***
Перед экранами портативной кинокамеры предстает молодая, светловолосая девушка. Несмотря на поздний час, её прическа и лицо хорошо ухожены. Складывается ощущение, словно она только что вышла из-под работы косметолога, который нанес на кожу прекрасной дамы свежую порцию штукатурки и крема, благодаря чему она выглядит так свежо. Позади неё открывается вид на кабину пилота, где сидит единственный мужчина, поглощенный показаниями светящихся в полумраке датчиков. Перед самой девушкой, держа кинокамеру с звукозаписывающим устройством, стоит её верный партнер по журналисткой деятельности. За окном буллхеда гремит. Слышатся звуки выстрелов, вой сирен и нечеловеческое рычание. Но работа зовет. Натянув на себя приятную улыбку, девушка в синем пиджаке начинает плавно говорить. Она уже получила сигнал от студии, что находится в ночном эфире, и скоро её выход. Оператор камеры, стоя внутри самолета, начинает загибать пальцы, показывая девушке, сколько осталось секунд. — И к срочным новостям. — Девушка слышит у себя в наушниках приятный мужской голос своего коллеги, что сейчас сидит в безопасности студии. — Нам поступают сведения, что полицейский департамент Вейла проводит анти-террористическую операцию возле главной тюрьмы нашего города. По заверениям официальных представителей, ситуация находится под контролем и обычным гражданам не стоит беспокоиться. И прямо с места событий вещает наш специальный корреспондент Лиза Лавандер. Оператор дает ей отмашку. Несмотря на тряску буллхеда, девушка старается держать себя профессионально, с гордо поднятой головой. — Благодарю, Донни. Сейчас я нахожусь возле главной городской тюрьмы Вейла, где и происходят эти волнующие события… — Камера меняет ракурс, показывая, как в отдалении кружат пары буллхедов, освещая тьму мощными прожекторами. На пару секунд задержавшись на грации парящих в воздухе машин, объектив снова возвращается к репортёрше с приятной внешностью. — К сожалению, ближе подобраться мы не смогли. Полицейский департамент Вейла сказал, что это самое безопасное расстояние, на котором нам стоит находится, чтобы не мешать операции. Но как вы можете слышать, внизу происходит действительно что-то серьезное. Она не врала. Ещё никогда в жизни она не слышала стольких выстрелов и такое количество воя сирен. У неё складывается ощущение, что сюда стекаются все силовики Вейла. — Да, Лиза, — вновь у неё в ухе раздается приятный мужской голос. — Если бы я не знал, мог подумать, что у нас в городе началась война. Про себя девушка подумала: «Надеюсь, что нет». — Лиза, удалось ли вам пообщаться с кем-нибудь из участников событий? — Никак нет, Донни. — Девушка мягко качает головой. — На текущий момент задействованные в операции полицейские не дают комментариев и настоятельно рекомендуют не препятствовать их операции. В отдалении раздается мощный хлопок, который заставляет молодую девушку замолкнуть. Объектив кинокамеры устремляется вперед. Сквозь защитные стекла буллхеда виднеется, как одно из воздушных суден полицейского департамента Вейла начинает падать вниз. Его корпус горит ярким пламенем. — Боже мой! — девушка тяжело вздыхает. Как спичка, вспыхивает второй буллхед. Но вместо того, чтобы рухнуть, он устремляется вперед — прямо на них. Объектив камеры ловит, что стекло, защищающее кабину пилота, выбито и залито кровью. — Эм-м… — Репортер слышит с другого конца мямлящий голос мужчины, после чего раздается характерный глушащий сигнал. — Кажется, у нас пропала связь… — Твою!.. — Пилот дергает штурвал резко на себя, но уже слишком поздно. Объектив кинокамеры запечатлевает, как из горящего буллхеда к ним навстречу выпрыгивает красное существо. Быстрее, чем успевает дрогнуть сердце, оно преодолевает расстояние между двумя воздушными машинами. Раздается треск ломающегося стекла, крики людей и звуки разрываемой плоти. Последнее, что запечатлеет кинокамера, — раскрытая пасть ночного кошмара, что устремляется на неё.***
