N is for Tonks

Новая неделя принесла Тонкс с Финтаном немного покоя и возможность погрузиться обратно в расследование: руководители других Авроратов выделили около десяти человек в общей сложности, и теперь смены в наблюдении несли в основном они. А им, в отличие от правопорядчиков, можно было доверить эту задачу без переживаний — главное, сказать, куда смотреть и на что или кого обращать внимание. Среда, как и вторник с понедельником, не отличались друг от друга: бумаги, бумаги и еще раз бумаги. В глазах под конец дня снова начинал плыть текст, но Тонкс успела немного отойти от всех потрясений, поэтому заставить себя сосредоточиться удавалось достаточно быстро. Где-то после обеденных часов к ним в кабинет влетел самолетик, который приземлился перед Робардсом. — Пойду с Лайеллом поговорю, — сообщил он после ознакомления и поднялся. — Может, мы тоже поприсутствуем? — спросила Тонкс, посмотрев на него. Финтан, которому она уже успела сообщить о словах Римуса об отношении Люпина-старшего к Ивон, тоже источал немое желание. Гавейн посмотрел на них обоих поочередно и кивнул. — Решил себя свитой окружить? — едко поинтересовался Лайелл, взглянув на Тонкс с Финтаном рядом с Гавейном на диване напротив в комнате отдыха Аврората. — Позвал бы Руфуса тогда уж, чтобы роста себе прибавить во всех смыслах. — Нам обязательно начинать с обмена любезностями? — устало спросил Робардс, склонив голову. — Это касается расследования, Люпин. И они не свита, как ты выразился, а авроры, которые занимаются делом, как и я. У Руфуса сейчас других забот полно, чтобы его ради тебя, — он наградил его улыбкой с сомкнутыми зубами, выдержав короткую паузу, — сюда срывать. Но мы можем переместиться в допросную, чтобы ты со своими выступлениями закончил в тамошней атмосфере. Лайелл тут же отвел взгляд. — Что, расхотелось? — Гавейн усмехнулся. — Тогда продолжим. — Я бы лучше с Римусом поговорил, чем с любым из вас. — Римус отстранен. Так что поговоришь ты с ним только как отец с сыном. И не здесь. — Он не сказал, куда переехал, — фыркнул Лайелл. — В догонялки я с ним играть не собираюсь. — Меня это не касается, — отрезал Робардс. — А вот что касается и ради чего я тебя сюда позвал — так это твое мнение по поводу вашей с Хоуп бывшей невестки. Я неожиданно узнал, что у тебя были причины ей не доверять. — А я должен был? — Люпин слабо оскалился. Не на самого Гавейна, а как будто на Блевинс. Хотя, может, и на него — Тонкс плохо знала отца Римуса, чтобы быть в этом уверенной. А то, что успела узнать, не сильно ее радовало. — Без понятия, ты мне объясни причину-то своего недоверия. Как Римус сказал, ты ни ему, ни Хоуп ее толком не раскрыл. Ты не чистокровный, и никогда я за тобой нелюбовь к магглам не наблюдал. Так что же тебя заставило настолько не одобрить выбор родного сына? — Там не было никакого выбора, Гавейн. Наше воспитание вышло боком для всей семьи. Эта змея решила его к себе привязать ребенком. — И зачем же ей это нужно было? Вы не обладаете каким-либо пэрством. Или любым другим влиянием. Богатств движимых и недвижимых тоже особых не имелось, насколько я знаю. Лайелл перевел взгляд куда-то вбок и заметно напрягся. Точь-в-точь, как это делает Римус. — Я видел ее только раз, — отмахнулся Люпин. — И этот факт только усиливает мое любопытство. Ответь на вопрос, и я от тебя отстану. Тот вновь посмотрел на заместителя. — Ей была интересна только магия. Весь тот вечер лишь об этом и заваливала вопросами: как она работает, как влияет на людей. Как ее получить, если не родился волшебником, и можно ли от нее избавиться. Больше ничего. Только магия. Сам Римус ей не был интересен совершенно. Будь на его месте любой другой волшебник — так она бы и его к своим рукам прибрала, я уверен. А Римус этого как будто не замечал, хоть и не выглядел, как влюбленный идиот. — Так почему же ты этого Хоуп хотя бы не сказал? — Я сказал. И ей и ему. Говорил несколько раз — все без толку. Хоуп наивно предположила, что это просто такая реакция на открывшийся перед ней новый мир. А Римус рассвирепел, что я якобы завидую ее неподдельному и восторженному интересу, которого у Хоуп никогда не было. — Почему не было? — Да ей просто не интересно, — он пожал плечами. — Я имею в виду, именно в таком ключе. Хоуп нравится, что она помогает нам в быту, к примеру, или что с ее помощью можно сократить какие-то расходы. Ну, и всякие красивые вещи творить, которые в маггловских сказках мелькают. А то, как это все работает, какие силы дарует — ничего. Есть, и ладно. Нет? Не велика потеря, справимся своими силами. — Но ведь эти вопросы Ивон могла задать и Римусу. Или он ей прям на том вечере сообщил о волшебном мире? — Нет, конечно, — Люпин вздохнул и сложил руки в замок. — Сказал раньше намного. Возможно, не смог ответить на ее вопросы. Или его ответы и его друзей эта дрянь посчитала недостаточными, поэтому решила засыпать ими и меня. Или боялась их задавать, да еще и в таком количестве, а тут почему-то решилась, — с ненавистью процедил он, — прорвало плотину. Без понятия, в общем, я не спрашивал, ее вопросов хватило по самую. Гавейн уперся носом в подставленный кулак, задумавшись. — И как она реагировала на ваши ответы? — поинтересовалась Тонкс, и Лайелл тут же посмотрел на нее, немного спокойнее. — Первое время радостью. Пока мы обсуждали, что открывается с возможностью творить волшебство. Но вот когда мы дошли до тех фактов, что она ею обладать не сможет, никак не пробудит и что от нее нельзя избавиться, кроме как умереть, то тут же появилась злоба… даже ненависть. Именно это меня и насторожило. — Чем? — спросил Робардс. — Если человеку стало резко интересно то, что, как следом выясняется, оказалось ему недоступно никоим образом, то злость и обида на судьбу вполне может обоснована. Не у всех, но это не что-то из ряда вон. — Я не знаю, Гавейн, — Люпин вздохнул и потер правый глаз рукой. — Отдельные слова. Реакция на мои ответы. Вся ситуация. У меня было ощущение, очень стойкое причем, что передо мной сидит не какая-то молоденькая беременная девчушка, а глубоко обиженный на судьбу монстр. — Ну, ты