Наследница

— Почему она убежала? — первый голос, с нажимом. — Так вышло, — второй, более знакомый. — Просто так она не могла отправиться в лес одна. Я проснулась в лазарете и, даже не успев открыть глаза, стала свидетелем интересного разговора. Соображать было нелегко, но благо у меня отличная память, и анализирование информации я отложила на потом. В тот момент главное было слушать. Я лежала и не шевелилась, притворяясь спящей. — Хирон, это личное, — второй голос, с раздражением. — Из-за этого личного чуть не погибла моя ученица, — строго заметил первый. Секундная пауза. — Я накричал на неё. Опять пауза, кто-то тяжело вздыхает. — Ты бог, Аполлон, она такая же, как и ты, импульсивная, но в то же время — смертная и ранимая. Тебе стоит лучше себя контролировать. — Хирон, это был срыв, такого больше не произойдёт, — показалось, что он признал свою вину. Опять тяжёлый вздох. — Пообещай мне это. У меня уже затекла нога из-за долгого пребывания в неудобном положении и я случайно пошевелила ею. Кажется, меня рассекретили. — Проснулась? — тихо спросил Хирон. — Сколько я спала? — я открыла глаза и попыталась рассмотреть присутствующих. В лазарете находились лишь трое: я, Хирон и Аполлон. — Сутки, — ответил мне Хирон. Он сидел в инвалидной коляске, которая заменила ему лошадиную часть. Если бы не Перси со своими рассказами, я бы удивилась. — Что-нибудь снилось? — заботливо спросил Аполлон, присаживаясь возле моей кровати. — Странно, — сказала я, положив руку на лоб, — ничего. Спала, как младенец. И вновь тишина. Хирон устало облокотился на подлокотник своей коляски. — Если бы ты не упомянула богов, мы бы тебя так и не нашли, — Аполлон поник, его плечи опустились, а взгляд был устремлен куда-то в неизвестность. — Прости меня, — бог взял меня за руку. — Я злюсь не из-за этого, — я выдернула свою руку. — И за это тоже прости, я виноват так же, как и сыновья Гермеса. — Им достанется от меня по особому, — я, улыбнувшись, положила свою руку на то место, где она лежала прежде. Аполлон опять сжал её, но на этот раз я не сопротивлялась. — Вы искали меня всю ночь? — Да, не находили себе место, а особенно одна личность, которая разбила мой проигрыватель, а с ним разломала и парочку дисков, — с укором сказал Хирон. — Прости, — Аполлон хмыкнул и пожал плечами, — нервы. — Из-за твоих нервов моя коллекция знатно поредела, — кентавр в инвалидной коляске скрестил руки на груди. — Это легко исправить, — отмахнулся Аполлон и на некоторое время затих. Взгляд его стал ещё более задумчивым. — Я волновался за тебя, — его рука сжалась немного сильнее, — поклялся, что любой ценой найду тебя. Один мой сын когда-то пропал без вести в этом лесу, — по тому, как переменилось его лицо, можно было сказать, как сильно Аполлон любит своих детей. — Да, я слышала об этом, печальная история. И это всё, что могу сказать. Больше такого не повториться. — Нет, — перебил меня бог, — это должен говорить я, ведь именно из-за меня всё это случилось. — Нет, ты ни в чём не виноват, Аполлон... — Виноват, и больше такого не повториться, впредь я буду лучше контролировать себя. Хирон заерзал на своей коляске и тактично кашлянул в кулак. — Простите, кажется, мне пора, — кентавр начал энергично прокручивать колёса, пытаясь выехать в сторону двери. Аполлон, отпустив мою руку, поднялся и открыл перед Хироном дверь. — Боюсь, мне тоже придётся покинуть тебя. Наступают жаркие