Огненная бабочка

       Хрупкая пелена сна постепенно растворялась в сладком голосе сегодня, увы, не возлюбленного, а командира. Не потребовалось пояснять причину раннего пробуждения, шептать нечто, вроде «Пора вставать, у нас полно дел», ведь Нагисе она была известна слишком хорошо. Как по приказу он поднялся с постели, заправил её невероятно быстро, но аккуратно, и скрылся за белой дверью, ведущей в ванную. Карма сражался с желанием составить Нагисе компанию, полюбоваться его прелестной заспанной мордочкой, и в итоге благоразумие отговорило от идеи отвлекать его любовными нападками. Нужно сосредоточиться. Не им двоим и не отряду, а вообще всем. Однако наличие повода оставаться серьёзным и собранным, а так же важной темы для обсуждения, не терпящей отлагательств, не помешало заключить Нагису в объятия, когда он вышел, зачесать его мокрые волосы и поцеловать в лоб. Идеальное утро завершила улыбка, озарившая лицо Нагисы.        Банально и просто, но от того, что шёл под руку с Кармой, Нагису наполняло неподдельное счастье. Загруженное миссиями и проблемами утро пропиталось романтичным оттенком. На фоне нервотрёпки милые мелочи, вроде этой, стали необходимы и ценились особенно сильно, пусть разница в росте вносила небольшие очаровательные неудобства.        Сослуживцы приветствовали Акабане, поздравляли с новым званием, заслуженным крайне необычным способом; не всё же за воинские достижения и выслуги лет продвигаться по карьерной лестнице. Не все подобные методы одобряли, а кто-то рискнул доложить вышестоящим о сделке с Асано, но Карму чужое мнение не заботило, плюс, его побаивались, да и со стороны Асано имелась прочная защита. Очередному успеху Акабане завидовали или ненавидели за него, однако высказаться вслух не рисковал никто, ровно, как поднять не одобряющий взгляд. Уважение, признание, положение, всё это защищало от нападок со стороны, они так же помогали в повседневности, ведь Карме не приходилось занимать или отвоёвывать места для тренировок, их предоставляли отряду днём и ночью. Карма редко пользовался полномочиями, но в связи с играми перестал скромничать и даже вспомнил пару должников, которым когда-то помог. — Что думаешь о команде? Кто пригодится помимо меня и, разумеется, тебя, — подмигнув, Карма обнял Нагису за плечо.        Прижавшись вплотную, Нагиса опустил голову. Согласно обычаю, в Имперских играх принимали участие четыре человека, не включая командира, те, кто презентует его силу, мастерство и талант. Свою кандидатуру Нагиса не оспаривал из-за доверия к Карме, но остальные… Все в отряде талантливы от природы, а под руководством Кармы раскрыли потаённые грани характеров и навыков, научились побеждать в любых условиях превосходящих в численности и опытности противников. Троих выбрать будет проблематично. Неизвестно, к чему именно готовиться. Карма мыслительный процесс не прерывал, молча ожидал ответа на сложный вопрос. — Терасака нам, — «тебе» следовало сказать, но Нагиса не исправился, — точно пригодится. Итона и его смекалка тоже. Без снайпера не обойтись, думаю, лучше взять Чибу. — Почему не Хаями? — Она девушка. — Согласен, — Карма кивнул. Как бы метко Хаями ни стреляла, силой и выносливостью уступала представителям мужского пола по физиологическим причинам. — Отличный комплект. А теперь не окажешь ли мне честь?        Чуть поклонившись, Карма протянул Нагисе руку, в которую он изящно вложил ладонь. Нестандартное начало для поединка, но Карма умудрялся воинские обязанности и тренировки превращать в проявление любви и в своеобразное извинение за грядущие побои.        Драться с Кармой становилось всё тяжелее, особенно в моральном плане. С каждым днём Нагиса рос, развивался, набирался сил, и крепла его любовь к Карме, от чего причинять ему боль было невыносимо. Нагиса не мог позволить кому-то, тем более себе, тем более намеренно, ранить того, кого поклялся защищать. Но таковы новые требования: научиться побеждать, управлять собой, пользоваться оружием из стали, а не пластиковыми игрушками. Акабане тоже превозмогал себя для нанесения каждой раны; Нагиса пару раз ловил Карму на том, что он менял направление или замедлял удар, давая шанс отвести его. Они оба так и не научились отказываться от отношений, действовать, невзирая на них. Нагиса не переставал бояться побеждать, а Карма — проигрывать ему, разница в званиях по-прежнему загоняла в рамки.        