Ничего волшебного

Из всех колдовских иллюзий, которые умеет создавать Стивен Стрэндж, самой впечатляющей Тони считает вот какую: все, абсолютно все вокруг считают, что безрассудный в их паре — Тони, а Стивен, напротив, являет собой образец благоразумия и осторожности. Недавний пример. Тони влетает в горящее и чуть-чуть падающее офисное здание (думботы — свежая головная боль Мстителей), чтобы вынести оттуда сотрудников и выворачивающегося из рук толстого кота, а то пока пожарные доедут по пятничным пробкам. При этом на Тони новенькая броня из сплава титана с вибраниумом, способного выдержать взрыв небольшой сверхновой. В это же время Стивен, сидя в позе лотоса на крыше здания в паре кварталов от эпицентра драки, насылает на думботов обездвиживающие огненные путы. При этом Стивен пропускает через своё вполне смертное тело колоссальный заряд энергии из сомнительного измерения, чьё название Тони не рискнёт даже произнести, чтобы не вызвать какого-нибудь малосимпатичного демона. Но угадайте, кого из них двоих пропесочит Кэп на пост-батальной летучке за суицидальные наклонности? Вопрос, разумеется, риторический. Насчёт суицидальных наклонностей — вообще неправда. И вопиющая несправедливость. Любимый способ Стивена сражаться с врагами — убить себя разок-другой. Впрочем, какой там разок-другой… С учётом Дормамму и не случившихся, но для психики Стивена вполне реальных смертей, что показал ему Камень Времени при той заварушке с Таносом, счёт идёт на миллионы. А Тони как-то раз даже новый элемент синтезировал, лишь бы не помереть, хотя на том жизненном этапе терять ему было куда меньше, чем сейчас. Но кому из них двоих Роуди регулярно говорит «пригляди за этим придурком» вместо «до свидания»? Ещё один риторический вопрос. Заклинания — тоже дело тёмное. Стивен постоянно ему твердит, что тело для мага — основной инструмент. Ладно, Тони это уяснил. Но если в рамках этой аналогии допустить, что тело Стивена — это, скажем, секстант (во-первых, он тоже красивый, во-вторых, тоже сложный, а в-главных, тоже содержит в себе секс), то какого чёрта Стивен то и дело швыряет его на рельсы, чтобы остановить поезд, или даёт поиграть несмышлёному ребёнку великанов? Если заклинание Стивена не предполагает его смерти, то оно наверняка предполагает вселение в него какой-нибудь сущности чёрт знает из какой мультивселенской клоаки. Да, Тони сам не без греха, но он встраивает в своё тело исключительно то, что сделал сам и предварительно протестировал (ладно, ладно, в 85 % случаев предварительно протестировал). Но угадайте, когда Пеппер пищала как школьница на концерте корейского бой-бэнда: когда Тони показал ей абсолютно безопасный и почти не инвазивный генератор наночастиц в своей груди (нет, расстались они не из-за этого, просто накопилось) — или когда Стивен при ней превратился в десятифутового рогатого дракона? Тони терпеть не может риторические вопросы, когда задавать их приходится самому. (Нет, Тони никогда не пищит, а Пятнице давно пора усовершенствовать модуль восприятия звуковых сигналов.) И наконец: может, и не самый опасный, но точно самый безрассудный поступок Стивена Стрэнджа — собственно, связаться с ним, Тони. Иметь дело с его закидонами, с ночными кошмарами. Давать его Дубине поиграть с Плащом. Садиться в его спорткар, триста миль в час. Медитировать под рёв AC/DC в его гараже. В их первый раз отказаться от презерватива, хотя о беспорядочности половых связей Тони Старка не знают лишь те, кто провёл все двухтысячные в бункере (или в медицинском колледже?). А Стивен лишь отмахнулся: я, мол, тебе доверяю. Вонг — единственный человек, который не подвержен иллюзиям Стивена и не покупается на его почти непроницаемую маску «я-доктор-у-меня-всё-под-контролем», — регулярно одаривает Тони утешающими похлопываниями по плечу. А та же Наташа, несмотря на её хвалёную проницательность, адресовала своё «соболезную» Стивену, когда Тони впервые поцеловал его на людях. То есть сначала Тони, конечно, попробовал на него наорать. Человек, который, ни с кем не посоветовавшись («времени не было» — жалкая отговорка, зачем тогда Тони снабжает Мстителей коммутаторами, у которых даже в Марианской впадине не пропадает сигнал?), сначала делает из себя приманку для гигантского одноглазого осьминога, а потом лишь каким-то чудом успевает ускользнуть в портал от ядовитого щупальца, заслуживает не поцелуев, а хорошей взбучки. Но — чёртовы колдовские иллюзии: тут сразу и Роуди со своим «Тони, уж кто бы говорил», и Кэп со своим «не выражаться», и Паучок со своим «мистер Старк, если бы не мистер Доктор, мне бы пришлось готовиться к экзамену в больничной палате». И глаза Стивена, в которых ни капли раскаяния, лишь «заткнись и поцелуй меня». Поцеловал. А что ещё ему оставалось?