деньки, я должен работать. — То есть кромсать облака в небе на своей летучей колеснице? — ухмыльнулась я. — Можно и так сказать, — Аполлон улыбнулся, почесав затылок. — Иди, — я кивнула, указывая на дверь, — исполняй свой божественный долг. Аполлон рассмеялся и, перед тем как исчезнуть, поцеловал меня в лоб. Как мне показалось, выглядела я немного ошарашено. Бог, изменив свою внешность, а точнее за несколько секунд постарев на лет так пять, натянул солнцезащитные очки. — Куда ты собрался в таком виде? — я была немного удивлена его новым видом. Если честно, было немного непривычно видеть его таким. Аполлон выглядел примерно на двадцать пять лет, в разорваных джинсах, белой футболке, на несколько размеров меньше, чем должна быть, через которую чётко прорисовывались очертания мышц. В руках был плеер с наушниками. — Горяч? — ухмыльнулся тот. Я безнадёжно покраснела, потеряв дар речи. — Не ревнуй, с девушками флиртовать не буду, — он блеснул своей улыбкой и исчез за дверью. Что. К Аиду. Только что. Было?! Я нырнула с головой под одеяло. Чёрт! В тот момент единственное, чего мне хотелось — сгореть от стыда. Зачем он так? Немного успокоившись, я вспомнила его последнюю фразу. С девушками флиртовать не будет... Я с размаху ударила себя по лбу. Он мне это сказал? А что на счёт парней? Я, почему-то, звонко рассмеялась. Хотя, какая разница, он же мне не парень...

***

Уснуть я так и не смогла, из-за чего пришлось выйти на улицу. Солнце, что уже находилось высоко над горизонтом, ослепило меня своими лучами и я, практически не разбирая дороги, побрела куда-то в сторону. Отовсюду звучали голоса полубогов, их смех, крики, скрежет стали и на фоне всего этого балагана пение птиц. — Оливия! — на меня набросилась парочка неадекватных братьев. — Отстаньте, — пробормотала я. — Стой, — Коннор положил руку мне на плечо. — Мы хотим извиниться, — Тревис положил свою руку на другое плечо. Держали они крепко, шансов на побег не оставалось, пришлось слушать. — Мы не знали об этом... — И искренне сожалеем о случившемся, — братья говорили наперебой. Я переводила взгляд от одного на другого. — Никогда больше не будем бросать тебя в воду, — оба улыбнулись. — Лучше научим тебя плавать, — братья Стоулл не Стоулл, если не сморозят подобное. — Это уже было лишним, — я скрипнула зубами. — Ладно, прости, — сказали они хором и вместе, как один механизм, одновременно обняли меня. — Хватит, — я поморщилась, — вы хоть и дрыщи, но сильные. Братья отпустили меня. Они не стали допрашивать меня о случившемся в лесу, и о том, почему я там оказалась. Мы просто молча отправились... Куда-то. Я шла практически с закрытыми глазами и не разбирая дороги перед собой. — Куда мы? — спросила я, когда мне надоело гадать. — К нам в домик. — Зачем? — За пенкой для бритья, — хитрые взгляды братьев перекрестились. — Зачем она вам? — я остановилась, не желая участвовать в их афере. — Увидишь, — оба ухмыльнулись и, схватив меня за обе руки, потянули к своему домику. Братья Стоулл взяли пенку и мы вместе отправились к Большому Дому. Как оказалось, на крыльце, в своём привычном тигровом спортивном костюме, спал, развалившись на плетенном кресле, мистер Д. — Нет, вы что?! Я не участвую в этом! — шёпотом закричала я на них, стараясь не разбудить директора лагеря. — Не бойся, будет весело, — начал уговаривать меня Тревис. — Я-то не боюсь... — Да, Тревис, её Аполлон в обиду не даст, — ухмыльнулся