Вот и сейчас Шиота упустил возможность атаковать, пропустил удар и упал на мокрую от утреннего дождя траву. По лицу Кармы — он скривил губы и нахмурился — Нагиса прочёл упрёк и вину. Вместо того, чтобы принять помощь и встать, он обхватил Карму за запястье и дёрнул к себе. Успев выставить руку, Карма смягчил падение и навис над Нагисой. Изучал его лицо, пока не сфокусировался на определённой точке. Стёр кровь с губы Нагисы, хотя сам он не почувствовал боли. — Прости. — Всё нормально. Я знал, на что иду.        Лёжа на траве, он любовался глазами Кармы, в свете восходящего солнца отливающими яркими тёплыми оттенками. Положив ладонь на щёку Кармы, Нагиса приблизился и коснулся его губ своими. Несколько секунд они соприкасались, но затем жест перерос в поцелуй, лишённый страсти, и, что удивительно, даже Карма не добавил огня, целовал ненавязчиво, будто опасаясь причинить боль.        Приятно, но непривычно. Когда Карма не поддавался присущей ему дикости, Нагиса начинал беспокоиться, всё ли с ним хорошо. Едва ли он корит себя за разбитую губу. Распознать его мысли Нагиса даже не попытался — лучше всех знал Карму, но при всей внимательности, знании психологии и догадливости прочитать его истинные чувства оставался не способен. Опечален он, зол или задумчив, не ясно, он всегда нахальный и самоуверенный. Тело и душа Кармы словно жили отдельно друг от друга, причём отсутствие одного не мешало второму. Такой Карма, бережный и осторожный, казался чужим. Нагиса, поцеловав уже глубже, обнял его вокруг шеи и притянул, кладя голову Кармы себе на грудь.        Они лежали на мягкой траве, целовались, дотрагивались до горячей, мокрой от пота кожи. Не издавали никаких звуков. В качестве сладкой мести за неожиданный укус, оставленный на шее, Нагиса прокрался пальцами под футболку Кармы. Провёл по его спине вверх, к лопаткам, и задел метку. От вспышки резко проснувшихся бурных эмоций Карма дрогнул и выдохнул через приоткрытые губы. Выдержка закалённого бойца не сопротивлялась зову метки, никто не был в силах перечить ей. Всматриваясь в лицо Кармы, Нагиса погладил метку, великолепную ледяную бабочку, ощущая, как он задрожал. Хитро оскалившись, Акабане извернулся, поймал Нагису за запястья и прижал к земле. — Играешь с огнём. — Как и всегда, — смотря сквозь полуопущенные веки, улыбнулся Нагиса. — Тогда будь готов к последствиям.        Нагиса не вырывался. Лежал, ловя блеск сверкающего на волосах и коже Кармы солнца. Оно освещало его, очерчивало золотым контуром. Потрясающий. Похожий и совершенно иной. Им предназначалось сойтись ещё до того, как они познакомились. Порой Нагиса задумывался, как и где жил бы, не пойди он в армию, не будь у него столь специфической матери и не застань он войну. По юношеской глупости Нагиса гневался на вселенную и прочие высшие силы за горькую судьбу, но теперь искренне благодарил, ведь по несчастьям, как по крупицам, пришёл к Карме. К судьбе. К единственному, с кем был счастлив. — Интересно, — подал голос Нагиса, — если бы меток не существовало, мы бы встретились?        Карма распахнул глаза. Странный вопрос в такой обстановке, но ведь действительно интересно. Многие верили в параллельные миры, где всё такое же, но другое. Наверное, есть тот, где люди как-то определяют любимых без подсказок. Вообразив его, мир, лишённый меток, путеводных звёзд, ярких свечей во тьме будущего, Карма расслабленно улыбнулся. Отпустил Нагису. Наклонился к нему и тихо уверял: — Я бы нашёл тебя в любом мире, Нагиса, с метками или без. Не сомневаюсь, что уже нашёл во всех реальностях. — К-Карма, — выдавил из себя застигнутый врасплох Нагиса. Покрасневший, он отвёл взгляд. Иногда Карма говорил нечто неестественное и такое же завораживающее. — Расслабься. Это из книги, — засмеялся Карма.        