***
— Осторожнее Силач, — прошептал ему Папа-Смурф. — Если переборщишь с пыльцой дроздоцвета, то зелье вспенится и от него… — Не будет никакого толку, — пробубнил Силач, осторожно мелкими рывками, как показал Папа-Смурф, ссыпая с ложечки порошок. — Знаю, Папа-Смурф. Силач сегодня утром выслушал обширную вводную лекцию в дисциплину зельеварения и у наверное самого мужественного и хладнокровного смурфика в Смурфидоле затряслись коленки, холодный пот взмочил белый колпак, а живот предательски скрутило. Силач так противно себя не чувствовал даже стоя лицом к лицу перед неумолимой опасностью для всей Деревни. И часа не прошло, как Силач узнал: насколько больше опасностей в себе таит изготовление микстур и зелий почти повседневного пользования. Вроде самая обычная согревающая микстура из смурфокорня в прохладное время, а во время её изготовления столько может пойти не так, что взрыв в лаборатории не заставит себя долго ждать, а малейшая ошибка превратит зелье в лучшем случае зловонный супчик. — Верно, — подтвердил Папа-Смурф. — Оно при употреблении так разгонит кровь по жилам, что смурф сляжет с сильнейшей лихорадкой на два дня. — Фух, — выдохнул Силач, откладывая ложечку обратно в глиняную чашу. — Послушай, Папа-Смурф, — обратился к нему Силач. — Я так ни на одной своей тренировке на потел, как сегодня у тебя на уроке. — И тем не менее, — строго посмотрел на него Папа-Смурф. — Ты должен научиться изготавливать такие зелья. А зелья требуют не только знания рецепта, но и позитивного настроя. — Папа-Смурф, — сказал Силач. — Зачем всё это? Почему бы просто не составить рецепты и не заставить меня их просто оттачивать до состояния автомата? Словно я не готовлю, а тренируюсь? — Я ждал, когда ты меня об этом спросишь, — улыбнулся Папа-Смурф, грустной улыбкой. — Понимаешь, зельеварение, да и сама магия в целом, невероятно капризная наука, порой она с первой попытки даёт потрясающий результат, а бывает, что и десятка попыток не хватит. Силач посмотрел на своего учителя совершенно не понимающим взглядом, а затем спросил: — Но почему так, разве эти инструкции за десятилетия не были доработаны и отшлифованы? — Верно, Силач, — похлопал его Папа-Смурф по плечу и убавил огонь на горелке. — Сейчас нужно, чтобы зелье томилось несколько минут. Так вот, рецепты постоянно совершенствуются. Раз в десятилетие, маги со всего мира съезжаются в различные магические академии и школы, чтобы обсудить и представить новые возможности и достижения в совершенствовании заклинаний и рецептов зелий. — Погоди, Папа-Смурф, — ужаснулся Силач. — А мне тоже надо будет посещать эти мероприятия? — Нет, нет, — усмехнулся Папа-Смурф, с хитрецой поглядывая на нового ученика. — Это будет делать обученный и подготовленный маг… если таковой объявиться в Деревне. — Тогда в чём проблема с этими рецептами? — спросил Силач. — Ты так и не ответил на мой вопрос. — Я как раз хотел тебе это поведать, — кашлянул Папа-Смурф и продолжил. — Видишь ли, каждый зельевар, на самом деле может соблюдать ту рецептуру, которая удобна лично ему, но это не значит, что он не может найти новый путь, который понравиться ему больше. Для этого и нужны конгрессы и лекции, если кто-то не может найти рецепт по душе, то он может подсмотреть новый путь у других. — Папа-Смурф, а ты уверен, — спросил сбитый с толку Силач, — что тот путь, которому я сейчас следую, станет родным и смурфным? — Потерпи, Силач, — успокоил его Папа-Смурф. — Если этот рецепт тебе не поддастся, то мы попробуем другой, однако ты должен прочувствовать процесс, от начала и до конца, иначе… Котёл внезапно резко