Коннор. — Идите в к Аиду! — сказала я немного громче, чем надо. — Я лучше со стороны понаблюдаю, — уже немного спокойнее. — Как хочешь. Братья аккуратно поднялись по лестнице, Тревис оглядываясь по сторонам, наполнил руку мистера Д пеной, а Коннор, просчитав до пяти, пощекотал директора за нос. Я всё это время стояла рядом, даже не стараясь спрятаться за высокими кустами. Братья исчезли из крыльца так быстро, что я даже не заметила, как они это сделали. Мастер Д проснулся и, естественно, измазав всё лицо пенкой для бритья, первым делом не понимая, что происходит, начал произносить не печатные слова. Откуда-то со стороны послышался смех, я же еле сдерживалась, чтобы не рассмеяться во весь голос. Вдруг, мистер Д исчез, со стороны, откуда несколькими секундами ранее слышался смех, денеслись вскрики "ай!" и "больно!". — Чего веселимся? — от неожиданости я подпрыгнула и, развернувшись, увидела перед собой, слава богам, друга. — Генри, не делай так больше, — сказала я, пытаясь выровнять дыхание. — Веселишься за счёт отца? — И сыновей Гермеса, — улыбнулась я. — Да, ещё то зрелище, — взгляд Генри устремился куда-то за мою спину. Там Дионис, весь в пенке для бритья, с совершенно невозмутимым видом тащил за уши извивающихся братьев Стоулл. Я, не сдержавшись, рассмеялась вголос. Но, надеюсь, Дионис не успел на заметить, поскольку Генри, закрыв мой рот рукой, потянул меня за куст. — Прости, — виновато улыбнулась я. — Так уж и быть, прощу. Мы решили, что что лучше убираться с места преступления как можно скорее. Через несколько минут мы уже находились возле трапезной. — Прогуливаешь что-то? — я сощурила глаза с наигранным подозрением. — Искусства, — сказал друг, оглядываясь, чтобы убедиться, что нас не подслушивают. Я рассмеялась. — Сегодня опять проверка домиков, — напомнил Генри, перед тем, как мы вошли в трапезную. — Лучше времени зря не тратить. Дети Диониса не отличаются особой аккуратностью. — Дети Посейдона тоже. — После обеда сразу берусь за уборку, — Генри тяжело вздохнул. Я же, припоминая, чем закончилась прошлая уборка с Перси, решила, что лучше не делать ничего. — Я оставлю всё на последний момент. — Как знаешь, — улыбнулся сын Диониса, разворачиваясь к своему столику. Я же отправилась к своему.

***

Вечером, после вечерней трапезы, когда должны были делать осмотр, меня ждал сюрприз. Перси бегал по домику с растерянным взглядом, запихивая вещи по ящикам. — Плавки Посейдона! Где ты была? Я, не ожидая услышать такое от сына Посейдона, рассмеялась. — Думаю, тебе не будет так весело, когда будешь мыть посуду несколько дней, — Перси ехидно посмотрел на меня. — Одна? Нет, —фыркнула я и быстро заправила свою кровать. Вместе, за несколько минут мы с братом успели убрать все фантики (боги, какой он сладкоешка!) с пола (и свинья!), заправили свои кровати. Когда я начала разбрасывать свои вещи в разные уголки шкафа, раздался стук в дверь. Моё сердце пропустило удар, но когда за дверью показался мой бессмертный друг, выдохнула и, счастливо улыбнувшись, продолжила "убираться". Аполлон спокойно вошёл в домик. — А-аполлон? — Перси не ожидал такого гостя и от неожиданности вещи выпали из его рук. — Привет, Перси Джексон, — Аполлон улыбнулся и махнул рукой в знак приветствия. — Разве тебе можно сюда? — я покосилась на бога. — Ты не рада меня видеть? Я посмотрела на Аполлона, щеки мои, как и утром, загорелись. Он был всё в том