Поддержав смехом, Нагиса сделал вид, что поверил. Если Карма что-нибудь и читал, то нечто, вроде «Сто способов убить ложкой», «Как манипулировать людьми их вещами» или «Власть в словах», но не романы, в которых встретятся высокопарные строки о любви. Однако поверить, что сочинил трогательную фразу лично Карма, пусть и много лет назад, удавалось с огромным трудом. Как бы то ни было противоречиво, при всей нежности, трепетности и умении превратить тренировки в нечто милое, Карма не отличался стремлением к романтике, не восхищался закатами и не видел ничего красивого в цветах. Однажды Карма упоминал, что и к любви не рвался. Шёл в армию за силой, властью и статусом, и не ожидал, что это метка, как серый кардинал, вела сюда, к настоящей любви.        Нагиса взъерошил волосы Кармы, уловил перемену на его лице. Кажется, он смутился. Такое случалось после прикосновения к метке, пленительной чувственной метке, освобождающей фантастические грани характера Кармы, неприступного и таинственного. До сих пор Нагиса не всегда понимал его, зато понимал, что хочет приподняться к нему и поцеловать. В губы. Не слишком глубоко, но и невинно. Карма нырнул пальцами в волосы Нагисы, обхватил его тонкую талию, прижал к себе.        Большего не успел, ведь любовную сцену нарушил появившийся из ниоткуда Итона. Выглядел он равнодушным, невозмутимым, но чуточку вымотанным, а сверкающий на коже пот и грязь на одежде подтверждали, что даже Итоне новая программа даётся не без усилий. Он встал неподалёку от парочки и ровным тоном проинформировал: — Акабане, мы закончили. — Забыли о звании, рядовой Хорибе, — напомнил Карма не без шутливого упрёка. Обречённо вздохнув, Итона склонил голову. — Мы закончили, полковник. — Я уже не полковник. — Генерал-майор, надоел уж, — пробурчал Итона, — мы всё. — Молодцы. Идите завтракать и отдохните. Ты тоже, Нагиса, — последние слова Карма прошептал, беря его за подбородок, но даже в потоке романтики Шиота не упустил маленький значимый пункт. — А ты? — Возникли дела. Не волнуйся, поужинаем мы вместе. Только ты и я, — ублажал Карма и в этот раз добился желанного эффекта.        Не без тоски Нагиса побрёл за Итоной, напоследок обернувшись. Есть без Кармы было одиноко, идти без него, не держать за руку, а на фоне изнурительных тренировок ласки критически не доставало, она мешала сойти с ума и окончательно обессилить. И вот они опять порознь. Возможно, это была часть умысла, ведь контроль над эмоциями и разумом заслужил в программе Нагисы наивысший приоритет. В последнее время Карма всё чаще занимался бумажной волокитой и устроением отряда в играх, а Нагиса воодушевлял и наставлял этот самый отряд, как его непосредственная составляющая и как верный помощник генерал-майора, заодно развивал в себе лидерские качества.        Об играх знали все, включая новобранцев или недавно переведённых рядовых. Занятые тренировочные площадки, что на свежем воздухе, что в душных помещениях, повышенные нагрузки и агрессивность командиров тонко намекали на приближение грандиозного события. Одно окупало потраченные нервы и силы — особо вкусная и сытная еда, подобранная и сбалансированная для бойцов, готовящихся показать себя, свои навыки, таланты и умения.        Отряд встречал Нагису у входа в столовую. Усталость не заставила нарушить ровное построение, юноши и девушки стояли смирно, дышали ровно и редко моргали. Идеальная дисциплина соблюдалась даже на исходе сил, вызывая зависть у других бойцов и офицеров, но гордость у Нагисы.        Ему, как старшему по званию, уважительно поклонились, а тот дружелюбно кивнул в ответ. Ровным строем компания направилась за едой. Постепенно начали проклёвываться темы для разговоров, перешедшие от чисто профессиональных до вполне бытовых. Как в первые дни обучения. Нагиса боялся и надеялся никто больше не испытать его, давящее ощущение, что ты снова желторотый юнец, не выдерживающий установленных нагрузок. Но получи он их год или два назад, погибли бы в первые минуты от усталости.        