оказался прав, — мрачно заметил заместитель. — Лучше бы я ошибся. — Хоуп знает? — Нет, — Люпин затравленно запрыгал взглядом по пространству между ними. — Я без понятия, как ей эти новости сообщить. Надеялся, что Римус сам сделает, но… Он зашел, когда меня не было, и ничего в итоге не сказал. И опять в свои чертовы бега подался. Как обычно, ничего не меняется, — и раздраженно передернул уголками губ. — Ему, вообще-то, сейчас нелегко, — с нажимом сказал Гавейн. — Я всю жизнь учил его стойко встречать любые проблемы, — тут же ощетинился Лайелл. — А он, вместо этого, только бегает, поджав хвост! Ты не!.. Но тяжелый, осуждающий в своем холоде взгляд Гавейна заставил его умолкнуть на полуслове. — Ему поддержка сейчас нужна, — добавил заместитель. — Я слышал, что у него она уже имеется, — Люпин пристально и с упреком посмотрел на него. — Тебе не хватило, что ты решил с ним дальше сюсюкаться? Или у тебя фетиш такой, когда тебя все, кому не лень, пинают? Гавейн продолжал в презрительности прожигать его взглядом. — Ему нужна отцовская поддержка, — наконец сказал он. — Именно отцовская, материнская тут не подходит. А то, что ты его поедом ешь постоянно со своими «я же говорил» — он так и будет тебя избегать всю оставшуюся жизнь. Тебе оно надо, что ли? — Мне нужен сын, которым я могу гордиться, а не трус! — заявил Лайелл. — Так он не трус, — уверенно отрезал Гавейн. — Вот вообще ни разу. Но если человек видит, что любые его решения и действия воспринимаются в штыки и такое яркое неодобрение, то любой нормальный будет этого избегать. Что ты и получаешь в итоге. — Ты меня жизни учить собрался? — вновь ощетинился Люпин. — Своей семьей займись. Робардс мгновенно натянул иронично-снисходительную улыбку, не размыкая губ, и поднялся. — Спасибо, Лайелл, мы узнали все, что хотели. Сдай только воспоминания о том вечере сейчас в Омутную, и более тебя не смею задерживать. Хорошего дня. Люпин-старший проводил заместителя полным обвинений взглядом, оставшись в комнате отдыха. — Я к Гекат наведаюсь. Может, появилось хоть что-то, что мы можем посмотреть, — сообщил Робардс. — Да, сэр, — сказали Тонкс с Финтаном почти одновременно и направились в кабинет. — Я как-то себе иначе его представлял, — признался Мелл, падая в свое кресло. — Тебе того раза, что ли, не хватило? — спросила она. — Ну, знаешь, там его можно было понять из-за всей этой истории с их переездами, — друг пожал плечами. — Да он и тогда очень красочно демонстрировал свое отношение к Римусу. Меллор отозвался сдавленным вздохом. — Он мне моего напоминает, — наконец сказал Финтан через пару минут и вновь посмотрел на Тонкс, повернувшись от стола. — Так твой настолько ярко этого не показывает. Не на людях точно. — И на этом спасибо, — он закатил глаза. — Но у меня прям дежавю что сейчас, что тогда у Робардса в кабинете. Но сегодня прям особенно. Вот это вот: «Мне нужен сын, которым я могу гордиться, а не трус», — и презрительно фыркнул. — Все настолько паршиво? — она скривилась с сочувствием. — А ты думаешь, почему я так радовался, что меня в Эдинбург не определили? — он натянуто улыбнулся. — Слава Мерлину, мы его там не встретили, когда по поводу трупа и травницы заходили. — Я думала, потому что вместе с Томом будешь работать. Ну, а потом, когда и про Вив узнала. — Это тоже, но не основная причина. — Ты бы с ним все равно не работал, — заметила Тонкс. — И снова: слава Мерлину! — друг саркастично усмехнулся. — Но в любом случае, он бы тут же распространил и там на меня все свое влияние с наставлениями. А мне это нафиг не нужно. Тут в миллион раз спокойнее. — Да уж, спокойнее, — она грустно прыснула. — Ну, слушай, мы с Сириусом уже поговорили, — неожиданно сообщил Мелл. — Серьезно? — Тонкс удивилась. — Я тебе больше скажу: он сам этот разговор начал, — он улыбнулся. — Вот это… — она изумленно и медленно закачала головой. — Неожиданно. — Да даже если бы мы не помирились, то все равно: работать с Блэком было хорошо. Тяжело, но хорошо. Мне нравилось. Как Томми и остальным, — он заметил ее скепсис и добавил: — Хорошо, большинству, не всем. — Да ну? Он же с вас по три шкуры спускал за каждый промах. — Зато ему совершенно пофиг, кто ты и из какой семьи. Кто твои родители: авроры ли, обычные волшебники или вообще магглы. Даже будь ты тысячу раз чистокровный. Если тупой и криворукий, как он говорит, то остальное не поможет. Зато если делаешь все правильно, то даже похвалит и, при возможности, поставит смены получше. — Тут я уже узнаю Сириуса, — Тонкс улыбнулась. — Он, конечно, тот еще мудак то и дело, но не как начальник, — добавил Меллор с кислой улыбкой. — И это тоже узнаю, — она не сдержала хохота. — Надеюсь, ты не решил к нему вернуться, раз вы помирились? Финтан засмеялся, мотнув отрицательно головой. — Мне нравится тут. И с тобой, и с Робардсом. Да и, надеюсь, если Люпин вернется, то он снова будет тем, с кем нравилось работать тебе. Я успел немного его застать таким, — он печально улыбнулся, не сводя с нее взгляда. — Вернется, Мелл. Он очень этого хочет. Я, правда, уже сильно сомневаюсь, что меня в этом отделе оставят. — Сообщили-таки Робардсу? Тонкс тут же коротко прыснула и после громко выдохнула. — Ты был прав — он все видел прекрасно. Не пришлось ничего сообщать. — Тогда почему он вас вместе работать оставил, когда понял? — Там… сложно. Много всего вместе и сразу. Но, скажем, он боялся, что если он меня переведет, то я продолжу расследовать, и со мной случится что-то похожее на… похищение, — она сжалась. — Только в этот раз уже не получится меня спасти. Или получится, но… — Резонно, — осторожно проговорил друг. — Я рад, что он оказался таким. Понимающим, а не рубящим с плеча. — Кажется, что даже слишком понимающим, — Тонкс поджала губы. — В каком смысле? — Я бы меньше удивилась, если бы он на нас наорал и уволил к черту. Ну, раньше бы это не вызвало удивления. А он, вместо этого, пытался и Римуса образумить, и меня сейчас направляет. — Направляет? — его брови удивленно подскочили. Тонкс вздохнула, посмотрев вбок на пару секунд. — Когда Рем напал на нас, он… Он не стал вызывать