же воплощении, с шикарной мускулатурой и футболкой на размер меньше, чем надо. — Не представляешь, насколько рада, — сказала я, пытаясь закрыть шкаф. Тот не очень-то и поддавался. Я, плюнув на шкаф, отправилась на помощь к Перси. Тот снимал своего щита со стены, чтобы протереть его. — А он горяч, — тихо сказал Перси, ухмыльнувшись. — Да иди ты! — сказала я так громко, что Аполлон отвлекся от разглядывания нашего домика, и пнула Перси в рёбра. Досталось брату хорошо, поскольку он выпустил из рук своего щита, тот упал Перси на ногу. Парень закричал от боли. — И ты мой брат, — сказала я, ударив себя по лбу. — Это заслужено. Аполлон хотел помочь Перси, но я его остановила, положив руку ему на грудь, немного нажав, чтобы не подпустить к брату. — Не надо, пусть пострадает немного, может, на пользу пойдёт и языка немного укоротит, — сказала я, скрещивая руки на груди. Перси посмотрел на меня испепеляющим взглядом, пытаясь не закричать вновь от боли. Я отошла в сторону, позволяя Аполлону помочь моему брату. Тем временем дверь распахнулась и в проёме показалось уже известная мне парочка. Малкольм и Аннабет вежливо поздоровались с Аполлоном, тактично склонив головы. — Почему опять вы? — спросила я, скривившись, как будто лимон проглотила. — Репутация? — Аннабет пожала плечами. — Вы опять не убрали? — спросил Малкольм, оглядываясь. Перси уже собирался что-то ответить, но Малкольм его перебил. — Это риторический вопрос. Я скрипнула зубами. — И сколько ставите? — Пятёрка, — взгляд Аннабет был строгим и серьёзным. — Почему так мало? — возразила я. — На полу вместо ковра клубы пыли. Что я ещё могу поставить? Вдруг, я поняла, что надо делать. — Пау-ук! — закричала я, выскакивая на кровать. Аннабет и Малкольм, вмиг изменившись в лицах, сделали то жё самое. — Где? — пытаясь успокоиться, спросила Аннабет. — Там, под вашей кроватью! — скрикнула я, схватившись одной рукой за плечо Перси, а второй за плечо Аполлона. Те стояли с удивленными лицами. Тут я и не удержалась: рассмеялась, уткнувшись лицом в плечо Аполлона. — Вы бы видели свои лица! — сказала я сквозь смех. Аполлон с братом тоже начали содрогаться, заливаясь смехом. — Двойка! — закричала сердитая Аннабет, исчезая за дверью. Малкольм лишь бросил на меня злой взгляд и последовал за своей сестрой. — Весело, но обидно, — сказал Перси, успокоившись. — Утром моем посуду? — сказала я, поморщившись. — И не только утром. — Если вы закончили, Перси, я заберу Оливию на несколько часов, — Аполлон подал мне руку, я спустилась на землю, закатив глаза. — Забирай хоть навсегда, — сказал Перси, вешая назад свой щит. Мы вышли на улицу. — Вижу, от пребывания в лесу не осталось ни следа, ни воспоминания? — Аполлон ухмыльнулся. — Ты хороший целитель. — Не пытайся меня задобрить. — И не пытаюсь, — пожала плечами я. — Следующий вопрос, — Аполлон опять улыбнулся, — почему ты пропускаешь стрельбу из лука? — Какая разница? — спросила я, закатывая глаза. — Я с луком в руках, как осёл у лиры, — бесполезное сочетание. — Хороший пример, — хмыкнул бог. — Эй! — возмутилась я, скрещивая руки на груди. — Это шутка, — Аполлон поднял руки в знак капитуляции. — Считай, что тебе повезло, у меня сегодня хорошее настроение, — я улыбнулась. — Большая редкость, — заметил бог. — Хватит уже. — Всё равно тебе стоит посетить парочку уроков по стрельбе. — Конечно, мамочка. За разговором мы не заметили, как пришли к площадке