином, но фишка правителя Асгарда в том, чтобы править асгардцами, разве нет? Или она надеется, что абсолютно все перекочуют в категорию молодой, динамично развивающейся компании оживших рыцарей, коих она подняла из усыпальниц под дворцом?       Не заметив энтузиазма в асгардских лицах, Царица решила взять ситуацию в свои руки. Она медленно спустилась на пару ступеней вниз, оглядывая тех, кого стража собрала на скорую руку. Возможно, тиранша собралась по очереди, монотонно, собирая по паре сотен местных жителей в одну фокус-группу, опрашивать и убивать, пока не найдется тот, кто признается. Возможно, хотела выбрать тех, кто наименее стоек и просто пытать момента, пока они сами не попросят о смерти. Не исключено, что и начать свои игрища Хела решит с детей или котиков. Все любят котиков, никто не даст их в обиду, скорее сами лягут под меч…       Ее голубовато-серые глаза сканировали каждого, будто бы заглядывая в сердце и помыслы, ища ответы. Я вжалась в толпу, стараясь не привлекать к себе внимание, хотя это было несколько сложновато, учитывая подобравшуюся компанию. Мне вообще непонятно, чем думал папенька, сын гнома и асгардийкой девы (по официальным данным), когда отправлял меня в Столицу Столиц на вечное поселение к родственникам бабушки, но точно не тем, чем думают нормальные родители. Видимо, решив, что раз его детство не задалось, а испытания так и вовсе закаляют характер, любящий родитель сплавил меня, черноволосую, смуглую, темноглазую в, пожалуй, самый блондинистый и синеглазый город во Вселенной. И учитывая, что ростиком я пошла в дедушку, а характером — в стоеросовую дубину, большую часть своей жизни я прожила под угрозой огрести по любому, даже самому дурацкому поводу. Впрочем, на свои «метр в кепке вприпрыжку с табуретки» я жалуюсь меньше всего. Лучше пойти в дедушку ростом, чем бородой. — Её, — Хела неожиданно ткнула в толпу крючковатым пальцем, выбирая Ринд, девушку в опасной близости от меня. Толпа бросилась врассыпную, оставляя выбранную жертву на растерзание новой госпоже, не желая разделить участь перспективного корма для Ужасного Волка. Тот единственный смельчак, решивший защитить несчастную, мгновенно был жестко отодвинут стражей и приложен головой о твердый каменный пол площадки.       Скёрдж тяжело и часто задышал. В первую очередь он был именно новым Палачом царицы, а обязанности первого помощника и главнейшего генерала выполнял в свободное от основной работы время. И, видимо, раньше, его услуги, как карателя оставались невостребованными, или же он перекладывал эту почетную обязанность на оживших мертвецов — известных носителей «добра» в массы и единственных, кто поддерживал Хелу во всех её, так сказать, начинаниях. Тяжелый молот в его руках еле заметно затрясся, будто бы у Остолопа случился внезапный приступ тремора.       Девчонку вытянули к самой лестнице и грубо бросили на землю. Блондиночка приподнялась на руках, заискивающе поглядывая на Царицу и лепеча что-то про милосердие, сострадание и целый список других гуманистических идеалов, вероятно, забыв от страха, что любое из перечисленного не доступно для понимания Хелы. Я, конечно, не зоолог, но олени, а иных товарищей с таким ветвистым кустом рогов на голове я не знаю, о такой морально-этической стороне человеческих отношений, скорее всего, не слышали.       Скёрдж, также умоляюще, но с явной обреченностью, бросил на царицу взгляд и затух, как свеча без кислорода. Его лицо, будто бы информирующий транспарант, явственно показывало, что идея карать всех без разбора не близка его сегодняшнему ментальному состоянию. И вообще, он — человек тонкой душевной организации, а потому не в настроении кого-то казнить прямо сейчас. Впрочем, Хели было плевать на все его душевные терзания. Куда больше ее интересовала демонстрация своего превосходства над нами, стадом агнцев своих, столь неблагодарных по отношению к ее добрейшей политике. — Палач, — обратилась она к Скёрджу холодным голосом, — чего ждешь? — мужчина оглянулся на толпу, одновременно затравленно и злобно. В его взгляде явственно можно было прочесть что-то в духе: «Сделайте же кто-нибудь что-нибудь!», но я лишь опустила глаза и попыталась вжать голову в плечи, максимально пытаясь слиться с толпой. Обреченно вздохнув, воин занес топор. — Стой! — закричал Гудбранд, жених Ринд, пробираясь сквозь толпу. — Стой! Я знаю, где меч! — сообщил он. Я коротко сплюнула на пол, и поспешила отступить к краю площади.       Именно поэтому я и ненавижу гражданских, случайно посвященных в серьезные дела! Стоит задеть хоть что-то такое, что представляет для них наибольшую ценность, и любой дурак готов выдать абсолютно все государственные тайны, явки, пароли и поставить под удар всех остальных. А дальше хоть Рагнарёк, блин! И не важно, что от тебя зависит жизнь других асгардцев! Твоих, между прочем, сограждан! Оно, конечно, понятно, что смерть одного, тем более самого близкого человека — это целая трагедия. Но смерть сотен, а то и тысяч — это статистика. И она подсказывает, что скоро население Асгарда рискует сократиться не менее, чем на четверть.       Нырнув в переулок, я мысленно воззвала к Хеймдаллу. Сенсорик его уровня быстро почувствует мое беспокойство и откликнется при первой возможности — лишь бы Хела не уловила сигнал с помощью захваченной обсерватории. Впрочем, не исключено, что царица или кто-то из ее воинов могли заметить излишнюю торопливость, и за мной уже выслали партию мертвых солдат. «Астрид, — бархатный голос бывшего Наблюдателя Миров тихой волной прошелся внутри черепной коробки. — Что случилось?» «Хела вот-вот направиться к вам в гости, — ответила я, стараясь незаметно оглянуться и проверить наличие хвоста. — Гудбранд, цветочник с площади Бёрна, выдал нас с потрохами. Ей нужен твой меч». «Я понял, — отозвался Хеймдалль. — Тор вот-вот прибудет в Асгард. И ему понадобится твоя помощь». «Но, товарищ начальник, асгардцы… — мысленно заспорила я». «Тору нужна твоя помощь, девочка, — строго и ласково одновременно, отозвался бывший Страж. — Оставайся недалеко от дворца. Я уведу людей в безопасное место». «Однако…», — попыталась я погнуть свою линию, но уже через долю секунды поняла, что спор не имеет смысла — Хеймдалль отключился от ментального канала, и в лучшем случае я могу высказывать свое недовольство самой себе. А это в какой-то степени попахивает одиночеством, не находите?       Я в последний раз оглянулась, куда как более открыто, чем в первый раз — и обнаружила пустую улицу с закрытыми наглухо окнами и дверями. Те из местных, кого не согнали на площадь, предпочитали пересидеть рогатую проблему в иллюзорной безопасности своего дома. О жизни большинства этих людей можно написать книгу, и она будет полнейшим «без_цель_лером».       Впрочем, такие персонажи, безликие и трусливые, тоже имеют шанс на существование и их необходимо защищать. Они же не виноваты, что являются просто обывателями, правда?