Слабость. Страх. Вайсс стояла совсем без сил и без ауры, смакуя те чувства, которые преследовали её с самого детства. Шни была слабой и маленькой девочкой. Да, она была наследницей ПКШ, но лишь к семнадцати годам нашла в себе силы впервые возразить отцу. В ответ тот заставил пережить девушку настоящий ад в бою. Но, тем не менее, после отпустил. В тот короткий период Вайсс чувствовала себя невероятно сильной. До одного момента… Смотря на это черное существо, которое атаковало её в театре и напомнило ей, что она все ещё слабая и мелкая девчонка, Вайсс будто возвращается в свое прошлое. Ей хочется, чтобы рядом с ней оказалась Винтер, которая обнимет и утешит свою младшую сестренку. — Озборн! — Черное существо с фиолетовым отливом делает несколько мощных шагов вперед. Его немигающие, бездонно белые глаза-линзы сфокусированы на том человеке, что пытался убить Питера. Вайсс бесконечно рада, что сейчас зверь не замечает её. Девушка делает несколько шагов назад. Блэйк и Паркер тоже решают не вмешиваться и осторожно отходят. «Как?! Как оно может быть живо?! Винтер же говорила мне, что его убили!» Ошарашенный взгляд девушки устремляется на её напарников. Блэйк и Питер выглядят не менее шокированными, чем она. Руки девушки-фавна начинают слабо трястись. Вайсс отчетливо слышит, как Паркер тяжело сглатывает. — Он жив. — До слуха Шни доносятся заглушенные маской слова Питера. — Ты! — Человек в зеленой маске гоблина сжимает зубы от злости. Правой рукой он держится за левое плечо, откуда течет свежая кровь после пулевого ранения. — Нашел момент, когда ввалиться! — Голос так называемого Озборна на грани помешательства. — Убирайся в свою вонючую дыру, Каин! В следующий миг черное существо топает ногой об землю. Кусок бетона не выдерживает и поднимается перед ужасающим гостем, заставляя Вайсс вздрогнуть. Мощные, бугрящиеся черные руки хватают оторванную часть пола и с разворота швыряют его вперед с такой силой, что ударная волна обдувает лицо девушки, заставляя её белоснежные локоны развеваться. Зеленый человек на глайдере резко пригибается вниз, позволяя бетону пролететь над своей головой. Его парящее устройство берет резко вбок. Он начинает пикировать вниз. — Я на это не подписывался! — звучит истошный голос Озборна, пока он пытается нарыть что-то в своей сумке. — Точнее, именно на это я и подписывался, но… Вайсс отшатывается назад, когда черное существо прыгает вперед. Оно столь быстро и стремительно, что если бы она не была Охотницей, то тварь бы стала похожа на размывшуюся кляксу. Глайдер Гоблина касается земли, и в следующий миг огромная черная нога сбивает Озборна с его летающего устройства. Безумца в зеленой маске сносит вперед. Он пролетает несколько метров, пока намертво не впечатывается в мощные стены тюрьмы, созданные для того, чтобы пережить массовый обстрел. Это сокрушительный удар, но Вайсс удивляется, когда слышит оживленный голос Озборна: — Ох, ну зачем так жестко со мной, дорогой? — Гоблин прибит к кратеру посреди бетонной стены. — Я думал, что между нами особые, теплые отношения. Понимаешь, о чем я? — Заткнись! — Голос черного существа подобен яду, что заставляет Вайсс поморщиться. Беловолосая девушка чувствует, как к ней на плечо опускается чья-то мягкая, женская рука. Блейк. Обернувшись, гордая наследница ПКШ видит сбоку от себя девушку-фавна. — Что мы будем делать? Черное существо делает мощный шаг вперед, оказываясь перед Озборном. Последний уже успел достать из сумки маленький пульт… Но из-за дрожи его пальцы не попадали по маленькой кнопке. Огромный кулак Венома заносится для удара. — Хи-хи-ха-ха-ха… — Человек в маске лишь смеется, показывая всем свое истинное безумие. Симбиот обрушивает на него удар. В воздух поднимается дымовая завеса из бетонной крошки. Тем не менее, среди всего этого даже можно было разглядеть маленький пульт, который Гоблин держал не так давно. Тот вылетел у него из рук, почти полностью сломавшись. Не успевает Вайсс моргнуть, как