Есть Нагисе не хотелось, а вот пить — ещё как. Скромничать и играть в независимого мужчину Нагиса не стал, попросил два стакана прохладного зелёного чая. Рядовые, оживившиеся и надкусавшие блюда, рассаживались за столом. Места рядом с приближённым генерал-майора Акабане занимали одни и те же рискованные лица, Итона и Накамура, сегодня непривычно молчаливые. Все восстанавливались после тренировок, постепенно выходили из состояния зомби, вспоминая, что всё ещё живы и могут немного развлечься. За трапезой рядовые разговорились, начали обсуждать суровые тренировки и, конечно, игры.        Они выбивали рядовых из колеи. Им предстояло презентовать себя перед офицерами, надеясь на их покровительство и привилегии. Страшно понравиться им и вызвать пренебрежение. Нет, страшнее всё-таки подвести Акабане, что вложил в подопечных себя, приумножил их таланты, дал цель и почву для роста. Благодарность велела равноценно ответить, а идеальный способ для этого — победить на играх. Глоток прохладного чая подбодрил Нагису, он приступил к еде, но едва коснулся губами солёной еды, тут же одёрнулся. — Всё нормально? — побеспокоилась Накамура. — Да, ерунда.        Она пригляделась и заметила рану на губе. Не самое удачное место для царапины, тем более во время приёма пищи. Приблизившись, Рио едва сдержалась, чтобы не провести осмотр и не обработать рану, но вспомнила, что Нагиса — взрослый парень, военный, и в состоянии позаботиться о себе. Пришлось ограничиться крохотным проявлением неравнодушия: — Ты где так? — Пропустил удар генерал-майора Акабане, — признался Шиота, чуть не назвав Карму по имени. — Да, тебе больше всех достаётся, но оно и понятно. — В смысле? — Ну, генерал-майор ведь собирался тебя в третий этап пустить, — откликнулась Накамура, помолчала недолго, а затем с лёгким недоумением уставилась на Нагису. — Ты не знал? — Я допускал, — замялся тот, — но не думал, что он… в третьем этапе ведь сражаются сильнейшие...        Ненадолго воцарилась тишина. Удивительно, что Нагису умудрилась миновать тема, о которой трещал весь отряд, тем более учитывая их с Кармой близость. У него наверняка имелась веская причина скрывать значимую информацию, а может, великая честь должна была сыграть роль сюрприза, но самое главное, было практически невозможно допустить, что Карма признал кого-то лучше себя. Смахивало на издёвку, как в старые добрые времена. Молчание начинало нагнетать. С вынужденным воодушевлением Нагиса подытожил, разрушая его: — Придётся оправдать ожидания Кар… генерал-майора. — У тебя всё получится, — робко поддержала Окуда. Склонила голову, заводила плечами, но так и не решилась ничего сказать. Это не устроило ровным счётом никого, особенно Нагису. — Что-то случилось?        Девушка на миг подняла глаза и опустила. Как-то неловко жаловаться на свои маленькие проблемы тому, на чьи плечи возложили огромнейшую нагрузку и ответственность. С другой стороны, это Нагиса, добрый и воодушевляющий лидер, точнее его возлюбленный и заместитель, он умеет переубедить парой ярких слов и природным очарованием. — Ну… Я не уверена, что мне стоит… участвовать. — Почему? — тактично уточнил Нагиса, не дав товарищам начать громко переубеждать. — Не думаю… я не умею сражаться. — Это не важно. Даже если ты не будешь в основной команде, — произнёс Шиота, будто не сам предложил её состав, — тебе нужно показать себя. Ты произведёшь отличное впечатление, я уверен. — Но что скажет генерал-майор?        И правда, как среагировать в ситуации, когда твой боец поразил тех, с кем ты, по идее, конкурируешь? Что ощутит нормальный капитан? Это не имело значения, ведь Карма к «нормальным» не полностью относился. В любом случае, как боец Окуда в самом деле оставалась ниже, чем на среднем уровне, силой, скоростью и меткостью еле дотягивалась до минимальных требований. Её специализация — яды и бомбы, а их использовали в прошлых играх, вряд ли повторят испытание в следующий же раз. Закончив анализ, Шиота без капли ехидства или лести поделился мнением: — Что ты молодец, и он гордится тобой. Тебе не обязательно покидать отряд, останешься с нами, но с новыми привилегиями. — Да! Начнёшь свой проект, — поддержала Накамура, а за ней остальные девушки. — Получишь финансирование. — Будешь в курсе новинок. — Покажешь, какая ты молодец! — Уверен, ты всех поразишь. Ты ведь уникальный боец, — вновь получил слово Нагиса. Затем оглядел сидящих за столом. — Нет, мы все уникальные бойцы. И покажем, чего стоим!        