Зять для вашей мамы

Арсений ведёт Антона в Парк Горького, и Шастун ржёт, потому что раньше его туда только девушки водили. В основном летом, чтобы поваляться на бесплатных пуфиках под музыку из подборки «для расслабления» и подержаться за ручки. Держаться за ручки с Антоном — заведомо плохая идея, потому что особенность в виде потных ладошек очень редко (никогда не) поражала девчонок до глубины души. Они все мучительно краснели, чувствуя немедленное желание отдёрнуть руку, но не в силах это сделать. Наверное, не хотели обижать. Антон смеётся снова, вспоминая последний такой случай, и Арсений вопросительно на него смотрит. Октябрь кутает Москву в пасмурные тучи, и Попов сегодня — слава богу, — догадывается не надевать очки на свою дурную голову. — Зачем ты ведешь меня в самое банальное место для свиданий в Москве? — уточняет Антон. Арсений смотрит на него, как на кого-то, кому срочно нужна психологическая поддержка. Нашёлся, блядь, оператор телефона доверия. — Я же сказал в прошлый раз, что будем практиковаться. — Ты хоть сам-то понимаешь, как плохо это звучит? Арсений закатывает глаза и утыкается взглядом в ленту инстаграма, а потом проводит пальцем по экрану вправо, чтобы записать историю. — Только попробуй… — Это Антон! — весело восклицает Арсений. — Сука… — Антон, как тебе учиться у нас? — Как на каторге. — Не ври подписчикам! — Не вру. Арсений — долбоёб, а не учитель. — Продемонстрируешь свои навыки? Антон закатывает глаза и уходит вперёд по мосту, а Арсений тихо посмеивается, засовывая телефон в карман. Историю он не выкладывает, но видео сохраняет. Пусть будет — на память. Они проходят мимо тележки с мороженным, и Антон берёт себе стаканчик пломбира за шестьдесят рублей. Арсений смотрит на то, как он с довольным лицом поглощает сладкое и закатывает глаза: Антон — дитё, ну куда ему в пикаперы? Хотя, может, на этом как раз можно выехать. — Итак, — торжественно объявляет Арс, пока они спускаются по лестнице с моста к набережной; какая-то девочка с доской под мышкой едва не сбивает его с ног. — Для начала нам надо понять, какую тактику тебе комфортнее всего использовать, чтобы кого-то закадрить. — Тактику, в которой отсутствует слово «закадрить», например. Арсений смотрит на Антона оскорблённо, но берёт себя в руки: он преподаватель и должен быть терпимым даже к самым тупорылым ученикам, не ценящим красивый слог. Он сможет. Антон закадрит самую классную девчонку, и Арсений будет им гордиться — да-да. — Настойчивость в наше время не прокатывает, но это и не твой вариант, — всё же успешно проигнорировав выпад в свою сторону, говорит Арс. — Надо выявить твои сильные стороны. — Как мой талант проёбывать пары может помочь мне познакомиться с девушкой? — Нет, это не то, — Арсений окидывает Антона прицельным взглядом с головы до ног. — Ты симпатичный, высокий, ну-ка, улыбнись… Антон успевает охуеть, поэтому на автомате исполняет, что приказали. — И зубы не страшные. Не голливудская улыбка, но сойдёт, — кивает Арсений. — Вот и пользуйся. Подойди, улыбнись, спроси что-нибудь — и дело с концами, любая поплывёт. Шастун иррационально чувствует стыд и желание сбежать: сначала ему сделали комплимент, потом сделали ещё один, больше похожий на оскорбление, а теперь Арс утверждает, что Антону любая девушка скажет «да», хотя на практике Шаст уже уяснил, что это далеко не так. — Чего завис? — интересуется Арсений. Они проходят через железные ворота, и ветер — уже холодноватый, осень ведь, — забирается Антону под оранжевую толстовку, в которую он недовольно кутается сильнее. Из-за тонкой пелены бледно-серых туч сдающее позиции солнце выглядит растёкшимся куском сливочного масла. Арсений бодро высматривает будущих жертв: одиноких девчонок на скамейке или подружек, собравшихся стайками. Антону стыдно их всех беспокоить, лучше бы они с Арсом просто прогулялись. Сладкая капля подтаявшего мороженного шлёпается рядом с кроссовком Шаста, и Антон, во избежание повторения подобных эксцессов, суёт в рот сразу половину стаканчика, вытирая руки прихваченными салфетками. Арсений морщит нос: действительно, Шастун — само очарование. — И о чём мне говорить с ней? — О чём комфортно. Даю тебе пять минут на продумывание своей тактики и отправляю в бой. Антон сглатывает, облизывает до сих пор липкие пальцы и вытирает их о джинсы. Арсений закатывает глаза и идёт до ближайшего киоска, чтобы купить в нём воды и вымыть