Аврорат после. И, как я понимаю, отказал Скримджеру в уговорах, чтобы подать жалобу и уволить Римуса. Никаких официальных подтверждений нападению нет. Меллор молча слушал ее. — И Робардс, он… — она снова вздохнула. — Он показал мне свою попытку убедить Римуса, во-первых, не увольняться, а во-вторых, перестать себя вести со мной так, как он это делал. Стать прежним. — Воспоминание? — Именно, — Тонкс кивнула. — А сейчас помогает и мне с Римусом справляться, со всеми его эмоциями, и ему тоже. Конечно же, при условии, что он сам этого хочет. Чтобы вернуться и сюда, и в саму жизнь после таких новостей. — Это круто, — задумчиво проговорил Финтан через пару мгновений. — Сильно и круто. Я рад, серьезно. — Ты не представляешь, как я рада, Мелл. Мне кажется, если бы не он, я бы не решилась. Не узнала бы и поэтому не решилась. — Мы до сих пор с Вив не представляем, как ты смогла, если честно, — с извинением заметил он. — Я понимаю. Самой до сих пор кажется, что это какой-то сон. Но если бы не Гавейн, то точно ничего не было бы. Сейчас это отзывалось внутри смесью стыда и пробирающего до костей страха. Потому что, если бы не он, то что бы сделал с собой Римус, даже не учитывая того нападения на них двоих, оставалось только гадать. И ни один из вариантов не был хоть сколько-то нейтральным. В голове после таких мыслей она до сих пор слышала выстрел из его револьвера следом. — Кажется, — голос Финтана вернул ее в реальность, — я сейчас понял, почему он на меня только наорал, а больше, в целом, никаких реальных санкций не было. Я был уверен, что уволит с позором. Или даже нас всех. А Вив так вообще не досталось. — Тебя еще, вообще-то, отстранили, — напомнила Тонкс со слабой улыбкой. Меллор только махнул рукой с ответной и отвернулся к столу. Под конец рабочего дня в кабинет вернулся совершенно мрачный Робардс и, тяжело опустившись в кресло, сказал: — Завтра с утра посмотрите в Омуте. Обливиаторы подготовили первую часть. Тонкс переглянулась с Финтаном. — Там все так хреново? — спросил Меллор. — Я надеюсь, вы не ожидаете, что там будет что-то приятное, — проговорил начальник, кладя перед собой чистый бланк и прикуривая. — Что они смогли на данный момент найти? — К сожалению, пока никаких адекватных зацепок, где может скрываться Анвин. Или о местоположении Блюма под присмотром Бенджамина. — Адекватных? — переспросила Тонкс. Робардс повернулся к ним. Синяки под его глазами только усилились от слабого освещения. — Есть только внутреннее убранство помещений, что ни мне, ни кому-либо из обливиаторов не пролило свет на хотя бы приблизительное место. Если что-то заприметите, то говорите сразу. Зато ошеломляющее количество дополнительных подробностей, что за зверь такой этот Анвин. Да и сама Блевинс. — А что по поводу дочери Римуса?.. — Ничего на данный момент, — он сжал губы в тонкую линию. — Не известно ни как, ни где, ни кто. — Почему «ни кто»? Вы ведь сами сказали Блевинс, что знаете, что это она. — Это было пальцем в небо, Тонкс, — Робардс выдохнул сигаретный дым. — И к сожалению, эта догадка оказалась верной — Блевинс ее подтвердила своей реакцией. Весь тот шантаж был фарсом, который сработал. И если выяснится, что Грейс жива — я буду удивлен. Рад, но удивлен. Хотя… я бы не сказал, что прямо-таки рад, — и он потер глаза. Тонкс настороженно переглянулась с Финтаном от последней фразы. — Но ведь она могла… подыграть, что ли. Чтобы мы поверили. Робардс скривился. — Очень сомневаюсь. Но и ты права: о таком варианте лучше не забывать. — А если бы вы в чем-то ошиблись на допросе? — спросил Меллор. — Значит, играли бы с Руфусом по-другому. Варианты были, во всем ошибиться тут сложно, — он посмотрел на них поочередно. — Ладно, заканчивайте и идите домой. С утра в Омутную. — А может, мы сейчас? — Там много, я все время над Омутом провел. С утра лучше: и не уставшие будете, и голова ясная. Да и на ночь я бы такое смотреть не советовал, раз уж там ничего прорывного для сиюминутного реагирования. Тонкс, погрузившись в свои мысли о предстоящем просмотре воспоминаний Блевинс, покидала Министерство. Появившись в Атриуме, она двинулась на выход, едва ли успевая огибать встречающихся волшебников на пути. — Дорогая. В следующий миг ее кто-то взял под локоть, и Тонкс вздрогнула, обернувшись к говорившему — папа. Который, в свою очередь, с беспокойством осматривал ее с ног до головы. — Совсем не смотришь, куда идешь, — он выдавил теплую улыбку. — Извини, голова забита, — Нимфадора тут же обняла его, когда они отошли к стене. — Ты какими судьбами? — На самом деле, я хотел именно с тобой увидеться. Давненько это было, — папа погладил ее по волосам, ничего не говоря про их цвет, как и о прочих, менее заметных другим проявлениях потери дара, — а твой последний адрес пустует. Вы все трое переехали? — А, да. Совсем забыла написать. У нас приказ из-за расследования. — Все стало еще серьезнее? — он нахмурился. — Да, но я не имею права рассказывать, — она посмотрела на него с извинением и надеждой, что он не обидится и не начнет из нее тянуть правду. — И Сириус тоже. — Нам нужно какие-то меры принять дополнительные? — Постарайтесь пока с магглами и сквибами не контактировать и избегать их мест. Как и любых общественных гуляний. Ну, кроме бабушки с дедушкой. — Мы планировали поехать на Турнир. — С чего это вдруг мама захотела посмотреть на Турнир? — она удивилась. — Скорее, увидеть и Гарри, и Сириуса, — он усмехнулся. — Ты хоть на один из этапов поедешь? — Не знаю, пап, — Тонкс вздохнула. — Как позволит работа, полагаю. Я же не в команде Сириуса, чтобы точно там быть. — Может, к нам тогда зайдешь сейчас? Поужинаем, пообщаемся, — в его глазах и тоне отчетливо прослеживалась печальная просьба. — У меня… — она помялась. Про отношения с Римусом рассказывать на данный момент не хотелось: папа, скорей всего, захочет, чтобы и он пришел, но в его состоянии сейчас это казалось плохой идеей. А обманывать и прикрываться какими-то выдуманными проблемами не было никакого желания. — Дела, да? — папа поджал губы. — Извини, пожалуйста. Давай, я загляну к вам в ближайший выходной? У