Detroit: Writober 2018

– Ненавижу все эти сраные убийства! – Хэнк грузно присел на пластиковый стул в ближайшей к месту преступления забегаловке. – Чёрт, после этих трупов даже жрать не хочется, – он с тоской уставился на помятый бургер. – Могу я задать вопрос, Хэнк? – Я ж тебе говорил, можешь не спрашивать, а задавать сразу, – махнул рукой тот. – Всё равно моё "нет" тебя не остановит. Валяй давай. – Почему вы ушли из Управления по борьбе с наркотиками в отдел убийств? Вы были там одним из лучших, да и сами говорите, что расследование убийств доставляет вам дискомфорт. Хэнк, кажется, поначалу хотел отмахнуться от вопроса, но потом вздохнул и отложил бургер. – Понимаешь, Коннор. Я провёл в Управлении почти всю жизнь. Как попал туда из патрульных, почти из Академии, так и работал в этой сфере. Это было... знаешь, Коннор, это было круто. Мы в глазах друг друга были эдакими героями фентези, борющимися с древним злом. Ты б знал, какие схемы проворачивали торговцы, чтобы провезти товар в Канаду. – Хэнк хохотнул. Его лицо посветлело. – Хорошее было времечко. Мы вместе щемили наркотики по всему штату. Сначала щипали всех по мелочи, а потом раскрутили одну схему... Когда мне дали сраного лейтенанта, мы же тогда всю сеть накрыли. Не барыг, мы накрыли лаборатории по производству красного льда. Мы взяли их верхушку. Мы даже посадили пятерых наших – полицейских, которые их крышевали. Ты бы видел лицо Комиссара, когда мы пришли к нему прямо в кабинет с ордером. Это было громкое дело, о нас трубили все газеты. Я себя тогда чувствовал героем. Победителем. Я думал, что избавил Детройт хотя бы от красного льда, гордился этим... а потом мой сын погиб, потому что врач обкурился красным льдом! – Хэнк сжал стакан с колой с такой силой, что крышечка слетела и напиток побежал по пальцам. – Красный лёд... я думал, мне удалось его побороть, а он... отнял самое дорогое, что у меня было. И тогда я осознал бессмысленность того, что мы делаем. Можно снова и снова искоренять наркотики, но они появятся вновь. Можно бороться с ними всю жизнь, а потом твой сын погибнет, потому что ты не справился. Не смог. Поэтому я ушёл в убойный. Хэнк отвернулся и откусил от своего бургера. – Но ведь вам... нравилось в Управлении по борьбе с наркотиками. – Ну... да, – нехотя согласился Хэнк. – Там уж точно было интереснее, чем сейчас. Коннор замолчал, замигал жёлтым. – Я не считаю вашу работу бессмысленной. Мы каждую неделю убираем в доме, но пыль всё равно появляется. Но если её не убирать – будет только хуже. И ваш бонсай. Я поливаю его, но он всё равно сохнет. Но если я не буду его поливать – он засохнет окончательно. – Образные ассоциации у андроидов, охренеть! – И моя лаборатория намного лучше приспособлена для работы с наркотическими веществами, чем с убийствами. Мы не используем её возможности даже на десять процентов. Я способен определять место производства наркотиков по остаточным примесям. Или, например, отличать наркотические вещества из разных партий. Хэнк посмотрел на Коннора, прищурившись. Отвернулся. Доел бургер, запил остатками колы, протёр салфетками лужу на столе, закинул всё в мусорку. Коннор всё это время молчал – он уже научился понимать, когда лучше не лезть. – Эй, Коннор, – наконец подал голос Хэнк. – Я понял, к чему ты клонишь. И... я подумаю. Коннор улыбнулся.