Шасту лапы — а то противно же, наверное. — Вот так себя с девушками вести не надо, — настоятельно рекомендует Арсений. — Иначе они от тебя сбегут, никто не любит негигиеничных парней. — Я гигиеничный, — смущённо бормочет Шастун и облизывает липкие губы. — Да-да, я вижу. Всё, вперёд, дуй покорять своих избранниц, я буду рядом. Помни, сегодняшняя цель — собрать хотя бы пять номеров или контактов. — А что мне за это будет? — Опыт, — с ну очень важным видом говорит Арсений. — Опыт, мальчик мой. — Тебе семьдесят? — Двадцать восемь. — А говоришь, как будто семьдесят. Если бы взглядом можно было убивать, Антон бы уже не дышал, так что Шаст быстренько ретируется к своей первой подопечной, искренне надеясь, что его хотя бы не пошлют нахуй в первые четыре секунды. * Антон думал, у него получится плохо, — но на деле всё вышло хуже, чем плохо. Прежде чем кто-то из девушек наконец согласился поделиться своими контактами, Шаста отбрили раз пятнадцать, причём весьма немилосердно. Это он в метро, слушая «Арктик Манкис», может себе сколько угодно представлять, что он бесконечно крутой, а в стрессовых ситуациях у него получается генерировать только то, на что заточен язык. — Девушка, а вы случайно не электрик? А то у меня от вас что-то закоротило. — А вы родом не из семнадцатого века? Потому что вы же чума. — Как вам удалось выбраться из преисподней? Вы же адски красивая! Арсений стоял поодаль и, слушая весь этот бред, только смеялся, пребывая в каком-то необъяснимом восторге от того, сколько тупых подкатов хранится в голове Антона, — пусть они и далеко не всегда работают должным образом. Девушки реагировали по-разному, но по больше части просто смущённо улыбались — и Антон предпочитал свалить, потому что, оказывается, не любит причинять дискомфорт. Арсений, пока они едут обратно в школу, фыркает: — Ты дурак, что ли? Они на самом деле хотят с тобой познакомиться. Они хотят, чтобы ты их уломал. Антон морщится так, будто его сейчас стошнит. — Арсений, как кто-то такой умный как ты может быть таким идиотом? Двадцать первый век, если девушка сказала «нет» — отвали и не мешай. Арс приподнимает брови: они с Антоном не так давно общаются, чтобы Шастун делал выводы о его интеллектуальных способностях. Или это хвалёный интеллект в глазах, о котором без умолку твердила его мама в подростковые годы, наконец дал о себе знать? — К каждой девушке нужно подходить индивидуально. Ты прав, не все хотят, чтобы к ним продолжали лезть, но некоторые, как и ты, просто смущаются ответить что-то внятное. Прекращай со своими подкатами, попробуй что-то другое. Спроси, где она купила такие туфли. — Зачем? Чтобы она подумала, что я хочу такие же? Арсений закатывает глаза. — Неважно, зачем. Она будет комфортно себя чувствовать, отвечая на этот вопрос — потому что скорее всего знает ответ. Если она скажет, что купила это в каком-то магазине, киваешь и говоришь, что ты сам недавно купил боты, а они оказались неудобными, и ты вообще не понимаешь, как девчонки ходят на шпильках. Она неизбежно смеется, ты тоже улыбаешься — всё, она твоя. Ну, потом просто попроси прощение за беспокойство и спроси контакты на случай, если она захочет продолжить общение. А она захочет. — А если она скажет, что туфли ей подарили? — Это ещё проще. Говоришь, что ей повезло с друзьями, потому что тебе дарят одно говно какое-нибудь. — Но это неправда! — Да какая разница, потом ей расскажешь, как дебильно соврал из-за стресса, — пожимает плечами Арс. — Главное брось свои подкаты, серьезно. Они не очаровывают, а сбивают с толку. — Блин, а я такой классный придумал, — Шаст опускает нос, топчась на крыльце школы; зачем он решил проводить Арсения — тайна, покрытая мраком. — Прям клёвый. — Ну давай, выкладывай. Антон радостно улыбается и смотрит Арсению в глаза, он приосанивается, шутливо одёргивает толстовку и заискивающим тоном говорит: — А вы случайно не Бузова? Попов вздёргивает бровь. — Нет. — Тогда почему я хочу за вас замуж? Арсений смотрит на него ласково, как смотрят на глупеньких маленьких собачек сердобольные девчата. — Ты такой идиот, — улыбается Арс. Шаст разводит руки в стороны — какой есть, — и, помахав на прощание, уходит. Арсений смотрит ему в спину: на ссутуленные плечи, сунутые в карманы руки и нелепые уши, порозовевшие из-за садящегося солнца. Слово «очаровательно» приходит на ум само собой — Арсений, ну правда, здесь ни при чём. * — Ну что, кого