Свет уходящего солнца

Она сидела на голой земле, склонившись над мёртвым ребёнком, которого держала на руках с самого утра, когда он ещё дышал. Его когда-то эбеновая кожа на тонких, не развившихся ручках и ножках была похожа на иссохший пергамент, губы потрескались, как сама земля. Прижимая к себе мальчика, девушка раскачивалась над ним из стороны в сторону, содрогаясь всем телом от беззвучных рыданий, и шептала: «Прости меня… Я не смогла… Я не успела…» …Солнце никогда не бывает милосердным в этих местах. Оно выжигает не только твоё тело, но и душу. То, с чем ты сталкиваешься, приезжая сюда, меняет тебя раз и навсегда. Но даже если бы Эмма с самого начала знала чем всё это закончится, она бы ни за что не изменила своего решения. Все дороги вели её именно сюда, вся её жизнь была лишь мучительно долгой прелюдией к встрече с Ним. И не просто встрече, а к принятию Его постоянного присутствия в самой себе. Больше не было одиночества, на самом деле его никогда и не существовало, просто до нынешнего дня Эмма не подозревала об этом… …Через несколько часов, когда её нашли в той же позе и смогли забрать малыша из крепко сжимавших его рук, девушка ничком упала на жестокую землю и, уже не в силах сдерживаться, зарыдала в голос. Она била кулаками каменистую почву и плакала так, как никогда ещё в своей жизни. - Забери меня! - кричала она сквозь душившие её слёзы, ослабевшими пальцами пытаясь разодрать собственную грудную клетку, лишь бы добраться до сердца и вырвать его из себя, выплюнуть вместе с не дающей дышать болью… …Обессиленный разум отключился всего на несколько минут, потому что в следующее мгновение из удушающего забытья её вырвали бережные руки Дэвида, который аккуратно потряс девушку за плечи. - Милая, нам пора. Нам нужно уходить. Самолёт не будет ждать, - вкрадчивым, тихим голосом сказал он, пытаясь вложить в слова столько утешения, сколько мог. Когда-то у Дэвида состоялась своя встреча с Ним, и он прекрасно знал, что каждый должен пережить это сам и получить собственный опыт. Кто-то, не выдерживая, ломался и уходил в отрицание и ненависть, а кто-то, перерождаясь, становился совершенно другим. Но бывало и так, что человек намеренно не замечал знаков и никогда так и не приходил к Нему до конца своей жизни. Дэвид очень боялся за Эмму, потому что по-своему любил её. Когда несколько лет назад она, оборванная и голодная, с судимостью за плечами, набрела на их общину, он и представить не мог, сколько нерастраченного потенциала к любви есть в этой девушке. А теперь ему было страшно. Страшно потерять этот пока ещё нераскрывшийся в ней свет. Потому что он знал: способность любить по-настоящему - это редкий дар, и ценнее его нет ничего на земле. Мир только ещё больше погрузится во тьму, если они потеряют душу Эммы. В этой ситуации Дэвид лишь надеялся на Его милосердие. На то, что выбранное Им испытание окажется по силам для неё. …Колёса видавшего виды «Виллиса» вгрызались в песок, пыльной струёй выбрасывая его из-под крыльев. Рёв слаженного дизельного мотора был единственным шумом, нарушающим молчание в открытом салоне внедорожника. Дэвид, одной рукой крутивший руль, другую положил на ладонь девушки, которая сидела рядом на пассажирском сиденье и смотрела на проносящийся мимо пейзаж саванны. Поначалу он даже боялся, что она, во внезапно возникшем желании покалечить себя, захочет выпрыгнуть из салона машины прямо на ходу, потому что понимал: боль её несоразмерна тем плечам, на которые свалилась. - Эмма… - начал было Дэвид, но девушка внезапно резко повернулась к нему, и он замолчал, увидев её покрасневшие, опухшие глаза и резко осунувшееся лицо. - Дэвид, - услышал он её сдавленный, но уверенный голос. - Я приняла решение. Я хочу служить Ему. От неожиданности мужчина потерял дар речи и, посмотрев на дорогу, смог только молча кивнуть, зная, что спутница заметила боковым зрением это движение. Мысленно Дэвид лишний раз восхитился мудрости и соразмерности Провидения. Глубоко вздохнув, он улыбнулся и крепче сжал руль. Впереди их ждал очень долгий путь...