Верни мне мою любовь

— Справа! — Слева! — Справа! — А теперь сзади! Моментальная реакция, черные волосы развеваются при резком повороте головы, и вот уже острый меч пронзил очередную ведьму. В голове у Гоголя вихрь мыслей, ведь он видел — еще немного, и ведьма разорвала бы его на куски своими когтями. Сзади послышались аплодисменты. Александр Сергеевич медленно спускался по ступенькам с легкой улыбкой на губах. — Поздравляю, Николай Васильевич, вы убили уже третью ведьму за эту тренировку. Это отличный результат. Сзади него замаячила фигура его юного помощника Лермонтова. Гоголь натянуто улыбнулся в ответ. Он даже не спрашивал, откуда Александр Сергеевич берет этих ведьм и прочую нечисть на каждую их тренировку. Неужели этих тварей настолько много? Прошел год с того момента как юный Гоголь покинул Диканьку и стал жить новой жизнью. Он писал обо всем, что с ним приключилось. Рассказы принесли ему мгновенную славу и признание среди всех писателей русской плеяды. Чего еще было желать Николаю? Ничего. А он, собственно, ничего больше и не хотел. Помимо работы писателя, Гоголь вступил в тайный клуб Александра Сергеевича Пушкина. Это стало неотъемлемой частью его жизни. Постоянные тренировки, разъезды, убийства… Это давало новую пищу для рассказов и размышлений. Под впечатлением от одной из последних поездок Николай Васильевич начал писать новый роман (впоследствии именно он вознесет его имя до небес). — Господин Гоголь, не будете ли вы так любезны, отужинать со мной, — вытирая меч от крови, ненавязчиво поинтересовался Александр Сергеевич. Николай, который занимался тем же, слегка приподнял голову, дабы оценить серьезность поступившего предложения. Пушкин был абсолютно серьезен. — Буду рад разделить с вами ужин, — ответил Гоголь. — Чудно! — поэт подскочил, будто его резко пронзила молния, — поехали, поехали, Николай Васильевич! Оптимизм Александра воодушевлял и заражал любого, кто с ним общался. Было сложно не поддаться этому шарму и обаянию. Гоголь улыбнулся при мысли об этом. Они подошли к стеллажу, где хранились мечи, пистолеты, револьверы и многое другое оружие, которое могло понадобиться для истребления нечисти. — Непривычно мне все это, — задумчиво произнес Николай Васильевич, глядя на стеллаж. — Отчего же? — А ведь еще год назад я знать не знал и половины о нашем мире. — Вы рады, что узнали? Гоголь не ответил. На миг Александру показалось, что сейчас будет очередной обморок. Но Гоголь твердо стоял на ногах. — Пойдёмте, Николай Васильевич, не время вздыхать о том, что приключилось год назад. — Да, может, вы и правы. Будто стряхнув с себя неожиданно нашедшее наваждение, Николай последовал за своим новым другом и товарищем Пушкиным, которому стал непременно верным советником и приятелем. — Скажите, милейший, как вы относитесь к красной рыбе? — Прекрасно отношусь, признаться честно. — Чудно, значит, с ужином я не прогадал. На лице Александра Сергеевича отразилась добрая улыбка. Смотря на троих мужчин, шедших по темной улице Петербурга, нельзя было сказать, что они чем-то отличаются от других. Прилично одеты, культурная речь, хорошие манеры. Никто и не подумает о том, что эти трое буквально пару минут назад дрались на мечах один на один с ведьмами, проводили смертельные тренировки и, по факту, являлись своеобразными хранителями этой планеты. Но разве кому-то было это интересно? Гоголь прекрасно понимал, что нет. Мало кто из обычных людей знает что-либо о том страшном, мрачном мире в котором он очутился не так давно. Все люди спокойно спят и свято верят в то, что истории о ведьмах, русалках, утопленниках, оборотнях, вампирах — всего лишь чей-нибудь удивительный вымысел, придуманный для того, чтобы запугивать непослушных маленьких детей. Всю дорогу Николай провел в раздумьях об этом. От Пушкина не ускользнула эта маленькая тень на лице друга. Но, не смея тревожить ход его мыслей, великий писатель молчал, периодически