***
Святые, сложенные из мозаики витражных окон, казалось, знали, что сделала Эмма этой ночью. Как и положено блаженным, они не осуждали, и взор их был устремлён в самих себя. А каждая нота, срывающаяся с органных труб благодаря умелым пальцам органистки оповещала Эмму о том, что всё, чего она теперь хочет, это повторять это снова и снова. Тусклый зимний солнечный свет, смешиваясь с щедрым освещением электрических свечей, лишь едва скользил по волосам священника, редкими искрами вспыхивая на упрямо вьющихся локонах. Зелёные глаза пытливо и собранно окинули всех пришедших в церковь, когда после окончании литургии Свон вышла для произнесения воскресной проповеди. Её мысли были далеко от собравшейся паствы, сознание упорно возвращало её к событиям прошедшей ночи, и даже пальцы, словно подчиняясь игре воображения, во время евхаристии пару раз бесконтрольно двигались в воздухе, повторяя изгибы извивавшегося под ней тела. Куратор, если и заметил что-то странное, то не подал вида и, унеся чашу за алтарь, уже оттуда наблюдал за Эммой, произносящей: - Отец из притчи о блудном сыне стоял и смотрел, желая увидеть своего сына. Никто не пришел сообщить ему: «Твой сын вернулся домой». Отец первым узнал об этом. Бог относится к нам через Христа с таким же вниманием, как и этот отец. Нас не отвергают, мы не являемся второсортными гражданами или наемными слугами. Мы равны Сыну Человеческому, а значит, и ответственность за наши поступки лежит на нас, равная его ответственности. По возвращении домой, блудный сын готов был стать наемным работником и хотел уже сказать об этом. Но когда он исповедал свои грехи, отец прервал его речь. Отец никогда не позволил бы сыну сказать: «Сделай меня одним из своих наемников». Наоборот, он велел: «Принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка и заколите: станем есть и веселиться, ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся». Весь дом отмечал возвращение блудного сына. Нечто подобное происходит и на небесах, когда мы приходим в дом божий и каемся в своих грехах. Иисус сказал, что там одному раскаивающемуся и сокрушающемуся о своих поступках радуются больше, чем девяносто девяти праведникам, не имеющим нужды в покаянии… Подойдя за благословением, мисс Вайт, окинув взглядом облачение священника, лишь сжала губы в тонкую надменную линию, но ничего не сказала. Последними подошли близнецы Френч. - Преподобная, познакомьтесь, это моя сестра, - ярко улыбнулась бывшая сиделка Реджины, представляя свою более сдержанную копию. Эмма улыбнулась про себя, поразившись схожести сестёр. - Наш отец в этом году привёз на рождественскую ярмарку ёлки из Форта-Уильяма, - продолжала Бэлль. - Если вы ещё не успели украсить рождественское дерево, то обязательно приходите на площадь. Свон мысленно отвесила себе подзатыльник: она же обещала сыну нарядить с ним и Реджиной ёлку, когда он вернётся из Глазго. Судорожно вздохнув, она поняла, что хочет сейчас лишь одного: вернуться в прошедшую ночь и остаться в ней навсегда. А как же Генри? Ведь он всё для неё… Внезапно Эмме стало стыдно от своих мыслей. Если она окажется в вечной ночи с Реджиной, там не будет Генри, потому что ему незачем там быть. Тряхнув головой, женщина поняла, что церковь давно опустела, а за её спиной стоит куратор и терпеливо ожидает, когда она его причастит.***
Экономка и Реджина сидели на кухне и с хмурыми лицами пили чай. В новенькое окно лился солнечный свет, и лишь Коди искренне радовался хозяйке. - Мэри Маргарет, прости меня ещё раз, твоя помощь бесценна, и если бы не ты, Реджине со сломанной рукой пришлось бы готовить в этом холоде себе завтрак, контролировать рабочих и гулять с Коди. Я не знаю, как тебя отблагодарить, - Эмма постаралась придать своему голосу больше раскаяния, когда появилась в дверном проёме кухни, но никакой вины она не чувствовала: всё, что она действительно ощущала - это близость Реджины, находившейся от неё на расстоянии вытянутой руки. Та как ни в чём ни бывало пила чай и даже не обращала