из легкой дымки, смеясь безумно, истерически и довольно, выпрыгивает Гоблин. В следующий миг позади него что-то взрывается, и черное существо издает болезненный стон. — Слишком медленно, Каин! Слишком медленно! — Он оказывается возле своего глайдера и пытается на него забраться. Вайсс не знает, что сейчас делать. С одной стороны, перед ней стоит тот самый монстр, который напомнил ей: она всего лишь маленькая, хрупкая девочка, но ему противостоит настоящий психопат, который при первой возможности попытается убить их всех. Стоит ли вообще вмешиваться? Хороший вопрос. Она устремляет многозначительный взгляд на Питера, в надежде увидеть хоть что-то. Но когда беловолосая девушка ловит на себе его карие глаза, то не видит в них хоть какого-то понимания. Паук словно в первый раз с ней встретился, как тогда, в театре. — Иди сюда, злодей. — Из легкой дымки выстреливают два черных пучка плоти, что напоминают Вайсс паутину Питера. Гоблин не успевает увернуться, и органическая субстанция сбивает его с ног, прибивая к холодному, твердому полу. Существо выпрыгивает вперед и, подняв огромные руки над собой, обрушивает их на Озборна, который уже не смеется. Вайсс отчетливо слышит его слова перед тем, как раздается мощный хлопок. — Твою… — И снова от удара симбиота земля начинает дрожать. Вайсс подскакивает, как и Блейк. Питер стоит ровно. — Сдохни. — Голос существа полон холодной, злобной ярости. Существо снова поднимает свой кулак и незамедлительно бьет по Гоблину, который явно не сопротивляется. — Это! За! Всех! Кому! Ты! Причинил! Боль! — Каждое слово существа сопровождается очередным ударом, от которых тело Гоблина всё сильнее зарывается в твердый бетонный пол. Вайсс не видит Озборна за этим облаком крошки и массивным телом симбиота, что в своих размерах уже перерос за три метра. Нет вариантов, чтобы человек без ауры смог пережить это. Не превратиться в кровавое пятно. Тем не менее, удары продолжались. Черное существо вновь заносит обе руки для удара, однако прежде, чем оно успевает что-то предпринять, огромные ручища оказываются связаны вместе паутиной. Вайсс оборачивается к Питеру и видит, как он держит перед собой веб-шутер, который и сделал, вполне возможно, спасительный выстрел. — Хватит! — звучит твердый голос Питера. Паук выходит вперед, оставляя девушек позади. Голова существа поворачивается к Паркеру. Бездонно белые глаза симбиота сужаются, фиксируясь на фигуре подростка. — Ты… — Из большой челюсти монстра показывается длинный, мясистый язык. Без каких-либо видимых усилий черный ужас разрывает паутину, что сковывает его руки. — Фальшивка. — Фальшивка? — Вайсс с удивлением смотрит на Блейк. Девушка лишь пожимает плечами, сама не понимая, что имеет в виду монстр. Но Паркер не останавливается, а продолжает идти вперед. — Прошу тебя, не делай этого. Это не наш путь, Питер. Почему он назвал ЭТО своим именем? Вопросов становилось всё больше, пусть из намеков и складывался ответ. Очень странный, почти безумный, но ответ. — Наш путь? — Глаза симбиота сужаются ещё сильнее, становясь похожими на тоненькие, белые линии. — Да что ты можешь знать о нашем пути? Ты всего лишь подделка! Не настоящий! Ты не достоин носить эти цвета и этот костюм! Сердце Вайсс замирает, когда она смотрит на Питера. Но не как обычно. Паук слишком близко подошел к этому монстру, презрев любые угрозы. Если Веном захочет, то прямо сейчас сможет схватить его своей огромной рукой. — Разве? — спокойно говорит паук. — Тогда почему их не носишь ты? Почему ты носишь… это? — Я? — Существо слегка наклоняется вперед. Кончик его мясистого языка почти дотрагивается до маски Питера. — Что здесь происходит, Вайсс? — Слышит она встревоженный голос Блейк. — О чем они говорят? — Я не знаю. — Беловолосая девушка немного слукавила, но она всё ещё считает свои догадки слишком бредовыми, чтобы озвучивать их вслух. Из тревожных размышлений девушек вырывает мощный удар. Удар по земле. Огромный симбиот