меня завтра тяжелый день будет. Да и сегодня не то чтобы лучше. — Сообщи тогда заранее, а то Меда будет недовольна, — он расплылся в улыбке с пониманием. Да уж, про мамину нелюбовь к незапланированным гостям она знает прекрасно. Сколько раз она отчитывала того же Сириуса, когда он без предупреждения и какой-то серьезной причины появлялся у них на пороге. Мама никогда нормально не объясняла, откуда и почему у нее такое отношение к неожиданным визитам, ограничиваясь тем, что это неприлично. Но Тонкс казалось, что, кроме этикета и приличий, было что-то еще — уж слишком яркую реакцию она показывала. — Она разве не рвет и мечет, как в прошлый раз, что я не заглядываю? — Ну-у-у, — папа усмехнулся. — Скажем так: она огорчена. Но я уверен, что стоит тебе зайти, как все пройдет. — Буду надеяться, — пробубнила Тонкс, вздохнув. Папа снова улыбнулся, смотря на нее. — Только не забудь, пожалуйста, — тихо сказал он. — Мы очень скучаем по тебе, солнышко. И переживаем, — и крепко обнял ее. — Я тоже, па, — она зажмурилась, чувствуя ужасный стыд. — Прости, еще раз. — Заходи к нам почаще, — он поцеловал ее в щеку. — Даже если мама ворчит, это не значит, что она от тебя отказывается и не любит. Мы очень тебя любим, — и чмокнул еще раз. — Я знаю. И тоже очень вас люблю. Надеюсь, не сильно разочаровываю. — Совсем нет, ты что? Главное, чтобы ты была счастлива, и тогда мы тоже будем, — папа снова погладил ее по волосам. — Береги себя, пожалуйста. И пиши хотя бы. — Обязательно, па. Тонкс проводила его взглядом, пока он не исчез в ближайшем камине. Кажется, она только сейчас заметила, что он постарел. Ему хоть и было всего сорок пять, но как будто за последние полгода ему стало все шестьдесят, а то и больше. В его когда-то черных волосах, особенно в висках и коротких бакенбардах, уже появилась седина, которую невозможно было не заметить, а прежняя ровная осанка приобрела тяжелые, уставшие черты. «Это же не из-за меня? Но если нет, то из-за чего тогда?» Тонкс, оказавшись дома, услышала звуки готовки с кухни и, найдя там Римуса, тут же обняла со спины. Довольно застонала, стоило его руке коснуться ее в поглаживании. — Я так устала, — шепнула она, еще сильнее прижимаясь. — Так. Чертовски. Устала. — На ужин силы есть? — он, закончив с шинкованием каких-то овощей и утерев руки полотенцем, повернулся и уперся носом ей в макушку, смыкая вокруг нее кольцо рук в ответ. — Поем, надо. Да еще и ты готовишь. Значит, точно будет вкусно, — она улыбнулась, не открывая глаз. От Римуса донесся глухой смех. — У тебя тоже вкусно получается вообще-то. — Вот давай без этой твоей лести. Моя стряпня не идет в сравнение с твоей, я уже говорила. — Для себя я так не стараюсь просто. — Хочешь сказать, что я для тебя не стараюсь? — она насупилась. — Нет-нет, — Римус легонько пощекотал ее, и Тонкс тут же захихикала, руками заставляя его прекратить. — Ты слишком категорична к себе. И мне нравится, что и как ты готовишь, — он шепнул ей на ухо. — Льстец. Это потому что я готовлю, поэтому и нравится. — Ох, мисс Тонкс, — он громко вздохнул через усмешку. — Это, конечно, тоже, признаю. Но совершенно не значит, что мне бы в ином случае не понравился вкус. Она наконец отклонилась и посмотрела на него. И тут же увидела на его левой скуле красную отметину. — Это еще откуда? — она сжала челюсти, предполагая автора будущего синяка. — Только не говори про какие-то дверцы шкафчиков. Люпин отвел взгляд, не спеша отвечать. — Рем. — Все нормально. Правда. — Римус!.. — она почти что воскликнула. — Кто, я тебя спрашиваю? — Заходил Сириус. — Твою мать! — Тонкс вырвалась из его объятий, отходя, и выдохнула все бурлящее негодование и гнев через нос вместе с воздухом. — Он обещал мне! — Дора, тише, — Римус протянул к ней руки, но она отмахнулась. — Я же говорю, что все нормально. — Ничего не нормально! Он мне поклялся, что не будет тебе ничего делать, если я отвечу! Его слова не стоят и кната! — Дора, пожалуйста, — его голос на фоне ее прозвучал очень тихо. — Я сам попросил. Он сказал мне про клятву тебе. — Зачем, Римус?! — Затем, что так правильно. Я полностью заслужил. Она молча смотрела на него, хмурясь и тяжело дыша от всего огня внутри. — Но не бить же тебя! — наконец сказала она. Люпин покачал головой. — Всего один удар, и мы оба спокойны. — Зато я в бешенстве! — она взмахнула руками. — В полнейшем бешенстве! — Дора, пожалуйста, — Римус поджал губы в просьбе и сделал мелкий шаг навстречу. — Все правда хорошо. — Вы что, не умеете по-другому? — Тонкс громко фыркнула. — Надо обязательно лица друг другу разукрашивать или палочки доставать? — Никаких палочек мы не доставали, родная. — Ну спасибо, блин! Хоть до этого додумались, — она заметила, как он сделал новый шаг к ней. — И хватит ко мне подкрадываться! — Я не подкрадываюсь… — Римус вздохнул, замерев. — Пожалуйста, дорогая, я просто хочу тебя снова обнять, — он поднял брови в просьбе, и Тонкс только помотала головой, набирая в легкие воздуха от неутихающего негодования. Но Люпин все равно осторожно подошел и положил руки ей на талию, легонько поглаживая. — Был всего лишь один удар. Все, больше ничего. Пожалуйста, не нужно переживать. — Что он тебе сказал? Он вновь поджал губы и опустил взгляд в пол с невеселой и даже стыдливой усмешкой. — Пообещал мне Аваду в задницу засунуть в следующий раз, если увидит даже намек на грусть на твоем лице. — Я могу грустить по много каким поводам, — заметила она раздраженно. — Если он выяснит, что это из-за меня. А я очень сильно постараюсь, чтобы не быть причиной, — он аккуратно погладил ее по щеке большим пальцем и заглянул в глаза. — Все силы для этого приложу, клянусь. — Я надеюсь, это все, что он тебе сказал? — Ну… — он нервно усмехнулся. — В целом, да. — «В целом»? — она недовольно посмотрела ему в глаза. — Сама понимаешь, что так быстро твой дядя не успокоится. — Что еще? — с нажимом повторилась она. — Мерлин, Дора, — он быстро поцеловал ее в щеку, — ну какая разница? — Да вот думаю, что ему сказать при следующей встрече. — Ничего не надо. — Обойдусь без кулаков и палочки, так уж и быть. Но