для искусств. Я расположилась в своём любимом кресле с гитарой в руках. Но, немного пораскинув мозгами, отложила её. — Сегодня ты прима, — я посмотрела на Аполлона. — Поём, играем? — Вместе, — я откинулась на спинку. — Какая песня? В голову ничего не приходило. — Решай сам, о которой первой подумаешь, ту и пой. После нескольких секунд тишины, Аполлон начал перебирать струны н своей лире. Почему-то мои глаза сами по себе распахнулись и взгляд мой устремился на бога. Он начал петь. Барбра Стрейзанд — Woman In Love. Тонким фальцетом, с непроницаемым выражением лица. — Боги, что ты вытворяешь? — сказала я сквозь смех, вытирая слезы. На первом припеве бог не выдержал и сам рассмеялся. Через несколько минут он начал снова, но уже другую песню: Une Vie D'amour Шарля Азнавура. Песня была столь прекрасной... По щеке покотилась сначала одна слеза, вторая, за ней ещё одна. Полная луна прекрасно освещала площадку. Волосы Аполлона, казалось, излучают свой свет. Бог, сосредоточившись на игре, смотрел куда-то вдаль. В тот момент мой бессмертный друг выглядел по настоящему божественно и мне отсталось лишь любоваться таким видом. Я сидела молча, надеясь, что не отвлеку Аполлона от игры. Но, как бы мне не хотелось, но песня закончилась и Аполлон обратил свой взор на меня. И, увидев, что я рыдаю, как-то по доброму улыбнулся. — Всё хорошо? — спросил он. Я, попытавшись улыбнуться так же, только ещё больше расплакалась. — Ничего, такое иногда бывает, — бог сел на диван, приглашая меня к себе. Я, вытирая слезы, пересела к нему и положила голову ему на плечо. Моё сердце начало бешено колотиться. — Лив? Я подняла голову, посмотрев на Аполлона. Наши взгляды пересеклись. Мы смотрели так друг на друга несколько минут, я не могла отвести свой взгляд. Вдруг, Аполлон наклонился ко мне и, спустя секунду заминки, его губы накрыли мои. Рука его оказалась на моей шее, аккуратно и нежно, еле притрагиваясь к моей коже. Губы его касались нежно и трепетно, будто боясь напугать меня. Я ответила. В животе, по классике жанра, запорхали бабочки, а руки задрожали. В тот момент я поняла, почему всё так хорошо идет. Я, разорвав поцелуй, обняла Аполлона и повисла на его шее, содрогаясь в рыданиях. — Что случилось? — спросил он немного дрожащим голосом, положив руку мне на спину. — Я счастлива, Аполлон, — я попыталась растянуть губы в улыбке, но ничего не вышло. — Но это ненадолго. — Почему? Ты не доверяешь мне? — Глупый, — хмыкнула я, уткнувшись в его грудь. — Нет, не из-за этого, — мой голос стал серьёзнее. — Дата моей смерти определена, и я о ней знаю. — Нет, не говори об этом, — перебил меня Аполлон, но я также не дала ему договорить. — Не выходит! Каждый раз, когда вижу тебя, сразу перед глазами эта дата. — Я просил не открывать тот конверт. — Да, и я в таком положении только из-за своей глупости, — я подняла голову, посмотрев богу в глаза. — Забудь об этом, я тогда сказал, скажу и сейчас: просто живи дальше. — Не могу... — Можешь, — он повысил голос, я вздрогнула. — Я постараюсь, чтобы это предсказание не сбылось. — Ты сам прекрасно знаешь, что будет, если я попытаюсь избежать этого. Аполлон опустил голову, отводя взгляд. Воцарилась хрупкая тишина. Разрушил её бог. — Я люблю тебя, — тихо сказал он, уткнувшись своим лбом в мой. — Мне больно это слышать, — моё сердце, казалось, начало биться в сто раз быстрее. — И я люблю тебя. По щеке стекла ещё одна слеза.