топает ногой по полу, отчего тот покрывается трещинами. В воздух поднимается свежая порция каменной крошки, что постепенно начинает оседать. — Я! Это ты виноват! Во всем! Ты отнял мою славу! Занял мое место! Я должен носить эти цвета! Не ты! — И мне правда жаль, что так случилось. — Несмотря на близость и нависающую над ним гору мышц, что способна одним тычком пальца убить взрослого человека, Питер выглядит непоколебимым. — Если бы я знал, что ты жив, то никогда бы не надел этот костюм, не поговорив с тобой. — А мне плевать! — Существо обрушивает кулаки вниз, совсем рядом с Питером, но тот даже не дергается, позволяя двум массивным ручищам расколоть пол. — Тобой сейчас движет симбиот. Одумайся! Паучок с грацией перепрыгивает через конечности симбиота, оказываясь сзади, между лежащим без сознанием Озборном, и продолжает свою проповедь: — Костюм — это не самое главное. Главное, что движет нами внутри. — Питер дотрагивается до своего сердца. — То, что делает нас нами. «Нас — нами? Он что, пытается провести с ним сеанс психотерапии?» Вайсс инстинктивно проверяет Мертенэстер. Праха в рапире достаточно, если вдруг ситуация обострится и ей придется спасать Паркера. Она беспокоилась лишь о своей ауре… Но это мелочи. Симбиот шипит, но позволяет паучку продолжить разговор. — Что я, по-твоему, должен был сделать? Остаться в стороне? Позволить невинным людям страдать, когда их можно спасти? Нет, мы так не делаем. Ведь с великой силой… — Приходит великая ответственность, — заканчивает слова паука симбиот. Вайсс кажется, что голос монстра стал спокойнее. Стал так похож на голос самого Питера. Если бы не заметная хрипота, то даже сама Шни могла бы их спутать. И Веном, вроде бы, даже начинает уменьшаться. — Блейк? — Да, он становится меньше. — Фавн кивает головой, подтверждая мысли беловолосой. — Что бы Питер не имел в виду, это работает. «А Питер ли?» — Девушка сама не может понять, откуда у неё возникла такая мысль. — Тогда ответь мне. — Рука Паркера дотрагивается до склизкой поверхности симбиота. — Если ты считаешь себя пауком, то что ты сделал? Почему ты сейчас здесь? Почему ты носишь этот костюм? Неужели ты не понимаешь, что он делает с тобой? Неужели ты не смог увидеть очевидного? Ведь неважно, кто носит наши цвета. Человек-Паук — это не только Питер Паркер. Это все те, кто понимает нас и принимает наш образ жизни. — Вайсс. — Наследница ПКШ слышит довольно серьезный голос Блейк рядом со своим ухом. — Эта штука пыталась убить тебя. А он разговаривает с ней. — Да, это… странно. И мне это не нравится. Взгляд девушки вновь устремлен на Питера и симбиота. Поразительно, но за относительно короткое время последний успел сжаться до размеров обычного человека. Сейчас перед паучком стоит мужчина в черном костюме, уж очень похожем на наряд Человека-Паука. — Вместе с тобой мы бы могли сделать столько полезного для Ремнанта. — Питер кладет ему руку на плечо и почти обнимает. — Только представь: два паука на страже порядка. Подумай, какие это возможности. Преступность бы почти вымерла от наших совместных усилий. — Я… Я не знаю, Питер… Голос Венома теперь дрожит. А через секунду черная масса на лице задрожала и обнажила лицо. Лицо Питера. Да, это несомненно оно. Отросшие, не покрашенные волосы, да и выглядит он чуть моложе, чем настоящий Паркер. Но самое главное отличие в другом: уродливый нарост из плоти перекрывает половину лица. Клеймо Адама по сравнению с этим просто небольшой шрамик. Когда Каин открывает рот, чтобы заговорить, нарост немного разрывается, указывая, что явно не является для своего носителя чем-то нормальным. — Боже, я столько всего натворил. Столько всего… Но я просто не мог по-другому. Понимаешь? Понимаешь, Питер? Веном поднимает руку, сжимая и разжимая кулак в форме симбиота, будто для демонстрации. — Это единственное, что осталось от моего… От нашего отца. Единственный осколок нашей прошлой жизни. И каким бы отвратительным оно не казалось, это наше