Громкие возгласы закрепили короткую речь, привлекая внимание рядовых из других отрядов, завидующих бодрому духу. И Нагиса тоже завидовал. Он не обманом воодушевил друзей, нет, искренне поведал то, что лежит на душе, разочаровавшись лишь в себе. Одно дело, пусть тяжёлое и физически, и морально, продемонстрировать навыки перед критичными офицерами и другое — сразиться с одним из них. Мысль об этом не просто пугала, а ужасала, сводила с ума. Нагиса ни разу не победил Карму, дерущегося во всю мощь, а тот намеревался отправить в решающий этап не себя, а слабую тень своих возможностей. Даже для символа доверия это чересчур, на кону ведь репутация отряда и Кармы.        Общая паника, смешавшаяся с мечтами и опасениями рядовых, никак не задевала, более того, трусливо обходила генерал-майора Акабане. Как большинство молодых офицеров, он участвовал в Имперских играх впервые. Раньше отказывался не из-за недостатка опыта, а по причине элементарного нежелания ввязываться в нечто столь пафосное. Возможные полномочия и уважение его не подкупали. Когда знаешь себе цену — ещё приятнее, когда она известна всем вокруг — отпадает необходимость самоутверждаться, стрессируя молодых военных перед искушённой верхушкой. Если бы не просьба Нагисы, игры и этим летом Карма бы проигнорировал, но противиться этим прекрасным глазам, чудной мордашке и молящему тону оказалось невозможно. И Нагиса, как подобает мужчине, нёс ответственность за побуждение к участию: тренировался усерднее кого-либо, рьяно боролся со слабостями, забывая о пище и отдыхе.        Наблюдая, как легко Нагиса держит оружие и стреляет в мишень, Карма невольно вспомнил дни, когда свысока смотрел на новобранца с длинными голубыми волосами, считая их проявлением наглости или чем-то вроде того. В первый раз остриг их с садистским наслаждением, а последующие с неподдельной жалостью. Нагисе шли длинные волосы, подчёркивали его дикую, необузданную, хрупкую сущность, однако в бою обещали стать причиной травмы.        Очередная пуля не попала в выделенную красным область на мишени, от чего Нагиса сдержанно прорычал. Стрелял он лучше, но из-за крутящегося в голове напоминания о третьем этапе меткость упала до критически низкой отметки. Карма не предупреждал, времени на подготовку осталось не много. Нельзя оплошать на играх. И злиться тоже не вариант. Нагиса протяжно выдохнул, ослабил хватку. «Оружие мне не враг». Фраза подбодрила Шиоту, он прицелился. Нельзя игнорировать расстояние до цели, стрелять нужно выше. Выстрел дал Нагисе повод приободриться — не промеж глаз попал, но враг бы погиб.        В поле зрения вырисовался приближающийся силуэт, из-за чего Нагиса с настороженностью обернулся. Улыбнулся и сразу поник. Встал, держа оружие наготове, и всё же позволил радости отразиться на лице. Шагнув навстречу, Карма изящным движением притянул Нагису к себе. — Как справляешься, тигр? — обращение смутило, так что прозвучал голос Нагисы вяло, под стать ситуации. — Не очень. — Ты слишком стараешься, — заключил Карма, разглядев множество дыр на голове мишени. Он взял Нагису за плечи и мягко подвёл к полосе. — И забываешь, что можно убить не только выстрелом в голову.        Карма положил ладонь на бедро Нагисы, помог ему выбрать правильную стойку. Освежил в памяти, как держать автомат. Прошептал: «Расслабься», и навёл прицел на шею, чуть позже на сердце, плечо, лёгкое одно и второе, живот. Нагиса в самом деле забыл, что человек погибает от ударов в разные места, в общем-то, в любые, если не справится с кровопотерей. Мало кто на войне не надевал бронежилеты, поэтому Нагиса с ранних лет учил себя стрелять в голову, чтобы точно убить, но попасть туда сложнее, плюс, мешали шлемы, да и результаты стрельбы говорили сами за себя.        