Reunion

Конохамару на выходе из комнаты Наруто наткнулся на мрачного темноволосого парня. Тот обошел его и ничего не сказал. Учиха распахнул дверь: — Это кто? — сурово спросил он. Наруто немного растерялся — сегодня Саске вернулся с подработки раньше и застал их информатора. — Друг, — улыбнулся Узумаки. Учиха, как и почти всегда, грубо и настойчиво поцеловал Наруто. Лукаво ухмыляясь, спросил: — Друг, значит? — Да, ттебайо! А ты что, ревнуешь, теме? — Нет. Ты же мой. Саске прижал Узумаки к стене, выгнулся в пояснице, как девушка — теперь они почти одного роста. Он поцеловал Наруто в губы и кокетливо улыбнулся. Наруто уже представлял, как сейчас возьмёт его за плечи, поменяет их местами и будет целовать шею Учихи. Но кокетливость Учих, как известно, очень обманчива. Саске проницательно посмотрел, ухмыльнулся, стянул с себя и с Наруто футболки. Он взял запястья Узумаки и, соединив их наверху, связал его же футболкой. Проскользил длинными пальцами по груди, ребрам, прессу и забрался ими под джинсы. Он страстно поцеловал Наруто, сплетаясь своим языком с его и с причмокиванием разорвав поцелуй, с удовлетворением обнаружил стыдливый румянец на щеках Узумаки. Наруто это невозможно бесило — сдаваться Саске не хотелось. Но идти против него — невозможно. И вот Учиха уже стягивает с него джинсы и боксёры, а Узумаки заливается краской. Саске легонько проводит по напряженному органу, по всем набухшим венкам. Потом полностью проводит ладонью, заставляя Наруто вздохнуть. Потом происходит то, чего Узумаки точно не ожидал — Учиха берёт его в рот. И при чём так мастерски, что колени Наруто подгибаются и он пристыженно плюхается на пол. Саске с прищуром смотрит на него и заглатывает глубже. Узумаки дёргается, не в силах ничего сделать, выгибается навстречу и запрокидывает голову назад. — Ах… Боже, Саске… Учиха отстранился, подхватил парня и перенес на удобную, но небольшую кровать. Запястья выпутались из футболки, и Наруто смог обнять Саске за шею. Учиха стянул с себя брюки. Придерживая Узумаки под спину, он медленно ввёл один палец, предварительно увлажнив его смазкой. У Саске был секс с парнем и он знал, что обычно это происходит непросто. Но тут, палец проскользнул неожиданно легко. — Готовился? — хмыкнул Учиха. В ответ Наруто лишь сдавленно вздохнул и отвернулся. Саске постепенно добавлял по пальцу. Три двигались довольно туго, но не так тяжело, как при первом разе. Мысли ускользали, но Учиха успел подумать о том, что Наруто был в роли пассива, но довольно давно. Сдерживаться было сложно обоим, так что Саске, не медля, раскатал презерватив с силиконовой смазкой. Чуть качнувшись, он вошёл. Узумаки зажмурился и уткнулся Учихе в плечо. Было больно и пробивало на слёзы, но в его первый раз было гораздо хуже. Хотя, Гаара всегда был аккуратным. Узумаки, в их паре, чаще исполнял активную роль. Но с Учихой все совсем иначе. Саске, дав привыкнуть, сделал плавное движение. С каждым толчком, боль угасала. Оставалось неприятное, тянущее чувство, но его закрывало удовольствие. Узумаки вцепился пальцами в простынь. Учиха нашёл его руки своими и переплел их ладони. Наруто часто дышал, жар заполнял его лёгкие, все тело горело, болезненный импульс удовольствия отдавал в каждой клетке его тела. Учиха беспорядочно целовал его губы, шею и грудь, иногда попадал по подбородку или щекам. Он двигался все резче, можно даже сказать — жёстко. Но в сравнении с Гаарой, Наруто понял — ему нравилось так. Жёстко. Хотя может, ему просто нравилось с Саске, и не важно как. Узумаки был на грани, и когда Учиха провёл по его паху рукой, выплеснулось горячее семя. У Наруто вырвался громкий стон. Он промычал что-то невнятное и поднял мутный взгляд на Саске. Он, после двух особенно жёстких толчков, тоже излился, и, обессиленно вздохнув, опустился рядом. Наруто поцеловал его в висок, убрал угольную прядку волос и с улыбкой посмотрел на его лицо. Сердце сжималось почти болезненно. Хотелось быть рядом. Всегда. Все мы испытывали это чувство, глядя на любимого человека. Каждая черточка казалась мазком великого художника. Узумаки удовлетворённо прикрыл глаза и сам не заметил, как уснул в согревающих объятиях.