наследие. — Наследие? — немного недоумевает Питер. — Ты же прекрасно знаешь, что это всего лишь побочный продукт. Наш отец… — Это работа всей его жизни! — На уродливое лицо вновь налезает живая маска. — Ричард Паркер отдал свою жизнь за костюм, который я ношу сейчас! — Ричард Паркер? — вырывается у паука. — Неужели ты… — Неважно. Важно лишь одно. Никто из нас не фальшивка. Мы братья, Питер. «Братья?!» — Глаза у Вайсс расширяются от услышанного. — Вайсс… — Я знаю, Блейк. — Братья… — Симбиот, которого Гоблин назвал Каином, с долей шока произносит это слово. Если до этого могло показаться, что Веном вновь начнет буйствовать, то сейчас одна простая фраза делает его даже более спокойным, чем раньше. Шни хочется закричать, потребовать ответов, хоть как-то понять, что вообще происходит. Но она не может. Она чувствует, что любое неосторожное слово прямо сейчас может разрушить всё. — Да, именно братья. Ведь мы с тобой две стороны одной медали. Зачем нам… Питер не успевает договорить. Вайсс слышит, как с треском ломается стекло и в тюрьме появляются новые, знакомые лица. Первым она видит Кроу. Так называемый «отец» Питера, совершив пируэт в воздухе, мягко падает на твердый бетонный пол, расставив ноги в стороны. Его механический меч превращен в косу и явно готов к бою. Сам Брэвен выглядит потрепанным, одежда местами разорвана. Для охотника это очень плохо и сигнализирует о том, что аура уже не защищает. Но по взгляду и его движениям Шни может сказать: он вполне способен сражаться. — Кажется, я проделал ещё один лишний вход, — говорил он, окидывая взглядом уже изрядно разрушенное здание тюрьмы. — Какая жалость. А вот когда в замкнутом пространстве тюрьмы появляется следующая пара, у Вайсс перехватывает дыхание. Милая, рыжеволосая девочка, которая выглядит не старше её самой, спускается на землю на реактивных подошвах. В своих руках она держит… — Сестра! Неизвестная девочка держит в руках Винтер. Она облачена в стандартную броню Атласа. Лицо выглядит несколько бледнее обычного, что уже странно. Но Вайсс замирает, когда замечает её левый бок. Он весь залит пеной, словно так у неё остановили кровотечение. — Она… Она ранена? Сестра ранена? Паркер моментально разворачивается к новым лицам. Краем глаза Вайсс замечает облегченный выдох Блейк. Но всё её внимание сейчас поглощает Питер, который выглядит напряженным. Стоит ли говорить, насколько напрягся Веном? Маска того мгновенно превратилась в зубастую пасть, а сам он вырос раза в два точно. Тем не менее, монстр не спешил нападать. — Нет, — выставляет паук руки. — Не вмешивайтесь. — Пацан. — Кроу поднимается в полный рост, а его красные глаза замечают поверженного Гоблина и симбиота, что стоит совсем рядом с Паркером. — Ты головой ударился? Кто говорил, что эту штуку надо уничтожить любой ценой? — Назад! — Питер встает в боевую стойку. — Я не позволю. — И правда, кажется, ударился… Кроу выглядит явно смущенным. Болезненная Винтер благополучно встает на ноги. За её спиной появляется два глифа, что создают пару ледяных беофульвов. Рыжеволосая девочка направляет руку вперед. Вайсс несколько раз моргает, но зрение не подводит её — ладонь незнакомки загорается зеленым светом, походя на проявление. — Вайсс, держись в стороне, — первым делом говорит Винтер. Младшая Шни посчитала бы это обращение весьма холодным, но дальнейший тон Шни переплюнул даже это. Вайсс никогда не видела сестру в таком состоянии. — Питер. — Несмотря на бледность, голос у Винтер строг и холоден как никогда. — Отойди от этого существа. Сейчас же. — Это приказ, специалист Шни? — Странности Паркера переваливают за ту отметку, где можно держать рот на замке. Но прежде чем сорваться, краем глаза Вайсс замечает, как в кратере, в котором лежит Озборн, начинается подозрительное движение. В следующий момент она видит, как нечто загорается ярким светом. Через секунду звучит хлопок. Густой белый дым окутывает местность. Сердце Вайсс леденеет, когда она