В бережных сильных руках Кармы удалось собраться. Встав удобнее, Нагиса нацелился на живот. Большая мишень, сложно промахнуться. Без паники. Спешить некуда. Нужно просто собраться и выстрелить. Пуля попала в цель. Потому, что Карма находился рядом, воодушевлял, поддерживал, подбадривал. Он гордился Нагисой. Взъерошил волосы на его голове, поймал одну прядь светлых волос и поднёс к носу, вдохнул запах. По коже Нагисы вместе с удовольствием пронеслось волнение и намёки на панику; игры не отпускали даже в такие моменты, мешая наслаждаться обществом Кармы.        Первые два этапа менялись, но третий оставался неизменным — битва сильнейших. Как правило, это почётное звание носили офицеры, опытные, догадливые, выносливые, меткие, лучшие. Придётся постараться, чтобы стать наравне хоть с одним из них. Карма ещё не вынес окончательное решение, не говорил про третий этап, но он не менял принятых решений. Его примером Нагиса решил вдохновиться, работать на пределе, доказать Карме, что он не зря поставил Нагису в финальную битву. Он выиграет. Пойдёт на всё ради победы.        Даже при воинственном расположении духа тренировки прошли в смятении, но Нагиса не отступал. Ставил цели и достигал их, превозмогая себя и лимит собственной выдержки, но хвастаться не спешил. Да и настроение упало из-за того, что пришлось опять возвращаться без Кармы из-за новой партии неотложных дел. Вопрос, почему же он умолчал о третьем этапе и собирался ли делиться планами не покидал разум. Когда Карма собирался рассказать и собирался ли вообще?        В комнату Нагиса шёл торопливо. Ноги гудели из-за намотанных кругов по стадиону, в теле царствовало тягучее бессилие, подобие пустоты и тоска, но как только пальцы легли на дверную ручку, внутри засияла теплота. Откуда ни возьмись появилась энергия. Желание поскорее утонуть в ласках Кармы одолело сомнения, выкинуло их из головы вместе с беспокойством. Нагиса вскочил комнату и первым делом заметил яркие свежие порезы на теле Кармы, так что подавил идею сбить его с ног, накинувшись с объятиями. Карма снова тренировался с Маэхарой, используя настоящее оружие. Маэхара производил впечатление крайне неловкого и легкомысленного юноши, но противника собой представлял опасного. Уступал Карме, но целый день, выпивший из него силы, сравнил их по уровню мастерства. Нагиса поприветствовал улыбкой, осторожно подошёл и уткнулся в грудь Кармы. Обнял его и тихо поинтересовался: — Ты как? — Устал. Хочу тебя. А мне ещё бумаги заполнять.        Смущённый заявлением касательно себя, Нагиса отвёл глаза. Умеет же Карма сказать нечто подобное с невозмутимой интонацией. — Я мог бы помочь… с бумагами. — Или со всем сразу, — Карма проскользил по губам Нагисы пальцем, тут же поцеловал. С хитринкой уточнил: — Я могу рассчитывать на твою помощь? — К-конечно.        После просьбы Нагиса ожидал, что они вместе с Кармой сядут за стол, включат светильник и будут разбираться с документами, обмениваясь взглядами, прикасаясь друг к другу. Время от времени Нагиса будет делать вид, будто не понял, как заполнять ту или иную строку, а Карма будет наклоняться и терпеливо объяснять. Реальность же сложилась иначе: Карма сел в кресло, усадил Нагису себе на колени и принялся корпеть над бланками для участия подчинённых, держа Нагису за талию.        Полюбопытствовать, в чём конкретно требовалась помощь он не успел, ведь рука Кармы скользнула под брюки Нагисы; тот шумно выдохнул. Вот же, Карма… ничего нового от него ждать не приходилось. Из-за тренировок Нагиса отвык от подобного, возбудился быстрее и реагировал откровеннее. По старой привычке закусив губу, боясь, что кто-нибудь из измотанных сослуживцев услышит громкие непристойные звуки, Нагиса сжался. Вжал голову, на рефлексах вцепился в запястья Кармы, не пытаясь его отодвинуть, и зажмурился.        