сказать — скажу, тут без сомнений. — Пожалуйста, не нужно. — Нужно, и не уговаривай меня, — она помотала головой, выбираясь из его рук. — Пойду душ приму. Хоть немного остужусь, а то вы меня оба в Адское Пламя превратите такими темпами. За ее спиной раздался удрученный вздох Римуса. — Ужинать я все еще планирую, — кинула ему Тонкс, продолжая ощущать гнев внутри, но надеясь, что после душа они поговорят спокойно. И может, Люпин не замкнется в себе еще и от этого разговора. Завернувшись после легкого ужина в одеяло, Тонкс устроилась у Римуса на плече. Заполненный салатом желудок дополнительно убаюкивал, но в основном это делало тепло родного человека рядом. Кажется, их маленькая ссора не сделала хуже его состоянию. — Извини, что вспылила, — шепнула она с закрытыми глазами. — Ничего страшного, — тут же отозвался Римус. — Все понимаю. На твоем месте я бы тоже вспылил. Она поцеловала его в грудь и потерлась щекой о плечо. — Я просто переживаю за тебя. Не хочу, чтобы кто-то делал еще хуже. — Сириус не сделал ничего хуже, — его рука скользила по ее боку, разнося приятные мурашки по всему телу. — Наоборот, сделал… лучше, что ли. — Чем? — Тонкс посмотрела на него снизу вверх. — Ну, знаешь… — Римус покачал головой. — Морально легче. Хоть кто-то сделал то, что нужно было все это время. — Муди был на грани. — Он… да, — Люпин потер лоб, на пару мгновений убрав вторую руку с ее бедра. — Но Сириус, в отличие от него, наблюдал за тобой и тем, что я делал тебе все то время. — Надеюсь, ты теперь не будешь каждого просить врезать тебе, — мрачно проговорила она. — А то наблюдали-то многие. — Надо Гави попросить, — с усмешкой сказал он. — Римус!.. — она толкнула его бедром от негодования. — Да он не допрыгнет, — Люпин уже захохотал. Тонкс недовольно посмотрела на него, и он затих. — Дурак. Его и так этим постоянно пытаются уколоть, тебя еще не хватало, — она помотала головой и устроилась обратно на его плече. — Я не буду, Дора, не буду. Глупая, совершенно идиотская шутка, — Римус быстро поцеловал ее в лоб. — И так уже ему проблем создал ненужных. Я без понятия, как его отблагодарить за все, что он делает, — он вздохнул. — Денег не хочет, как и подарков. А каким еще образом — я не знаю. — Будь тем, кто ты есть. Я думаю, этого будет более, чем достаточно. Особенно, когда ты вернешься к службе. Если что, он сам скажет. — А тебе будет достаточно? — еле слышно спросил он. — Да. Ну, можешь мне что-нибудь подарить, если хочешь, — она усмехнулась, вспомнив про наказ Робардса. — К примеру? — его голос прозвучал заинтересованно. — Не знаю. — Правда? Никаких пожеланий? Может, ты что-нибудь себе приглядела, но не хотела тратиться. Из одежды или украшений. Или еще что-то, только скажи. Или намекни. — Не знаешь, что девушкам нравится? — она посмотрела на него с лукавой усмешкой. — Цветы, ювелирка, одежда — на этом моя фантазия попадает в тупик. И это все очень обезличено, если только ими ограничиваться. А мне хочется подарить тебе что-нибудь, что тебе нужно. Именно тебе, а не любой. С такими подарками у меня всегда проблема, — он стыдливо улыбнулся в ответ, добавив: — Я все еще не знаю, что тебе подарить на твой прошлый день рождения. Всю голову сломал. — Так он был-то когда-а-а, — протянула Тонкс через усмешку. — Можешь начинать думать о подарке на следующий. К тому же, я считаю, что ты уже сделал мне подарок. И замечательный на самом деле. — Какой? — он сильно удивился. — Ну, знаешь, нашли меня с Сириусом. Потом еще терпел мои сопли у себя дома. — Это были не сопли, и я ничего не терпел, Дора, — Римус снова поцеловал ее в лоб и покрепче обнял. — Я был невероятно счастлив, что ты решилась довериться мне даже в таком состоянии. Особенно в таком. Был бы, конечно, счастлив еще сильнее, если бы ничего не произошло, но раз уж… — он тяжело вздохнул. — Спасибо большое, что доверилась, — и прижался губами к ее виску. — Это тебе спасибо, Рем. Я ни разу не пожалела, что пришла к тебе. Это было лучшим решением в то время. Даже когда поцеловала тебя. Он засмеялся. — Ты не представляешь, как сильно я хотел ответить, а не отталкивать, — и выпустил горячий воздух ей в висок. — Пришлось сбежать в ванную, как только стало возможным. — Зачем? — А сама как думаешь? Небольшая подсказка: ты мне дико нравилась уже приличное время к тому моменту, — он хрипнул через короткий смешок. Тонкс театрально загудела, словно и правда задумалась. — Ну, даже не зна-а-аю… Рукой поработать? — и тут же прыснула, как только озвучила. — Именно, — Римус снова засмеялся, но уже с явным стыдом. — Это было отвратительно. — Почему? — Ну, тебе очень плохо, а у меня стояк каменный. Нашел время, — он фыркнул. — Тоже мне, джентльмен и опора. — Вполне себе джентльмен и опора, — она погладила его по щеке, протянув руку, и Римус тут же довольно замычал. — С тобой всегда было безопасно и уютно. — Я бы поспорил, — мрачно хрипнул он. — У всех бывают темные времена. И я хочу быть рядом не только, когда в твоей жизни белая полоса. Ровно как ты был со мной. Я рядом, Рем. Люпин сполз к ней по постели и сгреб ее в объятия, утыкаясь ей в шею и громко сопя. — Вы присоединитесь? — спросил Меллор Робардса на следующее утро, пока Тонкс подготавливала Омут. — Нет, спасибо, вчера хватило, — их начальник замер у стеллажа со склянками воспоминаний. — Без надобности я пока не планирую это пересматривать в ближайшие дни. Зашел только ради того, чтобы показать вам последовательность. И делайте перерывы. — Да ладно вам. Как будто первый раз в Омут заглядываем, — пожал плечами Финтан. — Чуть позже поймешь, о чем я говорю, Меллор, — проговорил Робардс, и ее друг отвел конфузливый взгляд в сторону. — Особенно перерывы касаются тебя, Тонкс. — Почему? — она удивленно посмотрела на него. — Увиденное может вернуть твои собственные воспоминания, — его беспокойный взгляд замер на ней. — Так что как только почувствуешь, что что-то не так — сразу прерывай и иди отдыхать. — Сэр, мне не нужно делать побла… — Тонкс, это не обсуждается, — он строго перебил. — Я не делаю тебе поблажек. Если бы делал — ты бы вообще не смотрела на это дерьмо