Хитрый взгляд со стороны: #WRITOBER 2018

— Нет, ну это совершенно невозможно! — воскликнул Гуро, проходя мимо окна и рвано дергаясь от луча света, который успел пробиться сквозь плотные шторы. — Мы не можем ничего поделать, увы, Яков Петрович, — качает головой Бинх. Он вертит в руках бокал с красным вином. — Мы ни можим нисего поделать, Яков Петрович! — глумливо передразнивает его Гуро, облокачиваясь на выступ над камином, на что Александр закатывает глаза, — Они ограничивают наши права, между прочим. И если вы, Александр Христофорович, соглашаетесь на этот, хм, фабрикат, то я — нет. Нас принуждают пить донорскую кровь — это не то, что ждали наши предки. Столько веков добиваться уважения со стороны людишек, заставить их бояться нас, чтобы потом вот так легко сдаться? — Донорская кровь — почти тоже самое, что и обычная, не выдумывай! — О, кому ты это говоришь? Я старше тебя на сто семьдесят девять лет и с полной ответственностью заявляю — это совершенно разные вещи! Неужели тебе после перехода на эту синтетику ни разу не хотелось вкусить живой, горячей крови, чувствовать, как жертва дергается в тщетных попытках вырваться, как… — Петрович. — Что-о? — Не могу слушать это больше. А что насчет горячей — ее можно подогреть. — Где, в микроволновке? — скептически роняет Гуро, сам, впрочем, тут же заливаясь смехом. — Они правы, в конце концов, убивать невинных людей только чтобы… — О, кровь невинных — самая, — начинает Яков, но осекается под недовольным взглядом Бинха, — ну, что? — Ничего. Ты невыносим. — Знаю, — самодовольно откликается Яков Петрович, — кстати, где мой ужин? — Какой еще ужин, Гуро? — подскакивает Александр Христофорович. — Заказал себе мальчишку. Но не в том смысле, в каком ты подумал, хотя... — Откуда ты вообще знаешь, о чем я подумал? — Ты об этом все время думаешь, — хохотнул Гуро, — если окажется симпатичный — может и обращу его. Чем карается неповиновение сему бесполезному закону о неприкосновенности, напомни-ка мне? — Штрафом. — Всего-то? — Ты бы не говорил так, если бы узнал сумму. Мне даже страшно ее произносить вслух. — Так молчи, у тебя это лучше всего получается. Никакие деньги не сравнятся со вкусом живой крови, ты же знаешь! Бинх не успевает нахмуриться, как из коридора доносится на весь особняк громогласное: «Барин, к вам пришли». — А вот и мой ужин, — блестит глазами Гуро, оказываясь у двери. Прямо на него чуть не налетает молодой человек лет двадцати, с темными волосами, остриженными под каре, в пиджачке и белой рубашке. — Здравствуйте. Николай Гоголь, — представляется паренек, протягивая руку, и Яков Петрович шутливо жмет ее, — это здесь помощь начинающим писателям? — Здесь-здесь, голубчик, — мурлычет Гуро, обходя Николая и оглядывая со всех сторон. В хищной улыбке его на миг сверкают острые клыки. Бинх фейспалмит и опрокидывает в себя все оставшееся в бокале вино. — Помощь, кстати, осуществляется вон в той комнате, пройдемте, — Яков Петрович резво подхватывает явно не втыкающего в происходящее Гоголя под локоть и тащит в другую комнату, напоследок подмигивая погрустневшему Бинху. Ну, что за пассаж, в самом деле? А насчет микроволновки — тут еще подумать надо, идея-то здравая.