закипел, намереваясь, если не взорваться, то, как минимум, окатить смурфиков дурно пахнущим кипятком. Силач отреагировал решительно и быстро, в своём духе. Одним могучим прыжком он отбросил и себя и Папу-Смурфа как можно дальше от стола. И вовремя. Зелье фонтаном выплеснулось из котла и растеклось по столу, а оттуда через край и на пол. Комнату заволокли гадкие испарения. — Кхе-кхе, — прокашлялся Папа-Смурф. — Иначе, что мы смурфим сейчас. — Прости, Папа-Смурф, — принялся извиняться Силач. — Я должен был следить за котлом и помешивать. — Ничего страшного, — поднялся с пола Папа-Смурф и подошёл к столу. — Я думаю, что этим должен заниматься кто-то другой, — понуро выдавил из себя Силач. — Да-да, — взволнованно сказал Папа-Смурф, вглядываясь в котёл. — Это смурфное решение, подойди сюда. Силач совсем уже грустно побрёл к столу и обнаружил на дне котелка остатки того зелья, что он пытался сварить. — Силач, — радостно обратился к нему Папа-Смурф. — Это твоё первое зелье, пусть и не без казусов, но сварено и сварено правильно! — Смурф меня дери, — удивился Силач. — Ты шутишь? — Вовсе нет, Силач, смотри, зелёная окраска, горчичный запах, консистенция свежего бульона… — перечислял Папа-Смурф признаки верно сваренного зелья. — У тебя получилось его сварить. Силач зарделся от успеха и не мог даже полноценно выдохнуть. Ещё бы, он только пришёл в эту область, струхнул, но всё же сварил зелье. — Я пока возьму пробу, — сказал Папа-Смурф, переливая остатки зелья в пробирку. — Надо убедиться, что всё точно соответствует результату. Завтра мы с тобой продолжим и я смогу подобрать для тебя подходящую рецептуру. — Значит я могу идти? — робко спросил Силач. — Да, — обрадовал его Папа-Смурф. — Подумать только, первый путь и подошёл…***
Сегодня Деревню не сотрясали механизмы Мастера, что обычно от рассвета до рассвета свидетельствовали о неустанной работе смурфика. Над чем бы тот не трудился, будь то новый станок для заточки ножей пекаря и топоров Дровосека, или какая-нибудь смурфная машина с совершенно невероятными возможностями. Однако не было привычного гула мотором и стуков по металлу киянкой Мастера. Значит, с ним могло что-то случиться. Именно так и подумали смурфики, подходя к воротам мастерской. На двери была нацарапана записка: — «Мне нужно отлучиться на побережье, буду ближе к вечеру», — прочитала записку Смурфетта. — К побережью? — удивился Растяпа. — Неужели что-то случилось с Мариной? — Не думаю, — вздохнула Смурфетта. — Она уже давно вышла замуж за русалочьего принца. — Правда? — удивился Расятпа, — а давно? — Растяпа, Растяпа, Растяпа, — затараторил Благоразумник. — Если бы ты был внимательнее, то должен был заметить, что… — Благоразумник, засмурфь свой рот, — разозлилась на него Смурфетта. — Мастер очень тяжело пережил это известие, оттого и ездит к побережью, чтобы никто не видел его расстроенным. — Но, ты, Смурфетта, видела? — спросил Растяпа, понимая, что Смурфетта видела то, что не должна была. — Скажем так, — уклончиво сказала Смурфетта. — Я оказалась в нужном месте в нужное время и совершенно случайно. — Так уж и случайно? — поинтересовался Благоразумник. — Да, случайно, — выдавила из себя Смурфетта. — Суть в том, что я смогла найти правильные слова, чтобы утешить Мастера. — Какая грустная история, — выдавил из себя Растяпа. Он не мог поверить, что Мастер пережил расставание. Какого это, ходить с разбитым сердцем? Ты словно и жив и нет одновременно, ты ощущаешь этот мир, но все ощущения теряют значение. — Пошли, Растяпа, — позвали его остальные. Растяпа с грустью взглянул на записку и последовал за друзьями. Записка так и осталась приколота к двери, но свою задачу она выполнила. Смурфики поверили, что Мастер отправился к морю.***