слышит… — А-а-а-агх! …пронзительный крик. Это голос Питера… Это голос Питера! — ПИТЕР! — Сложно сказать, сколько голосов одновременно кричат это имя. — Один готов! Хи-хи-хи-хи-хи! — В густом дыме раздается рев мотора, и Вайсс видит, как в следующий миг из белого облака вырывается Озборн, паря на своем глайдере с телом Тауруса на плече. — Прощайте, неудачники! Безумец бросает в их сторону горящую тыкву, что взрывается в воздухе, заставляя Вайсс лечь на землю и зажмурить глаза. Вайсс поднимается. К этому моменту дым рассеивается, и она видит Питера. Он лежит на земле, а в его спину вонзен по самую рукоять нож. Прямо в сердце. Кроу, Винтер, незнакомая девочка и Блейк ошарашенно моргают глазами, не в силах поверить в увиденное. А так называемый Каин… Его начинает трясти. — Брат, нет! — рычит симбиот, стремительно увеличиваясь в размерах. — Мы — Веном! Моя семья со мной! И мы пришли сюда, чтобы уничтожить всё! Всё! Ошарашенная Вайсс с трудом воспринимает его слова. Но то, что она слышит, не звучит как что-то хорошее. Девушка задается вопросом, про какую семью он говорил. Ответ не заставляет себя долго ждать. Позади неё и Блейк она слышит движение. Что-то резко устремляется вперед. Когда она, вместе с девушкой-фавном, оборачивается назад, то видит красного симбиота. Точно такой же атаковал её в театре. Вайсс вскидывает свою шпагу. Шок, который она только что испытала, вытесняет все мысли из её головы. Мысли о том, что она слабая девочка. Мысли о том, что у неё только-только начала восстанавливаться аура. Под ногами стремительно приближающегося симбиота создается глиф, который подкидывает его в воздух с такой силой, что он устремляется высоко вверх размытым красным пятном. Шни отчетливо слышит, как его тело проламывает потолок. Черный симбиот бросается вперед. Его когти устремлены на Кроу, что выглядит совсем подавленным. Однако черные пальцы «Венома» сжимают лишь воздух — в последний миг Брэйвена спасает неизвестная рыжеволосая девушка, которая буквально выносит его из-под удара. На этот раз Веном оказывается под глифами Винтер. Та использует свое проявление, чтобы прижать симбиота к земле. Монстр уже ничего не успевает сделать, как чудовищная сила начинает придавливать его. Он распластывается на бетонном полу. — Что б тебя, Кроу! — выругалась Шни. — Приди в себя! Сила глифов Винтер недостаточна. Монстр, уперевшись руками, начинает мощно подниматься. Его мускулы напрягаются. Пол под ним раскалывается. Вайсс решает помочь и создает свои глифы над Веномом. Но даже совместные усилия двух сестер недостаточны. Симбиот продолжает вставать. — Слишком… — Веном шипит, сдавливая свой язык. — Слишком много… Приподнявшись, он обрушивает свой кулак на бетонный пол и проламывает его, проваливаясь вниз. Вайсс вместе с Блейк незамедлительно подбегают к новой дыре и смотрят туда. И видят лишь пустоту канализации, где мирно журчит вода. Как бы они не вглядывались… Ничего. — Ничего, — звучит тревожный голос Блейк. — Скрылся. Винтер сама подходит, чтобы проверить это. Точнее, её несет один из ледяных беовульфов. Она заглядывает в темноту — холодные голубые глаза внимательно всё осматривают. Девушку уже не занимает симбиот. Он скрылся; пускай. Сердце щемило по совершенно другой причине. В отдалении раздаются крики красных симбиотов, но Вайсс их уже не замечает. Неуверенным шагами она подходит к телу Питера, возле которого сидит Кроу. Он положил голову подростка на свои колени и тяжело дышит. Неизвестная девочка выглядит по-детски грустной, словно понимает суть произошедшего, но не как человек её возраста. — Боюсь, что он мертв, — раздается чистый и полный тоски голос девочки. — Как вы оцениваете ваше состояние, мистер Брейвен? На Вайсс сейчас смотрят стеклянные карие глаза Питера. Девушка ощущает холодное присутствие беовульфа своей сестры. Оборачиваясь, она видит саму Винтер на руках своего проявления. На прекрасном лице своей старшей сестры она видит слабую, утешительную