и была бы снята с дела. Поэтому воспринимай приказ об отдыхе сейчас, как о требуемом отдыхе при физическом ранении. Да как угодно, если для тебя так будет понятнее, что нужно просто взять — и сделать паузу. — Да, сэр, хорошо. — Меллор, ты тоже себя не истязай. Перерыв сделайте и, желательно, не один. Первые воспоминания были похожи на какофонию посреди безумного концерта, когда закрываешь глаза на слишком долгое мгновение: только мешанина из голосов и криков, которые забирались прямо в подсознание и превращали разум в мечущееся создание от слов ненависти и пожеланий смерти со всех сторон. Не было видно вообще ни черта, полная и непроглядная чернота. Пару раз Тонкс улавливала голос Римуса, тот был моложе и чутка задорнее. Но вот что именно он говорил — разобрать было невозможно через остальное. После этих воспоминаний Тонкс с Меллором решили взять небольшой перерыв. По выражению лица друга было ясно, что он ощущал себя примерно так же, как и она сама: разбито и устало, хотя еще даже не настал полдень. Голова уже гудела. Третья склянка наконец дала изображение. Тонкс, едва опустив голову в Омут, оказалась в какой-то комнате, лишенной света практически полностью. Обшарпанные бетонные стены, пол сложен из деревянных прогнивших досок. В углу на куске ткани сидела Блевинс, смотря куда-то под потолок, лицо не выражало ничего, кроме отчаянья и ужаса. Светлые волосы чуть ниже лопаток спутаны, все в колтунах и выглядели в целом как мочалка. Она медленно царапала собственную испачканную щеку грязными пальцами, а второй рукой теребила свое подобие одежды — когда-то розовую вязанную кофту и замызганную юбку с дырками то тут, то там. Дверь за спиной несуществующей Тонкс открылась, и в комнате появился Анвин. Он не сильно изменился за последующие пятнадцать лет — или какой это был год на данный момент — так что Тонкс мгновенно узнала его. Уж особенно его презрительно-надменное выражение лица. — Думаешь, голодовка поможет? — он, посмотрев на тарелку у входа с высохшей то ли кашей, то ли еще какой-то мешаниной, больше напоминавшей еду для скота, поднял угрожающий взгляд на Блевинс. — Чем раньше я сдохну, тем лучше, — тут же огрызнулась Джина. — Лучше для кого? Где-то за стеной послышалось младенческое хныканье. — Слышишь, как дочурка соскучилась по своей мамочке? Ей так не достает твоей любви, — его рот искривился в ядовито-ироничном замечании. Но Блевинс ничего не ответила, зажмурившись и сжавшись. — Жри, пока эта кроха из-за твоей же дурости не осталась совсем одна в этом жестоком мире, — и Анвин ушел, громыхнув дверью. Туман на пару мгновений окутал комнату, а когда рассеялся, то Тонкс вновь увидела Блевинс. Вот только теперь она ходила взад-вперед и с силой зажимала уши ладонями на истеричный детский плач с мужскими криками. Волосы Джины уже отросли ниже поясницы, а из одежды на ней, болезненно бледной и исхудавшей, висела ночнушка, словно какая-то половая тряпка, серо-коричневого цвета из-за грязи и пыли. — Успокой эту невоспитанную дрянь, пока я ей череп не проломил! — дверь вновь распахнулась, и появился разъяренный Анвин, таща извивающегося ребенка лет двух за шиворот. — Давай, порадуй мамочку! Он швырнул девочку к Блевинс, и та грохнулась на пол, вскрикнув и залившись новой порцией слез. Джина в следующий миг подлетела к ней, дрожащими руками подтягивая к себе на колени и сгребая в охапку, и с ненавистью посмотрела на Анвина, но тот уже скрылся за дверью, щелкая замками с другой стороны. — Грейс, все хорошо, — едва ли сама сдерживаясь от слез, Блевинс шептала дочери и то и дело поглядывала на дверь. Ее голос дрожал от ужаса, но она явно пыталась держаться ради Грейс. — Мама рядом, все будет хорошо. Папа нас скоро найдет, и все закончится. Все будет хорошо, — она начала покачивать утихающего ребенка на руках. Туман вновь окутал пространство на несколько секунд, и новая Блевинс возникла перед глазами. Волосы чистые и заметно короче, взгляд наполнен злобой. Но следом Тонкс поняла, что находится уже в другом помещении. Комната чуть больше, появилось окно, через решетку которого теперь проходил свет, а грязи тут практически не наблюдалось. А также тут обнаружилась хоть какая-то мебель: кровать, стул да невысокий комод. Рядом с Блевинс на постели сидела подросшая Грейс и играла собственными пальцами, изображая двух человечков. Она тихо и нечленораздельно что-то нашептывала и гундела себе под нос, но стоило ей слегка повысить интонацию, как Джина тут же кидала на дочь ненавидящий взгляд, и Грейс сию секунду замолкала — даже не видя этого, просто чувствуя. Через несколько минут такой картины, от которой у Тонкс волосы вставали дыбом, в комнате опять появился Анвин. Совершенно спокойный. Стоило двери открыться, как Грейс тут же кубарем слетела с кровати и неумело заползла под нее, словно покалеченное животное пыталось забраться в самое укромное и безопасное место. Блевинс вообще никак не отреагировала на это действо, но вот на Роджера она обратила взгляд, полный то ли надежды, то ли благоговения. Он уселся на стул и раздраженно посмотрел на промежуток между кроватью и полом, из-под которого доносился скрежет с возней. — Затихни там! — рявкнул он на Грейс, и та тут же замерла, судя по прекратившимся звукам. Он молча посмотрел на Джину, которая будто бы не замечала ничего из происходящего с дочерью. — Когда ты выпустишь меня? — А с чего бы это мне делать? — он усмехнулся. — Ты проявила совсем иное поведение, а не то, на что мы изначально договаривались. — Потому что… — она посмотрела в матрац под собой и набрала воздуха в грудь. — Я все поняла. Все, Роджер. Прости меня. Я не должна была. — И что же ты поняла? — он поднял брови в ожидании, но в остальном его скептицизм на лице не изменился. — Ты прав, это… Это болезнь, а не дар. Никакой не дар. И эта болезнь должна быть уничтожена, как любая другая. Если бы не она, то Грейс, — она сглотнула, а ее голова дернулась, — была бы самым обычным ребенком. У нее было бы будущее. — Ты сама собрала подтверждения, что, кроме смерти, никакого другого выхода просто нет. И ты знаешь, что тебе нужно