На самом деле, Мастер отправился на поиски нужных настоек и совсем не на побережье, а на ближайшую ярмарку людей, за нужными настойками. Ещё несколько лет назад Гаргамель со своим котом сюда частенько захаживали, когда у них были деньги, конечно. А сейчас Мастер, перебирался от палатки до палатки на своём смурфомобиле в поисках лавочки с алхимическими снадобьями. Мастер не хотел воровать настойки и составы, но и показываться людям на глаза он не хотел, потому он нашёл компромисс: за то, что он сцеживал часть настойки, рядом Мастер клал бусину чистейшего золота. А где были настойки из особо редких и экзотических растений, то там он оставлял целую россыпь бусин. Всё равно, Шахтёр с своих туннелях уже не знает куда это добро девать. Наконец, все нужные настойки были найдены, Мастер помчался домой. Он тут же заперся в мастерской и запустил несколько станков, чтобы создать видимость работы. Ему так даже соображать было проще, можно было конечно сварить зелье ночью, но не было гарантии, что Папа-Смурф не заметит включённый свет в Мастерской, да ещё и без привычного грохотания. Мастер понял, что нужно переоборудовать для этого дела подвал, чем он и занимался до ужина, чтобы проспать пару часов и засесть за работу на свежую голову.***
Вся Деревня уже видела десятый сон, пока Мастер изводил себя в тщетной попытке сварить несчастное зелье. Рецепт огненными буквами впечатался ему память и мозолил глаза. Мастер уже наизусть успел выучить промежуточные признаки верно сваренного зелья, но результат был огорчителен. Смурфик хотел уже отчаялся, но, словно второе дыхание открылось ему, он сопоставил все свои неудачи, одну за одной, так же он вспомнил и моменты, где он действовал правильно. Повинуясь этому волшебному чувству провидения, он снова отмерил на весах нужное количество листьев сушёной полыни, налил в мерный цилиндр необходимый объём ивовой настойки и опять заварил зелье. Мастеру казалось, что он спит, что уснул после очередной неудачи, но ощущения не врали ему — он не спал, а варил зелье. Хлопок и в котелке показался ядовито-зелёный оттенок, свидетельствующий, что зелье готово. — Невероятно, — произнёс Мастер. — У меня получилось! «Свет мой, зельице скажи, да всю правду доложи! Я-ль на свете всех мудрей, всех сильней и умней!» — пропел внутренний голос Мастера. Поверхность жидкости, словно бы услышала мысли смурфика, стала золотистой и показала там Крошку Смурфа, чей силуэт сиял ярче всех звёзд в ночи. «Ну, теперь понятно, — подумал Мастер, — почему вокруг Крошки постоянно смурфится необъяснимое, но по-смурфному странное». Мастер ещё раз заглянул в котёл, теперь там отразился силуэт Папы-Смурфа. «Ожидаемо», — скучающим тоном произнёс голос. Смурфик не отрывал от поверхности взгляда, в надежде, что следующий силуэт будет его собственным и опасаясь, что это будет Силач. Однако, всё такая же ядовито-зелёная поверхность. Мастер вздохнул и уже хотел было прекратить магические изыскания, как поверхность зелья вновь засветилась золотистым светом, а в ней возник, пусть и слабо, но всё же сияющий образ… — Не может быть! — выдохнул Мастер. Он прильнул к котлу, чтобы во всех подробностях рассмотреть образ. Ошибки не было. Как ни старался, Мастер продлить это мгновение, но образ расплылся, а зелье перестало светиться вообще, словно бы прощаясь с Мастером. Он усталый, но довольный побрёл к своей кровати. Перед тем как упасть на подушку и окунуться в блаженном забытьи, Мастер понял, что он сможет сделать. Он придумал план.