улыбку. — Вайсс, он… — Как я оцениваю свое состояние?! — взрывается Бранвен. — Как я оцениваю свое состояние?! Я скажу тебе, как я оцениваю свой состояние, железяка! — Он прижимает тело паука к себе, а его голос резко становится даже холоднее, чем у Винтер. — Никак. Мой сын умер. Но Вайсс сейчас этого не слышит. Она ничего не слышит, всматриваясь в мертвое тело… и бормоча себе под нос: — Он был… Он не знал наши командные приемы, которые сам же создал. Явно не знал, что мы его друзья. Спокойно разговаривал с существом, которое пыталось его убить. Совершенно забыл обо мне. И назвал этого Каина братом… Это… Это… Глаза Вайсс расширяются от осознания. — Соберись, Кроу, мы ещё должны остановить всё это! — рявкнула Винтер, пытаясь привести мужчину в чувства, и тут же смягчив тон, обратилась уже к сестре: — Вайсс, ты… — Это не Питер. — Три холодных слова Вайсс заставляют всех присутствующих вылупить глаза и с непониманием посмотреть на неё. Кроме рыжеволосой девочки, которая приподнимает левую бровь. — Что… — Она слышит позади себя дрожащий голос Блейк. — Что ты имеешь ввиду? — Кто бы это ни был, но это не наш Питер.***
Рикошет не понимал, зачем он это сделал. Да, костюм сидел как влитой… Но зачем вообще было его надевать? Более того, зачем было вырубать паука после того, как тот сломал шею Неополитан? Весь их бой Рикошет притворялся бессознательным. В его задачи входило не раскрывать свое прикрытие любыми способами. Таков приказ. Но когда в голове лишь проскочила мысль о, что сейчас был удобный момент, чтобы вмешаться, тело само, против воли, подошло и ударило Питера по затылку. Пока Рикошет пытался понять, что происходит, точно так же автоматически он оттащил паука в сторону и снял с него костюм. Тот снимался интуитивно даже с чужого тела. Будто парень делал это каждый день. Всё же, пусть он и не имел воспоминаний, мышечная память и навыки были при нем. Когда дело было уже сделано, Рикошет пытался хоть как-то оправдать свои действия. Его анализ дошел до того, что он вспоминал, почему вообще оказался здесь. Ведь изначально он был своеобразным «подарком» для Айронвуда от Мигеля. Или отца, как парень любил его называть. Ведь почему нет? Мистер О’Хара дал ему жизнь. Кто он, если не отец? Рикошет на тот момент был идеальным оперативником. Клон, выведенный специально для боевых заданий. Не имеет воспоминаний, но в голове целая куча прикладных навыков и знаний. Нет привязанностей и эмоций. Нет возражений. Идеальный солдат. Тем не менее, Мигель несколько раз называл его ошибкой. Но не то чтобы парень как-то обижался на это. Просто не понимал. Не то что сейчас… Генерал Айронвуд оценил этот подарок, как можно было понять, пусть и не обошелся без некоторых предосторожностей. Несколько медицинских обследований, допросов, пару недель в «учебке»… Конечно, в это время с ним обращались максимально строго. Условия были получше тюремных: четырехразовое питание, удобная постель и так далее. Но совершенно никаких развлечений. Правда, в один момент клон стал обнаруживать на своем столе разные книги. Психология и несколько художественных произведений. Он слегка удивился их появлению, но не придал значения. Да и зачем? Вспоминая этот момент сейчас, парень думает, что получил кое-какую теорию. Наверняка было жутко видеть вполне непринужденно общающегося подростка, а потом наблюдать по камерам, как он несколько часов смотрит в стену, после чего ложится и так же смотрит в потолок. Сейчас же Рикошет был даже немного благодарен тем книгам. Из них он узнал, что его положение было печальным для некоторых людей. Сам клон таковым его не считал. Почему? Жить без воспоминаний кажется непростым для тех, кто эти воспоминания имеет. На самом деле, с некоторой помощью психиатра это было вполне нормально. Со временем парень пришел к выводу, что люди считали это печальным, потому что сами не могли представить себя без своих воспоминаний. Глупость. Не иметь изначально совсем не тоже самое, что