будет сделать, если подтвердится, что Грейс подхватила эту чуму. Именно тебе, я не собираюсь расплачиваться за твои ошибки и решать проблемы, которые ты сама и создала. В прямом смысле создала, родила на свет от чудовища. Блевинс обхватила свои плечи руками и вжала в них голову, бесцельно уставившись перед собой. — Ты знала это с самого начала, — повторил Анвин. — Д-да… — отрешенно кивнула Джина. Роджер посверлил ее еще пару минут взглядом, а потом молча вышел из комнаты. Через несколько мгновений, когда шаги Анвина растворились, из-под кровати донесся шум, а после оттуда показалась Грейс. Она издала загнанный, боязливый горловой звук, посмотрев на дверь. А после перевела взгляд на собственную мать и протянула к ней крохотную ручку. — Что такое, золотце? — Тонкс поморщилась в омерзении, если бы могла нормально это сделать, от того, насколько приторно-притворно звучала любовь в голосе Джины и с какой надеждой Грейс смотрела на ту. Она пыталась что-то сказать, но каждое ее слово едва ли можно было понять. Хотя и словами в привычном понимании это сложно назвать: больше похоже на способ коммуникации немого, но никак не на речь обычного человека или даже маленького ребенка. Звуки, которые должны соединиться в слова даже в ее возрасте, так ими и оставались. Тонкс медленно поморгала глазами, наконец начав ощущать собственное тело, а не его эфемерность. Перед взглядом все еще стояло увиденное. Она ощущала себя, как будто по горло провалилась во что-то липкое и дурно-сладко пахнущее. Хотелось умыться, даже залезть под душ, но она понимала, что это не поможет — голову и тело надо помыть изнутри. Выскоблить это дерьмо из памяти и внутренностей. Она как будто насквозь провоняла этим. Внутри все скручивало и норовило заставить Тонкс согнуться в приступе нервной рвоты. Напротив от Омута разогнулся Меллор и утер глаза и горло ладонью, бесцельно прохаживаясь нетвердой походкой. Тонкс молча следила за ним, прекрасно понимая его состояние. Как и слова Робардса сегодня и вчера. Друг замер через пару минут и посмотрел на Тонкс: — Я бы сейчас выпил, — хрипнул он. — Это приглашение? Мы, так-то, на смене, — Финтан усмехнулся на ее замечание. — Думаешь Робардс будет сильно орать, если я вторую часть под градусом посмотрю? Тонкс прикрыла глаза. — Шучу, — он тяжело вздохнул. — Но давай хоть чай выпьем пойдем, развеемся слегка? Есть мне как-то не хочется. — Согласна на все сто. Нимфадора, погрузившись, как и Меллор, в собственные мысли, медленно цедила свой кофе. В какую бы сторону не потекли размышления, становилось только дурнее. Сколько лет Блевинс сопротивлялась? На что она изначально договаривалась с Анвином? Как она вообще сообщила ему про магию? Или Римус случайно прокололся, а Анвин это увидел? И как сказать Римусу про то, что она увидела? Какими словами и когда? Как сделать это так, чтобы он после услышанного не решил сделать что-то с собой? Да даже с Блевинс. Ведь если он устроит самосуд, то вряд ли ему уже поможет Робардс. Но если не сказать, то ведь это будет считаться обманом? Или не будет — он же и так знает, что стало с Грейс. Будет ли это ложью или актом милосердия? Голова норовила взорваться, и Тонкс отставила кофе и сползла по спинке стула кафетерия, смотря в никуда. Сколько она так просидела, понятия не имела — очнулась только, когда Меллор легонько хлопнул ее по плечу, глазами стреляя в сторону выхода. Следующие воспоминания мало отличались от увиденных: ненависть Блевинс к Анвину практически исчезла, заменив собой желание отомстить волшебникам за то, какой стала Грейс. Как будто в ее полном неумении говорить и даже ходить были виноваты волшебники, а не она и чертов профессор, который не мог не видеть, что происходит с ребенком. Все те редкие моменты, когда Грейс передвигалась в воспоминаниях, было ощущение, что у нее сломаны обе ноги. От очередной смены волшебных кадров воспоминаний укачивало и тошнило. Столько дерьма, с которым ничего уже не сделать, за один день было слишком. — Я хочу его убить, — четко и уверенно сказала Блевинс сидящему рядом Анвину. Тот медленно повернул к ней голову от книги. Находились они опять в неизвестном доме, через окна которого невозможно было понять, где он располагается — туман не позволял. — Сейчас не то время, — без капли удивления ответил он. — И как ты хочешь это провернуть? — Не знаю пока что, — она со стыдом сжалась. — Но этот урод должен поплатиться! — Я тебе говорил, что он сделал? — он хищно улыбнулся. — Что?.. — Убил друзей. Всю семью, — во взгляде Анвина расцвела торжествующая радость. — Кого?.. Поттеров?.. — Блевинс в ужасе расширила глаза. Он поднял взгляд к потолку, словно вспоминая. — Какая-то шотландская фамилия, — и пожал плечами. — МакКинноны?.. — Похоже, да. Всех перебил. Что не редкость среди них, волшебников, — бросил он. — Но ты и сама знаешь. — За что? — Да мне-то откуда знать? — он засмеялся. — Это ты должна лучше своего муженька знать. Может, не поделили что-то. — Лучше бы я его не знала! Никогда не встречала этого ублюдка, — Джина тут же оскалилась в ненависти. — Моя жизнь была бы совсем другой! И у меня был бы нормальный ребенок. — Но зато теперь у тебя есть шанс его убить, как ты и хочешь. Но потом. А заодно и всю эту болезнь. — Грейс это не излечит! — она взмахнула руками. — Я лишь надеюсь, что ей не передалась его чертова магия. — На каждой войне есть жертвы, Ив, — вкрадчиво произнес Анвин. — Но ты можешь приложить руку к излечению мира. Чтобы больше ни один человек, ни одно дитя не пострадало. — Дай мне возможность его убить! Выпусти меня! — Блевинс подалась вперед, сжав руками свои колени. — Сейчас это будет сложно: он, похоже, сбежал из страны после всего, что учинил. А выяснить куда у меня нет возможности — его покрывают остальные волшебники. — Я выясню! Будь уверен, выясню! Из-под земли его достану! — Ты поможешь мне. А как только мы найдем его — ты сама отомстишь и за себя, и за Грейс, — губы Анвина расплылись в новой хищной улыбке. — Скажи, что делать! — взгляд Джины пылал от решимости. — Позже, — Роджер перелистнул на следующую страницу. — Я пока