склеил? — бодро спрашивает Дима, едва Антон перешагивает порог. — Ласты. Своего пикаперского будущего. — Что, твой этот Арсений наконец признал, что ты безнадёжен? — Нет, — Антон приземляет тощий зад на пружинистый матрас. — Вообще-то он сказал, что я симпатичный. — А? — Ну, такой: «Вот, Антон, ты симпатичный, высокий…» — Чувак! — радостно тянет Дима, из положения лёжа переходя в положение «охуеть». — Да он тебя клеит! — Да не. — Да да. — Что за хуйня, Дим, он мужик, работающий в школе пикапа, от него небось все девчонки текут. Видел, сколько у него подписчиков? Мне чё-то кажется, там больше подписчиц. — Двадцать первый век, Антон, хватит исключать существование бисексуалов. Ты сам-то вспомни… — Ты когда-нибудь перестанешь мне напоминать про тот случай? Мы были бухие. — Ага, в слюни, — ехидно тянет Дима. — Ты ему чуть в глотку язык не засунул. — Дим! Позов бессовестно ржёт, наблюдая за тем, как Антон, мучительно краснея, отворачивается к стенке. — Он не подкатывает, а пытается выявить мои сильные стороны. Мы разрабатывали тактику. Дима сильно старается не смеяться, но не выдерживает и снова прыскает: Антон говорит всё это с такой обиженно-серьёзной интонацией, что Позову его даже немножко жалко. — И что там за тактика? — Не знаю, — недовольно бормочет Антон, переворачиваясь на другой бок — лицом к Диме. — Я всё просрал. Надо было достать пять контактов девчонок, а я только два раздобыл. — Не понимаю, зачем тебе вообще какие-то левые девчонки, если твоя задача — склеить Иру. Почему он не пытается вместе с тобой найти к ней подход? А. Точно. Ира. Как неловко. Антон за несколько занятий с Арсением вообще забыл изначальную цель своей учёбы, потому что они о ней и не говорили — Арс же не в курсе, Шастун ему так и не поведал, зачем на самом деле пришёл. Как теперь рассказать Диме обо всём этом, чтобы он не стебал его ближайшие несколько тысяч лет? — Ему лучше знать, он препод, — уклончиво отвечает Антон. — Да какой он тоже препод, я тебя умоляю. Так, просто шарит кое в чём лучше некоторых. — Так в этом и заключается смысл быть преподом, разве нет?.. Дима вздыхает. — Слушай, Антон, а тебе в детстве на голову ничего не падало? — Нет. — Тогда откуда ты такой долбоёб? * — Давай поговорим о твоём недавнем провале, — предлагает Арсений, и Антон мгновенно сникает. Он много думал последние несколько дней, и, проанализировав сложившуюся ситуацию, решил, что хочет взять максимум от этих дебильных занятий. Несмотря на то, что он активно краснел и мямлил перед девушками, когда пытался с ними познакомиться, Шаст понял, что в последнее время ему стало куда легче разговаривать с людьми. Позавчера он сам имел дело с доставщиком пиццы, а не заставлял Диму, как это обычно бывает, а вчера даже попросил у стоящего на автобусной остановке мужика сигарету. Был послан, но хотя бы попробовал. Если Антон и не закадрит ни одну девчонку, то хотя бы немного раскрепостится за время их с Арсением занятий — это точно пойдёт на пользу. Возможно, Антон просто ищет оправдание просранным на школу пикапа деньгам, но об этом он старается не думать. — Надо понять, в чём именно была проблема. — Ты уже сказал, что тебе не нравятся мои подкаты, я уяснил, — бормочет Антон. Арсений поджимает губы. Пусть Попов и не горит желанием в этом признаваться, но ему нравятся подкаты Шаста — они смешные и иногда даже остроумные, Арсу интересно, сколько таких гениальных строчек приходит ему в голову за день. Наверное, миллион. — Знаешь, — Антон откидывается на спинку стула. — Может, если девушке не по душе мои подкаты, то ей просто не надо быть моей девушкой? Арс поправляет очки без диоптрий (Антон выяснил, что он носит их только в стенах школы — вот же выпендрёжник) и складывает руки на груди. — Так ты не собираешься прекращать. — Нет, — Антон шутливо бьёт рукой по столу. — У меня есть какая-то тактика, и я её придерживаюсь! Кстати, ты сегодня случайно не чувствуешь себя лимонной конфеткой? Арсений приподнимает брови. Не то чтобы он редко чувствовал себя конфеткой, — он вообще та ещё карамелька, но… — Нет. — Хули кислый такой тогда? — улыбается Антон. Арсений вздыхает и берёт в руки маркер, собираясь прочитать какую-нибудь из шаблонных лекций, которая всё равно не подействует на Антона, — зато слова Антона (не только про лимонную конфетку, а вообще) как-то странно действуют на него самого. Чёрт возьми, и кто из них двоих здесь преподаватель?