потерять. После этого произошло неожиданное — генерал ворвался в камеру «ещё не Рикошета» посреди ночи и швырнул на его стол толстую папку, сказав изучить всё от корочки до корочки в самый короткий срок. Изучал материал клон уже в кабине буллхеда. Дорога из Атласа в Вейл была долгая, так что времени было предостаточно. Прилетел в Вейл уже Рикошет, готовый для задания по внедрению. Не совсем то, чем он хотел заниматься. Вернее, не то, что он думал, чем будет заниматься. Забрасывать на такое задание суперсолдата, которого в бою один на один мог победить только очень опытный охотник было несколько… нерационально. Если не сказать расточительно. Но тогда Рикошет оправдывал это тем, что человек, которого он будет изображать, был максимально подходящий. Правда, со временем он увидел и второе дно. А далее всё буквально пронеслось перед глазами: финальный инструктаж, небольшая камера, этапирование в тюрьму, неделя карцера метр на метр и далее, далее, далее… Всё, что привело клона к этому моменту. Всё, что он делал далее, не было его волей. Тело делало само. Это было заложено в нем изначально. Именно поэтому он здесь. Айронвуд поступил совершенно разумно, отправив его на такое бесполезное задание, — никто, кроме Мигеля, не знает, что за сюрпризы таит в себе Рикошет. Даже сам Рикошет. Генерал просто увидел удобную возможность избавится от него… Но вряд ли тот мог предположить, что всё обернется так. Внезапное осознание нахлынуло на клона. Вот сейчас он раздел паука… И что дальше? Всё тело на мгновение онемело. Он уже знал, что будет дальше, но не был в силах никак этому помешать. Парень не был против убийств. Совсем нет. Но после того, как он внимательно изучил досье паука, просто не мог понять. Почему такой хороший человек должен был умирать? Да, он делал глупости, причем большие. Но сейчас? Когда пауку уже задали правильное направление, когда он сделал так много хорошего… — Нет, — шептал Рикошет в бессильной ярости. — Нет-нет-нет… Это не имеет смысла… Я не хочу… Но клон тут же отмер после того, как его взгляд зацепился ещё за кое-что. Движение. Движение со стороны, казалось, убитой Неополитан. Возможная опасность, исходящая от неё, как будто остановила заложенную в Рикошета программу. Но как? Паркер взял её в такой захват, что самым удобным было бы сломать шею… Или просто придушить до потери сознания? Рикошет аккуратно подошел к Нео. После он впервые воспользовался веб-шутерами, притянув к себе валяющийся вдалеке пистолет и выстрелил в голову девушки. Та в ответ просто рассыпалась на кучу осколков. Клон тут же развернулся, и на его глазах так же исчезло тело Паркера. Шпион мог бы догадаться. Мог, если бы не был так шокирован. Он просто подумать не мог, что, даже когда паук был на грани выживания, он будет стараться не убить своего противника, а просто обезвредить! Иронично, но в итоге это и спасло его жизнь. Конечно, без личного обаяния Рикошета и того, что они почти как две капли воды, тоже не обошлось. «Лжепаук» даже не попытался за ними погнаться. Нет смысла. Неополитан была слишком проворна со своим проявлением. Да и у самого клона было ровно ноль идей, куда она могла побежать. Та была не слишком щедра на разъяснения, когда вытащила парня из камеры. Да и что-то подсказывало, что паук сможет как-нибудь выпутаться из этой ситуации. — Сли… ом… дленно… Шни! — Голос во встроенном динамике почти оглушает Рикошета. Внезапно в его голове начал вырисовываться план дальнейших действий. У него нет приказов на подобную ситуацию. Прикрытие? Считайте, что уже посыпалось. Ничто им больше не управляет. Значит, у него есть только один путь — делать то, что он считает правильным. Но также у Рико был долг перед пауком. Долг, который клон с радостью отдаст. Прекрасное ощущение прошло по телу клона. Чувство свободы. Отсутствие смысла, пренебрежения чувствами, приказов… Им с Рикошетом пришло время расстаться. Он сотрет их, рискнув всем. Ведь теперь он сам себе господин.