планирую, как, когда и что именно сделать. Но твоя помощь будет очень кстати. — Каким образом? — Вспомни, чему ты обучалась — это будет лучшее, чем ты можешь хоть как-то помочь. Тонкс в прострации пялилась перед собой, сидя на стуле в Омутной. Финтан сказал, что хочет что-то пересмотреть в одном из воспоминаний, и сейчас стоял, согнувшись, у каменной чаши. У нее же не было никакого желания вновь видеть все эти ужасы. — Отдыхаешь? — рядом появился Робардс с сигаретой в зубах и посмотрел на Тонкс. — Досмотрели. Мелл что-то перепроверяет. Гавейн перевел взгляд на второго подчиненного и кивнул. — Как ты? — Хочется стереть из памяти увиденное. — К сожалению, это не конец, — мрачно и с пониманием заметил Робардс. — Да это понятно, — Тонкс вздохнула и посмотрела на него снизу вверх. — Сэр, как мне рассказать об этом Рему? — Я сам расскажу. И то, не все. Все детали ему знать совершенно ни к чему. — Но если он спросит меня?.. Он же увидит, в каком состоянии я приду с работы. И после последующих просмотров воспоминаний. — Не надо ничего рассказывать, Тонкс. Отправь ко мне и на этом попроси больше тебя не пытать с расспросами. Я думаю, он поймет, — Гавейн печально полуулыбнулся, смотря на нее. — А как вы это собираетесь ему рассказать? — Пока не знаю. Со стороны Омутов послышался тяжелый вздох, и Тонкс увидела, как Мелл разогнулся. — Ну что там? — спросил Робардс. — Да ничего. Показалось, что что-то знакомое, но разглядеть не смог, — Финтан удрученно махнул рукой. — Зайди тогда к обливиаторам, скажи, где именно перепроверить и что. Может, будет четкая картинка хотя бы для них. — Да, сэр. — И все, давайте домой, полтора часа осталось, — Гавейн подошел к стеллажу, забирая оттуда склянки с воспоминаниями Блевинс. — Я это запру с глаз подальше. Чтобы, в том числе, и Рем не решил сам посмотреть. Если вам надо будет что-то еще раз проверить, то скажите, — и вышел из комнаты. Холодный душ и правда не помогал, как она предполагала. Только заставлял тело дрожать и от низкой температуры, и от всех мыслей. Тонкс, укрывшись полотенцем, прошлепала в спальню и рухнула совершенно без сил в постель. Через несколько минут появился Римус и, сев рядом на край кровати, взял ее запястье в свои руки. Его теплые прикосновения отзывались лишь новой порцией усталости. — Ты решила обморожение заработать? — его голос прозвучал недовольно, но больше обеспокоенно. — Думала, что поможет, — отозвалась она с закрытыми глазами. — Тебя согреть, малокровная ты моя? — спросил он через несколько мгновений. — Раз уж от ужина отказываешься. Тонкс только положительно замычала и почувствовала, как он убрал полотенце, а следом завернул ее в одеяло, в теплый кокон. Лег рядом, обнимая и притягивая к себе. Сил двигаться не было совершенно. — Я рядом, Дора, — шепнул он в какой-то момент ей на ухо. — Я всегда буду рядом, — и покрепче сжал руки вокруг нее. — Извини, что не могу тебе сказать, — со стыдом проговорила она. — Все хорошо, дорогая, не переживай, — Римус погладил ее по мокрым волосам, а после поцеловал в висок. — Не хочу тебя обманывать. — Ты не обманываешь. — Но я умалчиваю. Это практически то же самое. — Нет. Не в данном случае, я уверен. Ты, скорее, защищаешь меня, — он сдержанно хохотнул. Тонкс подняла на него взгляд. — Что? Ты же аврор. Наше дело защищать, даже если это касается других авроров, — Римус с извинением улыбнулся. — Прекрасный во всех смыслах аврор, хочу заметить. — Какой же ты льстец, — она вздохнула, вновь укладывая голову ему на грудь. — Но нравлюсь же тебе? — лукаво уточнил он. — Нет. Повисла пауза, и Тонкс тихо и устало засмеялась, а следом добавила: — Ты мне больше, чем просто нравишься, — она выпутала руку из одеяла и погладила его по боку. — Так, мистер, попрошу вас раздеться. — О как, — Римус расслабленно прыснул. — Это приказ? — Он самый. Давай, снимай свои штаны и футболку и начинай греть меня нормально, — с шутливым недовольством пробурчала Тонкс. — Не любительница полумер, значит? — он выбрался из-под нее, подчиняясь. Она скосила глаза на него, сидящего на краю постели к ней спиной и расправляющегося с футболкой. Взгляд уже с голодом скользил по его голому телу. Тонкс придвинулась к нему вплотную и обхватила руками за торс, слегка царапая ноготками. — Дора… — он со стыдом поджал плечи. — Я знаю, — она погладила его по животу. — Просто наслаждаюсь ощущениями, родной. Или ты хочешь, чтобы я перестала от тебя даже немного возбуждаться? Римус повернул голову, посмотрев на нее сверху вниз, и Тонкс улыбнулась. — Нет, конечно. — Тогда расслабься, я прошу тебя. Не давлю на тебя и не обвиняю ни в чем. Римус захотел что-то ответить, судя по его переменившемуся взгляду. Что-то в духе: «Да есть, в чем обвинять», но Тонкс тут же впилась зубами в его бок. Он мгновенно ойкнул и вздрогнул. — Снимай штаны, Люпин, — потребовала она. — Хорошо-хорошо. Только не откуси мне что-нибудь ненароком. Самой же меньше останется. — Что я могу поделать, если ты такой сладкий? — Тонкс облизнулась, все еще смотря на него и лежа на боку рядом. — Ты же не сладкоежка, — Римус наконец освободился от штанов и тут же сел на постели на колени к ней лицом. — Ты полностью восполняешь мою потребность в сладком, дорогой, — она улыбнулась, разглядывая его. Больше всего сейчас хотелось накинуться и наконец почувствовать внутри, но нужно было держать себя в руках. — И как сейчас с твоей потребностью? — он улегся рядом на самый край. Его глаза были прямо напротив ее и искрились от нежности и любви. В душе все запело от очередного напоминания собственным подсознанием, что видеть такое она стала чаще. Как раньше: эти глаза снова дарят любовь. — Честно? — Только честный ответ, Дора, — он улыбнулся. — Очень хочу тебя, — и она тут же придвинулась к нему, утыкаясь носом в плечо. — Но все в порядке. Я рада, что ты просто рядом. Родной, любимый и рядом. Римус поцеловал ее в щеку, обнимая. — Давай тогда я хоть немного сделаю твою жизнь слаще? И главное, согрею нормально, — новый поцелуй пришелся в ее шею. Тонкс лишь довольно загудела, обхватывая его ногами за пояс и заставляя лечь на нее сверху.