Сказка в новогоднюю ночь

      Если в королевском дворце главной проблемой принца была неминуемая женитьба, то в одном из дворянских замков у молодой девушки по имени Гермиона были совсем другие заботы, ведь о красивых нарядах, роскошных залах и головокружительных танцах она могла только мечтать...       Яркие лучи солнца проникли в маленькое окошко на чердаке, где спала девушка, и пробежали по лицу. Гермиона невольно поморщилась. Вставать совсем не хотелось, но выбора не было: ей совсем не хотелось снова выслушивать крики и выговоры в свою сторону, получать наказания и работать с удвоенной силой.       — Мяу, — послышался требовательный голос Живоглота, её любимого кота, бегающего постоянно за ней по пятам. Лишь об одном молилась девушка: чтобы мачеха и сводная сестра не заметили его, иначе выбросят на улицу.       А когда-то всё было совсем по-другому...       Давным-давно Гермиона жила в этом самом замке с мамой и папой. Здесь процветали мир и любовь, счастье и доброта. Её отец был купцом, часто уезжал по делам и привозил своим любимым подарки из других стран. Будучи маленькой Гермиона всегда улыбалась, часто пела песни, танцевала. Она верила, что мир поистине прекрасен, что в нём нет чёрных пятен. Для неё он был раем. Словом, жили не зная горя.       Но не бывает таких историй, где чья-то судьба белая-белая, не знающая тёмных цветов. Лишь познав горе, можно оценить счастье.       Пришла беда и в семью Гермионы.       Как сейчас девушка помнила тот день, когда отец позвал её маленькую в комнату, где лежала в постели мама. Её волосы были беспорядочно раскинуты по подушке, тёплое одеяло цвета девственно белого снега сливалось с кожей прекрасной женщины. И её улыбка... Она была прежней, как в те дни, когда мама играла с ней на лугу, читала ей книги, учила танцевать и французскому языку. Даже сейчас от неё веяло добротой. Этому нельзя было не восхищаться.       — Доченька, милая, — шёпотом протянула матушка, — подойди. — Гермиона на трясущихся ногах подошла к кровати и присела рядом с мамой. — Я скоро уйду... навсегда. Но ты не должна горевать, не должна отчаиваться. Запомни, доченька, лишь те, кто верят в добро и мечтают, остаются счастливыми в этом мире до конца. Будь сильной и верь в добро. Пусть эта тайна осветит тебе путь, когда будет казаться, что даже Солнце погасло. А я всегда буду рядом, доченька, поэтому не плачь, не плачь...       Но слёзы из глаз девочки уже текли рекой. Мама притянула холодными руками к себе Гермиону и нежно поцеловала в лоб. Как же ей не хотелось оставлять свою маленькую беззащитную девочку в этом мире без материнской любви, но таков закон вселенной: всё когда-нибудь уходит.       Шло время...       И боль уже стала не такой сильной.       Гермиона старалась всегда следовать маминым заветам, поэтому, когда отец сказал, что хотел бы снова попытать счастье женившись, она восприняла новость с искренней радостью, ещё не зная, что ждёт её впереди.       Бывают знаменательные в судьбах моменты, когда буквально пара секунд переворачивает мир с ног на голову. Первым из них стал приезд мачехи с дочерью, которая стала девушке сводной сестрой. Мачеху звали Беллатриса Лестрейндж*. Её пышным чёрным волосам, уложенным в высокую причёску, могла позавидовать любая красавица королевства. На ней было надето при первой встрече тёмно-зелёное платье в пол с большим вырезом. Но сердце у Гермионы тогда пропустило удар не из-за всего этого, а из-за гордой высокомерной походки и надменного огонька в глазах. Дочь была на неё довольно сильно похожа — вот только волосы были прямые и огненно рыжие, не завивались, как у матери (наверное, в отца). Звали её Джинни Лестрейндж. С первого дня Гермиона с ней не поладила, хоть и старалась изо всех сил подружиться, потому что помнила мамины слова.       Леди Лестрейндж сразу взяла дела в свои руки. Постоянно в доме были слышны смех и музыка. Мачеха ни одни выходные не пропускала, устраивая вечера, на которых обычно играли в карты и баловались алкоголем. Однако отец Гермионы ничего на этот счёт так ни разу и не сказал.       Однажды уехав в очередную поездку, отец Гермионы не вернулся, скончавшись. И лишь его слова, что он и её мать остаются всегда с ней в этом доме, заставляли держаться. Однако девушка всё равно ночами плакала в подушку. С каждым днём становилось всё невыносимее и невыносимее, но она держалась.       Хозяйство было разорено, мачеха продала почти всех слуг, повесив большую часть обязанностей на Гермиону. А та не смела возразить, так как считала, что это всё в память об отце и матери, верила, что жизнь наладится.       — Мяу, — снова послышался требовательный голос Живоглота.       — Сейчас-сейчас, — заулыбалась Гермиона, вставая с кровати. Невольно её взгляд упал на маленькое окошко, сквозь которое пробивались первые лучи утреннего солнца. Но не это заставило снова улыбаться девушку — снежинки. Белые крохотные снежинки порхали на улице, завораживая своим танцем. Первый декабрьский снег.       "Да, — подумала Гермиона, — не стоит жаловаться на жизнь. Кому-то намного хуже сейчас, чем мне. Я должна быть сильной, верить в добро и мечтать. Если приложу ещё немного сил, то всё наладится. Всё будет хорошо, надо лишь ещё немного подождать..."