***

Синеватые тёмные волосы, тёплый блеск глаз, робкая улыбка. Восхищение, преодоление слабости. Блеклость. Тень, что тянется к свету. Розоватый румянец, заливший белые щеки. Драка. Признание в любви. Когда Наруто проснулся, Саске уже не было в постели. Утро воскресенья. Узумаки приснилось очередное воспоминание о нем. На кухне Учихи тоже не было. Куда он делся? Наруто принял душ, умылся, лениво пролистал учебники и поел слегка подгоревшую яичницу. Время близилось к полудню, а Саске все не было. На телефон он не отвечал. Где-то в области груди зарождалась тревога. Сердце учащало свой ритм. За окном ветки медленно покачивались на ветру и скребли по стеклу как лапы чудищ.

***

— Я пригласила тебя, чтобы сказать тебе важную новость и познакомить с одним человеком, — Конан, облаченная в тёмное платье, сидела на облезшем с течением времени диване в штабе Акацуки. От нее пахло маслами, быть может, эвкалипта или чайного дерева. Они были в одной из комнат огромного заброшенного отеля. Лампочка тревожно мигала с характерным потрескивающим звуком. Пахнуло затхлостью. — Твой старший брат, Учиха Итачи, умер от болезни лёгких. — Хн. Как жаль. Я сам хотел убить его. Вдруг, скрипнув дверью, в комнату вошёл человек в медицинской чёрной маске и темно-сером костюме. Часть его лица была в ужасных шрамах и красных, несходящих буграх. Саске напрягся — от человека исходила неприятная аура. Зловещая. — Я Учиха Обито. Не дождавшись объяснений, Саске бросил: — Невозможно. Все Учихи мертвы. — Как видишь, нет, — тот, скинув пиджак и расстегнув рубашку, показал ему их клановую татуировку в виде глаза и трёх знаков в нем. Их делали всем в их роду, кто старше 16. Её передавали в строжайшем секрете, никто не мог случайно увидеть её в труднодоступном месте на внутренней стороне предплечья. — О чем разговор? — О твоём брате. Ты хочешь знать правду? — У меня нет оснований верить тебе, — Саске всегда обращался ко всем на «ты». — Можешь не верить, но тебе придётся послушать. Саске, нахмурившись, кивнул. — Твоя семья, Саске, выбивала долги не самыми мягкими способами. Она уничтожала конкурентов, угрожая жизням их сотрудников и семей. Она оставила мне это, — показал Обито на свои шрамы, — облила серной кислотой, за то, что я отрекся от неё и от её принципов. Твою семью поколениями смещали с заслуженного места правительства, кресла мэра. И она решила взять своё силой. Компания разрослась и превратилась в монополию. Твой отец метил в мэры. Никто уже не верил в честные способы, нанимали киллеров, шантажировали, угрожали, играли как кошка с мышкой. Если бы вы заняли власть, не обошлось бы без восстаний. Или, город погрузился бы в тоталитарный режим. Могущество твоего отца было несоизмеримо, но нынешнему правительству и, так называемым, старейшинам, не нравилась эта ситуация. Они пытались вести переговоры, но Учихи уже никому не верили. Не удивительно, ведь столько раз предавала их полиция и старейшины. Но твой брат, он всегда был проницательным. Он стал двойным агентом, но всегда оставался на стороне Токио. Старейшины поставили его перед выбором — они убивают всю его семью, включая тебя. Или же, он делает это сам, сохраняя тебе жизнь. Он выбрал тебя. Другого выхода не было, ведь иначе, экономический и социальный центр Японии развалился бы. Итачи убил всех. Друзей, мать, отца. Но не стал убивать тебя. Ты для него был дороже всего, Саске. Его маленький брат. — Откуда… Ты знаешь все это? — О, я помогал ему с сигнализацией. И с самой расправой… Я хочу совершить переворот и убить нынешнее правительство. Включая специальный отряд полиции — Коноху. Они были ответственны за все эти беды, притесняя Учих десятилетиями. Вступи в Акацуки, тогда ты сможешь отомстить за брата. Все мы тут преследуем свои цели, но одно нас объединяет — мы хотим свергнуть правительство и восстановить справедливость. — Я не могу верить тебе. Нет никаких доказательств. — Взгляни, — Обито передал ему ноутбук с включенным видео. Запись была в плохом качестве, но он смог различить Итачи. «Саске, мой маленький глупый брат. Извини, что прожил всю жизнь во лжи. Я всегда старался уберечь тебя от правды, но если Обито добрался до тебя… Знай, мне не стоило решать за тебя.» В конце тот тяжело закашлялся. Саске решил все для себя. Его жизнь была дороже всего для Итачи. И значит, жизнь Итачи будет важнее всего остального для него. — Я готов присоединиться к Акацуки.