на вошедшую никакого внимания. - О… - Мэри Маргарет словно почувствовала перемены в голосе и в самой фигуре Эммы. - Не стоит. Это моя работа помогать тебе, а форс-мажоры иногда случаются у всех. Эмма вымученно улыбнулась. - Мне надо сходить переодеться, и я поеду на площадь, где сейчас проходит ежегодная ярмарка. Я обещала Генри, что мы все вместе украсим ёлку. Мэри Маргарет резко встала из-за стола. - Прости Эмма, но мне надо домой: у меня генеральная уборка перед Рождеством. И нужно ещё успеть… - здесь она запнулась и, отведя взгляд, всё же добавила: - Довязать подарок Дэвиду. Никто не заметил, как Миллс, отпивающая в этот момент из кружки, закатила глаза. Эмма кивнула и обратилась к Реджине: - Составишь мне компанию? - О, нет, Эмма, - брюнетка закинула ногу на ногу таким образом, чтобы край юбки немного сполз вверх, ещё больше оголяя её ноги. - Мне что-то нездоровится, видимо, сказалось вчерашнее посещение нас арабами, но я почти не спала всю ночь… Мэри Маргарет, мывшая в этот момент в раковине свою кружку, не заметила, как при этих словах Свон вспыхнула и судорожно сглотнула слюну. Но в следующую, секунду экономка, вытерев руки полотенцем, повернулась к женщинам и сказала: - Реджина рассказала мне, как вчера ты отпустила грабителей и перевязала одному из них руку. Здесь я согласна с ней, что это было очень рискованно. Но в то же время, это было так по христиански, - экономка ласково улыбнувшись, добавила: - Возможно, эти язычники, благодаря твоему милосердию, смогут постигнуть истинного бога. Эмма, пожав плечами, лишь удручённо хмыкнула: - Я сделала то, что сделала. Внутри священника, не спускавшего глаз с ног гостьи, шла невыносимая битва. Как же ей хотелось бросить всё и остаться здесь, с этой женщиной, вдавливая её тело в свою постель, собирать губами её стоны, чувствовать, как… Голос Мэри Маргарет заставил её, вздрогнув от неожиданности, очнуться от глубокого погружения в мысли. Словно всплыв со дна мутного озера, Эмма с трудом вникла в суть произносимых слов. - Пока ждала работников, я убралась в твоей спальне и нашла две пуговицы от одной из твоих блузок на полу. Растерянно хлопая глазами, Эмма неожиданно для самой себя ответила: - Правда? А я думала, они оторвались в доме престарелых. Реджина, сузив глаза, фыркнула и, поставив чашку на стол, в упор посмотрела на Свон, надменно изогнув бровь. Внезапно Эмма осознала, с какой лёгкостью она снова соврала, но, взглянув в глядящие на неё в упор карие глаза, она с большей силой ужаснулась пониманию того, что второй раз за день чуть не предала своего сына. «И трижды отрёкся Пётр», - подумала она, словно наяву читая в устремлённых на неё глазах: «Ты ведь так хотела в ад дорогая. Добро пожаловать…» Встряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, блондинка вышла из кухни, и, подхватив с тумбочки в прихожей ключи от машины, побежала наверх переодеваться. На платной стоянке у площади Эмма заприметила хромированный, праворульный «Лэндровер» и, непроизвольно улыбнувшись, понадеялась, что такой в их городе есть только у одного человека. Выйдя из машины, она слегка поёжилась и подумала, что, несмотря на отсутствие снега, пора бы уже надевать более тёплую куртку. Спрятав ладони в карманах джинсов, Свон побрела к праздничным лоткам рождественской ярмарки. Народу было очень много, но синие волосы она заметила ещё издалека и сразу узнала их обладателя. Одетый в роскошное пальто и тёплый шарф, Аид разговаривал с каким-то мужчиной в синей куртке. Эмма не знала, будет ли тактично подойти к ним и прервать разговор, но не удержалась и решила рискнуть. Петляя мимо горожан, она подошла к мужчинам и, не сдерживая улыбки, сказала: - Здравствуйте, мистер Хроносис. Свон ожидала любой реакции: что ей деликатно дадут понять, чтобы она не мешала, или что даже сделают вид, что не расслышали её приветствие, но только не того, что в голубых глазах обернувшегося к ней самого влиятельного человека в городе, как по волшебству, растает лёд, а суровое лицо смягчится