пропадая в своих собственных размышлениях. Лишь совсем юный Лермонтов сладко заснул после тяжелой тренировки, что вызвало сдержанную улыбку на лицах его старших товарищей. В доме Александра Сергеевича с нетерпением ждали хозяина. Все уже было давно заготовлено к его приезду. Пушкин, отдав указание отнести Михаила в его комнату, жестом пригласил Гоголя следовать за ним. Это был второй раз, когда Николай Васильевич гостил у поэта. Первый был год назад, в тот самый день, когда Пушкин спас ему жизнь, заколов ведьму мечом прямо в рабочем кабинете писателя. Гоголь часто вспоминал этот день. Часто в его голове возникал вопрос «а что, если я ошибся с выбором?», «может, мне не стоило лезть во все это?», «что было бы, если бы я не пошел в тот день с Александром Сергеевичем?». Жалел ли он обо всем случившемся? Нет. Жалел он только об одной вещи — о роковой встрече с Гуро. В то же время писатель понимал, что назад уже ничего не вернуть, что все эти размышления крайне бесполезны. Они приносят лишь тоску и навевают грусть. Однако, возможно, не произойди эта встреча — Николай Васильевич не взял бы снова перо в руки. Не было бы знаменитых «Вечеров». Проклинать или благодарить этого человека? Определенно, первое. Из размышлений Николая неожиданно вытянул Пушкин. -Ну, так что, голубчик? -О… о чем это вы? -Вы меня не слушали? -Нет, извините, я задумался. -Со всяким бывает. Я спросил у вас, не нашли ли вы еще «того самого человека»? — поэт медленно подался вперед, выражая интерес к собеседнику. — «Того самого»? — с неуверенностью переспросил Гоголь. Ему, почему-то, было сложно сконцентрироваться на словах Александра Сергеевича. — Да, вашу родственную душу. Только теперь до Николая дошло, о чем идет речь. Немного подумав, он прямо ответил: — Нет, не нашел. — Это потому что вы не искали или не хотите искать? — К чему вы клоните? — Ни к чему, голубчик. Это чисто дружеский интерес. — А вы, Александр Сергеевич, уже нашли? В гостиной повисла тишина. Пушкин не спешил с ответом. Казалось, он обдумывает, что сказать. — Знаете, Николай, мне кажется, что вы единственный, кому я могу рассказать об этом. — О чем? — Гоголь чуть не подавился от услышанного. Сам Александр Сергеевич ему доверяет! — Вы же помните, что метка изначально появляется только на одном из партнеров, — это было больше похоже на утверждение, нежели на вопрос. — Конечно. — И, несомненно, помните о том, что рисунок должен привести одного из партнеров к его родственной душе? — Помню. — Замечательно. Пушкин одернул рукав правой руки и повернул ее так, чтобы Николай смог увидеть метку. — На что похоже? — немного странным тоном спросил поэт, заметив непонимание на лице товарища. — На… на горы. Это похоже на горы. — Верно. Присмотритесь еще, вы видите это черное пятно? Напоминает озеро, не так ли? Озеро среди гор. Гоголь еще внимательнее рассмотрел метку. И действительно, черное пятно в самом центре напоминало горное озеро. — И что же вы думаете об этом? — неуверенно поинтересовался он, — только не говорите, что вы отправляетесь на Кавказ на поиски своей родственной души. От услышанного Александра Сергеевича будто передернуло. -Кавказ? Вы сказали Кавказ. Почему именно Кавказ?! — неожиданно налетел поэт на Николая. — Я… я… я не знаю. Это просто первое, что пришло мне в голову, — неуверенно пробормотал ответ Гоголь. Пушкин глубоко вздохнул и посмотрел приятелю в глаза: — Простите меня, простите Бога ради. Я не хотел вас пугать. Но… — Говорите. — Вы, вероятно, не знаете, что наш Михаил в юном возрасте часто бывал на Кавказе, — Пушкин снова отдернул рукав и взглянул на рисунок, — он часто рассказывал мне об этом, с этими местами у него связано множество теплых воспоминаний. В том числе было там и тихое уютное озеро среди гор, где Михаил проводил все свое свободное время, читая книги. Поэт замолчал, смотря в потолок, а Николай обдумывал услышанное. В комнате снова наступило молчание.