Через ткань нижнего белья Карма прикоснулся к члену Нагисы. Гладил круговыми движениями, меняя скорость в зависимости от степени сосредоточенности: если предстояло думать и выводить множество слов, Карма двигал рукой медленнее, а то и вовсе останавливался, изредка сжимая пальцы, в остальное время активно и бессовестно проводил пальцами вдоль становящегося твёрже члена.        Нагиса приподнял веки. Дышал сквозь разомкнутые губы. Содрогнулся. Карма стянул бельё и припал с ласками к возбуждённому органу. Гладил, водил вдоль ствола и слабо сжимал. Такого рода помощь Нагиса мог оказывать постоянно. Хотя ещё стеснялся внезапных страстей, быстро набирался смелости, удовлетворённый любовными нападками. Иногда Шиота подумывал проучить Карму или поиграть в недотрогу из-за подобных выходок без предупреждения, но всегда в итоге отказывался от идеи. Карма был слишком милым, на него невозможно было сердиться или обижаться, тем более, когда он отвлекал поцелуями, лёгкими укусами на ушах, шее и плечах, беглыми прикосновениями к соскам.        Навалившись на стол так, что пришлось отодвинуть бумаги, Нагиса стонал, не в силах сдержать голос. Не хотел признавать, но соскучился по состоянию, когда не может контролировать себя, соскучился по пылкости, похоти. Им не стыдно было поддаваться при Карме. Он источал огонь, опутывающий каждого, дарующий энергию и воодушевляющий на безумства, на которые в обычном состоянии никто бы не согласился. В этот раз Шиота тоже действовал не по своей воле, а по велению вырвавшейся из глубин лавы. Она таилась на дне, но Карма освобождал её из-под прочной корки приличия.        Когда документы были проверены, а Нагиса надел пижаму на замену испачканной одежде, Карма извинился перед ним за вольности поцелуем, но участия Нагисы не добился. Недолго Карма разглядывал его лицо с задумчивым затуманенным выражением. После развратных выходок Нагиса не прекращал улыбаться, радуясь произошедшему, подавать знаки внимания и хлопать ресницами, но сейчас мысленно находился где-то далеко. Ждать, что робость и отчуждённость позволит выдать всё, что лежит на душе, Карма не стал, вместо этого подошёл, беря Нагису за подбородок, и притянул ближе. — Что беспокоит моего ангела?        Обескураженный обращением, Шиота невольно ухмыльнулся, но отпираться, ходить вокруг, да около не стал. Хорошо, что Карма спросил, иначе Нагиса не набрался бы смелости затронуть коварную тему напрямую. Очередной пункт в характере, над которым стоило основательно поработать, но позже. Смиренно опустившись на постель, Нагиса устремил на Карму серьёзный взгляд, с различимой в нём долькой тревоги. Повинуясь невидимому указу, Карма сел рядом, не отрываясь от Нагисы, терпеливо ожидал. И не приведи господь, чтобы мысли его были связаны с Асано. — По поводу игр… Рио сказала, что ты хочешь меня выставить в третий этап. — Посмотрим на результаты тренировок. — Почему ты не сказал раньше? — Я ещё не решил, — подмигнул Карма. Взял Нагису за руку, поднёс ладонь к губам и поцеловал. — Узнай ты раньше, стал бы нервничать, у тебя бы ничего не получилось, ты бы расстроился и потерял веру в себя.        Вот оно что. Иронично, но так и вышло. Нагиса переживал из-за игр, а слова Накамуры о третьем этапе усилили волнения, вот ничего и не выходило, даже отработанные удары получались кривыми и вялыми. Как же хорошо Карма изучил поведение Нагисы, ему даже становилось не по себе. Не видя иного выхода, Нагиса поднял голову, набрал в грудь воздуха и коротко, но уверенно проронил: — Я постараюсь. — А я поддержу тебя. И сделаю сильнее всех.        Нежнейший поцелуй в лоб растопил напряжение. Нагиса переключился на прикосновение Кармы к волосам, поэтому не успел оценить всю важность и сложность слов, что он произнёс, не сумел проникнуться ими и должным образом отблагодарить. Оно и к лучшему. Карма бы не повторил их, понимая, что сам не верит в собственное обещание. Тут же нашлась новая тема, переключившая внимание, которая касалась волос Нагисы. Их придётся остричь. Ещё раз Карма насладился ими: взял расчёску, сел на кровать позади Нагисы и медленно, перебирая каждую прядь, стал расчёсывать их.