улыбкой. - Какой приятный сюрприз, мисс Свон! Мужчина в синей куртке сделал шаг назад, с нескрываемым удивлением воззрившись на священника. - О. Познакомьтесь, это мистер Хант - начальник моей охраны, - усмехнувшись, кивнул в сторону своего спутника бизнесмен. Тот бросил на Эмму заинтересованный взгляд. Ей неожиданно стало неловко, потому что она всегда чувствовала, когда мужчины испытывали к ней интерес, а это выбивало у неё из-под ног чувство безопасности. Словно ощутив дискомфорт своей собеседницы, Аид сделал едва уловимое движение рукой, и Грэм смешался с толпой. Не отдавая себе отчёт в этом, Эмма с облегчением выдохнула и тепло посмотрела на синеволосого мужчину, который продолжал с интересом наблюдать за сменяющими друг дружку эмоциями на открытом лице священника. - Приехали за подарком для сына? - спросил он - Увы, я до сих пор не купила ёлку, а Генри возвращается сегодня из Глазго. Я, как всегда, оказалась не самой лучшей матерью, - хмыкнула женщина. - Думаю, всё это легко исправить, я, кажется, видел идеально подходящее для вас рождественское дерево. Через полчаса они стояли у «Лэндровера», в кузов которого Грэм, пыхтя, пытался уложить самую красивую и пышную ель ярмарки. Когда Эмма впервые увидела её, она ахнула от восхищения, но дерево таких размеров ни при каких условиях не поместилось бы в её маленькой машине. Однако Аид, не слушая возражений, заверил, что уж в его машине поместится, как минимум, десять таких ёлок. После незаметного движения руки, Грэм словно материализовался из воздуха и, подняв ель, за которую бизнесмен также заплатил сам, назвав это скромным подарком семейству Свон, понёс её в сторону стоянки. Восхищённая таким поступком, Эмма с детским восторгом смотрела на Хроносиса, который, казалось, не замечал таких искренних эмоций своей спутницы. По дороге к машине Эмма, очарованная случившимся, не задумываясь, рассказала, как вчера к ним в дом залезли горе-грабители, которым самим была нужна помощь. Увлечённая повествованием, блондинка не заметила, как Аид поражённо смотрел на неё во время всего рассказа. Уже у пикапа, когда ель была удачно транспортирована, мужчина, догадываясь, чьё имя он услышит, решил уточнить: - И кого же вам назвали ваши незваные гости? - Какого-то Спенсера, - задумавшись, наконец-то вспомнила Свон. Аид с нечитаемыми эмоциями кивнул на эту информацию. Когда обе машины стояли у дома священника, а начальник охраны заносил дерево внутрь, Эмма спросила: - Может быть, зайдёте согреться чашкой чая? Бизнесмен лишь отрицательно покачал головой: - Простите, мисс Свон, но мне ещё многое нужно успеть сегодня, в другой раз обязательно. Бережно пожав руку священника, Аид уже ухватился за ручку пассажирской двери своей машины, когда Эмма, неожиданно для самой себя, подалась вперёд и, удержав мужчину за локоть, смущённо спросила: - Мистер Хроносис, а может быть, вы сумеете присоединиться к нам в Рождество? После праздничной службы на традиционное ежегодное чаепитие соберутся самые старые прихожанки церкви, но моя экономка сказала, что они никогда не сидели подолгу с отцом Джорджем. Так что ближе к вечеру мы хотим отпраздновать всей семьёй, - Эмма смутилась, подумав, как легко она определила Реджину в свою семью, но, смотрящий словно сквозь женщину, Аид этого не заметил. - Я с удовольствием приду к вашей семье в гости, - спокойно ответил он, и по нечитаемым голубым глазам было не понять его эмоции. Но Эмма всё равно радостно улыбнулась и, кивнув, направилась домой, где в дверях неловко столкнулась с Грэмом. Когда «Лэндровер» вырулил с территории церкви и помчался вглубь города, Аид, всё это время невидящим взором смотревший в лобовое окно, неожиданно изменившимся до неузнаваемости голосом произнёс: - Достань мне Сидни Гласса и вызови нашего юриста Навина. Грэм лишь молча кивнул, боясь даже смотреть в сторону начальника. Температура в салоне машины словно опустилась ниже нуля, но водитель не мог даже включить обогреватель. Он был уверен, что его руки примёрзли к рулевому колесу.